Шахматы. Чёрная королева

Вымокшая и злая, Алёна спотыкалась от бессилия и чертыхалась, возвращаясь в недружелюбного вида дом. Войдя, она не смогла «удержать» лицо и всё же скривилась, приметив консьержа. Спрятался он, что ли, завидев её с тяжестями в руках?.. Но теперь, как бы там ни было, тот с ответственным видом наблюдал за происходящим и выглядел не на шутку заинтересованным.

Чуть в стороне от него возился с почтовым ящиком мужчина. Алёна уже нажала на кнопку вызова лифта, в момент, когда окинула незнакомца безразличным взглядом. И даже была готова отвернуться, как вдруг замерла с приоткрытым ртом: пригласительный. В его руках, среди приличной по размерам стопки корреспонденции, был конверт с пригласительным на благотворительный вечер в поддержку талантливой молодёжи. Тот самый, который Алёна с несвойственным себе остервенением изучала всего несколько часов назад.

Глядя на конверт, она застыла как истукан, и лишь изредка могла себе позволить оторваться от созерцания желаемого с целью изучить общую обстановку. На уровне подсознания отметила, что, перебросившись с учтивым вахтёром парой фраз, мужчина направился к ней. В её сторону. Сердце забилось в судорожном припадке и обещало выдать волнение с головой, как только бы мужчина приблизился, но он свернул, не дойдя каких-то десяти шагов. На лестницу свернул! «Как это было предсказуемо!» – мысленно усмехнулась она. Ещё несколько раз Алёна в некой панической скорости нажала на кнопку вызова лифта, как вдруг перевела на вахтёра уверенный и переполненный возмущением взгляд.

– А лифт он… он что? Не работает?! – уточнила намеренно громко и тут же бросилась в сторону лестницы, не пытаясь расслышать заведомо известный ответ.

Она нагнала незнакомца уже на втором пролёте и, буквально говоря, наступала ему на пятки. Подошло бы и выражение «дышать в затылок», но явно уступая мужчине в росте, Алёна не смогла бы проделать подобное чисто физически. Шла и судорожно отметала следующие одну за другой мысли о том, как же завладеть билетом с наименьшими потерями. «Не иначе как сглазила», – подумала она в момент, когда незнакомец резко остановился.

– Вот чёрт! – с ощутимой долей раздражения и злости пробормотал он и принялся собирать цветастые конверты, буквально вылетевшие из рук на одной из лестничных площадок.

Нужный конверт оказался в самом низу расползающейся стопки, и ничего умнее и логичнее, как помочь мужчине, Алёна не придумала. В конце концов, не ступать же по этим письмам! В какой-то момент она поняла, что не гнушалась мысли даже о воровстве. А что? Среди бесчисленных конвертов пропажу конкретно этого мужчина мог и не заметить, а она бы ему улыбнулась раз, другой. Сильный пол на её улыбку падок, тут уж спорить трудно. Он бы опомнился, а её и след простыл!

Перед глазами уже застыла знакомая композиция из осенних листьев, и Алёна даже протянула руку в нужном направлении, но незнакомец оказался куда проворнее и ловчее. Он подхватил конверт из гладкой бумаги с теснёнными буквами и втолкнул между остальными, безликими.

– Спасибо за помощь, – отозвался легко, непринуждённо и тут же отправился дальше, не позволяя не то что вставить слово, но даже и выдать улыбку, на которую Алёна возлагала большие надежды.

До боли закусив губу и беспомощно сжав кулаки, она двинулась следом. Казалась переполнена решимостью и надеждой на лучший исход, но с сожалением для себя была вынуждена признать, что в этом раунде проиграла: мужчина уже скрылся в одной из квартир. Топнув с досады ногой, Алёна глухо прорычала, позволяя негативу раствориться в окружающем пространстве. Слишком много неудач на её голову за один вечер!

Проигрывать Алёна не любила… Хотя едва ли кто-то любит проигрывать, но ей эта тенденция не нравилась в особенности и порядком надоела за последние сутки. «Настойчивость. Должно быть больше настойчивости» – напомнила она самой себе и уже занесла палец над кнопкой дверного звонка, как услышала громкие обрывки фраз, больше походящие на ссору.

Голоса было два. Мужской и женский. Кому принадлежал мужской Алёна догадывалась, а вот наличие женщины в её планы явно не входило.

– Пошёл к чёрту! – прозвучало особенно громко, и дверь распахнулась, едва не припечатав Алёну к стене.

