– Всегда пожалуйста, мой мальчик.
И Лавгут вернул Флерсенблад в ножны.
– Прежде чем я продолжу вникать в просьбы народа, объявлю очевидную всем и каждому истину. Равус, Польдаар, Уэйн, вас слишком мало. Три бойца – это даже не клан, и такому скудному войску я бы не доверил даже потасовку в подворотне.
Вал’Гавсми сходу вспомнил слова о клановщине, сказанные им не так давно, и оглядел имеющиеся у него боевые ресурсы. Увы, но Лавгут был прав…
– К счастью для вас, есть ещё два кандидата. Они напросились ко мне поутру – хотели, чтобы я снял с них метки изгнанников. Молодая девушка из старых гинов по имени Альвия Фло’Грат из дома Торолун и её компаньон-магнир, известный как Тагок сын Тавгура. Они отдыхают в корчме у Кернила и с радостью присоединятся к вам. Их мотивации хватит, чтобы заключить с вами союз.
– Как будто вы знали, что мы придём! – радостно воскликнул Айнроус.
– Отнюдь, мой мальчик. Я не знал. Просто импровизировал по-королевски. Теперь вы пятеро – Длань Короля[11 - Длань Короля – это отряд из пяти воинов, исполняющий его волю во всех Королевствах. Он обладает особыми полномочиями и отчитывается только перед монархом. Один раз за всю историю Драо её формировал Король Бассет Второй во времена при Замвеле Григо. Создатель григоров сам был её частью, он называл себя Безымянным Пальцем. .]. Явитесь ко мне с доказательствами доблести, и я дам вам право нести Флерсенблад. Если к вашему возвращению ситуация заметно ухудшится, в чём я крайне сомневаюсь, учитывая вездесущие полки григоров и масштабы наших земель… Но всё же! Если ситуация ухудшится, я буду стоять с вами в одном ряду и помогу сразить Янну-Корру.
– Но, Лавгут, – поспешил вмешаться Клемент. – Ты же не можешь…
– Я всё сказал, Доминес. Что я за правитель, если просто наблюдаю за битвой? Я обязан быть на передовой, как обычный воин, взявший меч ради защиты любимых.
Вдохновляющие речи монарха действовали Равусу на нервы. Стиснув зубы, постукивая сапогами о землю, он с титаническим трудом сдержал внутри себя порывы сельского грубияна и перебил Лавгута максимально мягко:
– Здорово вы словечками кидаетесь…
Максимально мягко по меркам Избранного Кузней…
– А что будет, если мы вдруг не успеем и Локселлус придёт в Сангерхъем или другой крупный город? Что будет, если разорит десятки деревень?
– А как ты сам думаешь, Стальной Рукав? – с улыбкой вопросил король. – Как себя поведёт Лавгут Орнийский, если у него не останется выбора? Не тратьте время впустую, о моя Длань Короля. Оно течёт супротив вашим надеждам. Чем быстрее вы справитесь, те быстрее станете чисты в глазах богов. И напоследок: возьмите с собой это…
Властитель бросил Равусу золотую чеканную монету со своим изображением – «Знак короны», уникальный ключ от всех дверей.
– Так люд поймёт, что вы Длань Короля и служите Четырём Гербам. Никто не встанет на вашем пути и не подвергнет сомнению ваши методы. А теперь идите! Подвиги ждут!
Повторять Лавгуту не пришлось. Троица изгнанников оставила Кольцо Краунфара, а он получил возможность уделить драгоценное внимание иным прошениям граждан. Собрание продлилось почти два часа, и за это время в городе многое изменилось: наступил всеобщий обеденный перерыв. Трактиры и столовые переполнились гостями, торговцы позакрывали лавки, а дозорные солдаты рассредоточились по крышам с тарелками тёплой похлёбки в руках.
Равус и его верные компаньоны держали путь к корчме у Кернила, расположенной в районе Ветряных Мельниц на востоке Стенграда. Тамошняя атмосфера вступала в конфликт с остальным частями города. Если на западе, севере и юге люди расхаживали с улыбками до ушей, то здесь их состояние можно было описать как подавленное. И это, мягко говоря, странно, поскольку пейзажи вокруг ничем не отличались от соседних, а люди всё равно расхаживали с унылыми физиономиями. Неместный Уэйн смотрел на них, задаваясь десятком вопросов. Складывалось такое впечатление, будто жителям района Донсо Четырёхпалого на всё плевать. Впору взять факел в руки и поджечь несколько мельниц: никто не заметит и не станет сообщать королю.
