– Вот, держи, я тебе списочек написал, – сказал он, аккуратно положив Саймону на небольшой письменный столик клочок бумаги с перечнем необходимых продуктов. – Что ж, не буду больше тебя отвлекать, спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
Однако ночь Саймона не была спокойной: очень долго он не мог заснуть, всё размышляя о своей будущей книге, которую, думал он, должен непременно когда-нибудь написать. Несколько раз он вскакивал с кровати, судорожно хватался за ручку, садился за стол и… безуспешно. Так продолжалось до тех пор, пока его, наконец, не разморило.
Утром Саймон проснулся около шести утра и обнаружил, что дедушки уже нет дома, а библиотека закрыта. Тогда мальчик быстро собрался, отыскал свой велосипед, всегда находившийся в подвале, и поехал на другой конец деревни, на рынок.
Сегодня погода была чудесной: дул свежий ветерок, веяло утренней прохладой, а на небе ярко сияло солнце. Саймон очень любил кататься на велосипеде в такое время, наслаждаясь красками и запахами лета, чувствуя, как ветер перебирает его густые волосы. Поэтому на рынок он прибыл в самом замечательном настроении.
Пускай это место было мальчику хорошо знакомо, он всё равно постоянно осматривался по сторонам, наблюдая за прохожими с таким любопытством, с каким обычно, когда ему бывает скучно, смотрит с лестницы на людей, выбирающих книги в библиотеке. Рынок Саймон любил и за его бесподобные ароматы: из-за каждого угла здесь тянуло чем-то вкусненьким.
Продукты Саймон выбирал с особой тщательностью, но как-то робко, боясь осуждения торговцев. Мальчик уже давно примелькался продавцам на рынке и был известен всем им своей «робкой тщательностью», так что они невольно улыбались, завидя его. По рынку он блуждал довольно долго, обойдя все ряды, а набрав необходимое, поместил пакеты с продуктами в рюкзак и направился назад в библиотеку.
По пути Саймон стал разглядывать дома и полисаднички деревни, пускай он и знал их довольно хорошо – вдруг чего и изменилось? Пожалуй, бесцельно оглядываться по сторонам – любимое занятие Саймона, а любопытство – главная его черта. Сейчас Саймон смотрел на седого пожилого мужчину, лениво поливающего цветы на балконе, а по двору его бегал, гоняясь за бабочками, здоровенный серый кот с белыми пятнышками. Следующий дом привлёк внимание Саймона огромным и раскидистым яблоневым деревом, на котором щебетало такое множество воробьёв, что осенью он, наверное, принял бы их за листья.
Тут мальчик резко нажал на тормоза: взгляд его приковало нечто более, чем просто красивое, он бы даже сказал, прекрасное. Он видел массивные качели, рядом с которыми росли нежно-лимонные пионы с настолько волшебным запахом, что он мог упиваться им даже с большого расстояния. Саймон не видел этого куста раньше: наверное, его пересадили сюда в прошлом году, когда он уже уехал, а, впрочем, мальчик не был силён в цветоводстве и не мог сказать наверняка. Сейчас ему было всё равно: он смотрел на это чудо, не отрываясь; цветы словно пленили его и манили к себе. Они казались одновременно такими крепкими, сильными, но в то же время нежными и хрупкими. Это было истинное наслаждение, он бы назвал их совершенством природы, оазисом в пустыне или восьмым чудом света. Ему так хотелось хоть на чуточку подойти, приблизиться и прикоснуться к ним.
Он любовался этой удивительной красотой до тех пор, пока его не отвлёк разговор каких-то ребят, притаившихся за углом дома.
– Только представь себе лицо этой старухи, когда она выйдет в свой сад к своим ненаглядным цветочкам, а тут – хвать! – от них остались одни только пеньки! – говорил, посмеиваясь, один из них.
– Согласен, Пит! – ответил ему другой. – Хотя, на мой взгляд, было куда веселее, когда мы твоим соседям проткнули шланг, и он забил у них фонтаном!
Последовала волна хохота, но первый тут же цыкнул на них, чтобы те не забывали об осторожности.
