Джанк

Глава 2

Лисандр добрался до ужина. На часах десять вечера, кухня закрылась, повара, как трусливые тараканы, разбежались по своим углам. На обеденном столе остались лишь пустые тарелки и одна пиалка с оливками. Единственный оставшийся прислужник убирал посуду со стола и уносил в мойку. Лениво, по одной тарелке за раз.

Разочарованно Лис плюхнулся на стул. Соленые, твердые оливки хрустели на зубах. Настроение паршивое, живот урчал от голода. Тратить силы на созыв поваров, ждать, пока они вновь разожгут печи и будут делать все демонстративно долго и плохо, Лисандр не хотел. Грустно вздыхая, он жевал оливки, рассматривая триптих на стене напротив. Три картины обрамлены в толстые, золотые рамы. На центральной картине изображено Солнце, с человеческим лицом. Оно смотрит на мир сверху вниз, хмуря брови. Под ним толпа людей, стоящих на коленях, тянут руки к небу. На правой картине большой, черный волк с золотыми глазами. Из его пасти текут алые, густые слюни, он скалился на Солнце. Из боков животного торчали стрелы и копья с золотыми наконечниками. Левая картина — тысячи рук, тянущихся к Солнцу.

Капля крови упала на деревянный стол. На губах появился привкус железа. Лисандр коснулся носа— пальцы окрасились красным. Каждый сантиметр тела пронзил ток, мышцы ног свело. Лис закусил язык, чтобы не закричать и, схватив салфетку со стола, прижал ее к носу. Дыхание участилось, сердце забилось сильнее, в ушах появился звон. Лисандр замер, зажав нос тканью, боясь лишний раз вздохнуть. Все горело огнем, кости выкручивало, мышцы окаменели. Ломка. У носа появился фантомный, сладкий запах менкоина. Белый порошок заполонил все мысли. Тело умоляло дать ему сорваться с места и вдохнуть хотя бы пару песчинок менкоина. Лис зажмурился, вцепившись одной рукой в край стола.

Боль прошла так же резко, как и началась. Бросило в пот, ноги онемели. Кожа рук горела, будто ее протыкают миллионы маленьких игл. Не раскусанная оливка выпала изо рта и покатилась по столу. Из кухни вышел прислужник. Увидев Лисандра с окровавленной салфеткой у носа, он застыл, прижав к себе поднос.

— Заходи. Всё нормально. — Махнул Лисандр.

Прислужник медленно зашагал к столу, не сводя с наследника глаз. Лицо Лисандра блестело от пота, глаза покраснели. Огромные, черные зрачки, закрыли радужку почти полностью.

— Может позвать кого-нибудь? — тихо спросил прислужник, собирая посуду.

— Просто переутомление, забудь. — Лисандр поднялся с места и вышел из зала. Прислужник проводил его испуганным взглядом.

У самых дверей спальни, Лисандр застыл, крепко сжимая дверную ручку. Легкий ток прошел по ногам. Секунда — мышцы опять свело, от боли навернулись слезы. Ноги болели так, словно их них вытаскивали кости, выкручивали суставы, разрывали мышцы. Жалобный стон просочился сквозь плотно зажатые губы. Набрав полную грудь воздуха, Лисандр провернул дверную ручку. Колени подкосились, он ввалился в комнату. Ногой захлопнул дверь. Тело пронзило еще одна волна боли. Судорога и не думала отпускать.

Взгляд устремился в тумбу у кровати. Там, в самом дальнем краю ящика, припрятано несколько баночек менкоина. Порошка, не прощающего ошибок. Одной щепотки этого вещества было достаточно, чтобы до конца жизни бороться с ломкой.

Лис распластался на шерстяном ковре, уткнувшись в него носом. Каждый вдох отдавался болью, руки тряслись, мышцы на ногах хаотично дергались.

Через пару минут мучений, его, наконец, отпустило. Рубашка пропиталась холодным потом, волосы прилипли ко лбу, губы слегка посинели. Он поднялся и побрел в ванную. Не снимая одежды, Лис открыл кран с ледяной водой и буквально упал в ванную. От холода кожа немела, боль отступала.

