Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

Шерубен, превратившийся теперь в Оскара де Верни, был типом молодого кутилы. Его взгляд был томен и носил на себе отпечаток бессонных ночей.

Странное предчувствие овладело сердцем маркиза Ван-Гопа, когда он увидел этого молодого человека.

Майор Гарден и Шерубен, поздоровавшись с хозяином, тотчас же отошли от него и прошли в будуар к маркизе.

Маркиза Ван-Гоп слушала в это время какой-то анекдот, который рассказывала госпожа Маласси.

Подле маркизы стоял высокий белокурый молодой человек лет двадцати шести или восьми и очень красивый собой. Это был племянник герцога де Шато-Мальи.

Молодой граф де Шато-Мальи слушал остроумный рассказ госпожи Маласси, не улыбаясь и не обнаруживая признаков одобрения, на его губах нельзя было не заметить легкого выражения презрения к словам рассказчицы.

Сзади молодого графа стоял человек, оригинальная физиономия которого и эксцентричный костюм оставались незамеченными только благодаря сосредоточенности всеобщего внимания на рассказе госпожи Маласси.

У этой личности лицо было кирпичного цвета, с ярко-рыжими волосами, спускающимися до плеч и завитыми на висках.

На нем был надет сюртук василькового цвета, – нанковые панталоны и громадный воротничок, в котором исчезла вся нижняя часть его лица. На его пальцах красовалось множество бриллиантовых колец. На вид ему было не больше "сорока – сорока пяти лет.

Нельзя было ошибиться в том, что он уроженец туманного Альбиона, тем более что его имя Артур Коллинс как нельзя больше шло к нему.

Сэр Артур явился к маркизу Ван-Гопу утром в день этого бала с рекомендательными и кредитными письмами от лондонского торгового дома Фли, Боуэр и К, самого богатейшего между всеми финансовыми домами Англии.

Маркиз выплатил сэру Артуру по переводу десять тысяч ливров и пригласил его к себе на бал. Сэр Артур приехал ровно в десять часов и долго говорил с маркизой, у которой еще тогда никого не было, и отошел в сторону, когда приехали другие гости.

Когда госпожа Маласси оканчивала свой рассказ, то граф неожиданно почувствовал, что до него слегка в дотронулись.

Он обернулся и очень удивился, увидев сзади себя оригинального господина.

– Извините, граф, – проговорил Артур по-французски, но с заметным английским произношением. – Но я бы желал поговорить с вами.

Граф молча последовал за англичанином в угол залы.

– Граф, – начал спокойно сэр Артур, – вы, вероятно, видите меня в первый раз и, верно, находите, что я нескромен.

– Нисколько, милорд, – ответил вежливо граф.

– Я не милорд, – заметил англичанин, – а просто джентльмен, но это безразлично. Я желаю, граф, поговорить с вами об особе, которая находится здесь и которая, по всей вероятности, интересует вас.

Граф казался очень удивленным.

– Я бы желал знать ваше мнение о той даме, которая только что забавляла всех.

– Решительно никакого, – ответил граф, слегка вздрогнув.

– Вы находите, что она умна?

– Как бывшая парфюмерша.

Сэр Артур таинственно улыбнулся.

– Она красавица, – заметил он.

– Ей сорок лет.

– Тридцать шесть, – поправил его англичанин.

– Положим, что так; но что же из этого?

– То, что герцог Шато-Мальи, ваш дядя…

При этих словах молодой граф невольно вздрогнул и пристально посмотрел на своего собеседника, которого он никогда прежде не видел и который разговаривал теперь с ним именно о его дяде и его страсти.

– Ваш дядя, – продолжал между тем хладнокровно сэр Артур, – совершенно противоположного с вами мнения, граф, и в доказательство этого…

– А! – заметил граф. – У вас есть даже и доказательства?

– Да.

– Какое же, например?

– То, что через месяц госпожа Маласси – эта вдова парфюмера и женщина сомнительного поведения – сде лается герцогиней де Шато-Мальи.

Граф побледнел и прикусил губу.

– Я знаю, – продолжал сэр Артур, – что вы давно уже ожидаете этого.

– Милостивый государь! – прервал его молодой граф.

– Позвольте, граф, – продолжал англичанин совершенно спокойно, – не угодно ли вам выслушать более терпеливо меня, потому что я имею очень важные причины говорить с вами об этом горестном деле.

