На отшибе

Глава 2 – Прогулка

После обеда ничего примечательного не произошло. Суббота была коротким рабочим днём, и лопаты побросали даже раньше, чем положено. Эгину радовало, что завтра можно будет выспаться, насколько это вообще возможно в этом диком стройотряде. Магнитофон уже надрывался, но многие легко заглушали его возгласами.

Начинались посиделки с жаркой картошки и сосисок. Орлина среди отдыхающих Эгина не замечала. До заката было ещё далеко. У Эгины появился выбор: сидеть одной под деревьями и слушать ор с периодическими выкриками в свой адрес или сидеть возле «тягача», и слушать Локлира. Второе выглядело явно лучше. Лок тоже принялся жарить сосиски. Он делал по два надреза с обоих концов, и те, обжариваясь, скручивались словно щупальца.

– Хочешь осьминога? – предложил Локлир, когда к его костру приблизилась Эгина.

– Где сосиски взял? – поинтересовалась та.

– Как и все, в холодильнике. Отвратительные! Из чего они вообще сделаны? Это точно не мясо. Если долго их есть, наверно, здоровье испортить можно. Нам сюда всё самое дешёвое отправляют, несъедобное, – принялся высказываться Лок, переворачивая вилкой жареное, – Помню давным-давно мультфильм смотрел про сказочную страну, в которой еда из пластика. Сказка стала явью. Присаживайся, – вытащил он циновку из-под бревна, – Рюкзак нужен?

– Нет… Из холодильника ведь только бригадирше брать можно, – было бы иначе, Эгина наелась бы сырых.

– А я не в строй отряде. У меня свой начальник. Он говорит, мне пачка в день положена, а картошки, сколько захочу, можно брать. Да и заварку ещё, – объяснил Локлир. Эгина устроилась на циновке, сняв полуботинки. Ногам сразу стало легче.

– Что-то Орлина не видно, – побеспокоилась копательница.

– Не волнуйся за него. Он тут любому ответить может, – Лок имел ввиду не только слова, – Бери.

– Я вилку не взяла, – Эгине не хотелось идти к бытовке. Она, куда охотнее, надела бы сосиску на хворостину.

– А в рюкзаке своя есть?

– Есть.

– Эх, сползаю…

Через минуту-другую Локлир и Эгина, достав всё необходимое, устроились-таки достаточно удобно, чтобы спокойно поужинать. Хлеб закончился ещё во вторник. Продуктовая машина приходила только раз в неделю, по воскресеньям. Печь здесь же, из муки, никто не собирался. Зато в костре пеклась картошка. Вдруг возле костра появился Орлин: «Дядь, дай сосиску, а я тебе – чинарик».

– Так у вас же полно их, – не ожидал подобной просьбы Лок.

– Меня сегодня на картошку посадили, – объяснил копатель.

– Ну, бери.

Орлин наткнул на вилку «осьминога» и, бросив на песок в десять раз сложенную бумажку, удалился. Локлир поднял десятку, осмотрел её и сунул в нагрудный карман рубахи: «Пробовала когда-нибудь настоящего кальмара?» – взял он вилкой сосиску.

– Нет.

Кальмар являлся редкостным деликатесом в Эриниане.

– И я не пробовал.

Эгина выгребла хворостиной картофелину из костра. Локлир о многом хотел бы расспросить её, но не спешил, чтобы не испортить впечатление о себе. Он с трудом задал вопрос на относительно отвлечённую тему: «Расскажешь что-нибудь ещё об учёбе? Вам, никак, об изобретениях рассказывали. В лесопилении, наверное же, тоже изобретения были?»

– Были… – Эгина вспомнила одно, – Нам рассказывали, как один инженер заметно усовершенствовал сушильные камеры через несколько десятилетий после того, как они появились.

– И как же?

– Скруглил углы для улучшения аэродинамики.

– И всё? – Локлир удивился.

