Три рая
Гарри тоже собрался вздремнуть и уже устроился поудобнее, но не успел сомкнуть глаз, как за кожаной ширмой в глубине зала послышалось движение. Вскоре в комнату вышел хозяин, а за ним так же быстро, но грациозно показалась девушка. В руках они держали большие толстые глиняные блюда, наполненные едой. Маленькая процессия подошла, разбудив старца, и стала накрывать на стол. Гарри разглядывая помощницу толстяка. Она была небольшого роста, миловидная и, что удивило Гарри, в современной одежде: длинное платье почти до пят, модная обувь на платформе, золотая тонкая цепочка с маленьким крестиком. «Странный контраст, – подумал он, – как со съемок исторического фильма, где герои из средних веков одеты в рубище или холщовые рубахи, а работники в современной одежде». Размышления Гарри были прерваны приготовлениями к трапезе. Хозяин вместе с помощницей ловко расставил блюда с жареным гусем с хрустящей корочкой, поодаль в глубокой миске под паром томился отварной картофель, рядом стояли миски с грибочками и другими соленьями. Аромат жареного мяса ударил Гарри в нос.
– Ну вот, гости дорогие, еда готова, все в лучшем виде для лучших гостей, – рот толстяка расплылся в приветливой улыбке. – Мы с Дорой, помощницей моей, уж очень постарались.
– Ну-ну, молодец ты, Ганс, как всегда, молодец. Вот сколько знаю твое заведение, всегда держишь марку. Давно очищался-то?
– Ой, да с полгода прошло, – выпалил хозяин закусочной, словно знал, что ему зададут такой вопрос. – Да, скоро будет шесть месяцев. Но у меня все успешнее исправление, сначала каждый месяц приходилось, Наурус, ну ты же знаешь, а теперь на полгода почти хватает. И теперь думаю…
– Ганс, остановись со своими подробностями, видишь же, мы с дороги, дай нам спокойно поесть, – старец оборвал толстяка и, обращаясь к Гарри, продолжил: – Ну, давай, налетай, что скромничаешь, а то он нас заговорит.
Гарри прочитал про себя короткую молитву и приступил к еде. Наурус довольно усмехнулся в бороду и налил вина из глиняного кувшина, выпил и отер бороду. Путники начали молча и жадно есть. Спустя короткое время на столе практически ничего не осталось, кроме откушенной и недоеденной картофелины, да горки обглоданных костей. Наурус довольно крякнул, налил остатки вина и, не предлагая Гарри, залпом осушил стакан. Затем, пытливо взглянув на спутника, заговорил.
– Теперь послушай мой сказ. Ты, наверное, удивляешься тому, что с тобой произошло за время после твоей смерти? Да это и понятно, мы все прошли подобный путь. Как ты помнишь, сначала, после смерти, ты ощущал дикий ужас, привыкая к своему положению вне тела. Это твоя душа воспарила, отделилась от твоей плоти и привыкала к новым ощущениям. Затем она путешествовала по Вселенной, узнавая, как устроены звезды и планеты. Это особенно красочные и необычные ощущения, и тебе понравилось, не так ли? – спросил старец, и Гарри кивнул. Наурус продолжил:
– Вскоре ты очутился на лесной поляне, где я тебя и встретил, помнишь?
– Да, конечно, помню, – ответил Гарри.
– Потом я тебе кое-что рассказал о мире, где ты сейчас находишься, и теперь просвещу тебя. Мир на этом свете состоит из рая, ада и чистилища. Об этом рассказывается во многих священных писаниях на земле. После смерти, через сорок дней, душа человека навсегда покидает земной мир. Согласно некоторым религиям, душа попадает в чистилище, так как все люди грешны, кроме небольшого числа праведников и святых. В чистилище души пребывают до Великого суда, когда придет Господь, и души соединятся со своими телами, и станет судить их Господь по их делам. До этого времени души могут исправиться. Это ты, скорее всего, и так знал, пока не попал сюда. Я тоже в свое время жил на земле, и меня признали праведным человеком. И я так же, как ты, попал в этот мир. И всему бесконечно удивлялся. Тут все так необычно и совсем иначе устроено, чем мы думаем про тот свет. Здесь для исправления все души принимают свой земной облик. Они имеют почти все те же чувства: хотят есть, жить, радуются, грустят. Место, где мы находимся, это чистилище. Праведники и святые могут жить в раю. Большие грешники пребывают в аду. Но выбирать, где быть душе, каждый определяет сам. Считаешь, что ты безгрешен и вел праведную жизнь, можешь сразу пойти в рай. Считаешь, что грешен, и хочешь исправиться, оставайся в чистилище, ну а если не хочешь исправляться или от всего устал – идешь в ад. Вот, собственно, и все.