Англичанин сел и пригласил графа последовать его примеру.

– Герцог де Шато-Мальи, – продолжал Артур, – имеет огромное состояние, которое должно было бы перейти к вам, но которое достанется все сполна госпоже Маласси по свадебному договору. Это почти неизбежно.

– Но, милостивый государь, – прервал его снова глухим голосом граф, – для чего вы предсказываете мне то, что я, к сожалению, уже давно угадал?

– Граф, – проговорил спокойно сэр Артур, – если я позволил указать на угрожающее вам несчастье, то это потому… – Он приостановился.

– Потому… – повторил в страхе молодой граф.

– Потому, – продолжал медленно англичанин, – что на этом свете существует только один человек, могущий воспрепятствовать браку герцога де Шато-Мальи и таким образом спасти вам ваше наследство.

Граф чуть не вскрикнул.

– Кто же он?

– Этот человек – я.

Но в эту минуту возвестили о приезде господина и госпожи Роше.

Сэр Артур не обратил ни малейшего внимания на входивших и продолжал также спокойно разговаривать с молодым графом. Вы?

– Я, – повторил еще раз англичанин, – я…

– Как?! Вы можете…

– Граф, я нарочно приехал в Париж. Но только…

– А! Следовательно, есть препятствие.

– Могут быть с вашей стороны, – пояснил этот вопрос сэр Артур.

– С моей стороны? – переспросил граф, удивляясь все более и более.

– Да. Вы можете не согласиться на некоторые условия.

– А, я теперь понимаю, – заметил граф, – вы предлагаете мне известного рода сделку,

– Может быть. Но дело идет не о деньгах. Этот неожиданный ответ поразил молодого графа.

– Объяснитесь, милостивый государь, – сказал он. – Я, право, не понимаю вас.

Сэр Артур наклонился к уху своего собеседника и тихо шепнул:

– Если бы от вас потребовали миллион из герцогского наследства, отдали бы вы его?

– От всего сердца.

– Успокойтесь же. Этого не нужно. Я уже предупредил вас, что дело идет не о деньгах. Мне нужно было узнать только, как могут быть велики жертвы, которые вы были бы способны сделать для достижения обещанных мною результатов.

Граф чувствовал некоторое беспокойство и смотрел с большим удивлением и любопытством на сэра Артура.

– Любезнейший граф! – продолжал сэр Артур тоном самого добродушного человека. – Ваш дядюшка – влюбленный старик, а у него организм, вполне располагающий к апоплексическому удару.

– Что вы этим хотите сказать? – прошептал граф, побледнев.

– Я хочу сказать, что если бы его брак не удался, то это могло бы вызвать удар.

И при этих словах англичанин так улыбнулся, что граф задрожал.

– Послушайте же, – продолжал сэр Артур, – герцог влюблен, а шестидесятилетние влюбленные всегда глухи и слепы.

Госпожа Маласси, хотя и была ветрена, но вместе с тем она действовала всегда так осторожно или смело, что не оставила никаких следов прошлого времени. Из этого выходит, что что бы ни говорили про госпожу Маласси, он ничему не поверит.

– Это верно, – ответил граф тоном глубокого убеждения.

А потому и выходит, что нужны осязательные, несомненные улики, перед которыми рассеялось бы всякое сомнение, и только тогда он мог бы уступить перед ними и оставить свое намерение, но таких улик нет или, вернее сказать, покуда еще не существует.

Эти слова вызвали со стороны графа резкое движение.

– Я этого не понимаю, – сказал он. – Итак, нужны улики. Подождите, вы сейчас все узнаете. Я говорю, что я могу довести дело до того, что эти доказательства ее ветрености будут существовать.

– Вы можете это сделать? – пробормотал граф.

– Да! И эти улики поразят герцога, как громом, а та, которую он мечтает теперь сделать своей женой, будет для него хуже всякой низкой твари. Граф задумался.

– Заметьте, – продолжал англичанин, – что вашему дядюшке уже целых шестьдесят лет, что он принадлежит к роду тех устаревших волокит, изнуривших свой организм, которых каждая безделица может убить. Разве вы можете отвечать за то, что через какую-нибудь неделю после свадьбы госпожа Маласси проснется утром и найдет его мертвым в постели?

Это, конечно, может случиться. – Тогда только вы спохватитесь, что ваша излишняя деликатность была причиной того, что, допустив его до этого неравного брака, вы сократили ему жизнь. Граф молчал.