Мессалин привели в общий корпус. Одной рукой к груди она прижала комплект одежды, темное платье на бретелях, серая водолазка, две пары брюк и куртку. А во второй руке несла черные сапоги. Рядом шел хмурый солдат, с номерной нашивкой на груди. Он открыл дверь в одну из общих комнат и легонько толкнул Мессалин вперед.

— Выбирай любую свободную. — Солдат стукнул Мессу по плечу. А затем, скривив нос, добавил: — Душ там.

Солдат ушел, Мессалин остановилась у входа. Внутри комнаты кипела жизнь. В огромном помещении стояли ряды из трех-четырех этажных кроватей. Желтые стены, обшитые деревом, длинные узкие окна, скрипучий деревянный. Десятки девушек разных возрастов, от совсем юных, до практически пожилых, занимались своими делами. Кто-то сплетничал, сидя на подоконнике, кто-то лежал на кровати, томно листая книгу. Одна из солдат отжималась, издавая странные звуки, больше похожие на стоны, чем на вздохи от напряжения.

Никто особо не обратил внимания на новенькую, кроме одной девушки, с темными длинными волосами. Она спрыгнула с кровати вниз и подошла к Мессалин.

— Морис. — Протянула она руку.

— Мессалин. — Пожала та в ответ.

— Серьезно? — Морис странно сморщилась; то ли улыбнулась, то ли удивилась. Мессалин кивнула. — Родители с юморком, да?

Месса пропустила это мимо ушей и прошла вглубь комнаты. Все кровати заняты.

— Вон там, в углу. — Нахмурилась Морис. — Самый верх свободен.

Мессалин прошла к свободной кровати, закинула наверх вещи, попутно осмотрев соседок. Вид у них был не очень дружелюбный. Полкой ниже лежала короткостриженная блондинка, очень хрупкого телосложения. Почти у самого носа она держала книгу. И, не отводя взгляда от текста, прошипела:

— Будешь храпеть, столкну вниз.

Месса промолчала. Схватила полотенце и пошла в душ.

Ночь тянулась невыносимо долго. Лисандр валялся на кровати, уставившись в окно. Небо затянули тяжелые синие тучи, предвещающие сильный снегопад. Живот болел от голода, а во рту все еще стояла горечь оливок. Перекатившись на спину, Лисандр накрылся одеялом с головой. Сон никак не шел, хоть глаза и склеивались от усталости. Скоро рассвет, первые, еле видны лучи, уже просматривались за горизонтом.

Лис крутился под одеялом, как червь в луже. Иногда сводило мышцы, во рту пересыхало, горели глаза. Сердце билось так быстро, что кружилась голова. Лисандр вскочил с кровати, открыл выдвижной ящик стола и принялся рыскать в нем руками. Среди кипы документов и всякого хлама он нащупал маленькую бутылочку с белым порошком. Зубами сорвал крышку, менкоин высыпался на стол неровно полосой. Руки снова затряслись, каждый сустав ныл, пальцы выгнулись. Пустая склянка упала на пол, разбилась на несколько крупных осколков. Лисандр закрыл лицо трясущимися ладонями и сделал пару шагов назад. За окном угрожающе засвистел ветер, стекла балкона вздрогнули. С каждой секундой сердце билось все быстрее, будто хотело вырваться наружу.

Не убирая рук от лица, Лис подошел к столу. Ладони уперлись в дерево, взгляд прилип к белоснежной полосе из порошка. На лбу выступил пот, зубы застучали. Что-то толкало вперед, давило на затылок, заставляло наклониться и вдохнуть сладкую пыль. Лисандр упирался руками в стол, сопротивляясь.

Из ванной доносился звук падающих капель. Ветер затих, мертвая тишина вновь вернулась. Проводка в стенах загудела. Лампа на столе включилась со злобным щелчком, а затем вновь погасла.