Некоторое время Гарри размышлял над словами старца и, наконец, спросил:
– Я не совсем понял тебя, Наурус, как это? Как может быть, что все души сами могут выбирать, куда им идти? А как же страдания, боль, страх, которые, согласно святым писаниям, они должны испытывать, чтобы очиститься? И как человеческая душа сама может понять, куда достойна пойти? Кто будет ей судьей, кто ей подскажет?
– Ты правильно говоришь, но до Великого суда каждая душа сама себе судья. Ты целых сорок дней после смерти обитал на земле, ты видел всю свою прошлую жизнь, свои поступки. И я уверен, понял, что ты делал хорошо, а где совершал грех, так?
– Да, конечно, понимал. Но сейчас я же не горю в огне, хотя много грехов совершил при жизни.
– Подожди, не спеши. Если твоя душа не захочет исправляться, если ее отяготит лень или ты снова будешь грешить, то тогда огонь станет исправлять и заставлять тебя очищаться. Помнишь того горящего человека, который бежал, крича от боли и ужаса? И все расступились перед ним, чтобы его пропустить? Это была душа во грехе…
– Постой, Наурус, он теперь все время будет гореть и страдать от огня? Даже одежда на нем горела!
– Нет, он перестанет гореть, когда добежит до ада. Это, кстати, самое спокойное место. Внешне. Но очень беспокойное для души внутри. Там ты что бы ни делал, будешь все время чувствовать другой огонь, другие мысли овладеют тобой. Там тебе будет страшнее и больнее, но не снаружи, а внутри. И самое тяжелое – это страх, бесконечный, в каждой клеточке, страх перед Великим судом! Начинаешь понимать?
– Немного, да, – соврал Гарри, но его теснило множество вопросов: – Но, Наурус, ты говорил о рае, что туда может пойти каждый.
– Да, Гарри, туда может пойти каждый, но если ты недостоин, если ты не праведник и не святой, то через некоторое время почувствуешь внутренний огонь. И это будет очень больно. А затем вспыхнешь и, чтобы остыть, вынужден будешь искать ад. Там, напомню, не так больно, но очень страшно. За три дня мы с тобой должны побывать в каждом мире, и ты разберешься, с Божьей помощью. А сейчас давай попросим хозяина этого милого места предоставить нам ночлег.
Старец несколько раз звал запропастившегося куда-то Ганса. Наконец запыхавшийся толстячок прибежал, и стоило Наурусу лишь открыть рот, как хозяин сразу понял, что нужно гостям.
– Все готово, мои дорогие гости, все уже прибрано, расстелено и натоплено. Пойдемте со мной.
Гарри и старец поднялись из-за стола и проследовали за хозяином закусочной. Он откинул кожаную занавеску и открыл проход, небольшой коридорчик, слабо освещенный двумя лампадками. Сделав несколько шагов, Гарри заметил ответвления от главного прохода. Толстячок обогнал гостей и, свернув направо, открыл массивную деревянную дверь. Взору Гарри предстала небольшая комната без окон с двумя застеленными коврами кроватями и маленькой коптящей лампадкой.
– Ну вот, гости дорогие, – сказал хозяин с неизменной улыбкой. – А уборная из комнаты сразу направо по коридору. Если что-то понадобится, я буду спать в зале, где вы ужинали. Ну все, хороших вам сновидений.
Старец и Гарри почти одновременно пожелали хозяину спокойной ночи, и тот вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Старец, не раздеваясь, лег в постель. За ним последовал и Гарри. Кровать была жесткая, грубая матерчатая лежанка была набита соломой, запах которой обволакивал со всех сторон. Но события прошедшего дня и дорога заставили Гарри не замечать неудобств, и он провалился в сон.
Дороги ада
Гарри проснулся первым. Он долго не хотел открывать глаза, вспоминая вчерашние события, думал обо всем и ни о чем. «Странно, – вспоминал он, – а было ли все это наяву? Может, это шутки мозга и сознания? Может, все, что со мной происходит, не по-настоящему? Будто я попал в сказку». Рай, ад, чистилище, все, что говорил старец, никак не могло уложиться в голове Гарри. Вдруг он услышал движение в комнате, открыл, наконец, глаза и увидел поднимающегося с топчана Науруса. Все-таки это реальность. Пора собираться в дорогу.
