«Жемчужного дерева ветви из яшмы…» Китайская поэзия в переводах Льва Меньшикова
Мне хочется особо выделить переведенные мною циклы стихотворений – до сих пор, как я знаю, никто подобных заданий не выполнял. В данном разделе это прежде всего стихи Дин Лю-нян (Дин Шестой), обращенные к любимому и составляющие цикл «Десятикратный выбор» (из десяти стихотворений цикла до нас дошли шесть). Поэтесса сообщает о разных предметах, которые она отобрала по вкусу своего возлюбленного. Каждый из шести сохранившихся куплетов имеет концовку «по вашему вкусу я выбрала (то-то и то-то)». Передача этого повтора для меня была обязательна, как и передача однообразных ответов заболевшего принца в «Семи подступах» Мэй Чэна: «Ваш покорный слуга болен и не может этого».
Второй цикл, включенный в этот раздел, – это 92 четверостишия поэта Ван Фань-чжи. Он жил в конце VI – первой половине VII в., и его творчество связано как с началом Тан, так и с концом периода Суй (579–618), так что помещение части его стихов в конце данного раздела, а части – в начале танского раздела мне кажется вполне закономерным[5]. По моему наблюдению, Ван Фань-чжи, будучи буддистом, составил свой цикл в подражание правилам, изложенным, по легенде, Буддой и составившим раздел Трипитаки, именуемый «винайя» (устав). В цикле Ван Фань-чжи лишь очень немногие правила имеют буддийский характер, подавляющее же большинство их – это нравоучения из области китайского быта и китайских представлений, что понятно: Ван Фань-чжи был буддистом, но не монахом и, кроме того, китайцем. При переводе мне все время казалось, что в этих наставлениях есть некоторое лукавство, как в «Мудрости жизни» А. К. Толстого, но гораздо более приглушенное; не знаю, удалось ли мне передать это ощущение, – пусть судит читатель.
Поэзия до «Книги песен»
«Ши цзин» («Книга песен») традиционно и в целом вполне справедливо считается древнейшим сборником китайских песен. Однако до нас дошли песни (песнопения) еще более раннего периода. Сейчас невозможно установить, действительно ли эти тексты восходят к столь раннему времени, но по своей структуре они значительно отличаются от песен «Ши цзина». Во всяком случае, наличие «пустых слов» (ритмических возгласов) в конце строк очевидно указывает на их архаичность.
ПЕСНИ ПРИ ПЕРЕДАЧЕ ШУНЕМ ТРОНА ЮЮ(Из «Большого предания к „Книге записей“», цз. I)В это время храбрые и верные мужи и все ведающие ста работами, вторя ему, пели «Краски туч», а сам государь пел это так:
Краски туч горят огнем, – эгей!Словно на ковре цветном, – эгей!Солнце и луна сияютЧас за часом, день за днем, – эгей!Вошли к нему все восемь владетелей-бо, ударили челом и подхватили слова:
В высях неба светят – светятЯрко звезды и планеты.Солнце и луна сияютМне, кто выше всех на свете.После чего государь, взойдя на повозку, пропел:
Солнце и луна лучатся,Звезды и планеты ходят.Смену четырех сезоновСоблюдают все в народе.Я и в музыке и в словеС излученьем Неба сроден,Вас же всех добро и мудростьК послушанию приводят.Барабанами вдохновлял я вас,Хороводами увлекал я вас.Пышность праздника подошла к концу,Полы подобрав, покидаю вас.Примечания: Великий государь Шунь (по преданию, правил в 2179–2110 гг. до н. э.) передал свой трон Юю, который основал государство под названием Ся, по традиции – в 2110 г. до н. э. «Большое предание к „Книге записей“». – «Книга записей» («Шан шу» или «Шу цзин») – собрание древнейших исторических записей, редакция которого приписывается Конфуцию. Начинается с передачи трона Шуню императором Яо (по преданию, правил в 2297–2179 гг. до н. э.) и кончается правлением первых государей Чжоу. По преданию, при первом циньском императоре Цинь Ши-хуанди (на троне в 246–210 гг. до н. э.) были сожжены все книги, сочтенные бесполезными для государства, в том числе и «Книга записей». Когда при ханьском императоре Вэнь-ди (179–157 до н. э.) восстанавливали письменную традицию, некто Фу Шэн (род. 260 до н. э.), будучи в преклонном возрасте (более 90 лет), продиктовал для записи текст этой книги, которую он помнил наизусть, и, кроме того, составил легендарный комментарий к «Книге записей», названный «Большим преданием к „Книге записей“».
