***
Утром она взяла отгул и поехала в музей революции. Школьные кружки были при каждом третьем музее, но название совпало только в одном. Ну, и на главной странице музейного сайта красовалась фотография актива кружка вместе с улыбчивой рыжей руководительницей. Имя Алиса сказала настоящее.
К музею Лиза пришла за десять минут до начала занятий. Седая смотрительница с манерами выпускницы Смольного показала аудиторию, где собирались ребята. В комнате уже было человек пять и они шепотом спорили над чем-то, разложенным на сдвинутых столах. Лизу никто не заметил.
– Привет, – прозвучавший за спиной голос рыжей она узнала сразу. Алиса обогнула гостью и внимательно посмотрела ей в лицо.
– Подожди пять минут. Ребята, сегодня у вас будет самостоятельная работа, – Алиса с усилием подняла перед собой два пакета. – Семейный архив неизвестной бабули, спасла от выброса на помойку. Здесь документы с начала прошлого века, все бумаги вперемешку. Задание – разобрать по годам. В отдельную папку выложить фото, которые, с вашей точки зрения, представляют ценность. Любую – историческую, художественную, финансовую. Составить описи. Нина, через два часа все закроешь, ключи на вахту, – она повернулась к худенькой девочке в очках. – Когда закончите, позвони мне обязательно. У меня срочное дело. Я в вас верю, результаты обсудим на следующем занятии.
Девушки пошли в кафе. По дороге молчали обе. Лиза собиралась с мыслями, Алиса выжидала. Кафе выбрала рыжая, в двух шагах от музея была «Точка вкуса». Заказав кофе, уселись за столик в самом дальнем и темном углу. После пары глотков Лиза решилась.
– Что ты искала в моем планшете?
– Фото отца твоего ребенка, – ответ был ошеломительно неожиданный.
– Зачем?
– Потому что я подозреваю, что он преступник.
– Что он совершил?
– Я не сказала, что совершил. Я сказала, что я его подозреваю.
– Хорошо. В чем?
– В убийствах.
– Павел никогда не пошел бы на такое.
– Даже защищая себя или тебя?
– На нас никто не нападал. Уверена, ты ошибаешься.
– Не торопись с выводами. Давай я расскажу факты, и ты сама решишь, обоснованы мои подозрения или нет. Только сначала пара вопросов. Про пожарную каланчу. Лиза, это очень, очень важно. Критически важно. От того, как ты ответишь, зависит жизнь многих людей.
– Хорошо. А потом ты ответишь на мои?
– Да. Хотя, когда я закончу рассказ, у тебя может и не останется никаких вопросов. Скажи пожалуйста, когда ты первый раз увидела башню?
Лиза задумалась.
– Она всегда была там.
– Вспомни, когда именно ты увидела её в первый раз.
– В первый день моей практике в архиве. В окно. Я помню, что все время отвлекалась, каланча очень выделялась на общем фоне.
– Чем именно выделялась?
Лиза задумалась.
– Она была словно выдернута из одного времени и вклеена в другое.
– Только каланча? Люди вокруг были современниками?
– Не знаю, я как-то не особо обращала на это внимание. Хотя… – Лиза запнулась, её глаза внезапно стали раза в два больше, словно она увидела привидение.
– Что? – в Алисиных глазах засветилась надежда.
– Комната Павла, его соседи, вид из окна. Я тогда мельком глянула, не придала этому значения. Там все было иначе… Как в старом кино.
– Как ты попала в башню?
– Мне хотелось посмотреть на неё изнутри. Так что, когда дверь оказалась открытой, я зашла.
– Давно это было?
– Года полтора назад.
– Сколько раз?
Лиза допила кофе, покрутила бумажный стаканчик в руках. Молча встала, дошла до кассы, сделала новый заказ. Она стояла под табло, ждала, когда появится её номер, и никак не могла отделаться от мысли, что Алиса – единственный шанс выговориться. Про роман с Павлом не знал никто. Маме она рассказать ничего не успела. Сначала не была уверена, что все серьезно, потом не рискнула расстраивать родителей предательством несостоявшегося зятя. На работе обсуждать свою личную жизнь было неловко. Подруг у Лизы не водилось. Вспомнила Полину и усмехнулась – становится посмешищем в глазах знакомых не хотелось совершенно. И вот сейчас она наконец-то могла разделить свою трагедию с благодарным слушателем. Лиза решительно выкинула стакан и вернулась за столик с бургером и еще одной порцией кофе.
***
– Я зашла в открытую дверь восемнадцатого мая две тысячи семнадцатого года. Вовсю цвела сирень и перед дверью в башню тоже рос огромный куст. Я обычно за этим кустом курила. И вот стою с сигаретой, а дверь скрипнула и открылась. Как будто в гости пригласили, – Лиза рассказывала, отщипывая маленькие кусочки булочки и не глядя на собеседницу. Она словно вернулась на полтора года назад, в жаркую весеннюю Москву.
