Убей меня быстро, или Дракон ошибся дважды
Ричард взял флакон, содержимое в котором казалось густым, сиропообразным. Он глубоко вздохнул, стараясь отогнать назойливые мысли, осторожно снял восковую печать и, используя стеклянную пипетку, набрал в неё жидкость. Рука слегка дрогнула, когда он поднёс пипетку к горлышку основной колбы.
– Добавляй по капле… Я же сказал, по капле, Ричард! Да, вот так. Эмоции здесь только мешают. Сосредоточься. Следи за реакцией. – сказал Тарвиш, – И за цветом. Если будет помутнение, не тот оттенок, значит всё насмарку.
Капли падали, одна за другой. Тёмно-красная, почти чёрная, медленно погружалась в перламутровую жидкость. Первые секунды ничего не происходило. Затем, в точке соприкосновения, перламутровое сияние разрослось ярче, закрутилось вихрем, и по всей колбе побежали тонкие, золотистые прожилки. Жидкость загустела, приобретая насыщенный янтарный оттенок.
– Хорошо, – кивнул мастер, в его глазах мелькнул отблеск профессионального удовлетворения. – Теперь жди. Видишь? Компонент связывает эссенцию, делает её устойчивой. Справился, поздравляю. Ты научился варить сильные эликсиры восстановления.
Юноша радовался своим успехам, но оставался в вечном напряжении. По соседству с лабораторией располагалась территория светлых магов и величественный зал совещаний с массивными колоннами, где часто собирались маги в длинных мантиях, обсуждая важные дела. Ричард старался не задерживать на них взгляд. Он лишь коротко кивал, проходя мимо. Спокойно, вежливо. Но внутри всё сжималось. Чувство неуверенности в себе и ощущение, что он всё делает не так, преследовали его.
Как-то раз Тарвиш притащил к чаю целую гору сладостей: конфет, пирожков и засахаренных фруктов.
– Давай, подкрепимся, – сказал он, – Голодный подмастерье – плохой подмастерье.
Усадив Ричарда за стол, он налил себе и ученику мятного отвара.
– Послушай. Ты меня радуешь. Аккуратный, ответственный. Схватываешь на лету. Руки у тебя и вправду золотые. Но не переживай ты так за все эти склянки. – Мастер сделал паузу, отпивая из кружки. – Прежний подмастерье не жалел дорогих ингредиентов. Считал, что знание стоит этих жертв. Шебутной такой, всё делал по-своему. Один раз, когда я был в отъезде, он попытался синтезировать один состав. Знаешь что сделал? Взял не колбу, ни сосуд. А целый котёл! Налил в него кучу опасных реагентов! И ушёл обедать. Рвануло так, что чуть половину крыла не снесло. От котла одна ручка осталась. Представляешь? – Тарвиш тяжко вздохнул, но в уголках его глаз заплясали чёртики. – Но надо признать талант у него был. Да… Терпел его долго. Только сам он давно хотел перебраться в другое измерение. Вот и упорхнул. Хорошо, что ты появился. Вовремя. У нас ещё алхимики есть, в других корпусах тоже варят, но эликсиров всегда не хватает. Тяжёлые сейчас времена, сам понимаешь. Так что не теряйся. Склянки… это стекло. А ты человек. Разобьёшь, новые купим. Главное не взрывай ничего. Не хочется снова крышу чинить.
Так Ричард понял: здесь можно ошибаться, экспериментировать свободно, без страха испортить редкий ингредиент. Творить, создавая составы для оружия, лечебные зелья, воплощая самые безумные идеи, искать формулы. Материалов, даже самых редких, всегда в достатке. Это раньше приходилось собирать травы на городских окраинах, в лесу, рыться в отбросах кузнецов и стеклодувов, выискивая более-менее пригодные материалы. А в настоящем. Мечта обрела реальность! Юноше доверили пространство, которое можно посвятить своей главной страсти. Контраст с прежней тесной каморкой был разительным.
