Три рая
Он снова вспомнил Эмми. Конечно, он не забывал ее ни на день, но приятная суета любящего и уютного семейного гнездышка отодвинула эти мысли в сторону. «Да и любовь ли это? – размышлял Гарри, внезапно оказываясь один. – Ну понравилась она мне, так и многие нравились. Ну безумно хочется ее увидеть, ну так всегда, пожалуй, было со многими девушками. Постоянно мысли о ней, но меня всегда окружали обворожительные и симпатичные красотки». Но Гарри снова и снова вспоминал заботу Эмми о нем, совершенно не знакомом мужчине. Он вспоминал, как отступила тьма от его сознания, и он увидел прекрасные глаза Эмми, ее лицо. Вспоминал уверенность, которую осознал уже позже, уверенность в том, что нужен этому миру. И это она пробудила ее в нем, ей он обязан теми успехами, когда с трудом и волнением возвращался в реальность, начал заново есть, ходить, понимать. Все это заслуга Эмми. Терпение этой хрупкой девушки дало ему стимул проснуться, улыбка и такой сказочный звонкий голос оптимизма позволили ему снова чувствовать этот мир. «Люблю ли я ее? – спросил себя Гарри, и снова, и снова, как заклинание, слова рождались в его голове: – Да, люблю, безумно люблю и хочу, чтобы она была со мной сейчас, всегда и навек».
Через пять счастливых дней дома Гарри позвонил в регистратуру и поинтересовался, может ли он услышать мисс Ричардсон. Медработник строго спросил, кто ее спрашивает и по какому вопросу. Гарри соврал, что это ее коллега из медицинского университета, который хочет отдать ей конспект. Оказалось, что Эмми находится на обходе с профессором и освободится через полчаса. Гарри повесил трубку и стал ждать. Это было самое долгое и волнительное ожидание всей его жизни. Он старался успокоиться, чтобы не выдать своего волнения. Его сердце бешено колотилось. Наконец пришло время звонить. Гарри набрал номер клиники.
– Алло, – ответили на том конце провода.
– Извините, что отвлекаю, я уже звонил. Можно позвать мисс Ричардсон? Я должен передать ей конспект… – Гарри хотел продолжить, как вдруг такой знакомый и желанный бархатный голос ответил:
– Здравствуйте, я слушаю.
Гарри показалось, что мир замер, и бешеный стук его сердца слышен в его голосе.
– Это… я… Гарри. Простите, что беспокою, но… – он замялся, но тотчас взял себя в руки. – Я бы хотел… хотел… простите… Я хотел снова увидеть вас. Хоть один раз. Мне так много нужно вам сказать, нет, рассказать. Вы знаете, так много всего…
Гарри замер, он старался подобрать нужные слова и боялся, что Эмми не захочет его слушать. Как вдруг раздался такой знакомый теплый голос:
– Гарри? О, как классно, что позвонил! Да, давай встретимся, мне тоже хотелось бы увидеть тебя… Может, сегодня в восемь вечера на площади? Ты сможешь?
Душа Гарри затрепетала от волнения первой встречи. Любовь. Да что это такое? Наверное, тогда, в минувшие дни, любовь давала ему немыслимые силы, когда не жизнь и не смерть погрузили его сознание в мрак лечебницы. Что же, как не любовь, дала ему желание и силы снова начать чувствовать, ощущать этот знакомый, но такой изменчивый и удивительный материальный мир? Что же это такое? Страсть или труд и терпение? Физиология или возможность жить, дышать и видеть прекрасный рассвет? Что наполняет любовь и делает все сильным, наполняет чувством и смыслом? Это терпение или то, что можно назвать искрой, кратким и неощутимым контактом, меняющим нейроны мозга? Вера и самопожертвование? Страсть и бессмертие? Что в сущности любви и что отличает это чувство от самой природы жизни? Любовь ли дает человеку стремление и энергию, творит с людьми ужасные поступки или делает из тлена прекрасное? Что это? Мгновение в жизни или скелет отношений, мужества и силы? Она нежна или сильна, связывает ли она людей своим счастьем или делает свободными и окрыляет? Так что такое любовь? Душа Гарри стремилась распутать этот клубок вопросов и противоречий, но так и не смогла даже приблизиться к решению.