Мужчина выскочил на лестничную площадку и с силой захлопнул за собой дверь. Он гневно рыкнул, запустив пальцы глубоко в волосы, и посмотрел на Алёну каким-то странным взглядом. Будто сквозь неё. Смотрел и ничего перед собой не видел, кроме пелены всё того же гнева. Желваки выплясывали на скулах знакомый танец, ноздри бурно раздувались, а глаза недобро щурились. В какой-то момент на его губах разошлась угрожающая улыбка. Как раз тогда мужчина опомнился и посмотрел на запыхавшуюся от резкого прилива адреналина Алёну.

– В чём дело? – спросил он таким тоном, будто именно её сейчас готов обвинить во всех своих бедах. Будто уже обвинил и вот-вот намерен вынести приговор и привести его в исполнение.

«Расстрелять!» – раздалось в голове, и Алёна ужаснулась собственным мыслям. Она отступила на шаг и покосилась на мужчину с опаской.

– Вы… Вы…

Никак не желала приходить на ум хотя бы одна стоящая мысль, взгляд пополз по стенам, по потолку, как вдруг сконцентрировался на знакомой комбинации цифр: она стояла напротив дедовской квартиры.

– Вы меня чуть не убили этой дверью! – взволнованно и оттого чрезмерно громко выдала Алёна, тыча пальцем во вторую и последнюю дверь четвёртого этажа. – Сумасшедший! – посчитала нужным добавить и отступила ещё на шаг, когда глаза мужчины сузились и приняли вид двух тёмных щёлок.

Не желая уступать и далее, Алёна, выпячивая грудь вперёд, расправила плечи и на всякий случай отпустила связку ключей, до этого зажатую в кулаке. Таким образом, сразу давала понять, что может находиться здесь по праву. И то ли связка ключей напомнила молодому человеку, что теперь он находится не на своей территории, то ли злость всё же отступила, но в результате тот сделал затяжной выдох и опустил голову. А когда вскинул снова, будто другой человек стоит перед ней.

– А, это ты… – бросил он ленивое, непонятно к чему относящееся и, дёрнув на себя только что захлопнутую дверь, вошёл вновь.

Вошёл, но в этот раз не вернулся. И криков слышно не было, и взаимных претензий, которыми пестрил предыдущий заход. «Помирились» – разочаровано поджала губы Алёна и снова топнула ногой, поймав себя на мысли, что подобный детский жест вошёл в привычку. Именно разочарованно, ведь уже успела прокрутить в мыслях вариант, при котором утешит оскорблённую мужскую натуру. Выслушает, участливо покивает, а затем милостиво согласится сопровождать на искомый вечер, ведь на мероприятия подобного рода ходить без пары не принято.

Но в какой-то момент всё пошло не так. «Хм! В какой-то!» – никак не желал успокоиться заведённый внутри механизм противостояния. Да всё изначально пошло не так! И мужчины подобного типа никогда не уходят вот так… ни с чем. Они всегда и во всём добиваются желаемого. И если добиться результата нельзя хитростью и здоровым обаянием, то банально используют силу. Это нормальный мужской поступок. Нормальное мужское решение. И почему одним всегда достаётся вот такой яркий представитель человечества, а ей попался Денис?.. Осознавая, что и дальше торчать на лестничной площадке по меньшей мере глупо, Алёна всё же вошла в дедовскую квартиру и устало опустилась на пол под самой дверью. Это, определённо, не её день!

Перед глазами тут же всплыл образ незнакомца, а ведь ещё несколько мгновений назад казалось, что она его совершенно не запомнила… Запомнила. Ещё и как. И стройную фигуру, выгнутую в каком-то хищном положении, и руки, которыми он сгребал конверты всех мастей и размеров. Большие мужские ладони. Широкие и будто бы грубые. Какие и должны быть у мужчин. Пальцы на них длинные, прямые.

Тут же в голове возникла глупая хохма со студенческих времён, в которой говорилось, что размер мужских пальцев и его же достоинства прямо пропорционален. Бред, конечно, но в какой-то момент Алёна этому верила. Что ещё? Взгляд? Глаза? Да… Тёмные глаза, практически чёрные. И взгляд будто знакомый, чуть надменный. «Точно как у Бортновского» – получилось невесело вздохнуть. Только у незнакомца в глазах не было налёта прожитых лет, не было многогранного опыта и той силы, которую приобретаешь с годами, а так… один в один.

