Которые себя не в силах взволновать;
А вы, читая в них про тысячи лобзании,
Уж полагаете, что я негодник сам;
В лицо всех пакостей наделаю я вам.
17. К Колонии[56 - Принимая слово Колония за имя собственное, можно предположить, что это нынешний городок Колонья недалеко от Вероны. Капризная и забавная шутка по поводу хорошенькой жены провинциального горожанина.]
О Колония, ты поиграть на мосту бы желала[57 - Конечно, жители Колонии были бы не прочь повеселиться и в праздники при жертвоприношениях, даже поплясать на длинном и прочном мосту, тогда как у них только дрянной мостишка, могущий при подобных веселостях свалиться в глубину болота.]
Длинном и поплясать бы готова, но только боишься
Свай мостишки плохих, стоящих на дряхлых подпорках,
Чтоб кувырком-то он весь в глубину не свалился болота;
5. Пусть по желаньям своим дождешься хорошего моста,
По которому можно салийскую праздновать пляску,[58 - Жрецы Марса, салийцы, первого марта исполняли характерную пляску в честь своего божества. Катулл только желает гражданам моста такого прочного, что на нем могли бы плясать и салийцы, о которых вне Рима не может быть и речи.]
Только великим утешь ты меня, Колония,[59 - За такое благожелание со своей стороны Катулл выражает Колонии свое, именно: столкнуть с моста в болото беспечного мужа молодой красавицы.] смехом;
Некоего из моих сограждан хочу с твоего я
Моста в грязь сноровить через голову кверху ногами,
10. Да и туда, где в озере целом и в тухлом болоте
Плесенью все зацвело и самая пропасть пучины.
Несоленейший он человек и не более смыслит[60 - Помня, как в былое время на охоте раздавался в лесу голос нашего товарища, обращавшийся к охотнику Литвину: «Макаренко, дурак несоленый!» Мы решили insulsissimus est homo перевести словом несоленейший, которое, по нашему мнению, здесь вполне равносильно латинскому.]
Мальчика только двух лет, что спит, отцом убаюкан.
Ведь жена у него в едва наступившем расцвете
15. И избалованней всякого нежного даже козленка:
Надо за ней приглядеть, как за гроздом самым чернейшим;[61 - Гроздь самый черный – самый сладкий, а потому соблазнительный.]
Он же дает ей играть, как хочет, и думать забыл он,
Сам не подымется с места, а словно ольха, что подсекли
Лигурийской секирой, лежит, завалившись в канаве,
20. И настолько в ней чувств, как будто ее не бывало.
Так и мой-то болван, ничего он не видит, не слышит,
Кто он сам-то, и есть или нет, и того он не знает.
Вот его-то хочу с твоего я моста низвергнуть,
Может быть, это бы вдруг потрясло тупую в нем спячку
25. И в густой он грязи свою бы оставил сонливость,
Как подкову железную в липком болоте ослица.
22.[62 - От 18–20 пропущены в тексте Ризе, которого мы держались, как вставки псевдовиргилиевых стихотворений, а 21 мы обошли, подобно некоторым другим, на объясненных в предисловии основаниях.] К Вару[63 - О Варе смот. 10, 1.]
Суффен вот этот, Вар, знакомый твой обычный[64 - Неизвестный нам Суффен в качестве плохого стихотворца упоминается в 14, 19.]
Приятный человек, речистый и приличный,
А между тем стихи писать он полюбил,
Их тысяч десять он иль больше настрочил,
5. По-моему; не так, как часто на швырковых
Подчистках: дивная бумага в книгах новых,[65 - Подчистками мы перевели in palimpsestos, во избежание иностранного слова, так как палимпсест есть пергамент, с которого счищены прежние письма и начертаны новые.]
Тут скалки новые, застежки, верх горит,
Все разлиновано, под пемзу все блестит.
Когда ж начнешь читать, то с светским тонким строем
10. Суффена копачом сочтешь иль козодоем,
Насколько он другой и изменился так.
Что ж это, почему? Отъявленный остряк
Натертый человек по светскости сугубой,
Он деревенщины грубее всякой грубой,
15. Когда начнет писать; и больше счастья он
Не знает, чем когда в писанье углублен:
Так восхищается и так себе дивится.
Мы слабы этим все; и редко где случится