Восемь владетелей-бо – наместники государя в восьми сторонах света (четырех основных и четырех промежуточных).
ПЕСНЯ БО-И И ШУ-ЦИПоднялись мы на эту Закатную Гору – о, да! —Только дикий салат мы рвали. – Та́к вот!Заменивши насилие новым насильем – о, да! —Люди, что это скверно, не знали. – Та́к вот!В наше время нет ни Шэнь-нуна, ни владения Юй, ни владения Ся —Неизвестно, куда все исчезло сегодня, – о, да! —Мы вернемся назад едва ли. – Та́к вот!Плачем горько на бездорожии – о, да! —Наши судьбы вконец увяли. – Та́к вот!Примечания: Этот текст записан в «Исторических записках» Сыма Цяня (в цзюани 61, «Жизнеописание Бо-И»). Бо-И и его брат Шу-Ци отказались служить («есть хлеб») у правителей новой династии Чжоу (1122–256 до н. э.) и умерли от голода, питаясь только диким салатом в Закатных Горах.
Закатные Горы (Сишань) комментаторы отождествляют с горой Шоуян в уезде Пучжоу пров. Шаньси – тогда неясно, почему она «Закатная», т. е. западная: Шоуян расположена к востоку от древних земель Чжоу. Мы полагаем, что это другая гора с тем же названием в Западном Хребте к западу от древней Чжоу.
Шэнь-нун – древний легендарный правитель, которого считают основателем земледелия.
Юй – государство другого легендарного правителя – Шуня (конец III тысячелетия до н. э.).
Ся – государство, основанное легендарным Юем и существовавшее, согласно традиционному летоисчислению, в 2110–1712 гг. до н. э. Все трое (Шэнь-нун, Шунь и Юй) в китайских легендах предстоят как идеальные правители.
«Книга песен»
«Ши цзин» («Книга песен») – древнейшее собрание песен (песнопений). По легенде, во время Западной Чжоу было ведомство, собиравшее песни, которые пелись на праздниках и в храмах, причем число собранных песен достигало трех тысяч; Кун-цзы (Конфуций, 551–479 до н. э.) отобрал триста пять песен, которые и составили ныне известный памятник. Он делится на четыре части: «Веяния царств» («Го фэн») – считается сейчас, что это народные песни; «Малые оды» («Сяо я») – календарные и храмовые песни; «Большие оды» («Да я») – песни больших праздников; «Гимны» («Сун») – песнопения в честь предков государей владений Чжоу, Лу и Шан. Весь сборник переведен на русский язык в стихотворной форме А. А. Штукиным.
«ГО ФЭН»(«ВЕЯНИЯ ЦАРСТВ»)Песни уделов к югу от ЧжоуПЕСНЯ ПЕРВАЯГулькают, гулькают голубь и горлица,Вместе на отмели сели речной.Будет затворница девица-скромницаМужу достойной славной женой.Ряска неровная воду закрыла,Вправо и влево плыву я по ней.Где ты, затворница – девица-скромница?Даже во сне я тоскую по ней.Все я тоскую – сыскать не могу я,Даже во сне я в разлуке тужу.О, как давно я, – о, как давно яВкруг ее дома хожу и брожу.Ряска неровная воду закрыла,Справа и слева срываю ее.Где ты, затворница – девица-скромница?Цинем и сэ завлекаю ее.Ряска неровная воду закрыла,Справа и слева сбираю ее.Где ты, затворница – девица-скромница?Бью в барабан – прославляю ее.Примечание: Цинь (род цитры) и сэ (род гуслей) – древнекитайские музыкальные инструменты.