Незнакомец смотрел на Алёну и видел перед собой пустоту. Разве что эта пустота была разбавлена смазливой внешностью, да девичьим пылом, который упустить и не заметить оказалось просто невозможно. Причёска у него была какой-то необычной. Сейчас Алёна пыталась припомнить и почувствовала, что улыбается. Глупо и неправильно. Как последняя дура!

Резкий он был. Весь из себя не огранённый. Тот самый плохой парень из родительских кошмаров, которого непременно хочется приручить. И отнекиваться бесполезно – понимала, что пропала. Черты лица заострённые и причёска такая же, когда кончики волос свисают иголками, когда весь взрывоопасный образ записывается на подкорку, больно ранит сознание, надёжно застревая в нём. Правильной формы широкие брови, аккуратный подбородок и почти орлиный нос. Почти…

С возрастом гадать всегда было сложно, но, казалось, что ему не больше тридцати. Одежда тёмная, подчёркивающая поджарую фигуру и неуёмную бунтарскую натуру. Ведь он бунтовал, иначе и быть не могло! Это было понятно по взгляду, по голосу, по резко брошенным фразам. Алёна припомнила на левом запястье браслет часов. Дорогих. Папа носил ту же марку. На шее – приличную по толщине цепь, выглядывающую над воротом пуловера из тонкого трикотажа. Тоже тёмного. А ботинки… «какие могли быть у него ботинки?» – она нахмурилась и тут же этому улыбнулась: начищенные до блеска и никак иначе! Вот такой весь идеальный – неидеальный парень.

– Всё равно будет моим! – тихо пробубнила Алёна, уже фактически ощущая пригласительный билет в руках. – С хозяином своим или без него! – уверенно заключила она и бросила дерзкую улыбку навстречу следующему дню.

Вот только днём уверенности поубавилось, и вчерашние идеи всё больше походили на безумные, необдуманные, ведущие за собой новую череду последствий. А последствия – это лишения, запреты, коих и без того в жизни Алёны теперь предостаточно. Потому она и выбрала путь наименьшего сопротивления: позвонила коллеге, который наверняка знает, кто представит их редакцию на благотворительном вечере.

– Привет, привет, изгнанная. А я уж думал, из таких мест не возвращаются, – рассмеялся Игнатов, любимчик главного редактора и представитель журналистской элиты города.

– Привет. Как понял, что это я? – вздохнула Алёна и покосилась на телефон, номер для которого приобрела только вчера.

– А кто ещё может звонить в такую рань, если не ты? На часы смотрела? Семи нет! – прикрикнул он, но без злости. Тут же рассмеялся. – Других таких же сумасшедших я не знаю, – добавил мужчина. – Неужто соскучилась? – проговорил с придыханием, а Алёна недовольно фыркнула и предпочла промолчать.

Об особом отношении воротилы пера к молоденькой практикантке год назад перешёптывалась вся редакция. К счастью для самой Алёны, никаких решительных шагов Игнатов не предпринимал и вскоре перешёптывания, как и упоминания о них двоих как возможной паре, сошли на нет, но вот редкие шутки нет-нет, да и проскакивали. Вот как сейчас. И многообещающие взгляды с его стороны – тоже. И намёки… Оттого Алёна и фыркала, оттого и кривилась, но сейчас нужно было ласково мурлыкнуть и пообещать все краски мира, потому она откинула голову назад, расправила плечи и улыбнулась роковой улыбкой соблазнительницы. Да так, что Игнатов, не видя всего этого, почувствовал изменения и насторожился.

– Что-то хочешь мне сказать и не решаешься? – похотливо потянул он, но не рассмеялся, а, наоборот, выдал напряжение.

– Ну, теперь я понимаю, за что тебя прозвали великим и могучим, – не поскупилась на комплименты Алёна и закусила губу, чувствуя себя неловко в несвойственной, непривычной роли. – Раскусил на раз. Я, действительно, хочу и, действительно, не решаюсь, – позволила она словам прозвучать двусмысленно, а Игнатов отчего-то устало вздохнул и скрипнул зубами.

– Нет, – проговорил он категорично, не позволяя петлять и далее.

– Нет? Но ведь ты меня даже не выслушал! – опешила Алёна, а Игнатов нетерпеливо рассмеялся.

– Да, да, я негодяй. И сколько обиды в голосе, сколько искреннего непонимания! На всякий случай оглашу: Семёныч предупредил, что ты будешь звонить.

– И что? Я теперь не могу тебе позвонить?!