Мастер Тарвиш был человеком занятым. Всё чаще он доверял Ричарду лабораторию, уезжая по делам.
Чудом казалась не только новая жизнь, но и знакомство с главным военным советником Императора. Сколько столетий скрываются за этим бесстрастным взглядом? Сколько смертей? Сколько историй, которые никогда не попадут в летописи? И главное, почему позволил приблизиться именно ему? Горожане боялись. Слухов ходило много. И это было понятно. Ричард представил, как они стараются исчезнуть из поля зрения, когда бессмертный проезжает по улицам на лошади. Как старухи хватаются за нательные обереги, а мужчины и женщины прячут взгляд. Страх, разумный страх, перед чем-то неестественным, что не принадлежит к миру живых, но продолжает ходить по этой земле, а самое главное, являться одним из защитников Империи. Но в Ричарде этот страх странным образом превращался в нечто иное. В жгучее любопытство. В желании разобраться, что скрывается за маской холодного аристократа. Его интересовали не сказки рассказанные в тавернах. А правда. Настоящая. Это было сродни желанию, разложить сложнейшее вещество на составляющие, чтобы понять его природу. Только веществом этим стала странная, тёмная душа.
Последний шедевр Ричарда покоился в аккуратно выстроенных стеклянных колбах на нижней полке. Эликсиры для вампиров. Ричард потратил несколько месяцев, рыская по секретным архивам консерватории, где книги пахли кровью и гнилью, а пергаменты хранили записи о ритуалах, от которых кровь стынет в жилах. Он продирался сквозь почерки и намёки, выискивая крупицы истины среди заблуждений и намеренного мистификаторства. И наконец, отыскал едва сохранившиеся страницы старинного манускрипта, что вызывали тревогу у Тарвиша. Юноша же носился с ними полный воодушевления. Изучал древние тексты, проведя множество экспериментов, чтобы улучшить старую и создать новую сложную формулу. Он смешивал сердца летучих мышей с ртутью, добавлял прах различной нежити и кровь демонов иллюзий или, как записано в старинном фолианте, «существ, скрывающих истинный облик за тысячью иллюзий». И вот результат. Теперь вампир мог существовать под открытым солнцем какое-то время. Ожоги получал. Но главное, не горел.
Ричард был очень горд собой за то, что смог создать нечто столь полезное для Стейнара. Самое главное, он сделал это сам! И наконец почувствовал себя полноценным алхимиком, а не просто помощником мастера. А ведь когда-то он считал своим достижением цельный стеклянный сосуд, найденный на помойке у стеклодува.
Время шло. Лаборатория стала вторым домом. Он поселился в одной из комнат, что ранее пустовала, в том же здании, где и работал. И полюбил это место всей душой. О старом домике на окраине, где родился и вырос, вспоминал всё реже и реже. Даже забыл, когда последний раз заглядывал туда. Кошелёк Ричарда, некогда завидовавший грошам в чужих карманах, теперь был полон. Сам он тоже изменился. Стал увереннее в себе. Измождённость, долгие годы преследовавшая его, постепенно отступала. Глаза, тусклые от вечной нужды, теперь блестели живостью и интересом к жизни. Он снова чувствовал всю гамму эмоций, хорошея на глазах, и теперь уже мог бы привлечь внимание какой-нибудь приличной девушки. Но прихрамывал по-прежнему, стараясь не привлекать внимания к своей, известной лишь ему одному, болезни, что обострялась время от времени.
Глава 3. Не тот ингредиент
В конце рабочего дня Ричард устало откинулся на спинку стула, окидывая взглядом лабораторию и ящики с готовыми эликсирами для войска. Ряды пустых склянок сверкали, в мерцании свечей. Завтра их снова предстояло заполнять.
