Твоя Мари. Несвятая троица
Марианна Крамм
Если двоим хорошо вместе, непременно появится третий, чтобы разрушить эту гармонию. А если третий никуда не исчезал? Если он присутствует в жизни тенью, преследует, пытается вернуть то, что потерял много лет назад? Как сделать выбор, как решить, что важнее – покой или страсть?В оформлении обложки использовано фото Espressolia.Содержит нецензурную брань.
Марианна Крамм
Твоя Мари. Несвятая троица
Автор не пропагандирует, не старается сделать БДСМ популярным, не предлагает пробовать на себе.
Что люди знают о боли… Что вообще любой отдельный человек знает о том, как может болеть внутри, там, где нет никаких органов, только что-то такое, что постоянно ноет, тянет и режет?
А ведь у каждого в душе есть бронированная дверь, которая в определенный момент распахивается перед конкретным человеком. А потом, если что-то пошло не так, она захлопывается и больше не открывается никогда и ни перед кем – как бы сильно он ни старался ее открыть.
Это больно для обоих – и для стучащегося, и для прижавшегося к этой двери с другой стороны. К счастью, есть люди, понимающие, что с ломом или взрывчаткой к такой двери нельзя. И спасибо им за это.
Дано: есть я, любящая боль мазохистка, есть мой Верхний – Олег, человек с твердыми незыблемыми принципами и замашками самурая, и есть мой бывший Верхний – Денис. Со стороны мы уже давно выглядим как крепкая шведская семья, хотя это, конечно, не так.
Дело в том, что Денис и Олег знакомы с детства, а мы с Денисом – лет с семнадцати, и вышло так, что в свое время поехавший с катушек Денис просто отдал меня, тогда свою нижнюю, Олегу – решил повоспитывать таким образом и объяснить, что в Теме есть не только отношения типа «садист-мазохист», но еще и «Доминант-сабмиссив». Объяснил. Да вот беда в том, что я поняла это несколько иначе…
Я окончательно убедилась в том, что для меня в Теме есть только С/м, и ничего иного, а рядом со мной – человек, который разделяет мою точку зрения. Словом, Денису пришлось признать факт, что он облажался, поскольку спорить с Олегом ему не позволяет ни весовая категория, ни весовая категория в «тематическом» сообщества. Что, однако, не мешает ему периодически пробовать влезть к нам в пару третьим. Ничего обычно не происходит – Олегу помощники не нужны, но Дениса это только раззадоривает. У нас сложилась довольно тесная компания из трех «тематических» пар и – Дениса.
В последнее время он стал много времени проводить вместе с Валерией – она появилась в нашей компании как раз по его приглашению, а нашел он ее, как ни странно, в офисе Олега. Лера работает управляющей одним из его магазинов, и какое-то время даже это был магазин, находящийся на территории моего комплекса обслуживания автомобилей. Правда, после некоторых ситуаций Олег перевел ее в другой филиал, чтобы ее присутствие не раздражало меня. Лера – Верхняя, и они с Денисом все пытались найти себе одну нижнюю на двоих, чтобы устраивала обоих, однако все никак.
Надо сказать, что Лера долго переживала по этому поводу, а потом внезапно оказалась в постели с Денисом. Я, если честно, с облегчением выдохнула, надеясь, что Денис наконец обретет занятие и отношения и отстанет от нас. Ошиблась. Но, надо признать, притязания его стали чуть менее интенсивными. Хотя…
Разрыв всегда наступает неожиданно. И потому особенно обидно и непонятно. А главное – причина настолько мелкая, глупая и абсурдная, что в голове не укладывается. Я отказалась ходить на массаж к Денису, а Олег вдруг вспылил и категорически заявил – не будешь ходить туда, так и ко мне не приходи. Смешно, да? Смешно. Но мне вполне понятна причина – я вновь проявила неподчинение, а потому Верхний решил, что наступила пора наказаний. И вот тут нашла коса на камень, потому что я категорически отказалась выполнять требование и возобновлять походы к Денису, смысла в которых я больше не вижу.