– И всё… – его собеседница, услышав об этом впервые, тоже удивилась.

– И никто не додумался до этого раньше?

Эгина помотала головой.

– Странно… – Лок даже призадумался.

– Может, кто-то и додумался, но мысль донести не смог, возможности не представилось, – предположила Эгина.

– И так бывает, – согласился с ней танкист, – А ещё бывает так, что возможность есть, а мысль донести всё равно не можешь, не воспринимают потому что. У меня с начальством частенько так… Почему ты именно в технический университет пошла?

– Больше некуда идти было. Я так и сказала приёмной комиссии, когда меня спросили, почему я выбрала именно их ВУЗ, – дала довольно банальный ответ Эгина. Локлир улыбнулся: «Они, наверно, хотели услышать что-то вроде «Это именно то, о чём я мечтала», а ты им «Больше некуда идти»?»

– Ага, – кивнула работница.

– Они, поди, осерчали?

– Возможно. Мне ничего не ответили.

– Но почему же некуда? В Роларне много учебных заведений, – Лок посерьёзнел.

– Финансовые, юридические, педагогические, медицинские – это всё не для меня, – Эгина не представляла, кем она вообще может работать в Роларне. Она видела вокруг себя довольно узкий круг профессий: заносчивых учителей, окружённых злобными школьниками и их агрессивными родителями; юристов и финансистов-мошенников, некомпетентных безответственных врачей, и продавцов, скучающих за прилавками, – Ты ведь тоже, как понимаю, в них учиться не пошёл.

– Нет, не пошёл. Я решил, что нужно быть при оружии, чтобы иметь возможность эффективно защищаться. Меня папаня на танкодром водил в школьные годы. Там танки свободно стоят, не за забором, даже пропуск не нужен. Ты, наверно, и сама их видела. Моего там все знали, потому меня и катали. Я проехался несколько раз и пришёл к выводу, что мне такая работа подходит, – рассказал немного о своём выборе Локлир.

– Хорошо, когда попробовать можно, а-то ввяжешься во что-нибудь, а потом жалеешь об этом, потому что всё не так, как тебе рассказывали.

– А что бы ты попробовала, если бы у тебя была возможность попробовать, что угодно? – полюбопытствовал Лок. Эгина не спешила с ответом.

– Ты ведь мечтала о чём-то? – надеялся получить его танкист.

– Так, о ерунде всякой, – копательница переключилась с раздумий на сосиску. Локлир всё равно хотел бы услышать ответ на свой вопрос: «Ну, всё равно… Я чего пожелал, тем и занимаюсь. А ты чего хотела?.. Меня смущаться не надо. Мне тоже иногда говорят, что я глупо поступил. «Вместо того, чтобы пыль на равнинах подымать, мог бы на крейсере море бороздить» говорят. Ну, не знаю, лучше ли это. Платят, якобы, больше. Но меня не только деньги интересуют в работе… Так, что у тебя?»

– Ну… – Эгина решила рискнуть и ответить, – Дельтапланы.

– Разве дельтапланеристам платят? – ответ оказался неожиданным для Лока, но он отнёсся к нему серьёзно.

– Ты же сам только что сказал, что тебя интересуют в работе не только деньги, – Эгине подобный вопрос не понравился, его задавал ей неоднократно и её папаша, и только для того, чтобы, как он выражался, отвадить, – Меня тоже.

Локлир не собирался её отваживать, ему стало интересно, как дельтапланерист может заработать: «Это понятно, но… разве дельтапланеризм – не увлечение, за которое самому нужно платить?»

– Это спорт. Профессиональным спортсменам платят. К тому же на мотодельтапланах возят почту в некоторых районах, – пояснила Эгина. Локу понравилось: «Значит, летающей почтальонкой работать хотела».