Юноша протёр глаза, заставляя себя подняться, подошёл к ящику, присел на корточки и начал тщательно перебирать сухие корни растений, раскладывая их по банкам. Потом, на столе, смешал серый порошок с алой жидкостью. Под стеклом колбы заклубился дым. Осторожно взяв её, Ричард поморщился от едкого запаха, обжигающего нос. Жидкость на глазах меняла цвет: из тёмно-красной стала серебристой, забурлила и засветилась. Когда пузырьки пропали, закупорил колбу.
Усталость накатывала волнами, как тёплый морской прилив. Бессонница мучила его давно, а теперь, казалось, жил одной работой. Два-три часа сна, затем снова лихорадочная деятельность. Сегодня было особенно тяжело.
Ричард вздохнул и решил, что пора уже всё-таки поспать, как вдруг замер, словно поражённый, обведя взглядом полку шкафа.
Там, среди склянок, поблёскивала зеленоватым светом большая колба с самым важным компонентом для эликсиров. Скрытая в тени, она стояла нетронутой. Сердце неприятно ухнуло, застучало так, что казалось слышно на другом конце комнаты. Сон как рукой сняло.
– О нет, только не это, – прошептал он себе под нос. – Если она стоит здесь, то что же тогда добавлено в эликсиры, которые Стейнар уже забрал? Неужели я перепутал составляющие?
Он заметался по лаборатории. Лихорадочные поиски среди склянок и инструментов лишь усиливали тревогу. Ричард вцепился в столешницу, и ногти скрипнули по дереву.
В голове метались обрывки мыслей:
«Обратный эффект. Солнце. Яды. Паралич. Смерть. Какой же я идиот! Что же я туда добавил? Если я ошибся с составом, Стейнар может сгореть. Надо догнать отряд! Я не могу просто сидеть здесь и ждать!»
Он, как ошпаренный, выскочил из тёплого помещения на промозглую ночную улицу. Холод ночного воздуха ударил в лицо, выбивая остатки сна. Ночь ещё не закончилась, но надо было действовать быстро. Он бросил взгляд на дверь. Есть время догнать отряд, с которым ушёл Стейнар. Уже собирался выбежать, но внезапно вспомнил о нейтрализаторе. Вернувшись, он достал из ящика флакон и с сомнением оглядел его, будто потерял доверие к себе и делу рук своих. Неизвестно, что именно добавил в эликсиры, но нейтрализатор должен помочь от побочных эффектов, в случае чего.
Выбежав на улицу, Ричард со всех ног помчался вниз по дороге, ведущей к воротам города, припоминая на ходу, где на окраине конюшни. Путь к конюшням был долгим, и холодный воздух уже резал лёгкие.
Ричард прокрался вдоль кузницы, между домами, впиваясь пальцами в шершавые доски. В воздухе висел запах сена и лошадиного пота. Он обернулся, всматриваясь в темноту. Луна пряталась за тучами, что оказалось на руку. Сапоги увязли в грязи, но юноша умудрялся двигаться бесшумно, как тень. Только в сумке слегка позвякивали склянки.
Накинув капюшон, он прижался к тенистой стене конюшни и бесшумно перемахнул через невысокий забор. Внутри царил полумрак и тишина, нарушаемая лишь беспокойным переступанием копыт и подрагиванием лошадиных хвостов. Ричард крадучись пробрался к дальнему углу, где в отдельном стойле стояла гнедая кобыла. Животное встревоженно зафыркало, закидывая голову при его приближении.
– Тихо… хорошая… – прошептал он, поглаживая шею лошади.
Осторожно, с затаённым дыханием, он принялся отстёгивать замки на дверце стойла. Наконец последний замок поддался, и дверь бесшумно распахнулась.
Алхимик медленно вывел кобылу под небо, стараясь не тревожить остальных лошадей, с трудом воспоминания уроки верховой езды полученные в детстве от отца. Рукой ухватился за гриву, уже забрасывая ногу в стремя.
Внезапно лошадь дёрнула головой, громко заржав. От неожиданности Ричард едва не выпустил поводья.