– Я не удержалась и зашла. Похоже, на первом этаже каланчи размещались склады или подсобные помещения, со входом из магазина. На втором и третьем – по квартире. Там такая гулкая тишина… Как в Эрмитаже в выходной. Постояла на площадке, было страшно, словно я воровка и влезла в чужой дом. Казалось, что из-за двери выскочит какая-нибудь злющая бабка и устроит скандал. Никто не вышел, конечно. Я поднялась на третий этаж, там две двери – на смотровую площадку и в квартиру. На площадку вела лестница и я опять не удержалась, – она пожала плечами и замолчала.Перед глазами у неё мелькали события рокового дня.
С первого взгляда на каланчу становилось ясно, что окошки для неё собирали по всей Москве – одинаковых не было. Парочка круглых, но разного диаметра на втором этаже, щеголяли белыми занавесками в половину рамы. Верхнее, в виде высокой арки, скрывало обстановку комнаты за тяжелыми бархатными портьерами. Теоретически, Лизе ничего не стоило выяснить, кто занимает помещения в этом здании минут за пять. Доступ к документам в соседнем отделе был, но ей больше нравилось фантазировать. Мимо двери в башню она проходила несколько раз в день и каждый раз руки сами тянулись к кольцу, что держал в пасти грозный лев.
В тот четверг она шла в гастроном за любимым салатом с креветками. Привычно остановилась в кустах сирени, вытащила пачку сигарет и как зачарованная уставилась на деревянную створку. Которая неожиданно скрипнула, а потом медленно приоткрылась. «Это знак», – решила девушка и шагнула в полумрак парадного. Пахло сдобными булочками и почему-то летним дождем. На втором этаже никого не было, и она осмелела. Стараясь не стучать каблуками, взбежала на следующий и замерла от восторга – дверь на смотровую площадку была открыта. Лестница, ведущая на крышу, оказалась узкой, крутой и темной. Наверное, поэтому Лиза не разглядела мужчину в дверном проеме и практически уткнулась в его спину. От неловкости вспотели ладони, и она почувствовала, как краснеет. Шаг назад по инерции и, если бы не молниеносная реакция незнакомца, Лиза проверила бы на прочность не только ступеньки, но и все части собственного тела.
– Извините, – голос внезапно стал тоненьким, как у первоклашки. Она закашлялась, боясь что следующее слово превратится вообще в писк.
– Вы не ушиблись? – рука, обхватившая лизину талию, была похожа на гранит. Прижатая к мускулистому торсу, девушка покачала головой и открыла зажмуренные глаза. Острый девичий носик оказался в сантиметре от заросшей темными курчавыми волосами мужской груди. Лиза окончательно смутилась. Мужчина развернулся, загородив собой лестницу и убрал левую руку. В правой он держал кофейную чашечку.
– Добрый день, сударыня, – ни тени иронии или насмешки в голосе. – Я должен извиниться за мой внешний вид. Не рассчитывал кого-то здесь встретить. Тяжелое утро.
Отлично сложенный, в расстегнутой рубашке, с торчащим из кармана брюк галстуком, он был похож на модель из глянцевого журнала. Но у моделей не бывает таких обветренных лиц, проницательных глаз. Ну и рук таких точно не бывает: с мозолями на ладонях, крепких, привычных к работе, а не к гантелькам из фитнес клуба. От сильных пальцев, аккуратно сжимающих кофейную чашечку, она не могла отвести глаз. Он был похож пирата из обедневшего дворянского рода, которому от предков достались порода, благородство характера и дыра в кармане.
Неловкость прошла и Лиза решила, что попала на закрытую фотосессию. «Сейчас попросят уйти, а мне бы хоть одним глазком посмотреть на площадь с крыши. Интересно, после несостоявшегося полета с лестницы, он разрешит мне подойти к ограждению ближе чем на метр?», – Лиза уже открыла рот, чтобы озвучить свою просьбу, как в голову закралась страшная догадка. Это никакая не фотосессия! Нет софитов, зонтиков-отражателей; нет фотографа, суетящихся гримеров. Здесь закрытая вечеринка, её приняли за девочку по вызову и сейчас заставят выполнить «профессиональный долг». Отрезвило изумление, с которым мужчина наблюдал за калейдоскопом эмоций на Лизином лица. Он даже про свой напиток забыл. Вспомнил только когда девушка уставилась на чашку. Наверное, подобное поведение нарушало этикет. Но Лиза не знала, куда приткнуть взгляд, и кружечка показалась ей самым безопасным местом.
– Я люблю кофе с кардамоном. Хотите попробовать?
– Да, спасибо.
Они вместе вышли на смотровую площадку, где был накрыт стол. В такой обстановке кофе она еще ни разу не пила. Медный кофейник, как на картинках с английским завтраком, тончайшие фарфоровые чашки, серебряные столовые приборы, хрустальная сахарница, ваза с фруктами, свежайшая выпечка в нескольких корзинках. Белоснежная скатерть и салфетки были украшены кружевом и ручной вышивкой.