Саймону не составило труда догадаться, что за домом прячется компания того самого Питера Мэдисона, о котором рассказывал дедушка. Мальчик понял, если он сейчас же ничего не предпримет, случится непоправимое. Саймон, хотя он и обещал ни под каким предлогом не связываться с Питером, просто не мог не помешать такой злой шутке, потому что эти пионы слишком сильно запали ему в душу. Конечно, решимости у Саймона было мало, однако он знал, что обязательно что-нибудь сделает.
Саймон хотел было бежать к хозяйке дома, но компания Питера уже показалась из своего убежища. Это было сборище ребят примерно одного возраста, все они были взъерошенными, потрёпанным, и каждый из них походил на другого. Саймон, сам того не замечая, застыл в одной позе, придерживая правой рукой велосипед, а левой – калитку в сад старушки. Саймон, как уже известно, и без того был очень робок на новые знакомства, а уж если дело пахло разборками, ему становилось совсем не по себе, но мальчик машинально преградил им собою путь и твёрдо, насколько это было для него возможно, произнёс:
– Вы сюда не пройдёте.
Вся компания снова разразилась хохотом, а кто-то даже захлопал в ладоши.
– Кто же нам не даст? – нарочно выдавливая из себя смех, сказал вышедший вперёд мальчик: судя по всему, это был сам Питер. Его выдавал яркий свежий синяк под левым глазом. Саймон растерялся и не нашёл, что ответить. Если минуту назад в нём имелась хоть капелька решимости, то теперь она уж совсем испарилась.
– Я, – наконец, произнёс он. Конечно, он хотел сказать что-нибудь более оригинальное, но в такие моменты мысли всегда куда-то улетучиваются.
– И кто ты такой? – сопровождаемый ещё более громоподобным смехом, говорил Питер.
После этого Саймон, помявшись, не смог выдавить из себя ни звука. В его голове только и вертелись мысли о том, что никаких пионов ему спасти всё равно не удастся: Питер со своими друзьями просто вышвырнет его с дороги силой. А он ради этого ещё и нарушил данное дедушке обещание! Но делать было уже нечего.
– Слушай, болтать-то ты не больно умеешь. Давай-ка лучше посмотрим, насколько у тебя хватит смелости и сил, чтобы с нами подраться! – произнёс Питер, важно закинув голову и уперев кулаки в пояс.
– Я не стану с вами драться, – пытаясь придать голосу спокойствие, ответил Саймон. – К тому же с вашей стороны было бы нечестно устраивать такие разборки против меня одного.
– А мы не спрашиваем твоего позволения подраться! – выскочил вперёд другой, замахиваясь кулаком.
– Я думал, вам важно, каким способом добиваться победы: как достойная банда или отбросы, – говорил Саймон слишком непривычным для себя тоном, желая затронуть самолюбие Питера. – Скажем, если бы Питер осмелился выйти один, тогда драка была бы честной, – мальчик сделал особенный акцент на слове «осмелился», чтобы добиться ещё лучшего эффекта.
Разумеется, Саймон не стал бы драться и один на один, но говорил он уверенно, зная, что такие люди, как Питер Мэдисон, обычно слишком трусливы и ни за что не станут распускать свои кулаки в одиночку. И, как следовало ожидать, после фразы Саймона Питер побледнел и напрягся.
– Это будет слишком легко для меня! – пытаясь завуалировать напряжение издёвкой, выпалил он. – Я не дерусь с такими слабаками, как ты! Вот уж где бесчестье!
Со стороны его товарищей послышались одобрительные восклицания.
– То есть, когда ты собирался отлупить меня со всей своей компанией, тебя это не напрягало? – сказал Саймон, довольный, что ему удалось загнать Питера в тупик.
– Помолчи! – рявкнул тот, понявший, что запутался в своих словах. Он поспешил увильнуть от этой темы, чтобы и друзья не успели почувствовать этот промах. – Похоже с дракой дело у нас не клеится, поэтому давай сыграем. Проигравший принимает поражение и уходит без лишних возражений. Идёт?