Лента воспоминаний снова пронесла в его памяти картины прошлой жизни. Теперь сцены были яркими и радостными. Разукрашенные прекрасными пастельными тонами первые встречи и беспечное молчание с Эмми постепенно сменялись ярко-красными, страстными вечерами. Взаимные чувства не взрывались и остывали, а наполнялись все больше и больше энергией взаимного доверия, гордости друг за друга и лучистого счастья. Иногда Гарри старался увидеть серый цвет в воспоминаниях. Он вдруг видел отчуждение между молодыми сердцами. Но на поверку это были всполохи мелких бытовых неурядиц. В какой-то момент Гарри увидел, что два облака счастья дополнило маленькое разноцветное духовное создание – рождение их с Эмми первенца. Окутанное одеялом любви, радостной заботы бессонных ночей, оно выросло в счастливую и пытливую звездочку. Душа Гарри начинала видеть его прошлый материальный мир в другом измерении. Он видел события в лучах энергии и света душ его близких людей.
Теперь восприятие Гарри трансформировалось так, что не только события и картины прошлого стали видны и понятны, но он также мог видеть отношения и чувства и в первую очередь не зрением и слухом, но красками гармонии, цветом и яркостью свечения энергии и трансформации пространства. Он смог увидеть не только прошлое, сформировавшее настоящее, но и события, связанные с будущим. Он видел перетекание времени, когда старость становилась событием молодого еще тела и бережно вела его к себе, а будущее растягивалось в бесконечную ленту событий, постоянно возвращаясь и опираясь на прошлое. Он не мог объяснить этого эффекта ни полученными за время жизни знаниями, ни более чувственными ощущениями своей души в настоящем. Но так просто и понятно вдруг открылся ему смысл прошлой жизни, и он устремил взор в неизвестность.
Гарри понял, что его нынешние чувства в земной жизни люди называли третьим глазом, интуицией, но как мала песчинка в огромном океане, так же малы знания и представления о человеческой душе на земле. Духовные переживания казались ему органичным всепоглощающим знанием об окружающем мире, соединяющим в себе чувство жизни материального мира, живых созданий и вещей. Он понимал, что время, отведенное ему на земле, заканчивается, и скоро он попадет на небеса, где будет твориться суд над ним за его поступки, мотивы и их последствия. И он понял, что пред взором Всевышнего не утаить ни малейшей детали земной жизни, ни мысли, ни желаний. Не страх или печаль, а, скорее, решимость овладели духовным сознанием Гарри.
Правила
Гарри проснулся. Он лежал, свернувшись калачиком, на влажной, сочной, зеленой траве. Вокруг был лес, покрытый туманом. Гарри почувствовал холод и что снова ощущает свое тело. Он снова был человеком. И он был абсолютно голым. «Как же холодно! Вот бы одеться», – подумал Гарри и тотчас на нем появилась одежда: любимый спортивный костюм, майка и кроссовки. Он и испугался, и обрадовался: вдруг все, что с ним происходило, лишь удивительный сон? Но где он находится? И почему память не может подсказать, как он тут оказался? Гарри решил идти туда, где виднелся просвет в густых зарослях кустов и деревьев. Шел он недолго и оказался на большой поляне, заросшей спящими цветами и травой по колено. «Вот незадача», – подумал Гарри, как вдруг увидел чью-то неясную тень.
– Эй! Подождите меня! Эй! – крикнул Гарри.