Вспышка, ослепительная, яркая, возникла над головой, заливая двор неестественно холодным сиянием. Шипение разнеслось по двору. Заклинание для охраны конюшни сработало.
От куда-то из темноты справа выскочил конюх, размахивая фонарём.
Свет выхватил из мрака перекошенное растерянностью лицо Ричарда.
Вспышка погасла, погрузив всё обратно в темноту.
– Ах ты гадёныш! Вор! Держите вора! – спотыкаясь, хрипло закричал хозяин конюшни.
Но Ричард уже был в седле. Он резко дёрнул поводья. Копыта ударили о булыжник, высекая искры. Лошадь сорвалась с места, едва не сбив с ног мужика.
– Стой! Вернись, Увечных отродье! – ревел тот, рухнув на землю: – Караул! Стра-ажа! Лошадь угнали! Он мою кобылу унёс!
Голос эхом разносился по двору, а Ричард уверенно мчался вперёд, поглощённый управлением кобылы. Когда притормозил на повороте, от куда-то сбоку донеслись крики. Из-за угла как по злому умыслу вынырнул ночной патруль.
– Именем Императора, стой! – раздался грозный бас стражника.
Лошадь встала на дыбы, заржала и, без того напуганная шумом, рванула вперёд, как молния, выбивая из-под копыт фонтаны грязи.
Стражники моментально остались позади.
Ветер засвистел в ушах алхимика, сорвал с головы капюшон.
Он стремительно мчался к воротам. Копыта гулко стучали по мостовой. Арбалетные болты просвистели мимо.
Ричард оглянулся. Далеко в темноте, словно огненные змеи, извивались факелы. Впереди из переулка выскочили ещё двое, перекрывая путь. Алхимик сорвал с пояса мешочек с порошком и швырнул им под ноги.
Взрыв прогремел, громкий и пугающий. В нос ударил запах серы. Стражники шарахнулись в стороны, зажмурились, закашляли.
Люди в домах проснулись, зашевелились, где-то раздался детский плач.
Вырвавшись за городскую стену, Ричард оторвался от погони. В голове проносились воспоминания о той ночи, когда он только создал эликсир от солнца, каждая деталь, каждый шаг.
Он скакал через поля, пока не достиг густой рощи. Задыхаясь, юноша остановился у ручья. Умыл лицо и вернулся в седло. Кобыла фыркнула, закатила глаза, но повиновалась, будто понимая, что сейчас не время для непослушания. Её бока вздымались, а грива слиплась от пота.
Мрачный лес встретил их шёпотом ветра в кронах. Кобыла, казалось, чувствовала отчаяние всадника и летела как стрела. Ричард вцепился в уздечки, прижимаясь к гриве сильнее, взглянул на постепенно светлеющий горизонт. В голове стучало только одно: «Успеть, нужно обязательно успеть!»
Он уже едва держался в седле. Ветви царапали капюшон, редкие ледяные капли дождя стекали по лицу. Одежда прилипла к телу, а пальцы онемели. Но лошадь не сбавляла хода, даже опасно скользя по размокшей тропе. Он свернул с лесной тропы на открытое поле, направляясь на север. Вскоре вновь начались деревья.
И тут вдруг раздалось ржание впереди.
Ричард вскинул голову. Прищурился, придержал лошадь. Сквозь шум ветра снова донеслось тихое ржание коней. Алхимик осторожно подъехал к склону холма, заметив движение в просветах между деревьями, с которого открывался вид на лагерь, и стал спускаться, оскальзываясь по траве. Он сполз по ней, почти катясь и выругался.
Внизу, среди теней, мерцали доспехи. Люди. Лошади. Огоньки костров.
Наёмники сидели у костра, обсуждая что-то вполголоса. Их лица, освещённые пламенем, казались угрюмыми и мрачными. Один из них, коренастый боец с обожженными пальцами, нервно перебирал амулет на шее. Вдруг один из них резко повернул голову, заметив движение в темноте. Остальные тут же насторожились и схватились за мечи.