Песни областей к югу от ЧжоуПЕСНЯ ПЯТАЯКобылки крылатые этиРоями, роями – о, да!Пускай ваши дети и внуки плодятсяВеками, веками – о, да!Кобылки крылатые этиЛетают, летают – о, да!Пускай ваши дети и внуки плодятся,Как стаи, как стаи, – о, да!Кобылки крылатые этиВ полетах, в полетах – о, да!Пускай ваши дети и внуки плодятсяБез счета, без счета – о, да!Примечание: Свадебная песня, где вступающим в брак желают столь многочисленного потомства, какое дают кузнечики-кобылки (род саранчи).
Песни владения ТанПЕСНЯ ПЯТАЯ: ПУЧКИ И СНОПЫПучками, снопами сплетается хворост,Созвездие Шэнь восходит в просторы.Сегодняшней ночью, другою ли ночьюУвидимся с тем, кто прекрасен без спора?О, мой любимый! О, мой любимый!Сойдемся ли с тем, кто прекрасен без спора, И скоро ль?Пучками, снопами сплетаю осоку,Созвездие Шэнь там, где угол, высоко.Сегодняшней ночью, другою ли ночьюУвидимся с тем, кто спешит издалека?О, мой любимый! О, мой любимый!Сойдемся ли с тем, кто спешит издалека, И скоро ль?Пучками, снопами сплетаются ветви,Созвездие Шэнь за воротами светит.Сегодняшней ночью, другою ли ночьюУвидимся с тем, кого встречу приветом?О, мой любимый! О, мой любимый!Сойдемся ли с тем, кого встречу приветом, И скоро ль?Примечание: Созвездие Шэнь (три яркие звезды) показывается после захода солнца на востоке. Потом звезды передвигаются и оказываются на юго-востоке над углом двора. К концу ночи созвездие уже на юге, над воротами дома. Так в ожидании любимого проходит ночь.
«СЯО Я»(«МАЛЫЕ ОДЫ»)ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, ПЕСНЯ ШЕСТАЯДа охраняют тебя Небеса!Крепостью пусть одарят нерушимой,Чтобы один ты был столько богат,Счастье твое не промчалось бы мимо;Чтобы обилие в чаше твоейСтало невиданным, неисчислимым.Да охраняют тебя Небеса!Чтобы пожал урожаи ты хлеба;Да переполнишь ты каждый котел,Сотни щедрот принимая от Неба.Счастье безбрежное да снизойдет,Да не кончается дней твоих счет!Да охраняют тебя Небеса!Чтоб надо всеми людьми ты вознесся,Словно вершина, словно скала,Словно курганы, словно утесы.Словно в часы полноводья река,Над берегами ты да разольешься!Должную долю от трапезы чистойТы, сын примерный, приносишь прилежноВ стужу и в оттепель, в зной и в прохладуПращурам дальним, правителям прежним.Век да положит тебе ПовелительДесятитысячный, долгий, безбрежный.Духи святые к тебе благосклонны,Ты бесконечных удач удостоен.Весь твой народ пребывает в довольствеИ каждодневно накормлен, напоен.Все сто семей, твои черные люди,Защищены твоей силой благою.Ты, словно месяц, и туг, и силен,Ты, словно солнце, взошел в небосклон,Ты, словно Южные горы, годамиНе поколеблен и не сокрушен.Ты словно сосны и туи густые:Тени, покрова никто не лишен.ЧАСТЬ ПЯТАЯ, ПЕСНЯ ДЕВЯТАЯРазросся, разросся высокий пырей,Когда ж не пырей, то, значит, осот.Увы мне, увы! – отец мой и матьРодили меня средь трудов и забот.Разросся, разросся высокий пырей,Когда ж не пырей, то бурьяна покров.Увы мне, увы! – отец мой и матьРодили меня – не жалели трудов.Коль в кубке сухое и гулкое дно,Кувшин виноват – в нем иссякло вино.Когда человек одиноким остался,То лучше б и сам он скончался давно.Утратив отца – на кого обопрусь?Утративши мать – на кого положусь?Из дома иду с тоской затаенной:Домой возвращусь – к кому прислонюсь?Любимый отец, родил ты меня;Родимая мать взрастила меня.Питали меня, кормили меня,Ласкали меня, учили меня,Смотрели за мной, ходили за мной,И дома, и в поле следили за мной.За эти блага я хотел бы воздать —Безбрежны они, как небесная гладь.Вершины Наньшань высоки, высоки,Порывистый ветер метет и метет.Несчастий не знают все люди вокруг,И только меня мое горе гнетет.Вершины Наньшань чередой, чередой,Порывистый ветер гудит и гудит.Несчастий не знают все люди вокруг,И только меня беда не щадит.Мэй Чэн