– Можешь. Только говорить ничего не нужно.

– Да я только спросить…

– Да, я освещаю благотворительный вечер. Да, на нём будет Бортновский, и организаторы уже заявили об этом как о неизменном факте. Нет, я не возьму тебя с собой и никак не прокомментирую всё, что смогу там услышать и увидеть. Я ответил на все твои вопросы? Разбил все твои надежды?

– Да, – легко согласилась Алёна, чувствуя, как что-то внутри с оглушительным свистом летит вниз. – И знай: я на тебя обижена.

– И это меньшее из двух зол, дорогая. Ведь я мог воспользоваться твоим вынужденным положением во всех некрасивых смыслах этого выражения, и в результате всё равно отказать, потому что иначе и быть не может. Тогда бы ты сказала, что ненавидишь меня и обозвала бы сволочью. Так что люби и цени моё благородство, – добродушно рассмеялся Игнатов тишине в трубке. – А когда позвонишь в следующий раз, начнём с того же места, где сегодня и остановились. На твоём «хочу и не решаюсь».

– Ты сволочь, Игнатов, – проговорила Алёна на выдохе и прервала связь, понимая, что и эта, весьма хлипкая надежда на успех рухнула, не успев окрепнуть.

Был ещё вариант устроиться в организацию, обслуживающую подобного рода мероприятия, но здравый смысл подсказывал, что новичкам там не рады и едва ли допустят до барского стола вот так, с наскока, но попробовать стоило. И до двенадцати часов Алёна успела не только позвонить, но и съездить в агентство, где её предполагаемо послали попытать счастья в местах не столь отдалённых.

– Что же не везёт-то так… – поглядывая на промокшие ноги, она упёрлась кулаком в стену и глухо простонала. Брать зонт за свои двадцать три года Алёна так и не научилась.

Она тяжко вздохнула, покачала головой, не одобряя своё упрямство, и поплелась по ступеням всё на тот же четвёртый этаж. Уже и ключ достала, и даже разок провернула его в замке, когда внутри что-то щёлкнуло и, рассыпавшись, задребезжало. Предел терпения – как сама она себе объяснила, стоя уже под чужой квартирой. В некой прострации Алёна нажимала кнопку дверного звонка. И ведь ни один из стоп-сигналов не сработал! Она даже не знала, что хочет сказать, да и кому сказать не знала тоже. А в голове вместо мозгов сплошное желе. Вишнёвое.

– Так и будешь стоять?..

В какой-то момент будто издалека Алёна услышала насмешливый женский голос и опомнилась, тряхнула головой, попутно отмечая, что именно женщина стоит перед ней. Та самая, что вчера истошно кричала – Алёна узнала её по голосу, но, оценив внешность, немного опешила, ведь ожидала увидеть нечто иное.

Сейчас перед ней стояла не истеричная особа смазливой наружности и раннего возраста, на которых так падки успешные мужчины, а женщина взрослая, уверенная в себе, состоявшаяся. Явно старше парня, что был у неё вчера и так необдуманно обделил Алёну вниманием. «Альфонс. Наверняка это был обычный альфонс» – пронеслось в голове прежде, чем она успела хоть что-то сказать.

– Если посмотреть – это всё, что ты хотела… – снова проронила незнакомка, но теперь с явной издёвкой, и попыталась было захлопнуть дверь, но Алёна собралась, пришла в себя и выдала милейшую улыбку.

Улыбка с её стороны только увеличила желание женщины захлопнуть дверь, и пришло время проявить чудеса изворотливости и, буквально говоря, просочиться сквозь довольно узкую щель в квартиру.

– Нет! – выкрикнула Алёна, отчего-то испугавшись. – В смысле, не посмотреть… – добавила она, но скривилась, понимая, что говорит не то. – В смысле, здравствуйте. Меня зовут Алёна. Я ваша соседка из квартиры напротив.

– О, да ты и говорить умеешь, – послышалась в голосе похвала, и Алёна поджала губы.

Женщина извернулась, чтобы защёлкнуть замки входной двери, а потом, изображая внимание, скрестила руки на груди.

– Да, так неловко получилось… Не знаю, что на меня нашло и…

– А что мерзкий старикан? – нетактично перебила женщина и неприятно оскалилась. – Он всё же облапошил эту дуру и завещал квартиру тебе?

– Кто?! – не поняла Алёна, в панике пытаясь объяснить историю своего появления на пороге квартиры. – Да нет же, я не о том! – категорично закачала она головой в ответ, но услышать её не желали.

