Николь улыбнулась, но какой-то грустной улыбкой. Я подошла к последней части дома, на полу лежал ящик. Это всё, что осталось от какого-то письменного стола.
В нём было несколько уцелевших бумаг со списком трав. Среди них я нашла небольшой портрет. На нём была изображена толи девочка, толи лисица. Скорее, что-то между ними. С рыжими как пламя волосами, янтарными глазами, милым пухленьким личиком. На макушке торчали два заострённых ушка, с пушистыми белыми кисточками. В этой девочке я словно увидела себя. Это я, но как такое может быть? Голова закружилась, всё поплыло.
– Эмбер, солнышко, – испугался за меня дядя и поймал меня в свои объятия.
Но я уже провалилась куда-то в темноту. Всё было белое, как в тумане, из него выстроился образ Роуэна.
– Эмбер, они не должны узнать кто ты! Люди не должны знать твоей тайны!
Туман рассеялся, я пришла в себя. И вновь задалась одним и тем же вопросом. Я теряю рассудок или же наоборот приобретаю его?
– Милая, выпей, – протянул мне флягу с водой Конрад.
Сделав несколько глотков, я поняла, что лежу у него на коленях, рядом стоит напуганная подруга.
– Эм, ты как? Я так волновалась! Не хочу вновь потерять тебя. – из её глаз потекли слёзы.
Я привстала и заключила её в свои объятия.
– Ники, прости меня. Если бы я только вспомнила что тут произошло, вспомнила бы о вас раньше.
Она ещё крепче обняла меня в ответ.
– Дорогая, думаю на сегодня потрясений твоей психики достаточно. Нужно возвращаться в замок. Если хочешь, мы можем приехать сюда ещё раз, но в другой день. Давай проводим твою подругу домой, и отправимся в замок.
– Хорошо, а Дастиан и Вики? Когда они вернутся?
– Этого я не знаю, милая, – ответил он.
Мы медленно пошли к коню, что смирно стоял, привязанный у дерева.
– Ты далеко от сюда живёшь, юная леди?
– Нет, ваше превосходительство. Через пять домов на соседней улице.
– А что ты тут делала с сестрой?
– В тот самый день, когда…
Конрад резко закашлял, и взглянул на мою подругу, она замолчала.
– Завтра приходи к полудню в замок, я предупрежу стражников, тебя пропустят, расскажешь мне всё, что знаешь о том дне.
Девушка кивнула. Меня это немного разозлило.
– Дядя, тебе не кажется, что я имею право знать, что тогда произошло? Если Ник что-то знает, то пусть скажет.
– Эмбер, не заставляй меня сердиться на тебя. Я тебе уже объяснил, что для тебя это в данный момент опасно.
Я, зажимая в руке портрет и кольцо, которые забрала с собой с руин, спросила:
– Ты ведь расскажешь мне потом всю правду, ведь так, дядя?
– Конечно, Эм, что за глупые вопросы? Просто не забывай, я не только твой дядюшка, но и твой лекарь. Поэтому мне лучше знать, когда ты готова, а когда нет.
Конрад посадил меня на коня, а сам пошёл впереди с моей подругой, ведя животное за поводья. Благодаря своему чуткому слуху я слышала всё, о чём они говорят.
– Николь, я хочу, чтобы ты была предельна осторожна в своих высказываниях с Эмбер. Она ещё слишком слаба и уязвима, и не готова знать некоторую информацию, это может плохо закончиться, понимаешь?
– Простите мне мою дерзость, возможно за эти слова я могу поплатиться своей головой, но всё же я спрошу вас. Вы правда её дядя? И знаете кто она?
– Да. Поэтому и прошу тебя быть осторожной. Завтра мы всё обсудим, и ты поймёшь. Главное не торопись с выводами. Хорошо?
– Да. Видя, как вы заботитесь об Эмбер, у меня нет никаких оснований вам не доверять.
– Это замечательно.
– А вот и мой дом. Спасибо, что сопроводили, всего вам доброго.
– До завтра, Ники, – крикнула ей я.
– До встречи, Эм, – ответила она.
Дядя подошёл к коню и с лёгкостью запрыгнул в седло, слегка подвинув меня вперёд.
– Поедем и поищем Дастиана с Викторией, уверен они где-то неподалёку. Что-то я волнуюсь за бедную девочку.
Конрад припустил коня, и мы отправились в путь. Заехав в лес, тот самый, в котором меня нашли, в тишине среди деревьев, мы услышали истошные крики. Дядя тут же направил лошадь туда. Приближаясь ближе, он пустил коня шагом. И вот мы увидели ужасающую картину: руки Вики были подняты вверх верёвкой и привязаны к дереву. Она была абсолютно нагая. На её теле были видны ссадины. Она жалобно стонала и умоляла Дастиана остановится. Но тот, приспустив штаны, раздвинул ногой небрежно её бедра, и резким толчком вошёл в неё. Она истошно закричала. Я хотела броситься к ней на помощь, сделать хоть что-нибудь. Но Конрад крепко схватил меня, прижав к себе одной рукой, другой же заткнул мне рот и прошептал на ухо.
– Тише, не дёргайся, молчи. Просто посмотри, что может ждать тебя, если ты не будешь слушаться.
Дядя убрал руку с моего рта.
– Если ты действительно хочешь ей помочь, то нам лучше сейчас не вмешиваться.
Смотреть на это было невыносимо горько. Дастиан вёл себя как грязное животное, растерзывающее свою добычу. Я, уткнувшись в грудь Конраду, от обиды за подругу заплакала.
– Это не справедливо, неправильно, так не должно быть, – шептала я.
– Девочка моя, правда порой бывает очень горькой. Мир людей жесток, здесь правят сильные, подчиняя себе слабых. Дастиан будущий король, он может пожелать любую женщину и ему принесут её на блюде, никто не посмеет отказать. Мы с тобой ничего не можем с этим сделать и вмешиваться не имеем права. Я всего лишь его учитель, а ты моя племянница. Если мы перегнём палку, моя голова будет отрублена на гильотине, а тебя постигнет участь этой бедной девушки.
– Дядя, я не хочу так жить, мне так страшно. Боюсь даже об этом думать. Давай уедем, будем жить вдвоём, подальше от этого принца, королевства. Я и так потеряла родителей, жениха, свои воспоминания, не хочу потерять ещё и тебя. Пожалуйста, давай уедем! – истерично просила его я.
– Если бы я мог, моя девочка, то увёз бы тебя подальше от этого. Но королева не позволит уйти с должности. Никто кроме меня поладить с Дастианом не может, поэтому покинуть дворец невозможно. Но я обещаю тебе, что не позволю ему сделать такое с тобой. Даже если это будет стоить мне жизни – защищу тебя.
– Дядя, – я тихо всхлипнула.
Крики стихли, наступила гнетущая тишина, в которой раздался звон копыт. Конрад отпустил меня, слез с коня и подал мне руку. Послушно последовав за ним, я спустилась. Он снял какую-то сумку с седла, и мы пошли вперёд к тому самому месту. Исчадья ада уже там не было. На зелёной траве, оперевшись об ствол старого дуба и обхватив себя за колени, сидела плачущая Виктория. Наконец, дядя позволил мне побежать к ней.