Они быстро умылись и вышли в трапезную. Там уже вовсю хозяйничал Ганс. Стол был накрыт: несколько вареных яиц, молоко и большой каравай. Путники позавтракали быстро, молча и сосредоточенно, поблагодарили хозяина и вышли из харчевни. Наурус задумчиво сказал:
– Сегодня, Гарри, у нас непростой день. Мы должны пойти в ад. Но ты не пугайся, пока мы будем в пути, я немного расскажу об этом месте. Путь долгий и непростой, если захочешь что-то спросить – спрашивай. Если увидишь что-то необычное – не удивляйся. Все понял?
– Да, вроде бы все. Я готов.
– Нам нужно пойти дальше вверх по ступеням, оттуда лучше видно, а то дорога все время меняется, и мы можем заплутать, – сказал старец и пошел вперед. За ним последовал Гарри.
Они довольно долго поднимались по ступенькам. Гарри казалось, что этому не будет ни конца ни края, как где-то вдалеке показалась светлая полоска голубого неба. Спустя примерно час путники добрались до верха. Это был край высокой белой стены, которая окружала город. Ее высота, как оказалось, была куда больше, чем можно было ожидать. Стена была так величественна, что белые кудрявые облака оказались внизу. Полумрак города рассеялся, и можно было видеть огромное желто-красное солнце на темно-голубом небе. Гарри взглянул на ступени. Они уходили вниз неровными линиями с изгрызенными краями и терялись в полумраке.
Наурус прошел дальше, туда, где стена граничила с обрывом, и позвал Гарри. Мужчина встал рядом и удивился открывшемуся виду. Сколько хватало взгляда, открывалась великолепная картина. Как будто великий художник нарисовал мир яркими красками жизни, начиная от города, размеры которого поражали, и бесконечной стены, которая скрывалась в дымке. Внизу раскинулись прямоугольники обработанных полей. Чуть дальше сплошными зелеными мазками угадывался огромный лес. Артерии дорог казались совсем тонкими, а передвигающиеся по ним люди сливались в фантастические змейки, лишь немного угадывалось непрерывное движение людского потока. Гарри не удержался и воскликнул:
– О, как тут много людей!
– Нет, не людей, а, скорее, их грешных душ, – задумчиво ответил Наурус и вскоре продолжил:
– Безгрешных праведников – но таких очень мало, их еще зовут стражниками веры – ангелы сразу забирают в небожители. Они тут не живут. Иногда навещают этот мир, являясь в образе ангелов или чистильщиков.
– А кто такие чистильщики? – спросил Гарри.
– Это стражи, которые забирают отсюда тех, кто не хочет очищения. Они уносят с собой души тех, кто нагрешил, то есть те души, которые грешили и на земле, и грешат здесь, и им это нравится. Их даже ад не пугает. Очень плохие души. Чистильщики забирают их и отправляют в чрево, туда, где формируется материя Вселенной. Там эти души служат балансу рождения материи. Но это сложно объяснить. Ты должен знать, что, когда приходят чистильщики, а об этом сразу же узнают, ты не должен смотреть на них, иначе они случайно заберут и тебя. Глаза ведь зеркало души, и здесь, мой друг, ты грешен, как и все мы.
Гарри вспомнил свое путешествие в космосе, то, как сложно все устроено, и совсем не удивился сказанному.
– А ангелы, они с крыльями?
– С крыльями? – удивленно переспросил старец. – Нет, не нужны им крылья, они даже близко не спускаются к этому миру. Небеса разверзаются, и сильный свет идет вниз, затягивая в себя праведника. Но не все праведники попадают туда. Здесь, кстати, тоже много праведников. Они живут в раю этого мира. Иногда все же мы видим ангелов, когда те прилетают в особые дни. Тогда каждую душу переполняет счастье, она наполнена какой-то волшебной музыкой – настолько приятно смотреть на ангелов. Трудно передать это словами, нужно почувствовать. Все радуются и ощущают себя как будто в настоящем раю, куда только стремятся. Ангелы больше нас, во много раз больше, выше, сильнее. И каждый житель этого мира видит их по-своему.
– Получается, что рай здесь – это еще не настоящий рай?
