Лига Чистоты
У нее был высокий выразительный голос, что заставило его предположить, что она могла быть безработной актрисой.
Он кивнул.
– Вышибала помог мне получить временное членство.
– Правда? Это очень мило с его стороны.
– Да? – Он опять позволил появиться австралийскому выговору. – Почему вы так говорите?
Она пожала плечами и достала сигарету.
– Не в моем вкусе.
– Он здесь давно работает?
– Всего несколько недель.
К бару подбежал рыжеволосый человек в белом смокинге и крикнул:
– Налей нам выпить, дорогая!
Она протянула ему бренди и сказала:
– Привет, Гарри, как дела?
– Препогано! Спустил кучу фунтов, а этот педик не дает мне больше кредита.
– Тебе пора остановиться.
Он слабо усмехнулся.
– Дорогая, я и собираюсь остановиться. Сегодня я чувствую себя развратником и садистом.
– Прости. Тебе надо найти кого-то другого.
Она вновь повернулась к Магнусу, который уже выпил свой стакан и подвинулся поближе к бару.
– Вы случайно не знаете человека по имени Питер Склирос? – тихо спросил он. – Он здесь бывает. Молодой парень со светлыми волосами.
Она немного подумала и покачала головой.
– Нет, ни по имени, ни вообще.
– Он мог быть здесь прошлой ночью с человеком по имени Ивор Несбит.
Она внимательно посмотрела на него.
– Вы имеете в виду Ивора Несбита, который погиб в автомобильной катастрофе? Да, он был здесь прошлой ночью. Незадолго до его ареста.
Она повернулась и покачала головой.
– Боже, какие кровавые преступления они совершают, охотясь на этих людей! Почему они не могут оставить их в покое?
К бару, пошатываясь из стороны в сторону, пробирался рыжеволосый парень, жалобно взывая:
– Вперед, любовь моя, как насчет выпить и развлечься?
– Вышел из игры, – сказала она, не глядя на него.
Магнус подождал, пока она обслужила другого клиента, затем нагнулся к ней и спросил:
– Он был один прошлой ночью?
– Почему вы хотите это знать?
– Мне интересно.
– Вы из полиции?
– Нет.
Она отвернулась и приготовила еще несколько порций. Рыжеволосый парень начал стучать по стойке бара ногой в замшевом ботинке. Когда она подошла, он услышал:
– Прошлой ночью я видела его только несколько минут.
– Он был не один?
Она наполнила его пустой стакан.
– Хотите еще что-нибудь?
– Пожалуйста. И постарайтесь вспомнить. Был ли с ним молодой человек с короткими светлыми волосами?
На стойке рядом с ним мелькнул белый рукав, и чей-то голос произнес:
– У меня был потрясный вечер.
Магнус даже не оглянулся на него. Девушка вновь отошла назад.
– Послушайте, я сказал, что у меня был потрясный вечер.
– Рад слышать это.
Молодой человек лениво осклабился.
– Это мило с вашей стороны. Действительно очень приятно. – Он посмотрел на девушку, принесшую выпивку Магнусу. – Дорогая, оказывается твой друг рад тому, что у меня был потрясный вечер. Не правда ли, это очень мило с его стороны?
– О, потише, Гарри.
Магнус сказал:
– Молодой человек, светловолосый, довольно приятной наружности?..
Он смутно услышал, как парень говорит:
– Кто этот ублюдок, Сандра?
– О, замолчи, Гарри. Ты слишком много выпил.
Она повернулась к Магнусу:
– Да, я думаю, что там был один такой. Он носит темные очки?
– Может быть.
Она кивнула.
– Я не видела его раньше, но запомнила, потому что он пил только имбирный лимонад. Мистер Несбит пил виски. Когда он ушел, этот молодец исчез сразу вслед за ним.
– За ним? На улицу?
– Я так предполагаю. Больше я его не видела. Никого из них.
…Магнус задохнулся и отступил назад, ослепленный болью, Несколько секунд он покачивался, не видя ничего кругом; затем почувствовал, как его схватили за локоть. Кто-то сказал:
– Все в порядке, отпусти. Что случилось, Сандра?
Магнус заморгал и обернулся назад. Первым он увидел стоявшего между ними Ситона; тот напружинился, приготовившись к действию. Девушка изумленно уставилась на них.
– Здесь, Гарри… – начала было она.
Ситон повернулся к Магнусу.
– Что случилось, мистер Келли?