– Итак, – продолжал сэр Артур, – решайтесь же. Я не могу предполагать, чтобы вы заботились о счастье госпожи Маласси.

Граф поднял голову и пристально посмотрел на своего собеседника.

– Извините, – проговорил он, – но я все-таки не знаю ваших условий. Вы не хотите денет… следовательно, я, право, не знаю…

Сэр Артур в свою очередь бросил на графа проницательный взгляд.

– Граф, – сказал он отчетливо, – в этом мире существует женщина, которая пренебрегла мною.

Граф покосился на англичанина и сознался, что рыжие волосы его оправдывают отчасти холодность и жестокость той особы, на которую он жалуется.

– Женщина эта, – продолжал между тем сэр Артур, – молода, прекрасна и вообще обладает всем тем, что может вскружить голову такого человека, как вы.

– Я не понимаю вас.

– Если вы поклянетесь мне честью вашего герба, что станете преследовать вашей любовью эту женщину и сделаете все возможное, чтобы она полюбила вас…

– Гм! Странное мнение, – пробормотал граф.

– Я англичанин, – ответил сэр Артур.

Этот ответ вполне удовлетворил графа, и он замолчал.

– С той минуты, как вас полюбят, – продолжал сэр Артур, – наследство герцога де Шато-Мальи будет ваше.

– Милостивый государь, – прервал его строго молодой граф, – вы предлагаете возвратить мне мое наследство посредством такого дела, за которое почти всякий возьмется, но женщина, о которой вы говорите…

– Настоящая добродетель, – ответил холодно англичанин, – я предлагаю вам далеко не легкое дело, но когда хочешь…

– Вы правы, но ведь может понадобиться терпение, может пройти полгода, наконец, год.

– Ничего, я терпелив.

– Ну, а если дядя женится в это время?

– Ведь вы честный человек?

– Конечно.

– Давая клятву, вы сдержите ее?

– Без сомнения.

– Итак, поклянитесь, что если я помешаю их браку, то вы точно так же верно исполните ваше обещание, как я.

– Честное слово! – сказал граф. – Я клянусь! Но…

– А, – возразил сэр Артур, – нашлись ограничения.

– Да.

– Посмотрим их.

– В том случае, если я не буду иметь успеха, несмотря на все мое старание.

– Если вы употребите все свои старания и если эти старания соединяться еще с моими…

– А! Вы будете тоже помогать мне?

– Конечно, – ответил, улыбаясь, англичанин. – Я очень искусен. Но если, несмотря на вашу энергию, желание и на мою помощь, вы будете иметь все-таки неудачу, то это будет означать, что мое мщение невозможно, и я перенесу все это вполне безропотно.

– При таких условиях я еще раз возобновляю свою клятву.

И при этом граф поклялся еще раз.

– А теперь, – заметил англичанин, – мне остается добавить еще то, что с этой минуты нас соединяет тайная и торжественная клятва, о которой никто не должен знать.

– Я буду нем как рыба.

– Отлично. Малейшая нескромность с вашей стороны может разрушить все и заставит меня выехать немедленно из Парижа.

Граф наклонился к уху сэра Артура.

– А теперь, – сказал он, – позвольте мне узнать, кто же эта женщина?

– Тише! – ответил ему шепотом англичанин. – Может случиться, что сегодня же ночью в одной из этих зал два человека вызовут друг друга на дуэль и что вы будете свидетелем.

– Так что же из этого?

– Один из них будет муж этой дамы, с этой минуты вы и начнете ухаживать за ней, так как, по всей вероятности, муж ее уедет один с этого бала. —

В это время часы пробили одиннадцать.

– Прощайте, – заметил англичанин, вставая. – Мы. увидимся.

Сказав это, он отправился в игорную залу.

В эту самую минуту майор Гарден подвел Шерубена к маркизе.

При виде молодого человека, принявшего робкий и скромный вид, испанская креолка почувствовала необыкновенное волнение.

Майор заметил это и шепнул своему сотоварищу:

– Наш таинственный начальник не ошибся, мой друг, ваша физиономия произвела большой эффект:

– Смотрите: маркиза уже смутилась, а ее муж уже ревнует, – добавил он.

– Вы думаете? – заметил Шерубен и невольно вздрогнул.

