Глава 5,
в которой Даня и Рита осматривают поляну стихийных корпусов
Рите не показалось, это действительно был Даня. Его непослушные светло-медные волосы, его темно-карие глаза!
– Привет, – сдержанно сказал он.
Но Рита видела, что Даня рад. По-настоящему, от души рад. Настолько, что, казалось, еще чуть-чуть – и взлетит выше соснового бора!
Впрочем, это не мешало ему оставаться внешне спокойным.
А потом Риту как будто окатили холодной водой: ее отец совсем недавно, и пяти минут не прошло, произнес это «Данимир»!
Понимание ошеломило девочку, она не сразу сообразила, что к ней обращается волхв.
– О Заповеднике и том, что происходит здесь, – он смотрел на нее в упор, – придется молчать, Рита.
– Но… – принялась было спорить Рита: разве можно скрывать от друзей и родных самое главное?..
И вдруг остыла. До нее наконец-то дошел смысл слова «молчать». Оказывается, это означало ни с кем не делиться увиденным и услышанным. Вот совсем-совсем-совсем никому, ни слова! Ни даже буковки…
– Ну вот и славно. – Волхв Борилий все это время наблюдал за тем, как меняется выражение лица девочки. – Данимир, ты проведешь типовую обзорную экскурсию за меня? А мы со Славой пока поговорим о делах.
Волхв и отец Риты ушли.
Девочка смотрела им вслед. Вот они подошли к огромному – нет, исполинскому! – дубу, росшему на поляне… Уж не его ли она видела в своих снах? Но в видениях все было таким размытым…
– Корпус друидов. – Даня по-своему понял интерес спутницы. – Смотри, что сейчас будет!
Рита и так смотрела, как волхв прикладывает к дереву руку. И как – она отказывалась верить своим глазам! – в стволе исполина открывается проход. И два взрослых человека скрываются в нем…
– А мы?.. – несмело осведомилась она. – Мы туда пойдем?
– Обязательно, – заверил Даня. – Только позже. Сейчас там совет, а нас туда не приглашали. Но у нас с тобой и так есть чем заняться. И мы начнем именно с Дерева.
* * *
Дерево вблизи потрясало. Оно было не просто живое, как все деревья на планете. Оно казалось квинтэссенцией жизни! Рита чувствовала это и на расстоянии, и, особенно остро, – приложив руку к замшелому стволу. По нему прокатывались волны, а его поле было куда мощнее поля любого человека.
«И может быть, даже мощнее поля волхва», – закралась в голову крамольная мысль, и Рита поспешила от нее избавиться. На тему волхвов думать почему-то было неуютно.
А там и белки не дали размышлять – спустились, рыжие, выпрашивать орехи.
Даня, конечно, о них знал, а потому запасся фундуком…
Скормив белкам все, что было в карманах, друзья отправились дальше. Не спеша обошли корпус магов огня, три стремящихся ввысь каменных лепестка. Цвет камней менялся – казалось, настоящее пламя трепещет на ветру. Вот только нет-нет, да сбоило пламя. На секунду, на две, на три лепестки становились серыми и безжизненными.
– Это ничего. – Даня, сам того не зная, повторил интонацию Бориса Кирилловича. – Это пройдет. Огневики настроят.
– А ты с ними знаком?
– Ну… так, шапочно, – уклончиво ответил друг. – А вот с одним человеком из Слитка – очень даже.
Он указал на огромный кирпич желтого цвета, поблескивающий на солнце.
– Это золото?
– Нет, что ты! Алюминий. Просто Слиток после запуска никак в себя не придет. Он…
Даня сделал несколько пассов руками, намереваясь объяснить, что сейчас происходит с корпусом, но потом перевел взгляд на девочку и не стал. Не до того было Рите. Сейчас ее интересовало совсем другое.
– И кто этот человек? – нехарактерным для себя вкрадчивым голосом осведомилась она.
– Твой отец.
Ах, ну да! Как там сказал волхв? «Слава у нас по металлу специалист», кажется?
Рита снова почувствовала обиду. За то, что и Даня, и отец скрывали от нее такой чудесный мир. Конечно, и папа, и Даня не могли рассказывать о том, что здесь увидели – ни ей, ни кому бы там ни было. Но привезти-то сюда они ее могли? Вон волхв был совсем не против ее присутствия!
– Ритка, не дуйся, – тронул ее друг за рукав футболки. – Вячеслав Валентинович желал тебе добра. И я тоже.
Рита мотнула было головой: друзья и отцы так не поступают! Но потом вспомнила поддержку друга – во всех, решительно во всех жизненных ситуациях. А еще, заботу и тепло в глазах отца. Папа всерьез за нее переживал…
– Но не таким же способом! – тут же возмутилась девочка. – И вообще!
Вся обида, копившаяся в ней годами – на папины многодневные отлучки, на то, что она была вынуждена оставаться в обществе чопорной мачехи, наконец прорвалась. Теперь Рита обижалась не только на отца, но и на его выбор. Неужели папа не мог найти кого-то другого? Наверняка здесь много замечательных девушек.
Вдруг мелькнула шальная мысль: а если ее родная мама была отсюда?
С отцом на эту тему девочка заговорила только один раз. И услышала четкий отказ: «Не скажу, Рита. И не спрашивай».
Рита тогда еще разревелась – может, и потому, что была совсем еще маленькой. Отец утешал ее очень долго. Столько шоколада и новых игрушек в один вечер она не получала никогда – ни до, ни после того неудавшегося разговора. Но, разумеется, никакие игрушки и шоколадные зайцы не могли заменить девчушке маму. Однако Рита сделала вид, что позабыла о маме. Ей стало жалко отца, ведь он так старался ее утешить.
А спустя какой-то год в их с отцом семье появилась Нелли Павловна. В общем, Рите было неизвестно, кем и откуда была ее родная мама.
– У твоего отца было достаточно оснований… – Даня внимательно наблюдал за Ритой. Он не знал, о чем думает девочка, но видел, что она сильно обижена. – Было достаточно оснований не рассказывать тебе о Заповеднике, поверь.
– Знаю! – огрызнулась было Рита… Но потом опомнилась: – Знаю, что он ни в коем случае не хотел мне навредить. Только мне от этого не легче… Слушай, Дань!..
Девочка чувствовала, как в ней буквально расцветает надежда. Если Даня знает ее отца с неизвестной ей стороны, то может, ему и про маму что-то известно?
Но Даня в ответ на заданный с каким-то даже отчаянием вопрос затряс головой:
– Не скажу, Рит. И не проси.
– Но почему? – Девочка не знала, как реагировать.
Даня, ее замечательный Даня стоял перед ней с видом побитой собаки. Но и она бы многое отдала, чтобы узнать хоть что-то о своей матери. А тут – протяни руку, и до носителя знания можно дотронуться.