От порошка исходил сильный сладкий запах. Лисандр смотрел на менкоин, но перед глазами стояла картинка с кучей мертвых тел, скрюченных в ужасных позах. С впалыми глазами, трупными пятнами, со всеми теми телами, которые он видел каждый день. Которые был вынужден рассматривать каждый день. Вписывать в причины смерти название вещества, которое он сам и изобрел — менкоин.

Манящий, сладкий запах нежно выталкивал все эти мысли из головы. Лисандр медленно наклонялся вперед, сантиметр за сантиметром. Тело не хотело слушаться, и стремилось уткнуться носом в белую кучку. Локти задрожали от напряжения. Лисандр выпрямился и одним движением смахнул менкоин на пол. Белое облако разлетелось по комнате.

Лисандр подошел к балкону и, положив руку на щеколду, замер в сомнениях. Он обернулся. Дыхание перехватило. На полу, контрастным пятном, осел белый порошок. В голове закрутились мысли, о том, что еще есть шанс использовать наркотик, пока его не разнесло по всей комнате. Но он повернулся обратно к окну, взяв себя в руки, и открыл его нараспашку. Морозный ветер в миг унес приторный запах, вместе с порошком.

Лис посмотрел на часы, до рассвета чуть больше часа. Небо у горизонта уже побелело. Крупные хлопья снега медленно опускались на землю. Закрыв дверь балкона, Лисандр поплелся обратно к кровати.

Пять девушек собрались в ряд в огромном полупустом помещении. Пол засыпан песком. Высоченные потолки, к которым крепились сложные механизмы из карабинов и веревок. У стен аккуратно собраны тренировочные принадлежности: деревянные брусья, гири и многое другое. Девушки стояли ровно, повернув голову влево. Мессалин, в конце строя, периодически вертела головой, вопросительно заглядывала другим в глаза, но никто ничего не объяснял.

Дверь зала открылась с противным металлическим скрежетом. Первым в зал вошел Эшлен. Сразу за ним — высокий мужчина с глубокими морщинами и поседевшей местами бородой. Эш окинул строй печальным взглядом:

— Очень жалко отдавать их тебе, Хель. Но времени совершенно нет…

— Тебе на кресле положено сидеть и бумажки подписывать. А гонять всех по залу моя работа.

Хель размял старческие плечи и шею. Для своих преклонных лет, он был в превосходной форме. Если бы не морщины и седина, тяжело было бы назвать его стариком.

— Новенькую я еще вчера взял, — продолжал Эшлен. — Нужно будет подтянуть. — Он взглянул на Мессалин, что все никак не могла понять, что ей делать. — Капитан Ангела. — Указал Эш на хмурую блондинку в начале строя.

Хель не спеша осмотрел каждую девушку. Команда очень разношерстная: худые и полные, крепкие и совсем хрупкие, светлая кожа и темная, блондинки и брюнетки. Самая яркая из них была Ангела. На ее груди красовалась контрастная вышивка номера — 280. Она высоко задрала нос и стояла идеально ровно. Рядом стояли две похожие друг на друга девушки — Харон и Амала. Обе смуглые, темноволосые, похожи друг на друга и ростом, и телосложением. Следом за ней его взгляд остановился на Морис. Вытянутая, с черными волосами, собранными в косу и широкими бедрами. Ее глаза бегали по залу, мышцы периодически подрагивали, она переваливалась с ноги на ногу, будто не могла решить как ей удобнее. Последней была Мессалин: кудрявая, слегка смуглая и фигуристая. Полные бедра, как у Морис, объемная грудь. Чуть ниже Ангелы, и выше, чем все остальные. На одежде, так же как и у остальных, вышиты цифры — 315. Взглядом она зацепилась за Эшлена, и никак не хотела его отпускать.

— Информирую вас, — Громко объявил Эшлен. — Ваша новая подруга прибыла с Запада.

Все курсантки одновременно повернули головы к Мессалин. Морис улыбнулась, Ангела сурово нахмурилась.

— Западный шпион? — не сдержалась Ангела.