Он увидел, что тень остановилась и как будто махнула ему рукой. Гарри пошел быстрым шагом, затем побежал. Очертания тени, размытые утренним туманом, стали более четкими. Гарри подошел поближе и увидел седого длинноволосого старца в старинной холщовой рубахе с поясом и кожаных мокасинах. В руках он держал длинный посох и всем своим видом походил на волшебника.
– Здравствуйте, – сказал Гарри. – Я совершенно не понимаю, где я нахожусь. Вы не подскажете мне?
Старец улыбнулся странной, но приветливой улыбкой и продолжил молчать.
– Вы меня понимаете? Я совсем заблудился. Где я? – повторил свой вопрос Гарри и настойчиво добавил: – Почему вы молчите и улыбаетесь?
– А ты как думаешь, Гарри? – вдруг ответил старец и хитро прищурился.
– Я… Я никак не могу понять, – Гарри замешкался. Он вспомнил, что с ним происходило в последнее время, все мысли и путешествие в свое прошлое.
– А ты подумай, – сказал старец и посмотрел на него хитрым и пытливым взглядом.
– Я долго спал, мне снился такой длинный и необычный сон, и вот… я не могу вспомнить, как тут оказался.
– Так-так, Гарри, а что же тебе приснилось? – спросил старец уже серьезно, проницательно взглянув мужчине в глаза. Тот помолчал немного и, собравшись с мыслями, коротко ответил:
– Снилось, будто я умер и отправился на тот свет.
– Да, Гарри, ты прав. Ты на том свете, – сказал старец и засмеялся таким молодым, звонким смехом, как могут смеяться только добрые люди.
– Ну, как такое может быть, ведь тот свет – это…
– Черти, огонь, котлы с кипящим маслом? Аха-ха-ха! – тело старца затряслось от смеха. Он явно радовался растерянности собеседника и, чуть успокоившись и отирая слезы от смеха, продолжил: – Забудь все то, что ты знал, и забудь все то, что ты слышал об этом месте. Здесь все по-другому устроено, и я некоторое время буду помогать тебе. Я стану твоим проводником, пока ты сам не поймешь, что к чему. Хотя… – задумался старец. – Некоторые здесь по тысяче лет так ничего и не поняли.
Гарри был в шоке, он ничего не мог понять, ведь все, что знал он о той, следующей жизни, в реальности оказалось совсем другим.
– А… Вы Бог? – спросил Гарри, чуть оправившись от потрясения.
– Я? Я?! Аха-ха-ха! – старик снова зашелся в заразительном смехе. – Нет, я далеко не Бог. Бог будет судить, и он еще не пришел. А я просто проводник. Пойдем, а то мы совсем заговорились. Нужно начать твое путешествие по «тому свету», и по дороге я тебе все расскажу.
Старик развернулся и твердой упругой походкой зашагал по узкой тропинке сквозь густую сочную траву. Гарри поспешил за ним. Так молча они шли некоторое время. Гарри осматривался, насколько это было возможно в густом тумане. По обе стороны тропы стояли живой стеной заросли кустов, а поодаль виднелись кроны огромных деревьев. Гарри не верилось, что это обыкновенный лес, трава и вполне земной старик. Что это? Розыгрыш, наркотики, будь они не ладны? Они шли довольно долго, туман постепенно рассеялся, и, когда путники вышли из чащи, перед Гарри открылся бесконечный простор полей с аккуратными грядками. Вдалеке показались какие-то постройки. «Какой-то город или что это?» – подумал Гарри. Туман становился все реже, тропинка расширилась до размеров дороги, а старец, шедший впереди, молчал. Гарри поравнялся с ним и спросил:
– Отец, куда мы идем? И что это за место?
– Место? – старик ответил не сразу. – Место это зовется чистилищем. Здесь живут души умерших людей. Когда человек переносится сюда, его душа снова обрастает привычной плотью, можно сказать, сказочной плотью. Ты получаешь ее на время, до Великого суда… – старец чуть призадумался и спросил: – Ты знаешь о Великом суде? Слышал?