В то время, как майор Гарден разговаривал с Шерубеном, молодой граф де Шато-Мальи выбирал, кого бы пригласить на вальс. Вдруг его взгляд остановился на госпоже Роше.

Она была еще в первый раз на балу у маркизы, с которой познакомилась не больше года.

Граф де Шато-Мальи никогда не видал Эрмины, и она сразу понравилась ему

Он танцевал с ней.

Когда последние звуки вальса умолкли, граф провел ее на ее место и остался около нее.

– По правде говоря, – думал он, смотря на прелестную Эрмину, – она замечательно хороша, и если бы это была именно та особа, которую приносят мне в. жертву, то я приобрел бы состояние моего дяди без всякого отвращения.

Размышляя таким образом, граф посматривал вокруг себя, отыскивая странного англичанина.

Но сэра Артура не было в зале, он находился в игорной зале близ того стола, который был назначен для игры в экарте, но за которым еще не было игроков.

Джентльмен как будто искал партнера.

В это время мимо него прошел молодой человек с красивой бородкой и дерзкой физиономией.

Это был виконт де Камбольх, бывший у маркизы в первый раз и представленный ей каким-то важным иностранцем.

Виконт жил очень открыто и пользовался известностью богатого человека, имеющего отличных лошадей.

– Не хотите ли сыграть партию? – предложил ему сэр Артур, неловко кланяясь.

Виконт де Камбольх поклонился, сел и бросил на стол пять луи, англичанин вытащил из портфеля банковый билет в пять луидоров.

Началась игра.

Стол их стоял в углу залы, где еще было немного публики, так как всех интересовала игра, происходившая в ее другом конце, где играли в вист, по пяти луи за фишку.

Таким образом, оба игрока, оставаясь совершенно одни, могли смело разговаривать вполголоса, и притом так, что их никто не слышал.

Сэр Артур внезапно переродился и даже потерял свое британское произношение. в

– Клянусь, любезнейший Рокамболь, – сказал он, – что ты совершенно светский человек, в полном и точном значении.

– Гм! Мы стараемся, насколько хватает сил, – ответил смиренно виконт де Камбольх, – но вы, капитан, право, неподражаемый англичанин. Вас невозможно узнать. Я сам ошибся бы, если бы не присутствовал при вашем туалете.

Баронет сэр Вильямс, ибо это был он, расхохотался.

– Уверяю тебя, – заметил он, – что мой филантроп брат, узнавший меня в день моей дуэли с Бастианом, наверное, не узнал бы меня теперь.

– Когда же надо начать? – спросил Рокамболь.

– Подождем случая. Впрочем, все подготовлено. Тюркуаза уже готова и знает свое дело; я перевез ее вчера в маленький отель на улице Монсей. Она знает свою" роль. А ты?

– Я могу так же хорошо управляться со шпагой, как хорошо знаю, что сэр Артур и сэр Вильямс одно и то же лицо.

– Только ты не делай глупостей и помни, в какое место надо нанести удар, а также и то, что дело стоит миллионов.

– Будьте вполне спокойны, дядя.

– Сейчас начнется игра в ландскнехт, – проговорил сэр Вильямс, – маркиз только что сообщил мне об этом – тут-то и надо будет действовать вполне умно.

– Ума у нас достанет, – заметил Рокамболь с редким нахальством и фатовством.

И почти вслед за этим к англичанину подошел маркиз Ван-Гоп и сказал:

– Вы, вероятно, будете играть с нами в ландскнехт!

– Yes! – ответил сэр Артур, вставая. Близ стола уже стояло около двенадцати человек, и между ними молодой граф де Шато-Мальи и Фернан Роше.

Рокамболю выпал жребий метать карты. Виконт взял колоду и бросил на стол два луи.

– Господи, – заметил он, смеясь, – я никогда не мечу два раза – вы увидите, что талия будет сейчас передана.

Виконт ошибся и выиграл.

– В таком случае; – проговорил он небрежно, – кто желает выиграть мои четыре луи? Ведь это будет верный выигрыш.

Поставили четыре луи, и виконт снова выиграл.

– Странно, – заметил он и, продолжал метать, выиграл шестьдесят луи.

– Браво! – сказал сэр Артур. —

– Честное слово, этого никогда не случалось, господа, а в силу этого я не хочу передавать карт и играю на сколько бы то ни было. Тут лежит сто двадцать восемь луи. – И при этих словах виконт вытащил из кармана хорошенький кошелек.