Магнус вытер жидкость на лице, поняв, что это был коньяк. Он посмотрел на молодого человека у стойки; тот ухмыльнулся, его стакан был пуст. Магнус сделал шаг вперед, но снова почувствовал, как пальцы Ситона сжались на его локте.
– Мы не хотим здесь никаких неприятностей, мистер Келли. Почему бы вам не допить и посчитать вечер законченным?
Магнус осушил стакан и оглянулся. Как только он это сделал, молодой человек отчетливо произнес:
– Двигай отсюда, человек со шрамом. Пока!
Магнус остановился, но Ситон слегка подтолкнул его.
– Пойдемте, мистер Келли.
Магнус понимал, что сопротивляться бесполезно. Когда они дошли до наружной двери, Ситон похлопал его по плечу.
– Сожалею, что так получилось, мистер Келли. Но ведь мы не хотим неприятностей, правда?
Ситон открыл дверь.
– Доброй ночи, мистер Келли. – На мгновение его скучный равнодушный взгляд остановился на Магнусе, стоящем в дверях; теперь Магнус знал, что его запомнили.
Секундой позже он оказался один на улице.
Библиотека в редакции «Пейпер» представляла собой длинную душную комнату, разделенную перегородками на ряд узких кабинетов. Покойницкая для миллионов забытых слов, возглавляемая неопрятным человеком по имени Пул, у которого было бельмо на глазу и фотографическая память. Он читал все, что попадало под руку, и хранил в своей голове массу знаний, пусть бессистемных, которые накопил за многие годы; его эрудиция просто обескураживала. Он мог сообщить, сколько лошадей пало в каких-либо крупных скачках, мог цитировать наизусть целые речи сэра Стаффорда Криппса, мог назвать любую из существующих ядовитых змей. Магнус часто удивлялся, почему он никогда не пытался использовать свой талант в общественных целях, но единственный выход Пула в общественную жизнь состоялся в тридцатых годах, когда он был коммунистом с постоянным местом в спикерском углу парламентского зала заседаний.
Сегодня Магнус принес ему список из десяти имен. Пул отсутствовал примерно четверть часа, затем вернулся с грудой конвертов.
– Чтоб мне провалиться, вот это груз! Что произошло на этот раз?
Его здоровый глаз остановился на верхнем конверте, где Магнус взволнованно прочитал: «Мочем Дональд» – смотри подзаголовок Дузинская».
– Здесь справки на имя Хилдера, – сказал Пул, – и две на Эдуарда Ситона. Так что же нужно?
– Просто узнать происхождение. Риссел старается дать мне занятие.
– А! – Его глаз понимающе блеснул. – Этот детектив, Склирос. Я читал о нем вчера.
Магнус кивнул. Четыре вместительных пакета со сведениями о сэре Лайонеле Хилдере содержали биографический материал и деловые детали, которые он уже знал. Вырезки о Склиросе также были неутешительными: ничего до вчерашнего дня, да и вчерашние сообщения касались только дела Несбита. Один из двух Ситонов был судьей, другой в тысячу девятьсот тридцать девятом году убил свою жену; единственный Том Мередит попал в беду при несчастном случае с аэростатом во Франции. О Генри Дипе не было совсем ничего.
Но имелся толстый конверт, на котором значилось «Гарольд-Тренгунтер Скул. Словесное оскорбление и физическое оскорбление. Доклад министру образования». Он начал с этого конверта, теперь припоминая, где слышал ранее это имя.
Примерно несколько лет назад Пум был директором школы в Мидлендсе. Скандал разразился, когда мальчик и девочка, оба ученики шестого класса, поздно вернулись с танцев и были застигнуты за неблаговидным занятием. Каждый получил от Пума по шесть ударов палкой по обнаженным ягодицам в присутствии служебного персонала и десяти старших учеников, следящих за дисциплиной – пяти мальчиков и пяти девочек. Последующие события не заставили себя ждать. Обоих учеников забрали из школы, и их родители выдвинули против Пума обвинение в физическом насилии. Он был оштрафован местным магистратом, но не раскаялся в содеянном, и в итоге был смещен со своего поста министром образования.
Магнус перешел к конверту с материалами о Доне Мочеме, который сопровождался еще одним пакетом с пометкой «Дузинская». И снова история была вполне обычной. Он прочитал:
«Звезду кабаре из-за железного занавеса обвиняют в краже.