– Да, но в нашей области они не нужны, а я не хочу далеко уезжать, и вообще, мне родители сказали, что я сразу разобьюсь, а образование обязательно должно быть высшим. Поэтому я пошла учиться на инженера, – спешно объяснила работница, доела «осьминога» и принялась запивать его чаем.

– А разве часто бьются? – танкист не представлял насколько это занятие опасное. Эгина помотала головой: «Он ведь планирует. Не дурковать, так и не упадёт».

– Так чего же они тогда тебя так пугали? Настолько волновались за тебя?

Копательница снова мотнула головой: «Мама из глупости, папа, чтобы отвадить». Локлир папе поразился: «Настолько дельтапланы не любит?»

– Он вообще ничего, кроме бутылки, не любит, – Эгина могла бы сказать гораздо больше и грубее, но не стала.

– А-а, ясно, – Лок опустил взгляд, – Ну, я к этому не склонен.

Его собеседнице, похоже, было всё равно.

– Правда, – взглянул на неё танкист.

– Ладно, – безразлично отозвалась Эгина.

– Не веришь?

– Верю.

– Не веришь… – Локлир немного огорчился, – Чем завтра займёшься? – сменил он тему.

– Как обычно, слоняться буду.

– Махнём на променад? Я до продовольственной базы съездил бы.

– На чём? – особого желания кататься у Эгины не возникало.

– На «тягаче», – вариантов у Лока не оказалось, – Нас с тобой ни на чём другом никто не повезёт.

– Нет, не поеду, – отказалась работница.

– Почему? Весело будет.

– Я уже говорила, почему, – похоже, Эгина рассердилась, что приходится повторять дважды.

– Потому, что нездоровая? – помнил танкист, – Так я поведу, не ты.

– Это неважно, – Эгина одним большим глотком допила чай и резко поставила кружку на песок, собираясь уйти от костра. Локлир на секунду задумался: «…Укачивает?» – предположил он. Эгина вздохнула: «Если бы всё так просто было», – она пододвинула к себе рюкзак.

– Извини, я подумал, что причину можно устранить, – Лок не хотел бы, чтобы она ушла.

– Если бы можно было, я уже устранила бы, – Эгина нашарила пакет с таблетками.

– Ты меня пугаешь. Неужели что-то… неизлечимое? – положил руку на сердце Локлир.

– Не говори так, – копательница сунула таблетку в рот и налила себе немного тёплой воды из закопчённого чайника, – Для лечения нужно хорошее лекарство и время.

– У тебя денег не хватает? – Лок обеспокоился. Эгина запила таблетку и ничего больше не добавила к сказанному.

– Давай, добавлю.

– Не надо, проку всё равно не будет.

Танкист озадачился. Его собеседница неохотно пояснила: «Недостаточно просто купить упаковку таблеток. Нужна полноценная реабилитация… или время и размеренный режим. Я не могу позволить себе ни того, ни другого».

– Так и… неужто некому тебе с этим помочь? Я понимаю, папа квасит, денег у него нет, а мама, что? Я не посылаю тебя в санаторий. Знаю, там ужасно: глухомань, тараканы, перловка и коновалы. Но мама-то могла бы тебе помочь с размеренным режимом, чтобы ты здесь лопатой не махала… Или нет? – пытался вникнуть в проблему Локлир. Эгине не особо требовалось его участие: «Работа приемлемая, а маме самой реабилитация нужна», – она застегнула рюкзак.

– Обоим? – Лок выглядел встревоженно, – Что с вами случилась?

– Да не всё ли равно?

Локлир понял, что спрашивает лишнее и замолчал.

– Спасибо за ужин, – поблагодарила его Эгина, не желая портить дружественные отношения, – Мне надо отдохнуть.

Танкист понимающе кивнул. Работница забрала рюкзак с циновкой и устроилась под деревьями поодаль. Сидеть без дела было тяжело, а ложиться спать – ещё рано.