Мэй Чэн, по второму имени Мэй Шу, был родом из нынешней пров. Цзянсу, год рождения его неизвестен. В 50-е годы II в. до н. э. оказался в окружении вана (принца крови) Лю Пи, мецената, собравшего вокруг себя многих выдающихся ученых. Однако в 154 г. до н. э. его покровитель возглавил «мятеж семи ванов». Мятеж был подавлен, и все его участники лишились жизни. Некоторое время Мэй Чэн пользовался покровительством другого вана. Когда в 140 г. до н. э. вступил на трон император У-ди, имя Мэй Чэна было уже широко известно. У-ди пригласил его приехать в столицу, но поэт был слишком стар и умер по дороге. Из его сочинений знамениты «Семь подступов», вызвавшие в последующие четыре века много подражаний.
СЕМЬ ПОДСТУПОВ(ВСТУПЛЕНИЕ)Во владении Чу заболел наследник трона. Гость из владения У пришел к нему с вопросом:
– Я удостоился услышать, что яшмовое тело Наследника лишилось покоя. Стало ли вам сейчас несколько легче?
Наследник сказал:
– Да, плохо мне. Покорнейше благодарю вас, мой гость, за внимание.
Тогда гость представил дело так:
– В наше время в Поднебесной спокойно и тихо; в четырех сторонах все ладно и мирно. А вам, Наследник, уготован богатый счет грядущих лет. Бывает так, что человек в мыслях своих
Покойного счастья исполнен давно,И ночью и днем беспредельно оно,И все же дыхание затруднено,Нутро его будто клубками полно.Все смутно и трудно, безвкусно и пресно,Дышать равномерно болящий не может.Он в страхе – он в страхе, подавлен – подавлен,Ночами очей не смыкает на ложе.И слух его ловит в небесных просторахКакие-то злые людей разговоры,Духовные силы его оставляютИ одолевают бессчетные хвори.А очи и уши ослепли, оглохли,Смирить он не может ни злобу, ни радость,Подолгу болезнь от него не уходит,Для жизни великой все ближе преграда.Неужто у вас, Наследник, дошло до этого?
Наследник ответил:
– Покорнейше благодарю вас, мой гость. Все это у меня время от времени появляется, но не в такой же мере.
Гость продолжал:
– К чему в наше время привычны дети богатых людей?
Живут во дворцах, обитают в хоромах,Их мамки хранят, если дома сидят,Их дядьки везде провожают вне дома,Им нет от надзора местечек укромных.Питье и пища у них согретые и чистые, сладкие и смачные, свежие и густые, жирные и сытные;Одежды и платья у них разнообразные и пестрые, тонкие и нежные, мягкие и теплые, сухие и уютные, горячие и жаркие.Но ведь даже твердость металла и камня размягчается, проходя через переплавку, – что уж говорить о пространстве, где жилы да кости!
Вот почему сказано:
Кто покоряется желаниям ушей и глаз,Кто нарушает согласие конечностей и тела,Тот повреждает гармонию крови и пульса.Но ведь они, кроме этого,Выезжают в носилках, въезжают в повозках,Это лучше назвать — экипажи для хромых и увечных;Обитают в хоромах, в прохладных покоях,Это лучше назвать — незнакомством со стужей и зноем;Зубы белые, бабочки-брови,Это лучше назвать — топорами, разящими чувства;Сладкий хрящик и жирные студни,Это лучше назвать — вредным зельем, утробу гноящим.И вот сегодня у вас, Наследник, цвет кожи почти лишился нежности.