– Кто там? – рыкнул здоровяк со шрамом на щеке и повязкой. Один глаз, зоркий и холодный, изучал силуэт Ричарда. – Стоять!
Остальные, как волки, ощетинились, стали бдительными, осматриваясь по сторонам. Их глаза блуждали по темноте, ища угрозу, и, видимо, заподозрив засаду.
– Спокойно, – выдохнул алхимик, выйдя из-под тени дуба в свет костра, судорожно сглотнул, поправляя мешок на плече.
– Руки прочь от карманов, а то отрублю!
Алхимик поднял руки, стараясь выглядеть спокойным.
– Я… я не враг! Я свой. Из города. Мне нужно передать кое-что. Это важно.
– О чём речь? – спросил другой наёмник, высокий, с острыми чертами лица. Его взгляд был пронзительным, как будто он пытался прочитать мысли Ричарда.
– Среди вас есть один человек. Его зовут Стейнар.
– Человек? Стейнар? – переспросил первый наёмник, хмуря густые брови. – А ты кто такой, чтобы знать Стейнара?
– Я… друг, – пробормотал алхимик.
– Друг? – рассмеялся наёмник, потрясая плечами, и обращаясь к товарищам воскликнул. – Вы слышали?! Этот парень говорит, что он друг Стейнара!
Остальные тоже издали короткие смешки.
– Вернее, алхимик. Из резиденции! Если вы служите Империи, то долджны поропустить меня. Я должен поговорить с ним! Это касается очень важного дела! – голос Ричарда уже срывался на крик. – Это касается… эликсиров! Он должен узнать об этом до рассвета!
– Эликсиров, говоришь?
– Да. Произошла ошибка. Он забрал эликсиры, но в них не тот ингредиент. Я должен отдать ему нейтрализатор. Это очень важно!
Наёмники косо переглянулись, улыбки исчезли, уступив место каменным лицам.
– Что-то мне не верится, – наконец ответил первый, скрестив руки на груди. – Стейнар не имеет дел с такими, как ты.
– Ну и кто он, по-твоему? – спросил второй.
– Может быть, шпион.
– Если шпион, то явно начинающий. Вряд ли кто-то пошлёт шпиона в таком… странном наряде, – заметил наёмник, задумчиво потирая пальцами бороду, и осматривая тёмно-бордовый жакет и штаны Ричарда.
– Послушайте, – настаивал Ричард, отчаяние заставило его сделать шаг вперёд, – я не враг вам. И уж точно не шпион. Вы думаете, я стал бы вот так появляться один, среди ночи, если бы замышлял что-то?
– И то верно… Но если ты врёшь, твои косточки завтра будут вариться в нашем котле. Ты, – здоровяк шагнул вперёд, его тень накрыла Ричарда, – пойдёшь с нами. И без глупостей.
«Так… Спокойно, – сказал Ричард про себя, делая глубокий вдох и крепко сжимая мешок, где лежал флакон с нейтрализатором. – Главное, чтобы Стейнар получил это до того, как первые лучи солнца коснутся его кожи».
Наёмники повели его вглубь лагеря.
Ричард успел заметить, что это было не просто сборище каких-то вояк, а отлаженная военная сила, подчиненная Императору, со своими правилами и структурой. Лагерь разбит с бездушной точностью: ровные ряды палаток, строгие зоны для обозов, телег с припасами и лошадей. Над командирскими шатрами и в центре лагеря тяжело полоскались знамёна с гербом Императора – два чёрных дракона и весы. Большие белые шатры, возвышавшиеся над остальными, видимо принадлежали Светлым магам. Тени от горящих костров плясали на брезенте, придавая и без того мрачному месту зловещий вид.
Они шли мимо палаток. Со всех сторон доносились приглушённые разговоры, ржание лошадей, чей-то тяжёлый больной храп.
