– Мне не в чем признаваться.
– Кондр, пожалуйста.
– У Алема будет сегодня работа.
Солома колола тело Кондра, лежащего в тюремной камере. Он мог лежать исключительно на животе, потому что вся спина была истерзана плетью. Ирин не признался, хотя присутствовавший при допросе Сорано снова делал попытки убедить признать не существующую вину. Младший страж закона наотрез отказался становится преступником. Результатом упорства стала пытка. Она закончилась потерей сознания Кондра. Тогда его отнесли в камеру и оставили в покое до завтра. Завтра будет то же самое. Ирин снова начнет отрицать свою вину. Зачем он это делает? Да потому что иначе нельзя. Кажется, об этом понимает только он сам. Как только Ирин признается в преступлении, которого не делал, Сорано придется отменить расследование по этому делу. Младшего стража закона осудят и отправят на рудник на пять лет. После освобождения, которого может и не случится по причине высокой смертности из-за тяжелого труда, Кондр не сможет стать младшим стражем закона. Нарушивший закон не имеет права охранять его. Еще больше страшился Кондр дополнительного наказания. Как имеющий в роду подневольных, он мог быть возвращен в данное положение пожизненно. Никакие прежние заслуги перед государством не примутся в расчет. Неужели Валейро забыл об этом или надеется на свое заступничество.
В камере открылась дверь, прерывая размышления младшего стража закона.
По звуку шагов Кондр узнал начальника.
– Совсем плохо, – Валейро сел на корточки рядом с Ирином.
– Зачем пришел? Помешал впасть в забытьи и не чувствовать боли, – дыхание Кондра было прерывистым. Говорил он с трудом.
– Принес одно лекарство, поможет тебе, – Сорано достал из кармана пузырек.
– Лучше не надо.
– Почему? Облегчит боль.
– Тогда завтра буду лучше себя чувствовать. Тогда можно будет сильнее применить пытку. Что же здесь хорошего?
– Признайся, – снова умоляющий голос Валейро попадал в самое сердце Кондра.
– Мне нельзя этого делать.
– Не вижу препятствий.
Кондр обрисовал свое положение.
– Возвращение к подневольному положению давно не применяется. На своем веку не припомню подобного случая.
– Не отмененный закон однажды может обрести силу.
– Не в твоем случае.
– Именно мой случай может заставить судью вспомнить об этом дополнительном наказании для отпущенных на свободу, – Кондр упорствовал.
Валейро не мог признать его доводов. Ему было больно видеть лучшего своего подчиненного в таком положении.
Кондра поразила внезапная догадка.
– Вот оно, магическое воздействие на меня, – сказал он.
– Поясни.
– С меня сделали плотнейший энергетический слепок. Его и видела та девушка.
– Настолько плотный, что ощутила его прикосновение и услышала его речь. Магия может очень многое, но не настолько, чтобы сделать живого человека.
– Зайна сказала, что он разговаривал? – изумился Кондр. Прилагая усилия, он повернулся на бок, чтобы лучше видеть Валейро.
– Конечно. Он назвал твое имя. Как же иначе я узнал про тебя?
– По приметам. Я один такой среди младших стражей закона, – улыбнулся Ирин.
– Это уж точно. Мне ни с кем так не тяжело работать, как с тобой.
– Кто ведет расследование вместо меня?
– Аламер Сенар.
– Хороший выбор, – одобрил Кондр.
– Ты лучше.
– Нисколько не сомневаюсь.
– Мне пора принимать его отчет о проделанной работе.
– Конечно.
– Точно не хочешь использовать лекарство?
– Не хочу.
Валейро встал и направился из камеры.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Карника жила в доме плотских утех уже две недели. Жизнь изменилась так круто, что девушка не успела опомниться. Она жила точно во сне, выполняя даваемые ей приказы. Думать об Ошеро Карника себе запрещала даже перед сном. В противном случае слезы наворачивались на глаза. Плакать же категорически запрещалось управляющей Нефалией, когда-то бывшей проституткой, но состарившейся и теперь ответственной за прочих. По приезде Карники в дом плотских утех именно она встретила ее, оглядела с ног до головы и выразила удовлетворение новенькой. Нефалия всегда одобряла выбор госпожи Архем, чьей подневольной оставалась по-прежнему. В женщине пятидесяти семи все еще оставалась привлекательность. Она мечтала стать свободной и получить фамилию. Если не получится выйти замуж, то стать любовницей у нее могло получится. Тогда ее род продолжится и будет свободным.
Нефалия показала Карнике дом, познакомила с остальными. Нескольких девушек Карника знала с детства, живя с ними в одной деревне. Затем Нефалия показала ей ее комнату.
Они устроились на просторной кровати. Кроме нее в комнате стоял шкаф для одежды, трюмо с косметикой. Больше ничего иметь не полагалось.
– Тут ты и будешь заниматься работой, – сказала Нефалия.
– Когда?
– Сегодня же и начнешь. Клиенты любят новеньких. Ты ведь стала женщиной?
– Да, к сожалению, – Карника опустила голову. На глаза стали наворачиваться слезы.
– Тебя лишили девственности насильно? – Нефалия взяла Карнику за подбородок, подняла голову.
– Нет. Мы любим друг друга.