– Нет, настоящий, сам увидишь. Но рай окончательный – в движении к цели. Как объяснить тебе? Есть конечная цель существования людей на земле, и это движение или, как говорят ученые с низкой земли, – динамика. Рай окончательный – в движении избранных к какой-то цели, к райскому пути, достижению рая. А пути Господа неисповедимы. Понимаешь? Лучшие из лучших удостоятся совершать великое по велению Господа во время Великого суда. Ну ладно, нам нужно поторопиться, а то не успеем дойти до ада.
Путники отправились в дорогу. Они шли по самому верху стены, которая была так широка, что не было видно другой стороны. По всей стене росли кустарники и даже большие деревья. Иногда им попадались полуразрушенные постройки, обломки огромных скульптур. Через некоторое время они подошли к разрушенному городу, не такому величественному, как внизу, но достаточно большому. Он был окружен невысокой каменной стеной с вываливающимися и крошащимися кирпичами. Вдруг навстречу путникам из-за горы камней вышла процессия. Во главе шел статный и высокий мужчина с абсолютно лысой головой. Он был одет во все черное. За ним гуськом, перескакивая с камня на камень, двигались несколько человек.
– О, друг мой, приветствую тебя! – воскликнул Наурус, подняв посох. – Как я рад тебя видеть, Ильх!
– Приветствую сердцем! – радостно ответил лысый. – Ты, гляжу, опять с кем-то в ад двигаешь? Опять исправляешься, старый друг?
– О да, такая уж у нас жизнь, сам знаешь, – ответил старец. – Вот, новенького веду, расскажу, что да как. А вы сами-то откуда? Не оттуда ли?
– Да, угадал, старик. Вот исправленных нужно провести по пути. Что поделать. Нужно значит нужно. Отведу и вернусь.
– А как там спуск? Поди чистильщики опять все перестроили? Или нормально прошли?
– Да вроде не было их много последнее время. Во всяком случае я быстро дорогу нашел.
– Ага, понятно, – удовлетворенно сказал Наурус и спохватившись продолжил: – Тогда мы пойдем, а то до вечера нужно добраться. Не в темноте же о темноте говорить?
– Это точно, – ответил черный человек. – В темноте не найти черной кошки. Да вам уж недалеко тут, с тысячу шагов, наверное.
Наурус с благодарностью приложил руку к сердцу и поклонился. В ответ поклонился и его собеседник. Гарри с провожатым отступили, пропуская путников, и как только последний скрылся за ближайшим валуном, продолжили свой путь.
– Это черный монах, – не дожидаясь вопроса, сказал старец. – Он проводит людей из ада, тех, кто встал на путь исправления. Здесь все души в образе людей, ты это и сам видишь. Предназначение и основное занятие здесь – исправление. Святые люди, по мнению Бога, идут в верхний рай и превращаются в ангелов, святые по земным меркам становятся чистильщиками. Те, кто на пути искупления, становятся проводниками. Вот я проводник. Ильх тоже проводник. Но я живу в постоянном месте – раю, Ильх живет в аду, он пока не до конца очистился. Он на последней ступени исправления, чтобы попасть в этот рай, но пока не на небеса.
Старец замолчал, внимательно выбирая дорогу между крупных и мелких камней. Двигались они очень медленно. Гарри устал и захотел есть.
– Долго еще идти? – не выдержал Гарри.
– Что, есть захотел? – хитро прищурившись, спросил проводник. – Ну, давай передохнем и перекусим.
Он нашел большой камень, похожий на стол, достал откуда-то кусок полотняной ткани и разложил ее. Затем что-то пробурчал и, к большому удивлению Гарри, на материи появился кувшин, глиняные стаканчики, сыр, хлеб и виноград. Мужчина смотрел на все это и не мог поверить. Как это произошло? Откуда еда? Как это возможно?
– Наурус, эту пищу тут кто-то оставил? Я не заметил, как все это появилось.
– Забыл тебе сказать. Души здесь, как и люди на земле, испытывают почти все те же чувства, как будто у них есть тело. Но оно и есть, по крайней мере мы его видим и чувствуем. Но, в отличии от земной жизни, здесь творятся чудеса. Стоит тебе захотеть чего-то, например, еды, то она сразу появится пред тобой, и ты сможешь насладиться ею.
– Так просто? Удивительно. А мне можно попробовать?
– Ну, попробуй, – Наурус усмехнулся.
Гарри представил кокос, и он тотчас появился перед ним. Он взял его, но это был непривычный кокос, не такой на ощупь, слишком легкий. Гарри ударил им о камень, стараясь разбить. Кокос смялся, как бумага, и зловонная жидкость вытекла из него.