– Вот уж где был несносный старик! – в негодовании пробормотала женщина, будто выругалась, но тут же оживлённо улыбнулась, демонстрируя искренность и доброхотство. – Если говорить по правде, то я его терпеть не могла! – усмехнулась она и отступилась от Алёны, удаляясь в светлую гостиную комнату. В какой-то момент женщина обернулась, взглядом призывая идти следом. – Он всё время курил свою крючковатую трубку и этим дымом провоняла не только его и моя квартиры. Этим дымом, казалось, провонял и дом со всеми его жильцами!

– Ну да… наверно… – припомнила Алёна и мамины жалобы по поводу той же курительной трубки. – Только я…

– А ты, стало быть, его внучка? – широко раскрыв рот в необъяснимом азарте, женщина затаила дыхание и принялась рассматривать Алёну, совершенно не стесняясь внезапно возникшего интереса.

Да так смотрела, что едва ли не собственноручно ворочала девушку вокруг оси, пытаясь изучить и малейшие детали.

– Очаровательна… – не без удовольствия вынесла она вердикт и закатила глаза в немом восторге. – Поистине прекрасна! – широко оскалившись, даже пожала плечами, выпуская скопившуюся в теле истому. – Так, значит, ты теперь живёшь здесь?.. – что-то прикинула она в уме и совершенно неожиданно сверкнула глазами. – А что же мать? отпустила? Или в тебе проснулся запоздалый бунтарский дух?

– Вы знаете маму?.. – нахмурилась Алёна, а женщина странно рассмеялась.

– Марта! – протянула она руку в дружеском жесте. – Уверена, мы сумеем найти общий язык, – многозначительно добавила, когда Алёна ответила на этот жест.

Жест-то она проявила, а вот инстинкт самосохранения вопил, требуя немедленно покинуть вражескую территорию.

– Ох, милая, что бы тебя сюда сегодня ни привело, уверяю, ты вытащила свой счастливый билет! И я тоже… – добавила женщина со странной интонацией.

Спешно облизнув накрашенные яркой помадой губы, Марта, склонив голову в знаке учтивости, направилась к окну. Она присела на подоконник, удобно устроив на нём одну ногу, а вторую свесила в свободном положении и принялась аккуратно пошатывать ей из стороны в сторону. Странно прищурившись, всматриваясь в городской пейзаж, что открывался из окна, она поджала губы, а потом однобоко улыбнулась самой себе, будто и забыв о незваной гостье. Алёне стоило бы покинуть квартиру, но она отчего-то решила объясниться.

– Если у вас с мамой вдруг возникли какие-то недопонимания… – спешно начала, а Марта рассмеялась в голос.

– Боже упаси, чтобы меня с ней связывали какие-то там недопонимания! – запрокинула она голову назад и, ужасаясь, округлила глаза. – Твоя мать – страшная женщина, – заявила с широкой улыбкой. – Но, думаю, тебе об этом известно, – поторопилась добавить, понизив эмоциональность в голосе до полутонов. – И всё же как ты красива! – мечтательно потянула Марта и, заставляя Алёну окончательно запутаться, закусила губу в завистливом знаке.

Женщина как-то сникла, её роскошная улыбка исчезла с лица, не оставив следа, а взгляд вдруг потух. Алёна встрепенулась.

– Вы тоже очень, очень красивая женщина! – поспешила она заверить, и Марта будто снова ожила. И, опять же, лишь для того, чтобы рассмеяться.

– А я знаю! – неодобрительно покачала головой, предлагая не торопиться с громкими высказываниями. – Всё же не так давно смотрела на себя в зеркало. Но твоя красота дороже, – проговорила наставническим тоном. – Она лишь готовится расцвести, а моя… моя увядает, – Марта наигранно вздохнула и нащупала на подоконнике рядом с собой пачку сигарет. Тут же вытащила одну и прикурила, глубоко затягиваясь ароматным дымом.

– Вы курите… – проронила Алёна, припоминая недавний упрёк в сторону деда, и, в попытке придать словам объём, коснулась кончиками пальцев своих губ.

Марта глянула на неё с прищуром и затянулась глубже. Опустила взгляд на сигарету в собственных руках и в наигранном удивлении пожала плечами.

– Да, – отмахнулась в итоге. – Какой-то идиот придумал, что сигарета успокаивает. Вздёрнуть бы его на рее пиратского корабля… да где же этот корабль сейчас взять?.. – проговорила она и, казалось, что была не на шутку озадачена этим вопросом.