Эшлен кинул на нее раздраженный взгляд. Ангела закусила щеки и отвернулась.

— 315 потеряла память, — продолжил генерал. — И я буду очень вам благодарен, если вы отнесетесь к этому с пониманием. Так же, у вас меняется наставник. Теперь все занятия будет вести Хельвем. Я по-прежнему ваш командир, так что буду периодически навещать. Также по любым вопросам можете приходить ко мне в кабинет. Все понятно? — Широкая улыбка осветила весь зал. Девушки синхронно кивнули.

— Тогда бегом марш! — Хель закричал так громко, что эхо еще долго прыгало по помещению.

Ангела отошла к стене, следом за ней и все остальные. Змейкой они побежали вдоль периметра.

— Зачем ты эту взял? — Обратился Хель к генералу в полголоса. — С самых азов все объяснять придется. Или, вдруг, действительно шпионка.

— Было бы что красть… — Вздохнул Эшлен. — Думаю, проблем не возникнет.

Хель шмыгнул носом и неодобрительно взглянул на генерала.

— Понравилась что ли?

— Нет,— Эш тихо усмехнулся. — Чувство приятное, будто щенка подобрал, Верю, что даже из дворняжки может вырасти что-то стоящее.

— Как бы не цапнул. — По-старчески неодобрительно Хельвем покачал головой.

Эшлен потер укус на руке, с легкой улыбкой, а затем, молча попрощавшись, удалился.

Солнечные лучи протискивались сквозь узкие щели между полотнами штор и врезались Лисандру прямо в глаза. Утро давно настало. Наручные часы валялись на полу, зеленый экранчик мигал, противный писк резал уши. Лисандр перекатился на спину и уставился в потолок, усыпанный мелкими трещинами. Резиденцию, или же дворец по-старому, уже давно нельзя было назвать королевским местом. Упадок читался во всем: от гнилых полов, до каменных стен со сколами, которые прислуга забивала гипсом и заклеивала обоями. Плесень на паркете закрывали коврами, окна, выбитые снежным ураганом, закладывали кирпичом. Электрические провода часто искрили, трубы отопления взрывались, затапливая целые залы. На исправление всего этого не было ни денег, ни рук. Вечные войны потрепали Северное королевство как никакое другое, а лихорадка и дешевые наркотики, косили население, даже быстрее, чем на фронте.

Лис нехотя приподнялся и сел на край кровати. Сильная боль, будто пулей, прострелила голову. В ушах зазвенело. Часы на тумбе снова запищали. Каждый звук словно нож в голову. Лисандр зажал уши ладонями, согнувшись пополам. Часы и не думали умолкать. Резко вскочив с места, Лисандр схватил их с пола и швырнул в стену с криком. Устройство разлетелось вдребезги, но не перестало пищать. Лис подбежал к часам и стал яростно долбить по ним голой пяткой. Механизм не замолкал. Металлические детали и осколки впились в ступню, нога и пол окрасились кровью.

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — Лисандр продолжал бить по устройству ногой, кровавые брызги разлетались по комнате.

Через десяток ударов устройство замолчало, издав последний мерзкий писк. Лисандр остановился, от ярости сбилось дыхание. С каждый выдохом и груди вырывался сдавленный стон.

В дверь тихо постучали.

Лис со всей силы зажмурил глаза и сжал зубы, подняв голову к потолку. Пара глубоких вдохов и ярость отступила. Он поплелся к двери, оставляя кровавый след. Открыв замок, Лис посмотрел в коридор сквозь узкую щелочку. На пороге стояла Мэй:

— Ты чего не отвечаешь? Там такой завал внизу. — Она толкнула дверь и вошла внутрь, осмотрев комнату.

— Раз не отвечаю, значит, не могу. — Он захлопнул за ней двери и встал у косяка. Мэй взглядом прошлась по дорожке из крови, от ноги Лисандра до разбитых часов у соседней стены.

— Я приду попозже. Или трупы очень спешат? — сквозь зубы сказал Лисандр.