Отчасти то была горькая правда. Жители Мельниц настолько увлекались своей работой по выпеканию хлеба и других мучных изделий, что у них не оставалось времени ни на что другое. И это никому не мешало. Люди привыкли к такому образу жизни – единственным их развлечением являлись походы в курительный дом Модж. За его стенами тревоги превращались в дым, который вдыхали сотни любителей сбежать от реальности. Полгода заведение, закрытое на аварийный ремонт, не работало, однако вопреки ожиданиям лучше в районе не стало. За последние два месяца участились случаи пропажи горожан. Лавгут приказал найти их во что бы то ни стало, но за всё время расследования ищейки не обнаружили ни одной зацепки.
Увидев плакат с изображением молодой девушки по имени Омивия, Непрощённый забеспокоился:
– Это так странно. Сангерхъем всегда казался мне спокойным местом. Почему люди пропали, и их никто не ищет? Никто об этом даже слова на собрании не сказал.
– От одного знакомого я слышал, что пропали пятеро, – отозвался Джуно.
Вместе с Уэйном он шёл позади плечистого Вал’Гавсми.
– Пять человек в самом большом городе королевства – это не слишком много. Лавгут пытается решить этот вопрос, но у него и так полным-полно проблем. Ты сам знаешь.
– Тяжело быть королём. Столько ответственности…
– Это точно. Незавидная ноша…
– У Лавгута свои заботы, я понял, – продолжил Айнроус. – Но что до горожан? Им самим не интересно, куда подевались их друзья?
– Тут повсюду воняет хлебом, пацан. У тебя что, нюх отбило?
Избранный Кузней обернулся и увидел два взгляда: удивлённый Уэйна и порицающий Польдаара.
– И не смотри на меня так, Польдаар Джуно. Пацан не местный. Тсандер очень сильно отличается от Халлендора. Там всё просто, как два бронзовика, а здесь нужно адаптироваться – понять, что к чему.
– Если ты у нас такой сведущий, Равус, может тогда объяснишь Уэйну, как у нас тут всё устроено?
– Мне за это не платят. Делай сам.
И дезертир просто взял и отвернулся. Звонко стукнув себя по лбу ладонью, ильгала решил немного помочь Айнроусу.
– Чувствуешь запах выпечки? Он здесь повсюду. Пироги, кексы, торты, булочки… Здешние просто зациклены на своей работе. Вот поэтому хлеб Дома Песни и самый вкусный в мире. Если бы не тысячи текстов, Сангерхъем назывался бы сдобным домом.
– Пока я был принцем, я мало интересовался Халлендором и его столицей. Что же… буду навёрстывать. Я взял себе книгу в великой библиотеке Фрима, но так и не успел добраться до нужной главы из-за приключений по дороге. Есть смысл читать сейчас?
Уэйн вытащил позолоченный томик из походной сумки, открыл его в нужном месте и ткнул пальцем в строку.
– Вот здесь я остановился.
– А-а-а! Знаменитый халлендорский клыкач! – улыбнулся человек-амфибия. – Это вечная история! Каждый год одинаковые идиоты приносят одну и ту же клятву. Мол, они убьют клыкача и принесут его голову в качестве свадебного подарка. Честно, я не понимаю всей этой шумихи вокруг обычного болотного зверя. Ну, есть у него длинные клыки, и дальше что? В Халлендоре можно найти куда более интересных чудовищ.
– А многие возвращаются с уловом после охоты на клыкача?
– Если повезёт, каждый десятый, – быстро бросил Равус.
– Так мало?! Зачем же тогда мужи Халлендора осознанно идут на самоубийство? Они владеют волшбой? Знают секретные техники боя?
– Они кретины! – хором проговорили Вал’Гавсми и Джуно.
Последний продолжил эту мысль:
– Вот скажи мне, Уэйн, какие у вас в Тсандере свадебные традиции?
– Особых традиций нет, если, конечно, ты не представитель голубых кровей.
– С этого момента поподробнее, мой друг. У нас есть немного времени до прихода в корчму, и я с удовольствием послушаю эту историю. Ты тоже… – Польдаар сделал паузу. – Равус?
– Прям обосраться с каким удовольствием!
Несмотря на очевидные грубость и пренебрежение, Уэйн улыбнулся Избранному Кузней и решил удовлетворить просьбу Польдаара:
– Я говорил о голубой крови. Есть в наших краях редкий цветок «треглаз». Он невероятно красивый и в вазе с обыкновенной водой способен выживать годами. Любая женщина твоя, коли сможешь добыть его. Треглаз растёт глубоко под землёй в пещерах без солнечного света. Если спуститься туда проще простого, то вот выбраться наружу практически невозможно.
– Почему же невозможно?