Четыре конечности вялы и слабы, а кости и жилы вконец размягчились;Пульсация крови неясна и грязна, а руки и ноги как перебиты;Юэские девы впереди услужают, а циские жены позади все подносят.И здесь и там среди хлопот и суеты предаетесь вы прихотям разным по укромным покоям и тайным клетушкам;Ваши сладкие яства и вредные зелья — словно игры в когтях и клыках у свирепого зверя.То, что от этого происходит, зашло далеко и глубоко, утонуло-застряло, надолго-навеки, и неустранимо. – Пусть даже
Бянь Цяо целил бы все то, что внутри,У Сянь бы лечила все то, что снаружи, — чего бы они могли здесь добиться?Такая хворь, как у вас, Наследник, присуща многим благородным мужам нашего века, немало видевшим и крепким в познаниях.
На себя принимая и дела, и сужденья,При изменчивых мерках, при умах переменных, Не отходят ни в чем от преподанных правил, — А себя почитают – как крыла оперенье!Радость для них – нырнуть в тайные глубины, но при сердце обширном и буйном замыслы их ущербны и робки. – Что они могут при таких основах?
Наследник молвил:
– Согласен, но прошу вас найти, где можно применить эти речи так, чтобы болезнь моя прошла.
Примечания: Владение Чу – древняя область в среднем течении Янцзы.
Владение У – древняя область в нижнем течении Янцзы, район нынешних Нанкина и Шанхая.
Пространство, где жилы да кости – т. е. тело человека.
Бянь Цяо – легендарный лекарь, излечивавший своими снадобьями все внутренние болезни.
У Сянь – колдунья и целительница, отгонявшая злых духов, носителей болезней, и тем охранявшая от внешней заразы.
(ПОДСТУП ПЕРВЫЙ)Гость сказал:
– Сегодняшнюю болезнь Наследника можно полностью излечить без лекарств, снадобий, иголок, уколов и прижиганий; можно изгнать прочь должными словами и разъяснениями сокровенных путей.
Наследник ответил:
– Я, недостойный, хотел бы вас послушать.
Гость поведал ему:
– Вот дерево тунг в ущелье Лунмэнь: ветвей лишено, хотя и в сто чи высотою.Лишайник кругами обвил сердцевину, и редкие корни не сходятся между собою.Сверху над ним вершины на целых сто жэнь вознеслись;Снизу под ним разверзлось ущелье в сто чжан глубиною,А там непокорные волны, они что угодно прочистят-промоют.В зимнюю пору там ветры бушуют, сыплется снег, на него налетая;В летние дни грозовые раскаты бьют и гремят, не давая покоя.Утром увидишь, как иволга желтая песню «гань-дань» распевает на нем;Ночью увидишь усевшихся кур, привязанных для ночлега на нем.Одиноко кукушка на рассвете тоскует с его высоты;И желтая цапля со скорбным напевом парит у корней.Но вот осталась позади осень, пройдена зима, и даются искусному мастеру поручения:
Срубить и расколоть его ствол — для изготовления циня;Взять нити дикого шелкопряда — для изготовления струн;Взять пластину «одинокий ребенок» — для изготовленья деки;Взять кружочки «матушки девятерых» — для изготовленья ладов.И еще поручения: музыканту-наставнику все настроить-наладить, потом Бо Цзы-я – сочинить песню. – А песня такая:
Заколосится пшеница, – о, да! — взмоют фазаны с зарей.Путь им в глубокие пади, – о, да! — прочь от софоры сухой,В то недоступное место, – о, да! — около речки лесной.Летящие птицы, услыхав эту песню, смежают крылья – не могут лететь;Дикие звери, услыхав эту песню, склоняют уши – не могут уйти;Ползучие гады, муравьи и медведки, услыхав эту песню, опускают жала – не могут напасть.Потому что это самая жалостная песня во всей Поднебесной. Можете ли вы, Наследник, найти в себе силы подняться и послушать ее?