— Да не очень. — Мэй заправила локон за ухо и закивала. — Они же мертвы.

— Именно. Могут подождать. Не успеваете — есть холодильники.

— Я просто заволновалась. — Мэй прошлась по кровавой дорожке в обратном направлении. Под ногой Лисандра образовалась красная лужица. — Я схожу за аптечкой.

Лис недовольно сжал губы, отвел взгляд и открыл ей дверь.

— Я быстро, пару минут только… — сказала она уходя.

Лис вытолкал Мэй в коридор и захлопнул дверь. Сделав глубокий вздох, он, чуть прихрамывая, устремился в ванную.

Горячая вода хлынула из крана и моментально окрасилась в красный цвет. Все тело ныло так сильно, что жжение от раны практически не ощущалось. Лисандр выковыривал металлические детали и стекло пальцами, кровь бежала все быстрее.

Из комнаты послышался топот. В тот же миг в ванную забежала Мэй, с небольшой сумкой в руках.

— Ну что ты делаешь! — закричала она и швырнула аптечку на пол. — Вода грязная, заражение будет! —Мэй перекрыла воду, достала из сумки моток бинтов и стеклянную баночку с антисептиком. — Повернись.

Лисандр не реагировал на нее, смотря на то, как остатки розовой воды убегают в слив.

— Повернись! — Прикрикнула она. Высокий голос эхом заскакал по комнате.

Лисандр сгорбился, мотнул головой. В ванной начала собираться багровая лужица. Мэй раздраженно вздохнула и шагнула в ванную, опустилась на колени в остатки кровавой воды. Схватила Лисандра за ногу и дернула на себя так, что тот чуть не упал назад:

— Да что за капризы!

Мэй вылила целый флакон обеззараживающей жидкости на рану, и быстро наложила повязку. Кровь пропиталась сквозь бинты.

— Мэй, я не беспомощный… — С трудом выговорил Лисандр. Глаза склеивались, все мысли были о том, чтобы поскорее вернуться в постель.

Мэй возмущенно вскочила на ноги, вышла из ванной, стала складывать бинты и склянки обратно в сумку.

— Не беспомощный? Если бы не я… — Писклявая шарманка закрутилась. Мэй практически вопила, читая нотации о том, как плохо Лисандр относится к самому себе и окружающим. — А потом было бы заражение! И ты бы умер!

Лисандр повернулся к ней, голые ступни коснулись пола. Голос Мэй сводил с ума. Казалось, что она говорит на удвоенной скорости, слова сливались, уши сворачивались в трубочки.

— Мэйви, прошу тебя, умоляю, пожалуйста… — Лисандр обнял ее, крепко прижал ее светлую голову к своей груди, вынудив ту замолчать. — Дай мне отдохнуть. Я все сделаю, что скажешь, но потом.

Лис чмокнул ее в затылок и прижался щекой. Перед глазами все плыло, зажигались яркие вспышки. Он еле стоял на ногах, прилагая максимум усилий, чтобы не свалить на пол прямо сейчас.

Мэй отодвинулась, уперлась руками в его грудь.

— А как же работа? Там такое…

Лис снова прижал ее к себе, не дав договорить.

— Мэй, пожалуйста… Печать в столе, подпись мою знаешь — делай что считаешь нужным…

Лисандр так сильно сжал ее, что Мэй закряхтела.

— Хорошо, хорошо! — выдавила она. Лисандр выпустил ее из объятий. — Я тогда зайду еще вечером? Или ты ко мне...

Лис быстро вытолкал ее прочь из ванной, а потом и из комнаты. Замок щелкнул. Наконец, вновь настала тишина. Лишь легкий скрип деревянного пола и завывание ветра. Лисандр подошел к окну, снаружи кипела жизнь: рабочие убирали снег, кто-то носил дрова, катили тележки, передавали коробки.

Лис плотно задернул шторы, не давая ни одному лучу противного солнца попасть к нему в спальню. Подойдя к кровати, он снова рухнул на нее, моментально провалившись в сон.