– Да, да, конечно, когда Господь призовет всех, и души встретятся со своими телами, и будет он судить их по поступкам…
– Да, знаешь кое-что, – мягко перебил его старец. – Ну, слушай дальше. Твое тело и мысли в каком-то смысле волшебные. Захочешь одежду, и она тотчас у тебя появятся, захочешь жилище – будет жилище, захочешь еды – появится еда. Здесь все, как в начале времен Адамы и Евы. Но чтобы что-то захотеть и исполнить, я должен тебя обучить, потому как многие наши желания могут быть тебе во вред, как и в прошлой, земной жизни. Знаешь ведь?
– Да, да, знаю, – поспешно ответил Гарри.
– Вот стало тебе холодно, ты захотел одежду, и она появилась на тебе, а я помог, чудеса…
Старец замолчал и прибавил шаг. Гарри продолжал идти рядом и заметил, что дорога стала шире и была уложена большими плоскими камнями. Слева и справа простирались бесконечные ухоженные поля. Стали встречаться люди. Все они были чем-то заняты в своих огородах, носили, копали и были странно одеты. Иногда Гарри казалось, что он попал на съемки исторического фильма и видит массовку в старинных одеждах и декорации старых лачужек.
Наконец путники взошли на небольшой пригорок, и Гарри открылась потрясающая картина: высокие стены огромного, насколько хватало взгляда, старинного города со множеством фигурок людей, издали напоминающих муравьев. По мере приближения к городу людей стало все больше. Кто-то приветливо улыбался, кто-то ехал на телегах или в старинных каретах, украшенных позолотой, некоторые ехали на автомобилях XIX века, здороваясь писком клаксонов, попадались и современные, знакомые Гарри очень дорогие машины. Все это напоминало один кинопавильон, будто снимали фильм «Человечество».
Поглощенный мыслями, Гарри не заметил, как отстал от проводника. Он увидел перед собой стены города и замер, как зачарованный. Никогда в прошлой жизни Гарри не видел таких огромных построек. Сколько бы он ни вглядывался, не мог увидеть, насколько высоки стены. Они устремлялись ввысь, в облака. Людей становилось все больше, и казалось, что Гарри плывет по течению реки из многоголосых потоков. Хотя люди говорили на разных языках, Гарри прекрасно понимал их и не переставал удивляться. В основном речь шла о каких-то бытовых вещах: что сделать по хозяйству, куда сходить, кого навестить. Но одежда людей шокировала Гарри. Здесь были и камзолы, и современные костюмы, и пиратские шаровары – одежда всех времен и народов. Зеленые поля по сторонам дороги сменились нагромождением построек, домов с маленькими двориками, где шмыгали дети, аккуратных глинобитных изб, бревенчатых срубов. Были большие и маленькие каменные дома, и везде кипела жизнь. Домашний скот, перегоняемый пастухами, массой разрезал сплошной людской поток, домашняя птица шныряла под ногами. Вдруг Гарри кто-то дернул за рукав. Он осмотрелся и увидел, что находится у самого края дороги, где вереницей сидели люди в истлевших одеждах, кто прямо на земле, кто на придорожном камне. Лиц сидящих не было видно, они были закрыты тряпичными повязками, капюшонами.
– Что, новенький? Да, новенький, – прошипел один из них. – Давай произведем обмен, выгодный обмен.
– Обмен? – удивился Гарри. – Какой еще обмен? Мне и менять нечего, да и зачем?
– Обмен того, что есть у тебя, Гарри, на то, чего нет, – прошипел человек.
И вдруг все замерло: спешащие люди, повозки, бредущие животные, все замедлилось и остановилось. Гарри оглянулся вокруг.
– Я могу подарить тебе время, – послышался голос из-под капюшона, – ты сможешь им управлять. Ты сможешь вернуться, куда захочешь, даже в свою прошлую жизнь, а можешь пронестись вперед во времени и увидеть свою судьбу. Ты даже можешь не ждать своих родных и близких тут, а сразу встретиться с ними, ведь время тебе это позволит.