Наследник ответил:
– Ваш покорный слуга болен и не сможет этого.
Примечания: Тунг – китайская шелковица.
Лунмэнь (Ворота Драконов) – ущелье на юге большой излучины Хуанхэ. Вода в этом ущелье прорывается с такой силой, что – по легенде – рыба, поднявшаяся по стремнине вверх, становится драконом.
Чи – мера длины, около 32 см (китайский фут).
Жэнь – мера длины, около 25 м.
Чжан – мера длины, около 3,2 м.
Цинь – музыкальный инструмент, род цитры.
Пластина «одинокий ребенок» – образное название доски для изготовления деки цитры из особой породы дерева.
Кружочки «матушки девятерых» – образное название для нефритовых кружочков, использовавшихся для ладов музыкального инструмента, числом девять.
Бо Цзы-я – легендарный певец и музыкант, упоминаемый в философском сочинении «Ле-цзы».
(ПОДСТУП ВТОРОЙ)Гость сказал:
– Тельца молодого молочное брюхо,С добавкой из нежных побегов бамбука.Собаки упитанной мягкое мясо,Под легким покровом из горного лука.Вот дикорастущее чуское просо,Вот варваров западных аньские яства:Не нужно их жесткую грызть оболочку,Попробуешь – будут во рту рассыпаться.И еще можно велеть приготовить:Что И-Инь поджаривал-отваривал,Что И-Я умел по вкусу выделить:От медвежьих лап ладошки нежные,Соус острый из пиона горного,Мясо в тонких ломтиках прожаренных,Карпов свежих мелко-мелко рубленных,Подливу с «осенней поры желтизной»,И «белые росы» – салат овощной.Из цветов орхидеи пусть будет вино,Когда пьешь его, рот освежает оно.Кашу из горного проса,Жирную барса утробуЗапивают обильно, понемножку вкушая, —Так вода закипевшая снег растворяет.Это все – изысканнейшие яства, какие только есть в Поднебесной. Можете ли вы, Наследник, найти в себе силы подняться и отведать их?
Наследник ответил:
– Ваш покорный слуга болен и не сможет этого.
Примечания: Чуское просо – просо из области Чу, где происходит беседа.
Аньские яства – яства из области Аньси на крайнем западе тогдашнего Китая.
И-Инь (XVIII в. до н. э.) – помощник Чэн Тана, основателя древнего государства Шан или Инь. Кроме других заслуг, легенда приписывает ему умение приготовить пищу, достойную государя.
И-Я – человек, упоминаемый в древних сочинениях, которому приписывается умение, пробуя пищу, определить, на какой воде она приготовлена.
«Осенней поры желтизна» – образное название хризантемы.
(ПОДСТУП ТРЕТИЙ)Гость продолжал:
– Вот резвые кони из Чжун и из Дай(В колесах повозок надежные спицы) —Передний походит на птицу в полете,Последний как будто по воздуху мчится.Откормлены там, где луга из пшеницы.Трепещут внутри, хотя сдержанны внешне,Их крепкой уздой заставляют к удобной дороге стремиться.А если к тому жеСам Бо-Лэ с головы до хвоста проверял ту их стать;Если Цзао-Фу или Ван Лян будут их направлять;Если Лоуцзи иль Цинь Цзюэ будут их страховать(а ведь об этих двух последних говорят:Когда понесет жеребец, на ходу остановят его;Когда обернется возок, на место поставят его), —тогда груз они вывезут в тысячу и; тогда смогут соперничать на пробеге в тысячу ли. Можете ли вы, Наследник, найти в себе силы подняться и воссесть на них?
Наследник ответил:
– Ваш покорный слуга болен и не сможет этого.
Примечания: Чжун и Дай – крайние северные области Древнего Китая, из которых в страну доставляли самых лучших скакунов.