Вода у берега прогрелась, и копатели отправились купаться. Эгине тоже нужно было как-то решить вопрос с мытьём. В полиэтиленовый куб её теперь могли не пустить, а могли и пустить, но сделать какую-нибудь гадость. Вопрос с заменой куба на что-то другое откладывался на завтра, до ночи Эгина не успела бы обсушиться.

Солнце начало опускаться к горизонту, жара спала. Эгина рисовала узоры веткой на песке, когда к ней подошёл Локлир: «Я тут подумал насчёт дельтапланов…»

– Забудь. Эти фантазии уже не имеют никакого значения, – Эгина стёрла песчаный рисунок рукой, – Я поставила точку в этом вопросе.

– Из-за болезни? – Лок опустился на землю.

– Не только. Зачем травить душу невозможными вещами?

– Они не такие уж и невозможные. Ты сказала, что не хотела уезжать далеко от дома, но ты – на Каракале… – танкист сделал паузу прежде, чем продолжить, и в этот момент Эгина сказала «Это вынужденная поездка».

– Может быть, стоит совершить ещё одну? Мой друг из Сплендора связан с авиацией…

– Самолёт и дельтаплан – это не одно и то же.

– Да, но, возможно, он мог бы помочь.

Эгина ничего не возразила, что говорило о том, что у неё появился вялый интерес. Локлир продолжил: «Он решил собрать летательный аппарат. Думаю, он может сделать и дельтаплан».

– Я когда-то тоже хотела собрать летательный аппарат, – Эгина снова принялась выводить закорючки на песке, – У меня и чертежи имелись. Да у кого их не было? Их же в журналах печатали. Но вот материалов и инструментов я собрать не смогла. Такие вещи обычно сообща строят. Как каракат, так все вместе собирают, – она имела ввиду своих родственников и их соседей, – Конечно, на нём же на рыбалку с пьянкой ездить можно. А как мотодельтаплан, так смотрят, как на дуру… Не знаю, может быть, я и в самом деле дура.

– Не похоже… Так вот, как сезон отработаем, можем найти моего приятеля и соорудить-таки дельтаплан, – предложил Локлир.

– Зачем? – Эгина больше не стремилась к этому.

– Ну… мечта сбудется, – другого повода Лок не нашёл. Здесь, на равнинах, мотодельтаплан ни для чего иного и не требовался, кроме как кататься в своё удовольствие. Копательница беззвучно усмехнулась.

– Ну, а почему нет? – танкист был готов взяться за реализацию этой идеи.

– Тебе-то это зачем?

– Интересно стало. Я и сам пролетелся бы разок.

– Твой друг собирает СЛА, а интересно тебе стало это только сейчас, после моих слов, – обратила внимание Эгина.

– В чём ты меня подозреваешь?

Работница не сказала того, что подумала на самом деле, что он хочет познакомиться получше: «Тебе не с кем поговорить здесь». Она часто скрывала свои мысли, потому что они нервировали собеседников. Те хотели, чтобы Эгина говорила именно то, что они хотят услышать, а правдивые слова нередко использовали против неё.

– Что так, то так, – Лок не отрицал.

– Тебе, похоже, вообще говорить не с кем и не только здесь, – Эгина рассматривала знакомство с ним, как временное, и не хотела, чтобы они оба привыкли к нему. Знакомства приносили ей мало хорошего, как правило, лишь временную пользу. Её одногруппницы забыли о ней сразу же, как получили диплом. Рассчитывать на дальнейшую помощь не стоило. Они говорили, что нужно напоминать о себе, но напоминания вызывали раздражение. Даже просто поболтать стало не о чем: хорошему завидовали, плохое «напрягало».

Люди вокруг Эгины любили поиграть в благодеятелей, сами предлагали помощь, а когда это надоедало, обвиняли её в назойливости. Многие вещи стали носить временный характер, хотя ещё недавно ничто не менялось, как бы ни хотелось перемен. Не менялось, возможно, потому что изменения были не нужны окружающим и, в первую очередь, папаше.

