Ватсон вытащил из внутреннего кармана петицию от Холмса.
– Зачем вы послали мне письмо, которое якобы написал Шерлок Холмс? – спросил он, не в силах убрать из голоса гневные ноты.
– Якобы? – сдержанно повторил Черчилль.
Ватсон протянул ему бумагу:
– Мистер Черчилль, это вопиющая подделка.
Донал Койл знал, что его дни в качестве агента британской короны сочтены. Он всегда был в бюро аномалией, затесавшейся в ряды дворнягой, потому что ни один достопочтенный джентльмен не стал бы шпионом по собственной воле. В БСС/МИ-5 брали всех подряд, даже разочаровавшихся фениев. Но то время подошло к концу. Джентльмены теперь охотно принимались за любые секретные дела ради защиты королевства. А с учётом событий, развернувшихся в Ирландии, он выглядел подозрительней обычного попросту из-за акцента.
Койл знал, кому он хранит верность. Ну, большей частью, своему другу Гарри Гибсону, а также подразделению, которое его приютило. Но вот Англии?
Он уже не был в этом так уверен.
Ирландец зажёг сигарету и прислонился к стене неподалёку от магазина «Пёрде», рядом с задней частью припаркованного «Дизи». Он выделялся на этих улицах из-за своего костюма из грубой ткани и дешёвой шляпы. Шпионы редко работали в Мейфэре. Он был одет для дна. Там у него лучше всего получалось справляться с работой. Были другие, вроде Лэнгдейла Пайка, кто патрулировал высшие слои общества для Келла и компании.
Разумеется, не только восстание вынудило его переоценить своё положение. Имелось ещё письмо от матушки, присланное через безопасный почтовый ящик, которым пользовалась секретная служба, и в нём говорилось о том, что зрение её покидает: «Пришлось попросить Мэри Кофлэн прочитать мне твоё последнее послание. Говорят, всё дело в катаракте…»
Возможно, блудный сын должен вернуться и помочь, проверить, можно ли что-нибудь сделать. Его брат был в Америке, сестра вышла замуж и уехала в Корк, и теперь мать зависела от соседей вроде Мэри Кофлэн. Катаракта. Должно быть, мир вокруг неё погружается в туман.
Койл рассматривал улицу, удостаивая небрежным взглядом каждую машину и фургон, что ехали мимо, в то же самое время замечая всех пассажиров. Пока что мимо него никто не проехал дважды. Не то чтобы стоило ждать неприятностей. И именно в такие моменты он их в наибольшей степени ожидал.
Койл был вооружён двумя пистолетами. Большой был за поясом – одним из преимуществ небрежно скроенного пиджака было то, что он скрывал множество грехов, – а второй, маленький револьвер, годный для стрельбы на небольшом расстоянии, был в специальном кожаном приспособлении в носке. Опыт подсказывал, что оттуда можно легче всего и быстрее всего достать пистолет, когда ведёшь машину или едешь в ней пассажиром. Это дважды спасало ему жизнь.
Как он сообщит Гарри новость о своём возвращении в Ирландию? Они провели вместе вот уже четыре года. И у них получилась хорошая команда. Самая старая в БСС. Но Койл решил, что пришла пора отправиться домой и быть со своим народом. Волны, поднятые восстанием, всё ещё распространялись, беспокоя население. Даже те, кто не верил в вооружённое сопротивление, считали последовавшие за восстанием казни проявлением жестокости и деспотии. Возможно, есть способ сделать так, чтобы эти волнения обернулись чем-то более мирным, чем бунт с оружием в руках. Конечно, на родине Койла имелись люди, которые были бы не прочь увидеть его покойником, но он знал, что, по меньшей мере, трое из них сами покинули этот мир. Он пару раз попытался навести справки через дядю Шона, и…
«Четырёхместный чёрный „Шелсли“ с ходовой от „Кроссли“».
Фраза возникла в голове Койла ещё до того, как он осознал, на что смотрит.
За конным фургоном для доставки вдоль улицы полз чёрный четырёхместный «Шелсли» с ходовой от «Кроссли». Очень красивая машина. Ещё и со съёмными колёсными дисками от «Уорленд Дуал». Наверное, модель 25 НР[41 - «Шелсли» (Shelsley) – модель автомобиля от британского производителя «Кроссли Моторз» (Crossley Motors). Фирма «Кроссли» существовала с 1906 по 1958 г. и в период Первой мировой войны была одним из основных поставщиков транспортных средств для британских вооружённых сил. «Уорленд Дуал» (Warland Dual) – фирма, в 1911 году получившая в Великобритании патент на съёмный колёсный диск.]. Три пассажира, ни один не выглядит как профессиональный шофёр. Элегантно одеты, у двух тёмные волосы, смазанные средством для укладки, третий белокурый. Из первой пары один в очках.