Ядвига Дузинская, привлекательная молодая польская звезда кабаре из Варшавы, которая во вторник начала двухнедельные гастроли в Свифт-клабе, вчера днем была арестована в ювелирном магазине в Хаттон-Гарден. Она обвиняется в краже бриллиантового кольца, оцененного в триста пятьдесят долларов. Полиция была вызвана в магазин после того, как пропажу заметил помощник продавца мистер Дональд Мочем. Мисс Дузинская осматривала достопримечательности Вест-Энда в сопровождении официального представителя Ассоциации культурных связей между Востоком и Западом мистера Яна Штайнера, который организовал ее визит в Британию. Она появится в окружном суде на Боу-стрит сегодня утром».
Там было много фотографий польской звезды, в основном сделанных по ее прибытию в лондонский аэропорт: голые колени над высокими сапогами и круглое лицо, улыбающееся под копной светлых волос.
Факты оказались достаточно ясными. Она пришла в ювелирный магазин с мистером Яном Штайнером, натурализованным поляком, и провела около десяти минут, разглядывая выставленные кольца и броши, но ничего не купила. Когда она уходила, помощник продавца мистер Дон Мочем, догнал их и попросил ее открыть сумочку. Внутри было найдено бриллиантовое кольцо – одно из тех, что она держала в руках в магазине. Позже на нем были найдены отпечатки ее пальцев. Однако она была не в состоянии объяснить, как кольцо оказалось в ее сумочке, она настаивала на том, что кто-то ей его подложил.
Судья решил трактовать этот случай как прискорбную ошибку, спровоцированную соблазнами жизни на Западе – мнение, которое она громко оспаривала, пока он не смог найти ей пятьдесят долларов и приказал покинуть страну в семидневный срок.
Магнус обратился к критическим статьям по поводу ее выступления в Свифт-клабе. «Таймс» приветствовала ее как «порыв свежего воздуха, сдувший провисшую паутину с нашей собственной индустрии зрелищ… Ясное понятие о новой культурной свободе, охватившей Восточную Европу». Он отметил, что коммунистическая «Морнинг стар» держалась в стороне, а в «Пейпер» появилось лишь скупое обозрение, в котором ее игра называлась «поверхностной, злобной и даже дурного тона».
Он разложил вырезки по пакетам и встал. Пул улыбнулся и подмигнул здоровым глазом:
– Вы нашли то, что хотели, мистер Оуэн?
– Благодарю вас, мистер Пул.
Следствие по делу Ивора Несбита продолжалось не более десяти минут. Следователь зарегистрировал вердикт о смерти в результате несчастного случая.
II. Фестиваль в Кардиффе
1
Питер Платт, председатель комитета Международного Кардиффского фестиваля живого искусства посмотрел на Магнуса своими большими глазами старого развратника.
– Что тебе нужно, Оуэн?
– Факты. Скажи. Штайнер, который входит в комитет твоего фестиваля, – это тот самый Штайнер из Ассоциации культурных связей «Восток – Запад»?
– Да.
– Что он делает здесь?
– В фестивале участвуют несколько джазовых групп из Восточной Европы. Ассоциация Штайнера помогла организовать их приезд. Ну и что?
Магнус иронически усмехнулся, глядя на стакан.
– Хочешь выпить, Питер?
– Извини, Оуэн, я занят… – Он уже озирался вокруг в поисках новых слушателей.
Магнус тихо спросил:
– Ты слышал когда-нибудь о Ядвиге Дузинской? – Платт обернулся, нахмурившись. – Польская эстрадная звезда, – продолжал Магнус. – В прошлом году она была в Лондоне… Ее оттуда выслали за кражу в магазине.
Платт шагнул вперед.
– Черт возьми, Оуэн, к чему ты клонишь?
– Дузинскую пригласила сюда Ассоциация «Восток – Запад», и твой приятель Штайнер был с ней, когда ее арестовали.
То ли от жары, царившей на приеме, то ли от шампанского на верхней губе Платта выступила испарина.
– Ты же не считаешь, черт возьми…
– Я ничего не считаю, Питер. Только то, что произошедшее с Дузинской было недоразумением. Надеюсь, это не случится снова.
Сзади кто-то толкнул его, и содержимое стакана выплеснулось Магнусу на руку. Он осекся и стал поворачиваться, как чья-то рука твердо удержала его за локоть. Он поднялся и что-то пробормотал. Платт уже удалялся.
Рука продолжала держать Магнуса и тогда, когда он повернулся и, прищурившись, увидел высокую девушку в простом черном платье.