Морис добежала последний круг кросса и свалилась в песок. Рядом с ней остановилась Мессалин, на которой не было ни намека на усталость.

— Ты… вообще… не устала… — Морис жадно хватала воздух и выговаривала по одному слову.

Месса мотнула головой и подала той руку.

— Я тут… уже полгода… каждый день… бегаю… и каждый раз… умираю, — стонала Морис. — Она схватила протянутую руку и поднялась на ноги. Уперлась руками в колени, никак не могла надышаться.

Ангела остановилась в метре от них:

— Жрать меньше надо, — прошипела она, глядя на Морис. — А ты гнездо свое собери.

Мессалин подняла глаза кверху и сдула упавшую на лицо прядь.

— Ты тоже сегодня молодец, Ангела! — ответила Морис.

Ангела цокнула языком и отошла в сторону. Морис заулыбалась, провожая ее взглядом:

— Кстати, о пожрать, на завтрак пойдешь?

— А можно? Иду. Буду. А где? — Мессалин резко ожила.

Морис выпрямилась, зачесала челку назад. За спиной раздался голос Хеля:

— Внимание, пожалуйста. — Все курсантки собрались вокруг наставника, Хель с прищуром вчитывался в текст на небольшом листочке. — Завтрак в девять. Утренняя разминка в семь. — Почерк каллиграфичный, множество петель и завитков. — С десяти до пяти общие занятия. Расписание они знают сами, спроси если нужно.

— Знаем! — Рассмеялись девушки.

Хель прочистил горло и перехватил листок в другую руку.

— С пяти до шести ужин. С шести до восьми тренировки. Внимательно, Морис прогуливает!

Смех вновь заполнил зал.

— Тишина, пожалуйста, — прикрикнул Хель. — После восьми свободное время, если нет других распоряжений. Если что … — тренер нахмурился и поднес листок ближе к глазам. — Если что, то посылай их ко мне, быстро направлю на истинный путь. — Старик почесал голову и свернул листок. — Ну, все всё поняли? Гуляйте. — Он отошел от двери и сел на скамейку у стены, принявшись перечитывать текст еще раз.

Отряд разбрелся кто куда. Морис схватила Мессалин под руку и повела по коридору:

— Ты тоже с Запада, да? С какого района? Я вот с Арелийской стороны, возле моря.

— Не помню.

— Забыть свой родной дом? — Морис остановилась. — Ужасно… — Затем побежала дальше. — А что помнишь?

— Ничего.

— Жизнь с чистого листа, значит!

Они быстро шли по коридору, минуя поворот за поворотом, пока не дошли до нужной двери. На подходе к ней в нос ударил запах еды: жареного мяса, молока, чая. В животе Мессалин громко заурчало. Морис посмеялась и открыла дверь, пропустив ту первой.

Звон посуды, тарелок и вилок, стеклянной посуды, наполнял большое светлое помещение. Народу было достаточно много, свободное место нужно было еще постараться найти. За столами сидели люди разные возрастов: молодые курсанты, взрослые и пожилые служивые. У потолка повисло облако пара, тянущееся с кухни. Грохот стальных кастрюль и поварешек грел душу и даже немного убаюкивал.

Морис дернула Мессалин за собой, подведя к стойке выдачи. Схватив два подноса, они стали в очередь, и Морис, подпрыгивая, пыталась рассматривать, что сегодня дают.

— Сардельки, яйца и тост с джемом. — Высокий мужчина перед ней развернулся и сообщил все меню.

Девушка довольно облизнулась и стала ровно. Месса невольно улыбнулась.

— Слушай, а как тебя вообще взяли такой… отшибленной?

Мессалин захлопала глазами и вспомнила вчерашний вечер. Ответ на вопрос никак не формулировался.

— По блату, да? Вы с генералом это самое? — хихикала Морис. Мессалин не успевала отвечать. — Мы прошли строгий отбор с кучей требований, чтобы попасть сюда, тем более под наставничество Эшлена. Экзамены сдавали. Странно как-то…