Сказать, что мне было плохо, это вообще ничего не сказать… Внутри разливалась такая боль и обида, что, казалось, это так захлестывает, что я не могу дышать. Я плакала по ночам, положив телефон рядом с собой на подушку, и все ждала звонка или сообщения. А потом вдруг решила, что не могу себе позволить раскисать. Никто не знает, сколько мне осталось…
И внезапно вскрылось еще кое-что. Во время нашей поездки в Москву мой врач вдруг разоткровенничался с Олегом и выложил ему все об ухудшении моего состояния. И даже это не так страшно, как то, что мне он об этом не сказал. Обсудив все вдвоем, они, так сказать, консилиумом решили, что в моем психологическом состоянии информация только повредит. Ну, конечно – зачем мне знать о метастазах в печени? Но даже не это взорвало меня, а то, что Олег обсудил все не со мной, а с Денисом. С Денисом, черт его возьми! И я узнала об этом от него же.
У меня осталось ощущение предательства. Я чувствовала его вкус, ощущала запах… Олег меня предал этим разговором. Да, глубоко внутри я понимала, почему он поделился именно с Дэном, он все-таки врач, но противное ощущение не покидало.
Я считала сперва дни, потом часы, перешла на минуты. Казалось, что жизнь остановилась – без него. И – Голод. Такой страшный, давно забытый мною Голод, от которого все тело сводит судорогой. Настроение всегда плохое, любой, кто пытается заговорить – враг. Я сутками лежала в постели, выдергивая себя через силу только для того, чтобы выпить кофе и выкурить сигарету. Запасливо купив три блока, я имела возможность не выходить на улицу.
Так прошел месяц. Потом еще половина. А потом позвонил врач из Москвы и категорическим тоном заявил, что мне необходимо прилететь и провести терапию метастазов.
– Единственное, о чем я тебя прошу, – сделай так, чтобы с тобой кто-то побыл это время, – сказал он. – Процедура мучительная, тебе будет очень плохо, и ни в коем случае нельзя оставаться одной, может возникнуть болевой шок, должен быть кто-то, кто хотя бы «скорую» вызовет в случае чего.
Хорошенькое дельце… Я не могу везти с собой маму, она уже не так молода и не так здорова. Выход один – звонить Ляльке, хотя это нравилось мне еще меньше. Но больше ничего сделать нельзя. Она согласилась, и я провела неделю на диване в их гостиной, грызя по ночам угол подушки и рыдая от страшных болей во всем теле. Лялька вечерами лежала рядом со мной, шептала на ухо какую-то милую ласковую чушь, и я злилась на себя за то, что верю ей. Опять верю, опять на что-то надеюсь.
А зря – при первой же возможности Лялька напомнила мне, что не стоило. Я привыкла ждать от людей таких же поступков, как совершила бы я. И я ни за что не бросила бы больную подругу, прилетевшую на неделю за тысячи километров, ради мужика, которого видела полтора раза. Но как же – а вдруг он немедленно на ней женится? При живом муже, ага… Дав себе слово больше никогда ни о чем ее не просить, я улетела домой.
Всю эту неделю меня внезапно баловала звонками Лера. О том, что мы с Олегом расстались, быстро стало известно всем нашим знакомым – ну, это и неудивительно, стоило мне пару раз не появиться рядом с Олегом на дачных вечеринках, и всем все стало ясно. Первой, так сказать, ласточкой стал звонок Историка. Макс на полном серьезе предложил мне стать его нижней. Я ошалела настолько, что высмеяла его и посоветовала выбросить из головы подобную дурь.
Лера же… Началось с того, что она нашла в квартире Дениса мою цепочку. Я, конечно, в свойственной мне высокомерной манере отшила ее, попутно высмеяв и предложив прислать фото цепочки на моей шее. Она, конечно, отказалась, а вот если бы согласилась…
Не знаю, что я бы делала, потому что цепочка на самом деле была моя. Одурев от Голода, я пошла на то, на что не решилась бы, будь в моей голове на тот момент хотя бы капля рассудка. Но я, выходя из больницы после сдачи очередных анализов, наткнулась на Дениса. И мой мозг, размягченный длительным отсутствием Темы, помноженным на не очень хорошее психологическое состояние, подсунул мне картинку – мы с Денисом много лет назад, в обнимку идем к его машине, предвкушая, что сейчас будем делать, оставшись наедине. И я сломалась, шагнула к нему, прижалась лицом к свитеру под распахнутой дубленкой:
– Ты по-прежнему меня хочешь?