Ему было не надо, чтобы у дочки появилась хорошая интересная работа. Он хотел, чтобы она работала в магазинчике под окнами дома и зарабатывала ему на пиво, а по выходным прозябала в своей комнате. Иначе ж вдруг переедет куда-нибудь и выпивки за её счёт не станет. Конечно, папаша не сказал бы прямым текстом «Дай на пиво», он попросил бы денег на что-то другое.

Лок совершенно не походил на него и большинство тех людей, что Эгина видела каждый день; располагал к себе, не был сплетником, а она хотела, чтобы хоть кто-нибудь знал правду, поэтому и продолжала беседы с ним.

Локлир понимал это: «Эх. Ну, да, – подтвердил он, – Этот мой знакомый уехал из Сплендора после того, как закрыли аэропорт. Мы соседями были, у моих родителей – дом в Сплендоре. У родителей Крайна тоже, но их теперь переселяют. Дом оказался на прилегающей к аэропорту территории, что ли. Не разберёшь там. Ну, а Крайн решил на роларнскую Базу податься. Сказал, что хочет заявиться на неё на своём самолёте, чтобы видели, что летать умеет. У него лётных корочек нет. Его на самолёте летать учили, так же как меня на танке ездить. Я свои документы получил, теперь он собирается. Так что Крайн уехал, и видимся мы теперь весьма редко. А другой мой приятель хоть и из ТО, как и я, но с другого края равнин и очень занятой. Кстати сказать, тоже лётчик. На биплане рассекает. Интересны тебе бипланы?» – танкист всё же надеялся, что его знакомство с копательницей будет длиться хоть немного дольше рабочего сезона на Каракале.

– Нет, – отрезала Эгина.

– Тоже отвадили?

– Локлир…

– Извини… Я вижу, ты подавлена, вот и подумал, что это, наверно, потому что кто-то большую гадость сделал.

– Так и есть, если можно так выразиться.

– Ты плюнь на них и сделай по-своему, – посоветовал Локлир.

– Лок, – услало и с укором произнесла Эгина, – Лучшее, что я могу сделать, это заработать деньги на зимовку. Поэтому оставь фантазии.

– Нет, фантазии я оставить не могу, я только вдохновился. Хочу теперь построить дом в деревне. Летом работать, а зимой на печке спать, – поделился своей простой мечтой танкист.

– Про себя, что хочешь фантазируй. Про меня ничего не надо, – попросила Эгина. Вдалеке раздались крики. Купальщики отбежали от воды. Случился очередной оползень, песок съехал по склону острова в воду. Он не мог никого задеть, но всё равно вызвал переполох.

– Пойдём, посмотрим, – предложил Локлир.

– На что? – оползни стали обыденным делом и не вызывали у Эгины ни беспокойства, ни любопытства.

– Прогуляемся, повод есть, – не хотел сидеть на месте Лок, тем более что разговор не задавался.

– Пошли, – работнице тоже не хотелось сидеть без дела. Танкист поднялся с земли и подал ей руку. Она встала без его поддержки и посмотрела на рюкзак.

– Спрячь буде за гусеницу, – не хотел сейчас лезть в «тягач» Локлир.

– А ты потом переедешь.

– Ни.

– Ладно.

Убрав вещи с видного места, они, не спеша, обошли стороной толпу купальщиков и поднялись на мост. Солнце стояло над горизонтом, давая приглушённый свет.

– Ну, ничего особенного, – осмотрел место обвала Локлир и пошёл дальше, – Посидим у грузовика?

Эгина молча поплелась за ним. Грузовик стоял на краю карьера. Сейчас здесь было тихо. Берег большой земли выглядел со стороны острова обманчиво уютно. Лок распахнул дверь кабины: «Фу, духота там, – он захлопнул её обратно и осмотрел пейзаж, – Не дикари бы, так красота бы тут была. Зачем на курорт за большие деньги ехать, если можно и здесь на песке посидеть? – танкист побрёл дальше, по наезженной дороге, – Ты когда-нибудь ездила на курорт?»