– Ва-банк! – сказал в то время голос на конце стола.

Виконт молча поднял голову и посмотрел на сказавшего эти два слова.

Это был Фернан Роше.

Рокамболь, уже приготовившийся играть, холодно положил карты.

– Я передаю, – сказал он.

Эти слова были сказаны замечательно нагло и дерзко.

– Милостивый государь! Что это значит? – спросил Роше.

– Извините, – ответил Рокамболь, передавая карты своему соседу с правой руки, баронету сэру Вильямсу, – я просто пользуюсь своим правом и передаю карты.

– Но вы только что объявили, что не передадите карт.

– Я передумал, – ответил спокойно виконт де Камбольх.

И, сказав это, он вышел из-за стола. \ Случай этот произвел некоторое волнение, но так как игроки не смущаются такими безделицами/-то вскоре все было забыто, и игра пошла своим чередом.

В это время граф де Шато-Мальи нагнулся к сэру Вильямсу и тихо спросил:

– Кто этот молодой человек?

– Виконт де Камбольх.

– А другой?

– Муж дамы, с которой вы только что танцевали. Понимаете?

– Да… – прошептал молодой граф, сердце которого сильно забилось.

Фернан Роше вышел одновременно из-за стола с виконтом де Камбольхом и пошел вслед за ним.

Виконт вошел в одну из отдаленных комнат и сел. Фернан подошел к нему и поклонился.

– Я надеюсь, что вы не откажетесь объясниться со мною, – сказал Фернан.

– Охотно, – ответил виконт и нагло посмотрел в лорнет на Фернана Роше.

– Милостивый государь, – проговорил резко Фернан, окончательно взбешенный подобной дерзостью. – Где вы обыкновенно играете?

– В обществе, – ответил насмешливо Рокамболь.

– В каком?

– В том, милостивый государь, где я имел честь встретить вас.

– Мне остается только удивляться тому, – заметил колко Фернан, – что. я сам нахожусь в нем, так как всякое общество, в котором встречаются люди, подобные вам, должно быть очень странным обществом.

– Я об этом уже подумал, – ответил Рокамболь, – и именно в ту минуту, когда вы поставили против меня карту. Я хороший знаток физиономий, а так как всякая игра, по моему мнению, есть род битвы – нечто вроде дуэли, то я имею привычку, перед тем как садиться играть, рассматривать своих противников.

Фернан Роше мгновенно побледнел.

– Я посмотрел на вас… – продолжал между тем виконт де Камбольх.

– Ну и что же?

– Что? Я не остался доволен вами, а потому и отказался от борьбы.

И при этом Рокамболь нагло расхохотался. Фернан вышел из себя и схватил за руку виконта.

– Вашу карточку! – воскликнул он, – завтра в семь часов в Булонском лесу.

– Милостивый государь! – возразил спокойно Рокамболь, – я замечу вам только то, что вместо того, чтобы требовать карточку от другого, вам надо бы дать прежде свою.

– Это верно, – согласился Фернан и почти в глаза бросил ему свою карточку.

Рокамболь взял ее, посмотрел на нее в лорнет и прочел:

«Г. Фернан Роше, 5, улица Исли».

Ироническая улыбка появилась на лице ученика баронета сэра Вильямса.

– Любезнейший, – сказал он нагло, – я швед и называюсь виконтом де Камбольхом. В моем отечестве дворяне никогда не дерутся с мещанами. Впрочем, так как мы во Франции…

– Довольно, – прервал его Фернан, – завтра в семь часов утра.

– Извините, – ответил холодно виконт де Камбольх, – сегодня по выходе отсюда меня будет ожидать почтовый экипаж, и я уеду в Италию. А потому, если вы желаете драться, то пойдемте сейчас же. Мы найдем оружие и место в двухстах шагах отсюда.

Фернан согласился. – Если у вас есть супруга и она здесь, – заметил предупредительно Рокамболь, – то вы сделаете очень хорошо, если предупредите ее, что уедете отсюда на несколько часов.

– Это почему?

– Потому что вы, вероятно, не возвратитесь. Я надеюсь убить вас.

Фернан пожал плечами.

– Идемте, – сказал он.

– Слушайте, – заметил Рокамболь, следуя за ним, – теперь уже два часа, и вместо того, чтобы искать свидетелей, я полагаю, не лучше ли взять нам их здесь?