Такое предложение показалось Гарри заманчивым. Он подумал: «А что если я пройду во времени вперед и встречу сначала своих родителей, потом жену и детей, и мы опять будем вместе?» В голове у него, как наяву, нарисовались картины счастливой семейной жизни в этом удивительном мире, и ему снова захотелось быть счастливым, как прежде.
– А что я должен дать тебе взамен? – спросил Гарри.
– Совсем немного: на минутку дай мне свою душу, – зашипел капюшон и начал подниматься, обнажив сморщенное от времени землистое лицо. – Лишь на минутку, – Гарри увидел белесые белки и зрачки не видящих глаз. – На минутку. Ты же хочешь этого.
Гарри перестал понимать, что происходит, лишь картины счастливой семейной жизни предстали перед ним. «А почему бы и нет? – подумал Гарри. – Как будет хорошо!»
Сморщенная рука менялы вытянулась из-под лохмотьев:
– Договорились, Гарри?
– Договорились.
Гарри протянул руку навстречу, кончики его пальцев почти коснулись руки, выглядывавшей из-под лохмотьев, как вдруг кто-то с силой схватил его за шиворот и оттащил на середину улицы. Гарри очнулся, как от кошмарного сна. Вокруг все было по-прежнему: сновали люди, величественный город манил идти дальше. Рядом с Гарри стоял седовласый старец, его проводник. Он был встревожен.
– Куда ты делся? Ты что, удумал в обмен поиграть? – старик был сердит. – Гарри, никогда не подходи к тем, кто сидит у дороги. В прошлой жизни они были колдунами или самоубийцами. Это те, кого хоронят вдоль дорог, а не на кладбище. Их цель – поменяться с другими душами. Забрав твою душу, они передадут свою, и ты сядешь здесь навсегда и будешь бесконечно ждать такого же глупца, каким был сам, чтобы обмануть его и обменяться душами. Их сила в том, что они могут управлять временем.
– Но ведь он мне пообещал… – начал было Гарри, но старец тут же его перебил.
– Обещал встречу с близкими? Да, они многим обещают. Все блага мира могут пообещать. И они не врут. Ты увидел бы своих родных и смог бы даже поговорить с ними, но не сдвинулся бы с места. Ты этого хочешь? – закончил вопросом старик и потянул ошеломленного Гарри дальше, ко входу в город, к огромным стометровым воротам.
Чистилище
Чем ближе путники подходили к воротам, тем больше усиливалась давка. Хотя проход и был очень широк – спокойно могли бы пройти сто человек одновременно, – но в город стремилось столько людей с тюками, узлами, столько телег и карет, что идти дальше казалось невозможным. Скорость людского потока замедлилась, и Гарри, сжатый со всех сторон, спросил своего проводника:
– Скажите, ведь я до сих пор не знаю, кто вы и как вас зовут?
Старец обернулся к Гарри и с несколько уставшей улыбкой ответил:
– Меня зовут Наурус, я праведник из рая. Там, в лесу, я оказался не случайно. Мне нужно было сотворить доброе дело, и поэтому я вышел встретить вновь прибывших и нашел тебя. Здесь все довольно сложно устроено. Выберемся из этой толчеи, найдем тихое, спокойное место, чтобы перекусить и спокойно поговорить. У нас с тобой будут еще два дня, чтобы я ввел тебя в курс дела. Поди-ка и есть хочешь?