– Извините, – сказала она, – но вам не следует продолжать разговор с этими людьми. – Она повела его к выходу. Он остановился и поставил стакан на пол, потом взглянул на нее и рассмеялся.
– Не рассказывайте сказки! Вы путешествуете налегке, перед ленчем пьете водку… и еще вы читаете «Инкаунтер», а это значит, что вы наконец, должно быть, еще и умны.
Она тоже рассмеялась, беря его за руку.
– Идем, вы уже достаточно выпили.
– Не так быстро! – На ступеньках, уже на улице, он обрел равновесие. – Я глубоко верю в эпоху рыцарства, но уже давно миновал тот возраст, когда меня в пьяном виде подбирали девушки.
– Я вас спасла.
– Вы считаете, что меня надо было спасать?
– Я считала, что вы ставите себя в глупое положение.
Он стоял на ступеньках и мотал головой.
– Ах да, эпоха рыцарства. Вероятно, вы подслушивали?
– Я ничего не могла поделать. Видите ли, вы разговаривали довольно громко, – она улыбнулась ослепительной улыбкой, и он наклонился и коснулся рукой ее щеки.
– Боже мой, настоящая, – пробормотал он, потом взглянул на ее волосы. – Настоящий Ренессанс. Откуда только берутся такие девочки, как ты? Ты не англичанка?
– У меня британский паспорт. Но родилась я не здесь.
Она взяла его под руку и повела по лестнице вниз. Солнце село, и над парком неслись дождевые облака.
– Что ты делаешь в Кардиффе? – спросил он, вспоминая, что видел ее нынешним утром на вокзале, за ней заехал черный «хамбер» с молодым водителем, одетым в темный костюм.
– Я просто нахожусь здесь, как и все остальные. – В ее речи был слышен едва различимый акцент.
– Где, говоришь, ты родилась?
– В Польше. Да не смотрите так удивленно. Ведь выходцы из Польши образуют самую большую эмигрантскую колонию в Великобритании.
Он продолжал идти, чувствуя, как кружится голова. Поляки и в самом деле могли составлять самую большую колонию, и в Кардиффе сейчас было, по крайней мере, двое поляков, имеющих отношение к фестивалю. Но даже будучи пьяным, опытный Магнус знал, что два совпадения – уже достаточно много.
– Ты имеешь отношение к Ассоциации культуры «Восток – Запад»? – наконец произнес он и увидел, что ее лицо стало жестким.
– Для журналиста вы слишком неосторожны, мистер Оуэн.
Он остановился:
– Как, черт побери…
– Ничего особенного, я тоже читаю «Пейпер». Видите ли, ваше имя достаточно хорошо известно. – На лице девушки снова вспыхнула очаровательная улыбка.
Но он не улыбнулся в ответ.
– Как ты догадалась, кто я?
– Я узнала вас. Видите ли, у вас очень характерное лицо, – теперь улыбка стала злой и насмешливой.
Магнус начинал сердиться.
– Откуда ты узнала, как я выгляжу? «Пейпер» не печатала моей фотографии.
Она промедлила долю секунды.
– Я читала вашу книгу. Ваша фотография появилась вместе с журналами. Она очень хорошая… я имею в виду книгу.
Магнус, кивая, медленно шел рядом с ней.
– Итак, четыре года назад ты увидела в журнале мою фотографию и теперь едешь за мной из Лондона в Уэльс только для того, чтобы сказать, как тебе нравится моя книга?
Она отпустила его руку.
– Я думаю, нам следовало бы немного поговорить.
Они дошли до отеля «Парк». Не спрашивая и не дожидаясь его согласия, она повернулась и прошла сквозь вращающиеся двери, исчезнув на противоположной стороне вестибюля. Девушка села возле низкого столика, вытянула ноги, вид которых заставил его судорожно сглотнуть, и вытащила пачку сигарет.
– Хотите?
– Не курю. – Он неловко сел напротив и взглянул на часы. – Через пять минут мы можем выпить.
Она зажгла сигарету и какое-то время сидела, разглядывая его через дым.
– Вы слишком много пьете.
Он откинул голову назад и мрачно хохотнул в потолок.
– А еще я схожу с ума! Во всяком случае, кто ты такая, черт побери? Кто прислал тебя сюда? Кто тот шофер, который встречал тебя на вокзале сегодня утром?
– Вы очень наблюдательны. Что еще вы знаете обо мне?
– Да я о тебе вообще ни черта не знаю! Даже имени.