– Что это с ним? Это же не кокос, Наурус! У меня не получается! —воскликнул Гарри, отряхивая от грязи руку.
– Конечно не получается. Ты можешь получить только то, что тебе было хорошо знакомо на земле. Ты кокос не выращивал, ел его редко и еще реже колол, поэтому тебе удалось только это. Но если ты хорошо знаешь еду, как она растет, какая она на вкус, как ее готовить или хотя бы как ее готовят другие, то сможешь получить пищу. Так же и с вещами, и с предметами. Это сделано для того, чтобы души больше не боролись за материальные вещи, за выживание, а боролись за чистоту помыслов, за очищение своей души. Ведь многие из нас в прошлой жизни часто оправдывали свои поступки материальными заботами, например: мне нечем кормить семью, и я украду, мне нужно защищать кого-то – убью. Позже ты все поймешь, – старец хитро улыбнулся и приступил к трапезе. К нему присоединился удивленный Гарри.
Некоторое время путники были поглощены едой. Но у Гарри появлялись все новые и новые вопросы. Как это так? Он вспомнил появившуюся вдруг одежду, пищу: «Да здесь везде рай. И зачем мы идем в ад?» Он продолжал думать и есть, а еда не кончалась. Он ел и ел и, казалось, никак не мог наесться. Вот еще краюху хлеба, сыру, винограду, еще, снова… Вдруг Гарри начал понимать, что раздувается от пищи, ему становилось все тяжелее и тяжелее. Он уже не мог двинуться и, еле поднимая руку, снова заталкивал в себя еду. Вдруг Гарри почувствовал, что не может ни шелохнуться, ни сказать ничего, и страшная тяжесть придавила его к камням, белый свет стал черным, появился запах, сначала почти неуловимый, но через некоторое время он понял, что пахнет горелой кожей, и что температура поднимается, безумно болит голова. Потом Гарри ощутил невыносимое жжение по всему телу. Струйки дыма стали подниматься из-под его одежды. Он старался закричать, позвать на помощь, боль становилась нестерпимой, но даже не мог полностью открыть рот. Из горла вырывался только хрип. Рядом сидел старец и наблюдал за Гарри невозмутимым взглядом. И когда глаза Гарри, казалось, хотели вылезти из орбит от тяжести и боли, Наурус спокойным тоном сказал:
– Вот пример того, что бывает в этом мире, когда человек начинает грешить. И, поверь мне, это не самое страшное наказание. Ты слишком много ел. Больше того, что тебе было нужно. Но с этим справиться просто. Попроси Господа Бога простить тебе этот грех и увидишь, что тебе полегчает.
Гарри от боли почти ничего не понимал, но у него хватило сил подумать о прощении: «Господи, прости меня, грешного раба твоего…» Как только эта мысль пришла ему в голову, вдруг стало легче. И чем больше просил прощения Гарри, тем меньше горела его кожа, тем меньше его придавливало к камням. И вскоре он пришел в норму. От страха и напряжения вся его одежда взмокла, и Гарри показалось, что он выполнял очень тяжелую и напряженную работу, – так он устал.
– Что, принял первое испытание? – спросил Наурус и рассмеялся. Гарри было не до смеха. – Пойдем дальше, у нас еще много дел.
Проводник поднялся и пошел быстрым шагом, Гарри поплелся за ним, еле поспевая от усталости. Вскоре старец свернул к краю стены и замер, оглядывая окрестности внизу. К нему подтянулся и Гарри. Картина, открывшаяся взору, сильно отличалась от той, которую Гарри видел в начале путешествия. Внизу виднелась каменная серая пустыня, покрытая, как казалось сверху, маленькими огоньками. Не было уже ухоженных угодий и совсем не было видно людей. Зеленая стена леса полностью исчезла, были видны только черные скалы и огромные камни, которые можно было разглядеть даже сверху. Снизу шел неприятный запах гари.
– Наурус, а где тот дивный мир, что мы видели в начале путешествия? Даже его подобия не видно! Куда все делось? Мы же не так далеко ушли! Это что, ад? – воскликнул Гарри.
– Да, мы же туда и идем. Чему удивляешься? А ушли мы очень далеко. Если идти по этой стене, то один наш шаг – это тысяча шагов там, внизу. Такое вот чудо. Но дорогу по верху могут найти только проводники, – Наурус немного помолчал и добавил: – Гарри, сейчас мы начнем спускаться в ад. Ничего не бойся, ни с кем не заговаривай, ничему не удивляйся и не отставай от меня. Искушений будет много, имей в виду. Завтра будет легче – мы отправимся в наш рай.