Гарри задумался над словами старца. Праведник? А как это? Но мысли снова вернулись к давке. Толчея усилилась, кто-то положил ему на голову мешок со скарбом, чей-то локоть впился в ребра, что-то дышало прямо в ухо, наполняя воздух запахом немытого тела и нечищеных зубов. Гарри был готов разозлиться от такой бесцеремонности, но заметил, что лица людей в толпе были по большей части приветливые. Вон женщина, не на шутку уставшая, с покрытым потом лицом, улыбнулась Гарри. Вон дед с огромной седой бородой и в чалме улыбается беззубым ртом и приветливо кивает. Маленький ребенок доверчиво вцепился в одежду Гарри, чтобы не потеряться. Гарри заметил, что никто не ропщет, не ругается в такой давке. Медленно двигаясь к воротам, путники оказались в самом узком месте, пройдя которое людской поток, как веер, разделялся на мелкие ручейки, тянущиеся вдоль серых каменных зданий. Вдруг людская процессия заметно напряглась, сжалась и синхронно отпрянула к стенам прохода, унося за собой Гарри и старца. В мгновение стихли разговоры, тишина повисла над толпой. Только бряцание утвари, застежек на одежде и шарканье ног по мостовой выдавало непрекращающееся движение.
– Пропустите огонь! – раздались голоса.
– Горящий! Пропустите! – вторили другие.
– Пустите, пустите его! – загудела толпа.
Гарри оказался недалеко от края живого коридора, и его глазам предстала ужасающая, холодящая кровь картина. По образовавшемуся проходу бежал человек, вернее его силуэт. Он весь был покрыт языками ярко-красного пламени. Огонь словно вырывался изнутри, сжигал остатки тряпья, и черный дым шлейфом тянулся за горящим человеком. Запах гари и паленого мяса неприятно ударил в ноздри. Человек кричал адским криком и скрылся за поворотом живого коридора. Через мгновение людской поток схлопнулся, и движение продолжилось как ни в чем не бывало. Гарри повернулся к своему проводнику, чтобы задать вопрос, как старец промолвил:
– Потом. Все расскажу позже. Сейчас выберемся из этого человеческого моря, найдем укромное местечко, я знаю несколько таких, перекусим и поговорим. Наверное, проголодался? – старец хитро и ободряюще улыбнулся.
Череда новых ощущений на время отогнала голод, неведомые доселе впечатления овладели его сознанием, но сейчас Гарри понял, что очень голоден и устал от своих мыслей. Наконец путники выбрались из толпы. Улиц становилось все больше и больше, и они непостижимым образом засасывали эту огромную людскую массу. И вскоре рядом уже почти никого не было. Гулким эхом от стен отдавались шаги Гарри, старца и стук его посоха. Где-то вдалеке, в самом конце улицы, маячили две женские фигуры с огромными корзинами овощей на головах. Проводник шел чуть впереди и вглядывался в расщелины между зданий, иногда покряхтывал и бурчал себе под нос, что, мол, понастроили тут и не вспомнишь сразу дороги, а указателей как не было, так и нет. Вскоре, однако, шаг старца стал уверенным и ускорился. Стало понятно, что он, наконец, нашел нужную дорогу. И вот, резко свернув на какую-то улочку вслед за Наурусом, Гарри увидел перед собой ступени. Взбираться по ним пришлось долго, но, к счастью, это не потребовало никаких физических усилий: ноги были легкими, а шаг уверенным.
– Пришли наконец-то! – радостно объявил старец, остановившись на ровной каменной площадке. Дальше снова тянулась вереница лестниц, а внизу не было ничего, кроме бесконечного спуска.
Гарри заметил, что на площадку выходят несколько деревянных дверей с металлическими кольцами вместо ручек. Старец потянул за одну из них, и путники вошли в какое-то помещение. Здесь стоял полумрак. Окон не было, комната освещалась светом от толстых свечей. Они прошли немного вглубь, и когда глаза чуть привыкли к темноте, Гарри увидел ряды столов и грубо сделанный прилавок рядом со стеной напротив входа. Он был завален тарелками и глиняными чугунками. Пахло едой. Кроме Гарри и его спутника в комнате никого не было, и они уселись за первый стол почти у выхода. Старец положил посох рядом с собой на скамью и громко позвал:
– Аннон! Аннон! Ты где, старикашка? Эге-гей! Хозяин, где ты?