– Нет, – отозвалась, поотстав, Эгина.

– И я не ездил. А хотела? – остановился подождать её Лок.

– Нет.

– Чего ж так? Вроде бы все хотят, – танкист направился к экскаватору.

– Не вижу смысла.

– Виды посмотреть. Многие мечтают в Линату попасть хоть на один день, лишь бы в натуральную её увидеть, не на страницах журнала.

– В воспоминаниях она останется такой же журнальной картинкой. Многое из того, к чему нельзя прикоснуться, на что можно только посмотреть, превращается в воспоминаниях в изображение, подобное фотографии. Такие воспоминания вызывают не больше эмоций, чем кадры, сделанные другим человеком, – слова Эгины звучали несколько пессимистично, – Да, мне хотелось бы увидеть некоторые вещи. Некоторые вещи настолько хороши, что вызывают восторг одним лишь своим видом. Лината никогда не интересовала меня настолько. Если говорить о видах, мне интересно смотреть на те, которые я никогда не видела, а Лината – в каждом журнале, и вряд ли её посещение вызывает какие-то особенные ощущения. Тот же городской шум, тот же запах бензина… А вот когда что-нибудь плохое увидишь, оно гораздо дольше в голове сидит и в тусклую картинку не превращается. Видимо, потому что более сильные эмоции вызывает.

– Звучит удручающе, – остановился у трактора её спутник.

– Не знаю, как у других, но у меня часто так. Помню, как давным-давно ходила в передвижной зоопарк. Зоопарк – такая редкость. Вроде бы здорово должно быть: звери не на экране телевизора, они – прямо перед тобой, настоящие. Я тогда ещё и в школу не ходила. Помню льва. Я смотрю на него и думаю «Передо мной – настоящий лев, но, когда я выйду из зоопарка, в воспоминаниях он будет словно кадр из телевизора, словно я никогда не видела его на самом деле, потому что не прикасалась к нему». Так и получилось. День был пасмурный, и в воспоминаниях тот лев теперь такой же серый, как изображение на моём давнишним телевизоре, – рассказала небольшую историю Эгина. Локлир промолчал, опёршись о стрелу экскаватора.

– Родители постоянно куда-то торопились. Мне кажется, я находилась в зоопарке всего минут десять. Меня увели оттуда в самый интересный момент, когда страус начал вытягивать шею и вертеть головой. И зачем я ехала, почти, час на автобусе, на одной ноге, припечатанная к окну? – сидячие места были только на плечах родителей, – Наверно, потому что они, на самом деле, поехали в госте к моей тётке, – продолжила рассказывать Эгина, – Помню ещё обезьян, передававших друг другу печенюшки из клетки в клетку. Эти воспоминания серые. Странно. Наверное, из-за освещения… А обратно я ехала, сидя у папаши на шее. Это было даже интереснее зоопарка… – она взглянула на Лока, – Ты сам хотел послушать какую-нибудь ерунду.

– Да, я и не отрицаю. Наверно, теперь моя очередь? – тот отошёл от экскаватора и задумчиво сунул руки в карманы брюк.

– Нет, не обязательно, – не ждала от него никаких рассказов Эгина. Локлир и обрадовался, и нет. С одной стороны, он не находил занятной истории, и был рад, что можно помолчать. С другой стороны, его огорчало, что ей неинтересно его слушать. Они подошли к бревенчатому мосту через провал. Эгина оглянулась на берег с купальщиками: «Я давно не вижу Орлина».

– Думаешь, что-то случилось? – Лок так не считал, – Он, как кот, гуляет сам по себе, то и не видно.

– Где тут вообще можно гулять?