– Но ведь я даже не знаю, во что будем играть, – возразил Саймон.
– Отвечай, идёт или нет!
– Идёт, – произнёс Саймон, до конца не осознавая, что говорит, потому что те могли предложить всё что угодно, а отказываться уже поздно.
– Правила простые, – говорил Питер, снова приняв важный вид. – Мы загадываем тебе число, не больше четырёхзначного, а твоя задача – угадать его.
В этот момент Саймону сделалось дурно. Угадать одно лишь число из такого множества просто невозможно! Но, по крайней мере, это намного лучше, чем драка. Тут у него есть хотя бы малейший шанс, но мальчик понимал, что и это рискованно. У него в голове рисовался образ дедушки Рональда, который напоминал ему обещание. Саймон и представить не мог, как ему от него достанется в случае неудачи! Хотя… ему в любом случае попадёт.
– А что, если я угадаю, а вы меня обманете? – настороженно спросил Саймон.
– Мы напишем число на дороге, – ответил Питер. – А ты не подглядывай.
– Хорошо.
Однако в этом не было совершенно ничего хорошего. Саймон отвернулся, зажмурил глаза и ждал, когда они запишут число. Мальчик пытался угадать их ход мыслей, но безуспешно: они могут придумать что-то несложное, чтобы сбить Саймона с толку, а могут и трудное, зная, что единственное отгадать невозможно. В любом случае, преимущество было на стороне Питера. А в это время вся его компания (а их было человек шесть) бурно что-то обсуждала и заговорчески перешёптывалась.
«Зачем я только согласился? – думал Саймон. – Я же прекрасно знал, что он придумает что-то подобное…»
– Всё! Угадывай! – наконец, радостно воскликнул Питер, потирая ладони, точно муха. Не видя его, Саймон чувствовал эту широченную, но тонкую ухмылку и взгляд его несколько выпученных глаз, обращённый на него.
Саймон замер в нерешительности: сколько сейчас зависело от одного только его слова! Несколько минут мальчик всё ещё стоял с зажмуренными глазами, лихорадочно соображая.
– Уж что-то ты долго думаешь! – говорил, насмехаясь Питер. Он был рад всякой своей жертве, которую удалось загнать в угол и которую так легко напугать. – Мы не будем тебя вечно ждать!
В ответ он получил одобрительные смешки своих товарищей, а Саймон ещё крепче зажмурил глаза, сжал руки в кулаки и выдавил чуть дрогнувшим голосом:
– Мой ответ… – и Саймон снова потупился, что ему стало самому стыдно от своей неуверенности; он стал в мыслях называть себя трусом, мямлей и всеми подобными словами, какие только пришли на ум.
«Давай же, дурак, соберись и думай!» – повторял он про себя, начиная покусывать губу.
– Ну? Какой твой ответ? – говорил Питер тоном школьного учителя, отчитывающего своего ученика за невыполненный урок.
– Семьсот двадцать девять! – произнёс Саймон и раскрыл глаза. От того, что они были так долго и так крепко зажмурены, в них мгновенно потемнело. После стольких раздумий, неожиданно для самого себя, он выпалил просто первое пришедшее в голову число! А Питер со своими друзьями не произносили ни слова, что немало насторожило Саймона. Тогда он решился выдохнуть, разжал кулаки, повернулся и увидел выцарапанные на дороге камнем, который Питер сжимал в руке, три крупные цифры: семь, два и девять – семьсот двадцать девять! Радость Саймона была какая-то бессознательная, но сильная. Он даже рассмеялся от удивления и нахлынувших чувств, а Питер уставился на него вытаращенными глазами.
– Но это невозможно! – завопил он, и уже было набросился на Саймона с кулаками, но тут же одёрнул себя. Ничего не поделаешь: он проиграл. После этого никто из команды Питера ничего не сказал Саймону, а лица у них были такие, словно они подозревали его в каком-то колдовстве. Они, одновременно обиженные и напуганные, развернулись и убежали прочь.
«И невозможное иногда случается, – думал, ошарашенный своей победой Саймон. – Ещё и со мной».