Бо-Лэ – легендарный знаток лошадей, определявший достоинства скакунов на слух, по их ржанию.
Цзао-Фу и Ван Лян – легендарные возницы.
Лоуцзи и Цинь Цзюэ – легендарные сопровождающие, умевшие подхватывать на лету падающий возок.
Тысяча и – и как мера веса составляет около 610 г.
Тысяча ли – ли как мера длины составляет около 570 м.
(ПОДСТУП ЧЕТВЕРТЫЙ)Гость продолжал:
– Если взойти на возвышенность Цзинъи, то на юге предстанет гора Цзиншань, на севере будет видна река Жумэй. Слева – Цзян, справа – Озера. Прелесть их не имеет равных.
Если же еще найдется многознающий муж, который проник в корень наших гор и потоков, дал названия всем травам и деревьям, сопоставил все вещи и соотнес все события, разобравшись в словах, соединил подходящие друг к другу, плавая по поверхности, всмотрелся в глубину, – тогда надо приготовить вино «Затаённая радость» во дворце, где есть галерея для обозрения всех четырех склонов:
Над стенами ярусы башен сплелись,Плотно одел их зеленый покров;Пересеченья дорог для повозокКружат по берегу рвов и прудов.Там вот хунчжаны, тут белые луни,Там вот павлины, тут лебеди-хуни,Вон там юаньчу, цзяоцин, опереньем ярки —Лиловые шейки, зеленые хохолки;Тут вот птицы лилун и птицы дэму, —Согласно звуча «юн-юн», сливаются их голоски.А там, «порожденные светом», и рыбы играют —Раскинуты крылья, переливается чешуя.Заросшие заводи, чистые плёсы,Сплетенная ряска и лотос душистый;Там жуские туты, тут ивы речные,Багровые ветви, белесые листья.У пиний юйчжан, у сосны маосунВетви взметнулись до самых небес;Там, где утуны растут и черешни бинлюй,Сколько хватает глаз, простирается лес.И благоухание этих густых зарослей наперебой разносится пятью ветрами.Все эти виды чудесны, почти что неуловимы,Перебивают друг друга тени и яркий блеск.Мы рядами рассядемся возле вина,Сердце бурная музыка в плен заберет.Сам Цзин-Чунь виночерпием будет служить,И Ду Лянь для нас звуки искусно сплетет.Отборные яства расставлены вперемешку; вкуснейшие закуски добавлены в беспорядке.Сливающиеся цвета услаждают взор; струящиеся звуки радуют слух.И вот еще что надо добавить:
Поднимаются кружащиеся вихри, волнуя чуские воды; раздается отборная музыка владений Чжэн и Вэй.
А вот высланы навстречу нынешние подобия таких прелестниц, как Сянь Ши, Чжэн-шу, Ян Вэнь, Дуань Гань, У Ва, Люй Цзюй, Фу Юй. Смешавшись юбками и свесив перья причесок, они завлекают наши глаза, обещают что-то сердцам.
Подражают текущим волнам, охвачены запахами дужо, окружены благовонием «чистая пыль», окутаны благоуханием «пруд орхидеи» – в пленительных одеждах они предстают перед нами.
Это все наипрелестнейшие, прероскошнейшие, всеохватывающие удовольствия. Можете ли вы, Наследник, найти в себе силы подняться и отправиться на такую прогулку?
Наследник ответил:
– Ваш покорный слуга болен и не сможет этого.
Примечания: Возвышенность Цзинъи, гора Цзиншань, река Жу-мэй, Цзян (река Янцзы), Озера (цепь великих озер вдоль среднего течения Янцзы) – пейзажи вокруг Ин, столицы владения Чу.
Там вот хунчжаны… – Здесь и далее перечисляются различные птицы, отождествить которые с более современными названиями их затрудняются даже китайские комментаторы. Возможно, это слова диалекта Чу.
«Порожденные светом» – образное название птиц.
Цзин-Чунь – легендарный виночерпий. Комментаторы расходятся в определении времени, когда он жил.