– Майя.
– А фамилия?
– Даже если я назову ее, вы не сумеете произнести.
– А как насчет номера телефона?
Но она не ответила. Возле них появился официант.
– Стесненные обстоятельства – самое подходящее время для водки, – сказал Магнус, взглянув на часы. – Одну водку со льдом, – велел он официанту, – и один двойной бренди.
Девушка со слабой улыбкой наблюдала за Магнусом, но в ее голосе не было веселья.
– Вы обвиняете меня в том, что я приехала сюда за вами из Лондона. Почему вы так сказали?
– Это была шутка.
– Глупая шутка.
– Самое лучшее, на что я способен. Но чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что это была, пожалуй, не такая уж и шутка. Ты все еще не сказала мне, что здесь делаешь.
Она сидела в кресле, наклонившись вперед, держа обеими руками сигарету и опираясь локтями на колени, выступающие над столом. Но Магнус следил только за ее лицом; в нем была тайная власть, и внезапно оно стало очень неженственным и очень холодным.
– Мистер Оуэн, вообще вы слишком много говорите. Сегодня днем вы ужасно много мололи языком. Почему вы кричали на Питера Платта?
Он ошарашенно вытаращил на нее глаза.
– Я не кричал на него, я задавал вопросы.
Она кивнула.
– Вопросы о Яне Штайнере.
Он выпрямился на кресле.
– О Штайнере! Что вы знаете о нем?
– Нет, что вы знаете о нем, мистер Оуэн?
– Я видел его лишь раз, в отеле в Лондоне.
– Тогда почему вы им так интересуетесь?
– Я интересуюсь? – воскликнул он. – Я не… Я просто задавал Платту кое-какие вопросы… – Он беспомощно пытался найти нужные слова, чувствуя, что разговор переходит в какую-то сюрреалистическую плоскость. Принесли напитки, и он получил минутную передышку.
– Может быть, это совпадение, – наконец произнес он, – но не знаете ли вы Ядвигу Дузинскую?
– Лично нет. Но я знаю, что с ней случилось.
– А что случилось?
– Вы сами прекрасно знаете. Вы же рассказывали Платту. Зачем вы это делали?
Он подался вперед и сжал бокал с бренди.
– Так, Майя. Значит, вы работаете в Ассоциации культуры «Восток – Запад» и хотите защитить своего приятеля Яна Штайнера от нескромных вопросов.
Ее лицо посуровело, кожа обтянула широкие скулы, а глаза стали злыми и безжалостными.
– Вы дурак, мистер Оуэн. Отвратительный дурак!
Он кивнул и выпил.
– Итак, вы подцепили меня на выставке лишь для того, чтобы сказать это? Или вы пытаетесь меня предостеречь?
– Почему бы вам не перестать пить и не выслушать меня, Магнус? – Она впервые назвала его по имени, и он смутился.
– Хорошо, я слушаю.
Она проглотила водку, аккуратно поставила бокал обратно на стол и сказала:
– Магнус, я увела вас оттуда, потому что вы трепали языком. Предполагалось, что вы здесь составляете для «Пейпер» отчет о фестивале. Вместо этого вы начинаете пить и задавать глупые вопросы людям вроде Платта. Почему вы не сидите тихо, глядя в оба и держа язык за зубами? Ведь вы здесь именно для этого, не так ли?
В течение нескольких секунд он просто таращился на нее, беспомощный, почти загипнотизированный. Даже Хью Риссел вряд ли осмелился бы обращаться таким образом с кем-либо из своих сотрудников. Наконец, он откинулся назад и сунул руки между коленями.
– Майя, я понятия не имею, к чему все это, я могу только сказать, что до сих пор не верю ничему из того, что вы наговорили. Я не верю, что вы запомнили мою фотографию в журнале, который вышел четыре года назад. Я не верю, что вы совершенно случайно оказались сегодня утром в Паддингтонском поезде, случайно очутились на этой выставке, случайно стояли за моей спиной, когда я расспрашивал о Яне Штайнере. По сути дела, я считаю вас прелестной, очаровательной лгуньей.
Уперев локти в колени, она сидела совершенно неподвижно, наблюдая за ним; потом вдруг ее облик стал расплываться, лицо потеряло четкость.
– Ну? – не выдержал он.
– Что – ну?
Он вяло потянулся за бренди.
– Детские забавы, Майя. Вы спрашивали, почему я интересуюсь Штайнером. Теперь спрашиваю я: почему вы так интересуетесь мной?
