– Не знаю. – Отец Риты был смущен и растерян не меньше своего собеседника. – Чай мы с ней пили в придорожных кафе. С пирожными. – Все-таки собрался с мыслями он.
– Это не говорит о том, что твоей дочери нравятся чай и непонятно каким общепитом, – это слово прозвучало как ругательство, – изготовленные пирожные!
В тоне говорящего проскользнули характерные неодобрительно-сварливые нотки, и Рита вспомнила: енот, спрыгнувший с потолка! Гоша.
Рита перевела взгляд. Гоша енотом не был – девочка прекрасно помнила поле этого животного! – но внешне похожим на него существом около полуметра ростом. Одет был в ливрею.
Приглядевшись, Рита поняла: Гоша вообще не принадлежал к животному миру, его поле было… было каким-то… каким-то другим.
«Неужто?.. – начала догадываться девочка. – Неужто… домовой?»
И правда! Исчезает и появляется, заботится о гостях, об угощении. Спит под потолком… Конечно же! Это домовой! Вот это да!
– А о чем это говорит? – спрашивал тем временем отец.
– Что она проголодалась, – в голосе Гоши теперь звучало еще и презрение, – но очень тебя любит, а потому готова терпеть лишения и жрать всякую гадость. Эх ты… папаня!
Домовой был прав только отчасти. Кроме отца, Рита любила еще и дорогу. Хотя, конечно, любовь к последней не шла ни в какое сравнение с любовью к отцу. Как бы там ни было, «лишения» она не терпела, а принимала как должные. Кроме того, разве это не здорово – проголодаться, а потом попить чайку и заесть каким-нибудь кексиком?
– Так ничего и не вспомнишь? – Гоша спрашивал не для того, чтобы выиграть спор или унизить ее отца.
Он был при исполнении, и ему хотелось сделать свою работу хорошо. Да и порадовать «знакомую ему» Риту домовому хотелось тоже. Вот только папа, похоже, и впрямь был в замешательстве. Не знал он, что любит его дочь, а выдумывать ему не хотелось.
Пора было вмешаться в разговор. Рита открыла рот…
Но сказать ничего не успела.
– Не кипятись, Гоша, – примиряюще произнес Даня. – По-моему, Ритка вообще не любит есть.
– А тебя не спрашивали, Данимир! – теперь в голосе Гоши звучал еще и очевидный для Риты страх. Легкий, но все-таки страх.
«Не может быть! – мысленно ахнула Рита. – Домовой что, боится Даньку? Ну дела! Он же мухи не обидит!»
– Даня прав, – Рита поспешила заговорить, и внимание присутствующих переключилось на нее. – Я не очень люблю есть.
Гоша, уже приготовившийся сказать что-то колкое Дане, замер.
– Упустили дитенка, – неодобрительно покачал головой он. – Что же… В таком случае я приготовлю телячьи отбивные. По крайней мере, их любит волхв Борилий.
Домовой, фыркнув, исчез.
Отец и Даня как по команде посмотрели на Риту.
– Кажется, я заснула. – Девочка не спешила вылезать из кресла.
Оно было невероятно, волшебно уютным! И потом, комната, то есть, «рабочий кабинет» волхва, была не такой уж большой, здесь было удобно общаться, сидя в кресле.
– Как прошло? – отец и Даня заговорили одновременно.
– Прошло? Да никак.
– То есть? – Отец смотрел на дочь со смешанным чувством досады и… надежды.
Друг, наоборот, боялся разочароваться в ожиданиях.
– По-моему, я уже была сюда принята. – Рита сверилась с ощущениями от собеседования. – Борис Кириллович просто спросил, что ему со мной делать.
– И ты?.. – осторожно спросил отец.
Рита видела, что он боится ответа. Будто ей грозила какая-то опасность.
Но девочка не собиралась идти на поводу у чьих-либо страхов и опасений! Ей не два годика, она уже большая!
– А я сказала, что хочу здесь жить и учиться, – самым взрослым тоном, на какой была способна, ответила Рита.
– И все?
– Все. Волхв Борилий сказал, что если я хочу, то буду здесь жить и учиться, а у него мало времени. И умчался по своим делам. А вы чего ожидали?
Даня и отец переглянулись и синхронно пожали плечами. А Рита вдруг поняла: эти двое не просто знакомы. Они знают друг друга достаточно хорошо. Интересно, как это Дане все это время удавалось такое от нее скрывать? Ведь Даня и отец иногда пересекались там, в Зеленограде, но ни тот, ни другой ни намеком не выдали тайны.
Рита уже хотела снова обидеться, но вовремя вспомнила: у отца и Дани были очень веские причины так себя вести.
Одно ей было непонятно: откуда ее знал Гоша?
Рита уже открыла рот, чтобы утолить свое любопытство, как…
– Много будешь знать, скоро состаришься! – В комнате материализовался волхв Борилий. Многозначительно так посмотрел на Риту… Увидев по глазам, что девочка поняла сказанное, произнес совсем другим тоном: – Гоша, обед скоро?
– Три минуты подождать в состоянии? – грянуло откуда-то из-под потолка.
Да так громко, что все присутствующие поморщились.
– Значит, отбивные, – спокойно прокомментировал волхв сварливый ответ домового. – Он пару часов назад замариновал мясо, осталось только зажарить. Давайте-ка, друзья! Рассаживаемся.
Не успели смолкнуть слова волхва, как на столе, точно сама собой, расстелилась клетчатая домотканая скатерка. А потом начали появляться – тарелки. Салфетки. Ножи. Вилки. Бокалы и чашки…
Рита с изумлением и восхищением одновременно смотрела на самопоявляющиеся приборы. А сама думала – о том, что волхв Борилий, несмотря на внешнюю ворчливость, невероятно человечный и очень добрый.
О том, что теперь их дружба с Даней может перейти на следующий, куда более доверительный и осмысленный виток.
О домовом Гоше и страже Заповедника Мане.
О неисследованных еще корпусах элементарных магов.
О манящей тайнами территории Заповедника.
И о том, что приложит все силы, все таланты, чтобы стать этому замечательному месту своей.