Остановились перед большим белым шатром, полог которого был украшен красивыми золотыми вышивками. Внутри, в свете магического кристалла, сидел маг. Его белоснежная, как снег, мантия контрастировала с тёмной обстановкой. На столе перед ним лежали свитки, и он внимательно изучал их, делая записи серебристым пером.
– Позвольте обратиться, господин Иерон. Мы не стали бы мешать… Дело иного рода. Этот человек прибыл в лагерь и разыскивает того, кто прибыл вчера.
Только теперь Иерон оторвал взгляд от записей. Его глаза, светло-серые, прозрачные как стекло, медленно обвели вошедших.
– У того, кто прибыл вчера есть имя, капитан. – сказал он.
– Да, то есть… – замялся капитан. – Он ищет Стейнара. Утверждает, что его друг.
Во взгляде мага мелькнуло нечто большее, чем просто холодность, скорее брезгливость, словно Ричард являлся чем-то неприятным, принесённым на подошве.
– Друг Стейнара? – переспросил он, переводя взгляд обратно на капитана. – Смелость и глупость часто ходят рука об руку. Ну так, отведите его к вампиру. Зачем вы притащили его ко мне? Я вроде бы ясно дал понять, что меня не следует беспокоить по пустякам, особенно, когда я занят делами государственной важности. Моё время стоит дороже, чем весь ваш отряд вместе взятый.
– Да, но… – начал капитан. – Только… это ведь Стейнар. Он же… сами знаете, что он такое. Мы подумали, лучше вам сразу сказать. А то в уставе… неясно написано. То, что ему… э-э-э… доставляют нужное, это понятно, за этим следят другие люди. А вот чтобы к нему люди вот так приходили… которые не по этой части… И кто такой этот… человек… – он кивнул на Ричарда, – мы ж не знаем. Это же не просто… А Стейнар ведь… – он снова замялся, подбирая слова, – …при самом Императоре… Советник. С таким… лучше перестраховаться, господин Иерон.
– Ваша работа, исполнять приказы, а не интерпретировать их. – отрезал маг, вновь погружаясь в свитки, – Вам всё ясно?
– Так точно, господин Иерон.
– Свободны.
Теперь они начали спускаться вниз, по узким, утоптанным в глине тропам, в нижнюю часть лагеря, огибая холм.
Палатка, к которой направлялись, отличалась от остальных. Она была сделана из плотного, чёрного полотна, без каких-либо украшений или опознавательных знаков. Ни флагов, ни гербов, ни даже простых вышивок. Полотно было натянуто так туго, будто внутри нет воздуха. Возле входа царила тишина, и даже звуки лагеря до сюда казалось не долетали. Под ногами хрустели сухие ветки, и этот звук показался алхимику оглушительным.
Шаги наёмников становились медленнее, а дыхание затаённым. Они обменялись тревожными взглядами.
– Он не любит, когда к нему приходят засветло, – пробормотал один из них, поглядывая на полог палатки.
– Так ещё это… Только горизонт светлеет. – буркнул второй.
– Вот именно. Значит, любит, когда совсем уж темно. Как в гробу, чтоб ни лучика.
– Гм…
– Видел его на прошлой неделе на поле боя? Как он… просто рванул через линию врагов. Никто даже меча поднять не успел. А этот взгляд… будто тебя насквозь видит. У таких друзей не бывает. Только нужные люди.
– Тихо ты! Не говори так, – шикнул второй наёмник, пристально смотря на палатку, к которой подошли. – Если он услышит…
– Что услышит? – раздался голос изнутри палатки, мягкий, но леденящий. – То, как вы обсуждаете мои привычки или то, как боитесь войти?
Наёмники затаили дыхание и замерли. Наконец, один из них вытянул руку к пологу, отодвинул ткань набок и вгляделся в темноту. Сглотнув ком в горле, он прохрипел, стараясь звучать официально:
– Господин де Кайрах… к вам, гость. – сразу по делу пробормотал он, – Он… он утверждает, что ваш друг.