– Сдурела, Машка? – хрипло спросил он, так и оставшись стоять с разведенными в стороны руками.
– Пожалуйста…
Он молча взял меня за руку и повел за собой. Так же молча мы вошли в подъезд, потом в лифт, потом в квартиру. Он лихорадочно начал раздевать меня прямо в прихожей, боясь, видимо, что я передумаю и уйду. Но я никуда не ушла бы, даже если бы ему вдруг взбрело в голову одуматься и выгнать меня.
Уже оказавшись на диване в комнате, я посмотрела на Дениса и увидела, как мелко дрожат его руки, когда он вынимает из ящика комода девайсы. Самое странное, это оказался тот самый набор девайсов, что он использовал, когда мы были вместе.
– Думала, что ты это давно выбросил.
– Они до сих пор хранят твой запах, – Денис смотрит мне в глаза и подносит к лицу «кошку».
По моему телу пробегает дрожь – все-таки он маньяк, но эта мысль тут же испаряется, когда я вижу, как он как снимает серый свитер и вынимает из шкафа белую рубашку, надевает, не сводя с меня пристального взгляда, застегивает пуговицы, закатывает до локтей рукава. Господи, я, оказывается, все это помню. Сейчас он вытащит ремень из джинсов, пару раз хлопнет им себя по бедрам, подойдет ко мне – медленно, потом возьмет за подбородок двумя пальцами и поцелует в губы. «Ну что, зайка, полетели?..»
Денис гладит меня по лицу пальцами, убирает назад челку, чуть задерживает руку на горле.
– Попроси меня, – шепчет он, заглядывая мне в глаза.
– Ударьте меня, Мастер.
– Еще.
Я физически ощущаю, как от него волнами начинает исходить желание.
– Прошу вас, Мастер.
Денис запрокидывает назад голову, закрывает глаза и пару минут тяжело дышит, справляясь с охватившим его возбуждением.
– В ноги.
Я опускаюсь на пол. Он порет меня ремнем, потом долго распинает на диване, потом снова порет – уже «кошками»… Мне кажется, я схожу с ума от его прикосновений, от звука его голоса, от его стонов, которые он даже сдерживать не старается. Он ждал этого момента куда дольше, чем я – он ждал, он хотел, и теперь, кажется, сам не верит тому, что происходит. Удивляет меня то, что Денис не пытается перешагнуть грань, не пытается применить какие-то новые практики – он делает только то, что я всегда любила. И очень странно, что за все это время я ни разу не вспомнила об Олеге, хотя даже с Лялькой это было.
…Потом я лежу на диване, не в силах пошевелиться, хотя совершенно не испытываю никаких ощущений – ни болевых, ни эмоциональных. Просто ватное тело, которое отказывается повиноваться голове. Денис, обессиленный и, похоже, тоже вывернутый наизнанку, сидит рядом, рассеянно положив руку мне на затылок. Я, собрав в кулак всю волю, передвигаюсь и кладу голову ему на бедро так, чтобы смотреть в лицо. Он открывает глаза и удивленно спрашивает хриплым голосом:
– Ну, что ты, зайка?
– Отпусти меня…
– Так я же не держу… хочешь уйти – уходи, – словно в подтверждение своих слов он поднимает вверх обе руки.
– Я не об этом…
– Я не могу, Машка… не могу, понимаешь? Мне кажется, что я сойду с ума, если тебя не будет рядом. Пусть даже ты не со мной.
– Это глупо, Диня… ты сходишь с ума как раз потому, что постоянно видишь меня. И потому, что я в этот момент с Олегом.
– Но сейчас-то его нет, правда? – он бережно перемещает меня на пол, переворачивает на спину и ложится сверху, захватывая мои руки за запястья и задирая их вверх. – Пока ты со мной… – бормочет он, целуя меня в шею и спускаясь ниже. – Я уже забыл, какая ты, Машка… когда ты не Мари, а Машка… моя Машка…