– Везде. Мы вот в карьер забрались.

– Здесь только слоняться можно, а не гулять, – возразила Эгина, – Прогулка с толком должна быть. Без толка – это уже не прогулка, а пустое шатание, – она предположила про себя, что Орлин тоже может сейчас бродить по карьеру.

– Если под островом действительно раскопки ведутся, вход в шахту – на дальнем берегу. Проверим? – предложил Локлир.

– Нельзя туда, – не согласилась Эгина.

– Никто не обратил внимания, что мы на мост поднялись. Про нас уже забыли. Никто не заметит, – любопытствующему представилась хорошая возможность проверить то, что он хочет.

– Иди один. Я здесь подожду, – отказалась Эгина.

– Ладно. Если через полчаса не вернусь, беги спасать меня, – похоже, на полном серьёзе попросил танкист, – Я ведь могу рассчитывать на твою помощь?

– Можешь, – Эгина присела на продольное бревно моста. Локлир отправился на разведку.

Прошло минут десять, но эринианке показалось, что вдвое больше. Солнце приблизилось к воде, голоса на берегу начали затихать. Эгина встала и перешла мост, немного постояла на месте, и прошла ещё чуть дальше, и ещё дальше. К её радости, уходить далеко от моста не пришлось, из-за кучи песка показались Орлин и Локлир. Первый вертел в руках камень.

– Да булыжник это обычный, – говорил второй.

– Отстань, умник, – огрызался копатель.

– Ну, а что это, по-твоему? Алмаз, что ли?

– Тебе, что? Иди, себе свой найди.

Увидев Эгину, оба остановились. Та приблизилась к ним.

– С той стороны острова действительно шахта, – сообщил ей Локлир, – Только я не думаю, что там драгоценные камни добывают.

– А почему он тогда зелёный? – не согласился с ним Орлин.

– Да где зелёный? Чёрный он, – взглянул ещё раз на камень танкист.

– Ну, вот здесь.

Эгина тоже посмотрела на находку: «Похож на эпидот».

– В камнях разбираешься? – Локлир предположил, что этому её вполне могли научить в университете.

– Немного, – не дала никаких пояснений Эгина.

– Драгоценный? – поинтересовался Орлин.

– Да.

– И сколько такой кусок стоит?

– Немного… Один раз в магазин за продуктами сходить.

– Что так мало? – изумился Локлир, – Драгоценный же.

– Скорее, поделочно-драгоценный. У многих образцов плотность ниже семи, насколько я помню, – Эгина была не уверена в правильности своего ответа, и от этого ей стало неловко.

– Всё равно деньги, – Орлин сунул камень во внутренней карман куртки, – Никому ни слова, – зашагал он к мосту.

– И большая шахта? – спросила Эгина Локлира.

– Ну, вход широкий, на тракторе заехать можно, но глубокая ли, не знаю, не заходил. Его вот встретил у входа и о камнях заспорили. Внутрь соваться не стоит: опоры не поставлены, того и гляди, обвалится потолок. Не знаю, есть ли внутри балки какие, – рассказал тот, – Неважно. Нам там делать нечего. Не пойму только, зачем ради дешёвых камней туннель рыть.

– Из них сейчас столешницы делают для интерьеров загородных домов.

– Ну, продав столешницу, можно, наверно, месяц в магазин ходить… – прикинул Лок, – Только всё равно такая сумма, как мне кажется, расходов на раскопки не восполнит.

– Так топливо-то казённое, – напомнила Эгина.

– Ну, разве что за счёт этого прибыль выкраивают. Я – к «тягачу», – отправился обратно, к месту стоянки, Локлир. Его спутнице оставалось только последовать за ним. Дойдя до танка, копательница с тревогой заглянула за гусеницу. Рюкзак лежал на месте. Она проверила его содержимое: ничего не пропала и ничего лишнего не появилось. Лок предложил выпить ещё чая.