«Мы их раньше видели, так? Но где? Не здесь, не в Мейфэре.
В госпитале. Когда забирали Ватсона. Тогда их было двое, водитель и пассажир. Блондин. Они успели обзавестись дополнительной парой рук».
Койл мысленным взором изучил сцену, как будто у него в голове работал «Витаскоп»[42 - «Витаскоп» (Vitascope) – один из ранних прототипов кинопроекторов.]. Такая у него была особенность. «Шелсли» отъехал раньше, чем они с Гибсоном и Ватсоном. Что это значило? Что у незнакомцев не было шанса действовать на месте, – так оно и вышло на самом деле. Ватсон, Койл и Гибсон вышли из госпиталя под прикрытием большой группы медсестёр, которые сменились с дежурства и сопровождали их до самой машины. Если эти люди сели на хвост Койлу по пути и не потеряли его след, они были хороши в своём деле. Чертовски хороши.
Потом, как всегда случалось, когда Койл понимал, что надо действовать, у него начали зудеть большие пальцы. Это было странное ощущение, похожее на покалывание в отмороженных пальцах, которое он испытывал в детстве. И опыт подсказывал, что игнорировать свои большие пальцы не стоит. Койл подождал, пока машина скроется из вида, отлепился от стены и выбросил сигарету в канаву. Бросил взгляд через улицу, на многоквартирный дом, где ждал Гибсон. Надо было предупредить друга, что жизнь Ватсона в опасности.
Пройдя четыре шага, Койл снова бросил взгляд через плечо и увидел, что «Шелсли» повернул и направляется к нему. Он расстегнул пиджак, выкинув из головы все мысли об уходе из Бюро.
Одиннадцать
Уинстон Черчилль едва взглянул на письмо, которое держал Ватсон.
– Вы бы пришли ради чего-то другого?
– Видимо, нет, но вы могли бы сначала хоть попытаться.
– У меня нет времени для попыток, – прорычал парламентарий и, одним глотком допив вермут, отправился за новой порцией. – Как вы узнали, что это подделка? Подпись чертовски хороша. Я велел скопировать её из одного из его писем.
Ватсон вынужденно рассмеялся в ответ на это.
– Давайте сосчитаем. Бумага неправильная. Печатная машинка слишком новая. Построение фраз…
– Ладно-ладно. Избавьте меня от заумного анализа. Оставьте его для своих книг. – Шепелявость Черчилля внезапно оказалась очень заметной. Он вытащил из пепельницы брошенную сигару и снова её раскурил. – Вы теперь здесь. Письмо сыграло свою роль.
– А Холмс?
– Он сложный человек.
Ватсон попытался сделать так, чтобы тревога, которую он ощутил при этих словах, не читалась по его лицу. Вообще-то сам факт того, что Черчилль снизошёл до подделки письма, подсказывал, что Холмс либо нездоров, либо отказывается помочь политику.
– Он очень выдающийся человек.
– Думаю, то же самое говорят обо мне, когда пытаются быть вежливыми. Мы пробовали вовлечь его в несколько проектов, включая этот. В любом случае, нам были нужны вы. Точнее, мне.
– Хотел бы я сказать, что польщён.
Черчилль несколько секунд изучал Ватсона, и лицо у него было напряжённое, словно кулак боксёра.
– До настоящего времени в этой войне было два великих секрета, – начал политик. – Один заключался в том, как забрать солдат с пляжей Галлиполи, чтобы турки не поняли, что происходит. Вышло успешно, если можно назвать успехом отступление, которое последовало за такой бойней. И есть ещё «Бич порока». – Он снова указал на картину. – Мы в каком-то смысле строим собственный «Бич».
– Чтобы вселять ужас, как вы сказали. Это какой-то корабль?
– Почему вы так решили?
– Из-за вашего прошлого. Вы были первым лордом Адмиралтейства.
– Хмм. – На губах Черчилля мелькнула улыбка.
– Я бы предположил, что вы разрабатываете новое оружие, которое перемещается по морю.
– Вы близки к истине. Но пока что я не могу вам рассказать, что оно собой представляет.
– Тогда зачем я здесь? – Ватсон сдался и наконец-то глотнул тёплого вермута.
– У нашего «Бича» случился сбой в работе. Он убил семерых людей. Наших людей. Восьмой выжил. Только он может нам рассказать, что случилось. Пока мы не узнаем наверняка, что произошло, вся работа по устройству приостановлена.
– Каким образом они были убиты?
– Ну сначала их постигло безумие.
– Безумие? – повторил Ватсон.
– Да. Они превратились в помешанных, бормочущих ерунду безумцев. Я точно знаю, что вы сталкивались с подобным раньше. С внезапным, необъяснимым сумасшествием.