– Я бы хотела…

Попыталась Алёна всё же перейти к сути вопроса, о котором, как вдруг показалось, и сама забыла на какое-то время, но женщина, не позволяя сделать и шага в ту сторону, резко спрыгнула с подоконника и прошлась по комнате, попутно выпуская изо рта плотные клубы дыма.

– А ты, значит, не замужем? – задала Марта вопрос, но утвердительная интонация не позволила воспринимать его однозначно.

Алёна несколько рассеянно кивнула и в жесте защиты вскинула руку с целью размять шею со стороны спины. Под ядовито-милым взглядом она одёрнула руку и несколько раз хватанула воздух ртом.

– Не-ет… – нехотя выдавила из себя, понимая, что Марта так и ждёт ответа. – Мы как раз вчера решили расстаться… – вдруг почувствовала Алёна острую необходимость обсудить это хоть с кем-то, пусть даже совершенно неподходящим, но Марта уже привычно перебила. На этот раз демонстративным вздохом, который должен был выражать что-то вроде сочувствия.

– Это непременно нужно исправить! – воскликнула она и нервным движением затушила сигарету о массивную пепельницу, стоящую на старинном кофейном столике. – Девушке твоего положения и статуса просто неприлично быть одной. Сколько тебе сейчас? – прищурилась Марта, прикидывая. – Двадцать два, двадцать три?

– Двадцать три.

– Ну вот! Я вышла замуж, как только мне исполнилось восемнадцать и, кстати, считаю, что это было едва ли не последнее моё здравое решение, – она выпрямила узкую спину и мечтательно закатила глаза. – А потом столько ошибок, столько нелепостей… – будто осуждая саму себя много лет назад, закачала головой. – Боже, какими сладкими они были… – потянула Марта слова, заманчиво облизывая губы, и, не переставая, улыбалась. Широко и дерзко. Алёна всегда мечтала быть такой, но мечты до сих пор так и остались мечтами. – А сколько боли принесли… – тут же добавила женщина основательно и тихо, так, чтобы дошёл весь смысл. – Тебе точно, совершенно точно нужно выйти замуж! – обрадовавшись собственной идее, Марта сверкнула яркими глазами. – И чем быстрее, тем лучше, – добавила она со значением и склонила голову набок.

Алёна растерянно переминалась с ноги на ногу, пытаясь избавиться от странного взгляда собеседницы, как вдруг почувствовала, насколько навязчивым, насколько твёрдым он стал.

– Как тебе, кстати, мой Андрей? – проговорила Марта вкрадчивым голосом и широко улыбнулась тому, как вспыхнули щёки девушки. – Вы вчера столкнулись в подъезде. Он так сказал, – тихо добавила и с удовольствием наблюдала за тем, как щёки Алёны в буквальном смысле становятся пунцовыми.

– Я… я… – хватала она воздух ртом, пытаясь откреститься от подозрений, а Марта выгнула и приподняла бровь, в предвкушении поджала губы.

– Да будет тебе так волноваться… – в итоге отмахнулась. – В конце концов, что тут такого? – женщина совершенно невинно пожала плечами. – В любом случае, не стоит строить на его счёт далекоидущие планы. Андрей совершенно не готов к семейной жизни, к ответственности. К той самой ответственности, которая присуща главе семьи. Здесь, вероятно, сыграла роль ущербность его отца, но в целом мальчиком можно гордиться! – принялась она рассуждать, но углубляться не пожелала и, нахмурившись, махнула на всё рукой. – Андрей – мой племянник, – рассмеялась в итоге Марта и подошла к Алёне вплотную, погладила ту по ладони в успокаивающем жесте. – Присаживайся, – повела она рукой в сторону дивана и склонила голову набок, глядя на то, как Алёна устраивается.

– Вы извините, что я ворвалась вот так, без приглашения, но у меня к вам дело, – выговорила Алёна, как только почувствовала секундную паузу, послабление в общем контроле над ситуацией, и смотрела в ожидании ответа, с которым, сказать нелишне, женщина не торопилась. И должного интереса к словам не проявляла.

Марта прошлась по комнате с видом королевы, никак не меньше, поправила свежие розы в высокой вазе, направляя бутоны к свету, вдохнула их аромат и только после этого будто опомнилась.

– Ты любишь цветы? – оглянулась она на Алёну и в ожидании ответа обратила внимание на то, как та напряжена. Улыбаться Марта отчего-то перестала.