Прошло совсем немного времени, как вдруг из-за высокого прилавка выкатился маленький, похожий на шар, мужчина. Одетый по-старинному в картуз и жилетку с карманчиками, он был до того забавным, что Гарри чуть не прыснул от смеха. Незнакомец недоверчиво посмотрел на старца и вдруг его пухлые губы на круглом лице расплылись в приветливой улыбке. Он умильно сложил комично маленькие ручки на груди, а затем спохватился и подошел, точнее подбежал к путникам семенящей походкой на маленьких ножках.
– Наурус! О, великий Наурус к нам пожаловал! Это как же так? Я тебя уже лет сто не видел! Думал, ты небожителем стал! Что, праведные дела заставляют опять к нам, грешникам, приходить? – круглый человечек чуть задумался и с заботой продолжил: – Что, наверное, издалека путь держите, устали? Проголодались? Вот и хорошо, что зашли, мы тут сейчас гуся вам подадим. Ты же знаешь, Наурус, гусь-то у меня какой! Отменный! За сто лет не забыть! Пальчики оближешь! А вот вы молодцы, дорогу-то нашли, а то тут постоянная стройка, и все меняется, я уж и не знаю, как и что, но это непорядок, хоть бы указатель…
– Да подожди ты, не приставай с вопросами, а то без остановки трындишь да трындишь. Подай-ка нам гуся своего, да картошечки отварной и грибочков соленых, какие в прошлый раз подавал, да вина кувшинчик, моего любимого, а то соскучился я по нему там, у себя, – проворчал старец.
– Ага, будет сделано, отлично! Просто замечательный заказ! – круглый человечек радостно подпрыгнул, развернулся и семенящей походкой быстро скрылся за тяжелой кожаной занавеской.
Гарри оглядел заведение. Закусочная была не большая, но основательная. Семь больших столов, около каждого две лавки. Они были сделаны из толстенных досок, отполированных многочисленными посетителями. На каждом столе коптила небольшая лампадка. За прилавком виднелись полки из таких же грубых досок. На них толпились глиняные кувшины разного размера и формы, вместительные тарелки и еще какая-то утварь. Пол закусочной был выложен большими светлыми камнями, отшлифованными ногами посетителей. Потолок и стены, казалось, были вырублены в массиве скальной породы, похожей на гранит.
Старец Наурус сидел молча и, казалось, смотрел в одну точку. Но через короткое время Гарри понял, что тот задремал прямо за столом, облокотившись на гранитную стену. Он был высок ростом и имел крупные члены. Голова с грубыми чертами лица была похожа на мраморную скульптуру древнего сердитого бога. Такие Гарри видел в музеях. Седые волосы длиной до плеч были перехвачены веревкой. Большой нос, широкий к низу, большой рот с плотно сжатыми губами и выступающий подбородок с ямочкой посередине выдавали волевого и сильного человека. Большие, немного глубоко посаженные глаза делали взгляд старца соколиным и прозорливым. Широкие густые брови торчали во все стороны, длинные ресницы, такие же седые, как и брови, напоминали кисточки для рисования. Простая и вместе с тем просторная и удобная одежда на голое тело, похожая на длинную сорочку из плотной светло-серой ткани, была перехвачена тонким кожаным ремешком с маленькими красными камешками на концах. На ногах старца была мягкая кожаная обувь с толстой подошвой, прошитая толстыми черными нитями. Старец дремал, скрестив на груди длинные и жилистые руки. Широкие плечи говорили о недюжинной силе и выносливости. Особое внимание Гарри привлек посох. Он был почти черный и, видимо, тяжелый, с большим набалдашником неправильной формы, и блестел, отшлифованный от постоянного использования. Древесина, из которой был вырезан посох, имела необычную структуру и витиеватый узор. Да и сам посох был похож на своего хозяина – такой же сухой, жилистый и прочный.