– Как хотите, – ответил Фернан Роше.

Он никогда еще не был в доме маркиза, а потому и находился теперь в затруднительном положении. Но вдруг он очутился лицом к лицу с майором Гарденом.

Открытая физиономия и вполне воинская осанка майора сразу понравились Фернану, и он, не задумываясь, подошел к нему и сказал:

– Вы, кажется, служили в военной службе?

– Большую часть свой жизни.

– В таком случае вы, милостивый государь, может быть, не откажете мне в одной услуге?

– В какой? – ответил Гарден, вежливо кланяясь.

– Меня только что жестоко обидели. Мой противник уезжает с восходом солнца и согласен драться со мной не иначе как сейчас.

– Вы, вероятно, желаете иметь меня своим секундантом? – заметил совершенно добродушно майор.

– Вы угадали, хотя я и не имею чести быть с вами знакомым.

– Я друг дома и знаю, кого здесь можно встретить. Я, ваш слуга.

Майор поклонился.

Покуда Фернан переговаривался с майором, виконт де Камбольх отправился прямо к сэру Артуру, которого он тотчас же и нашел в танцевальной зале, где он., разговаривал, стоя у окна, с маленьким толстопузым стариком.

Этого чистенького и молчаливого старичка можно было встретить на всех балах и пирах. Он обыкновенно садился в уголок и молча смотрел целую ночь на танцующих и уходил, когда приказывали сопровождающие его люди, которым он повиновался, как маленький ребенок.

В свете, куда являлся этот старичок, его считали сумасшедшим и приписывали это сумасшествие несчастной любви.

Этого маленького старичка мы уже давно знаем. Это был не кто иной, как г. Бопрео, тот самый, которого его жена и дочь нашли за год до нашего рассказа в одном из провинциальных домов для умалишенных.

Для объяснения этого мы заглянем несколько назад.

Г. де Бопрео, если только вы еще помните, был пойман Леоном Ролланом на месте его преступления в маленьком домике в Буживале, куда ремесленник едва успел прийти вовремя, чтобы спасти свою невесту от его насилий.

Вишня от действия наркотического вещества, данного ей сэром Вильямсом, упала в обморок, и испуганный Леон, вообразивший, что она умерла, растерялся до такой степени, что забыл о Бопрео, который воспользовался этим и бежал.

С этих пор он исчез для всех.

А так как негодование госпожи де Бопрео и Эрмины было велико и они чувствовали презрение к этому человеку, то о нем никто и не беспокоился.

Через три года Эрмина, вышедшая замуж за Фернана Роше, получила совершенно неожиданно письмо из провинции, на штемпеле которого стояло: «Прованс, Сен-Реми». В этом письме директор больницы для умалишенных уведомлял ее, что ее отец, находящийся пансионером в его заведении, находится теперь в таком положении, что его совершенно безопасно держать дома.

Госпожа де Бопрео и ее дочь, узнав о несчастье старика, тотчас же простили его и поехали за ним.

Де Бопрео был совершенно помешан и положительно не мог рассказать, что было с ним в эти три последние года.

Мать и дочь от души пожалели его и привезли в Париж. С этих пор он снова вступил в свое семейство и, так сказать, переродился.

Эрмина полюбила его и брала постоянно с собой, когда выезжала в свет.

Итак, сэр Артур разговаривал с де Бопрео, когда к нему подошел виконт де Камбольх.

– Тестюшка, – говорил баронет, – признайтесь-ка, что никогда вы бы не узнали меня в этом костюме.

– Вполне согласен, – ответил де Бопрео, – но согласитесь также, мой достопочтенный зятюшка in partibus, что я очень недурно вел себя с тех пор, как возвратился в семейство.

– Соглашаюсь, папа, вы настоящий образец сумасшедших и играете свою роль превосходно.

– Рад, что вы согласны с этим, – заметил с гордостью де Бопрео.

– История с Сен-Реми просто восхитительна, а все-таки, мой милый Бопрео, вы все еще думаете о Вишне.

– Конечно, зятюшка.

– И вы правы, папа, терпение! Будет и на нашей стороне праздник.

– Вы предполагаете?

– Думаю, по крайней мере, что если вы будете вести себя хорошо и делать все то, что я попрошу, то мне удастся доставить вам через несколько дней случай поговорить с Вишней в таком доме, дверей которого ее муж будет не в состоянии сломать.