Старец с помощью одному ему известного чутья стал пробираться к краю стены и вскоре нашел лестницу вниз. Гарри обернулся, чтобы запомнить дорогу, но увидел лишь бесконечное нагромождение камней, развалины построек и светло-синее небо без единого облака. Гарри прибавил шагу. Спуск был долгим, и чем ниже они спускались, тем плотнее, тяжелее становился влажный воздух. Появился сначала почти прозрачный, а затем все более плотный туман. Путники пробирались по лестнице из стесанных камней, выщербленных временем. Лестница, обрамленная древней каменной кладкой, плавно поворачивала то налево, то направо. Она словно была вырублена в массивных каменных блоках. Дышать становилось тяжелее, к влажности добавился неприятный запах гари, и камни стали сначала светло-серого цвета, а затем потемнели. Узкий лестничный проход был похож на бесконечно глубокий колодец или лабиринт, по которому Гарри и Наурус спускались все ниже и ниже. Становилось прохладно, а затем и вовсе холодно. Гарри подумал в надежде, что желание сбудется, о зимней куртке. Но ничего не произошло. Наконец спуск прекратился, и путники пошли по дороге из плотно подогнанных друг к другу камней. Наурус остановился и обернулся к мужчине:
– Гарри, вот мы и пришли. Прямо отсюда начинается ад. В этом месте некоторые чудеса чистилища и рая не работают. Ты не можешь получить одежду, украшения, цветы, то есть то, что сделает тебя счастливее. Но есть возможность получать пищу, вино и другие напитки. Здесь живут, в большинстве своем, такие же души, как и везде. Но в этом месте меньше контроля чистильщиков, поэтому среди местных жителей попадаются и отъявленные негодяи, скрывающиеся от десницы Господней до поры до времени. Есть тут и уставшие души, не справившиеся с борьбой за очищение. Бывают и те, кто сбежал от боли, когда грешил в верхних мирах. Понятно? – спросил Наурус.
– Понятно. Скажи, пожалуйста, почему т… тут так х… холодно? – простучал зубами Гарри, продрогший до костей.
Старец развернулся и продолжил путь, в полголоса отвечая:
– Да, тут всегда холодно и влажно, пожелать себе одежду нельзя. Все души греются возле костров или в постройках. Мы пройдем дальше, и увидишь. Лучше, конечно, сюда не попадать. Но все равно рано или поздно всем приходится или из-за своих слабостей, неверия в исправление, уныния, или для окончательного испытания. Помнишь ту процессию, что мы встретили на стене?
Гарри помнил не только ее, но и ту легкость и радостное настроение, тепло и яркие краски жизни наверху. А здесь, в темном контрасте, он ощутил тягостную, давящую атмосферу неприветливого мира. Хорошо, что хоть чертей тут нет и пылающих котлов с маслом, в которых варятся грешники. Наурус продолжил, не дождавшись ответа Гарри:
– Там, во главе, весь в черной одежде был проводник. Это душа, которая уже прошла этапы очищения и жила в раю. Но для того, чтобы попасть выше, ближе к любви Бога, нужно совершить подвиг во имя веры. Для этого прямой путь – жить в аду и помогать грешникам исправиться. Двести лет он помогает заблудшим душам.
Путники молча шли дальше. Каждый был погружен в собственные думы. Сумрак вокруг сгущался и все сильнее давил на сознание, давая простор страхам, унынию и удручающим мыслям. Вскоре они заметили едва мерцающий огонек и двинулись к нему. Через некоторое время путники оказались на небольшом расчищенном от валунов и камней месте, в центре которого горел неяркий костер. Вокруг него были видны силуэты людей. Их было достаточно много, может быть, двадцать или тридцать. Услышав шаги приближающихся путников, многие из них обернулись, и двое в черных грубых одеждах с капюшонами поднялись навстречу.
– Приветствую вас, жители! – сказал громко Наурус. – Мир и спокойствие огню вашему!
Один из людей в капюшоне отошел от группы и, подойдя вплотную к путникам, начал обходить их и принюхиваться. Сделав круг, он скинул с головы капюшон, обнажив голову. Она была покрыта шрамами, незаживающими язвами и остатками волос, давно не мытых и от того неряшливых. Странный человек был ниже Науруса и глядел на него снизу вверх черными глазами, в которых блестели языки костра.