– Да пусти ты меня уже! – огрызнулся алхимик, вырываясь из захвата, и оттолкнув онемевшего наёмника, шагнул к палатке, – Стейнар, это я!
Последовала пауза, затем едва слышный шелест ткани. И из темноты, словно призрак, соткался образ. Стейнар вышел. Глаза, сверкнувшие холодным серебром, встретились со взглядом Ричарда.
– Всё в порядке. Он свой, – произнёс вампир. – Оставьте нас.
Наёмники, явно облегчённые тем, что их участие закончилось, быстро отступили и исчезли по тропе, ведущей к мерцающим кострам оживлённой части лагеря.
Ричард потёр затёкшие запястья, которые до этого грубо скрутили за спиной, и с облегчением взглянул на Стейнара.
– Суровые ребята, – выдохнул он.
– Ты явился в лагерь посреди ночи, алхимик. Чего ты ожидал?
Стейнар, вернувшись в палатку, неспешно зажёг факел, закрепил его в стальное кольцо и опустился в кресло. Ричард зашёл следом.
Палатка, мрачная снаружи, внутри была отражением безупречной военной строгости, присущей советнику и опытному воину. Просторная, но сдержанно оформленная обстановка. Никаких избытков, всё подчинялось особому порядку. На стенах, аккуратно рассаженное на крючках оружие: мечи, кинжалы и метательные ножи. В углу, оформленном в императорском стиле, располагалось небольшое, аккуратно убранное спальное место, обтянутое чёрным бархатом с тонкой золотой отделкой. Стол из тёмного дерева, на котором лежала помятая карта. Помимо неё, здесь были разложены несколько чертежей фортификаций, стопка писем с печатными штампами Императора и небольшая коллекция перьев для записи указаний.
Ричард опустился на стул напротив, дерево жалобно скрипнуло под его весом.
Стейнар погрузился в себя, уставившись на исчерченную пометками карту. Пальцы непроизвольно впились в край стола. Свет факела лепил его черты, делая их ещё резче, мраморными, отстранёнными, с глубокой усталостью в глазах. Волосы, чёрные как смоль, были собраны в хвост на затылке, несколько выбившихся прядей, падали на лицо, подчёркивая хищный профиль. Он пробормотал что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы разобрать, но Ричарду почудилось: «…слишком поздно».
Потом Стейнар резко, почти рывком, поднял взгляд, и Ричард физически ощутил его холодную, расчётливую сосредоточенность, будто вампир силой воли вытолкул себя из сложных стратегий в настоящее.
– Так в чём дело?
– Я должен тебе кое-что рассказать, – взволнованно начал Ричард, – Это важно. Хорошо, что успел.
– Успел что?
Алхимик нервно теребил рукав, избегая взгляда.
– Тут такое дело… Я перепутал ингредиенты. Эликсиры нельзя пить! Совсем!
– И?
– Ну, то есть… Они… испорчены! – Ричард всплеснул руками, и флакон в его мешке звякнул. – Это опасно!
Стейнар оставался спокойным. Ни тени гнева, ни намека на тревогу не промелькнуло в его взгляде.
– Ричард. Два столетия как я мёртв. Твои алхимические изыскания не представляют для меня угрозы.
– Нет. Дело не в эликсирах, а в солнце. Солнце! Они усилят эффект солнечного света. Ты… ты мог сгореть!
Вампир, задумался, словно пересчитывая в уме вероятности, последствия.
– Я понял… Значит явился ночью, в лагерь, чтобы лично меня предупредить? Большинство на твоём месте предпочли бы спрятаться и молиться, чтобы их промах не обнаружили.
Ричард растерялся. Он чувствовал, как мурашки бегут по коже от этого взгляда, изучающего и словно проникающего в самую суть. Но это не был страх перед гневом, скорее, смесь стыда, решимости, и жгучего желания доказать что он чего-то стоит, в глазах древнего существа, которое привыкло держаться от смертных на другой высоте.