Она помолчала, закуривая очередную сигарету.
– Я его плохо знаю. Встречала несколько раз в Лондоне, в польских клубах и на приемах.
– Чем он занимается?
– Полагаю, он какой-то чиновник в Ассоциации. Он там с тысяча девятьсот сорок восьмого года.
– Вы знали, что он был с этой самой Дузинской, когда ее арестовали?
Она не шелохнулась, но ее лицо напряглось, будто она сдерживала нервный тик.
– Да, я действительно кое-что слышала. – Она взглянула в сторону официанта, подзывая его. – Счет, – произнесла она, открывая сумочку и подавая официанту фунтовую банкноту, и добавила, адресуясь к Магнусу: – Я заплачу. В конце концов, это я пригласила вас.
Он кивнул.
– Вы на службе, да? Вы действительно по пути из Лондона сюда все время следовали за мной.
Она слегка улыбнулась, оставляя сдачу официанту, потом встала, и он, огибая стол, пошел за ней, безуспешно пытаясь взять инициативу в свои руки.
– В семь часов я буду передавать материал в «Пейпер», – сказал он ей в спину, – к половине восьмого закончу. Если вы свободны, давайте пообедаем вместе.
Она вывела его из холла и пересекла половину вестибюля, прежде чем ответила, не оборачиваясь.
– Хорошо, с удовольствием.
Он почувствовал, что влюбился в нее. Ему захотелось взять в руки ее лицо и поцеловать этот большой рот, ощутить, как тяжелые волосы струятся между пальцами. Он постарался, чтобы его вопрос прозвучал небрежно:
– Вы где остановились?
Она направилась к вращающимся дверям.
– Думаю, будет проще, если я заеду за вами. Я на машине.
– Парень с «хамбером»?
Она засмеялась:
– Он вас в самом деле беспокоит, да? Ну, хорошо. Я буду одна.
Он одарил ее своей самой хищной улыбкой и сказал:
– Я живу в местечке под названием Бьют, за вокзалом. Но думаю, вы это уже знаете.
– Вообще-то нет. Но у вас милая компания.
– Компания? – нахмурился он. – А-а, вы имеете в виду Гарта Скаммела? Сегодня утром я его видел.
– Еще есть Берлинер и этот американец, Ортиц. У вас там целый театр. Вероятно, вы очень весело проводите время.
Магнус внимательно посмотрел на нее. Как она могла знать, что Берлинер с друзьями и Скаммел остановились в отеле «Бьют»? И потом, после всего этого словесного поединка он так и не получил ни малейшего представления о том, почему она подошла к нему – днем подобрала его пьяного, загнала в гостиничный бар, где сразу обозвала дураком, а потом стала пытать, почему он интересуется таинственным Яном Штайнером. Что-то было не так, все произошло слишком быстро, слишком легко.
– Где мы встретимся?
– В «Ройял». Мне нужно быть в этой стороне, ну и, во всяком случае, это ближе к вам.
– Я буду там. Бар в нижнем этаже, семь тридцать. – Он помолчал. – Если я вдруг задержусь, я могу как-нибудь связаться с вами?
– Думаю, нет. Просто постарайтесь не напиться, вот и все.
Магнус покосился на нее:
– Вы начинаете говорить, как духовный реформатор. Вам это не идет. – На ее лице промелькнуло болезненное выражение. – Вызвать такси? – добавил он. – Идет дождь.
– Я останусь… Мне нужно позвонить.
– Тогда до половины восьмого, Майя.
– До свидания, Магнус.
Он повернулся и, выходя сквозь вращающиеся двери под дождь, знал, что она смотрит ему вслед.
2
По возвращении в «Бьют» он был встречен старым портье, бочком выходившим из-за своей конторки.
– Мистер Оуэн, телефонное сообщение из Лондона. – Он вручил Магнусу листок, на котором каракулями был записан номер телефона «Пейпер». – Сказали, что это срочно, мистер Оуэн.
Магнус взглянул на часы; еще не было пяти. Из опыта работы в «Пейпер» он знал, что и намного позднее шести исключительная срочность была большой редкостью даже для тех, кто находился за пределами Лондона. Он попросил старика соединить его и прошел в обитую тканью будку под лестницей. «Пейпер» ответила, и он сказал, чтобы его соединили с отделом новостей. Риссела там не было. Он представился и сказал, что считает дело срочным; после очередной паузы трубку взял секретарь.