– Не вру! Я даже в участок обратилась, но меня выгнали. Посмеялись надо мной и вора искать не стали.
– Это легко проверить. Какой участок?
– Семнадцатый, на Перловой улице, – мстительно заложила стражей закона. – Дежурный Роул отказался искать мои вещи.
– Кстати, я лея Агата, рекрутер по Негараму, – улыбнулась девушка. – Пока мы это выясним и запросим временные документы, вас надо устроить и накормить.
Желудок радостно взвыл.
– Вы сегодня пятая, завтра можно отправляться в столицу. Лея Урра, договор оформляйте, – распорядилась девушка и снова ушла наверх.
– Так мало желающих? – удивилась я.
Толстуха фыркнула и шлепнула передо мной лист договора.
– Всего пять дур нашлось на весь город!
Я решила пропустить ее слова мимо ушей. Неясно, кто еще тут дура. Уж точно не я, такое жалованье!
Хм, новые документы оформят? Так это же хорошо! Поставила в прочерках свои данные, изменив одну букву. Была Варрен, стану Таррен. Думаю, никто и внимания не обратит. Ведь меня искать будут, не маменька, так сосед, заплативший кучу денег. Скандал будет знатный, лея Сполитта никогда в выражениях не стеснялась, и за лишний вир удавит.
На строке с уровнем дара нацарапала «сорок пять». Пока разберутся, пока проверят снова, я уже буду в столице. Из Легиона, подозреваю, меня вытребовать назад маменьке будет куда сложнее, чем из какой-то таверны.
Из башни я вышла воодушевленная, с талонами на питание, на помывку и на получение формы. Тело яростно требовало мытья, а желудок алкал пищи. Действительно, как и сказала толстуха, буквально в двадцати метрах был приткнут к стене фургончик с зеленым верхом. Там следовало получить форму. Ночевать мы будем в небольшой гостинице, где уже подготовлены комнаты.
В фургоне мне выдали сверток одежды – просторные штаны и куртку из грубого коричневого материала. Надевать под него полагалось короткую сорочку, бюстье и штанишки выше колен. Ну, хоть не панталоны с кружевами! Еще выдали портянки и довольно-таки грубые ботинки. Зато в отдельной небольшой сумке сложено мыло, губка, расческа, миска, ложка и жестяная кружка. М-да, баловать нас явно никто не собирается. Наверное, чтоб отпугнуть кандидаток, которые привыкли к нежному шелку и прозрачному шифону, изысканным притираниям и заморским духам. Меня таким не запугать, одежда новая, крепкая и чистая, чего еще надо? Мое платье давно просится в камин, а красивую форму еще надо заслужить.
Гостиница за углом была не из шикарных, двухэтажный деревянный дом давно нуждался в покраске. Дверь нараспашку позволяла видеть коридор, пронизывающий здание насквозь, вторая дверь тоже была открыта настежь, в нее светило солнце, видны были проезжающие коляски и мелькающие горожане, спешащие по своим делам на соседней улице.
Стойка портье находилась в середине, сразу за ней шла лестница наверх. Перед стойкой располагался обеденный зал. Запах горохового супа и жареной картошки заставил меня сглотнуть голодную слюну.
Мрачного вида мужчина за стойкой взял у меня талоны и махнул рукой в сторону столиков. Звездочки моркови, кусочки мяса, полная миска счастья! Горячий густой суп нектаром пролился в мой сжавшийся живот. Порция картошки с мясом даже была лишней, я не привыкла так наедаться. Но не пропадать же еде!
Купальня для постояльцев была тут же, на первом этаже. Я с наслаждением вымылась, прочесывая пальцами приятно скрипящие волосы. Спать! В полусне я дошла до указанной комнаты, кроватей в ней было три. Я заняла кровать у стены, с восторгом ощутив грубое, но чистое и выглаженное белье под собой, и моментально заснула.
Глава 4.
– Эй, ты живая? – меня ощутимо затрясли за плечо.
– Да, маменька, сейчас, – подскочила я. Неужели проспала? Маменька ведь даже каши не сварит мелким, а Дина наверняка снова описалась во сне…
Выдохнула с облегчением. Никаких мелких, никакой каши и главное – никакой маменьки! Я в Негараме и мы сегодня отбываем в столицу!
Перед кроватью столпились девушки, и я их оглядела с большим интересом. Все-таки конкурентки на мундир. Может, и жить придется в одной комнате. Пять взрослых девушек – это не пятеро детей, как-нибудь сговоримся.
– Я уже подумала, что ты умерла, – сказала девушка, ближе всех стоящая в кровати. Это у нее столько силищи, так трясти человека? Явные оборотни в роду, вон какая тяжелая челюсть и слегка раскосые глаза. В Легионе ей самое место, надо признать.
– Ты проспала ужин и всю ночь. Даже не повернулась ни разу! – плаксиво сообщила полненькая блондиночка с кудряшками. – Но Сью сказала, что ты живая, просто крепко спишь.
– Думали, и завтрак продрыхнешь, – добавила высокая брюнетка, у которой были такие тонкие губы, что казалось, их и вовсе нет. Недостаток губ компенсировался излишне длинным носом. Впрочем, мне ли критиковать чужую внешность? Сама не красавица.
Пока одевалась, мы быстро познакомились. Полуоборотницу звали Сусанной, пухлую блондинку – Бертиль, а брюнетка-специалист по признакам смерти оказалась Мойрой.
Я сбегала умылась, и мы пошли на завтрак.
Кто не голодал, не поймет моей радости. Хотелось благоговейно сложить ладони и вознести молитву – впервые от чистого сердца. Овсяная каша с маслом! На молоке! Компот, толстый ломоть хлеба и пара вареных яиц наполнили желудок до отказа. Свою порцию я умяла моментально. Кудряшка Бертиль брезгливо нюхала кашу. Сью и Мойра, странно поглядывая на меня, ковырялись в своих порциях.
– Что?
– Ничего, – Мойра хмыкнула. – Так глотать, заворот кишок можно получить.
– Так кушать девушке неприлично! – добавила Сью.
– Неприлично девушке голодать! – буркнула я. Привыкла есть быстро, ведь пока рассиживаешься за столом, Тим свалится в колодец, Дина вывернет на себя миску с мукой, а пока отвернешься, близнецы накидают в тарелку горсть дохлых мух. Если чего не похуже.
– Нас четверо. Лея Агата сказала, будет пятеро, – перевела тему.
– Пятая ночью сбежала, – фыркнула Сью. – Передумала. Решила, что жених, найденный ее отцом, все же лучше грубой одежды и безжалостной муштры.
Муштры? Нас будут учить, само собой. Но назвать учебу безжалостной? Дети безжалостны! Особенно, если их больше одного. Не думаю, что будет сложнее работы в огороде или тяжелее ведер с углем.
– То есть, пятого искать не будут? Ждать не придется? – встревожилась я.
За прошедший день маменька смекнула, что я сбежала. Сначала-то она подумает, что меня сбила коляска или что я утонула, Гвель будет молчать, он сидел с Тимом и Диной, а двум ябедам сказать будет нечего, они же были с маменькой на испытании. Интересно, прошли? Впрочем, нет. Не интересно. Плевать на них, даже если они показали сотню магелей! Если десять – тем более плевать.
– Отправляемся через пятнадцать минут! – гаркнула лея Агата, появляясь в столовой. Хмурая. Понятно, доложила о пятерых, а привезет четверых рекрутов.
– Лея Агата, я, наверное, тут останусь, – пролепетала дрожащим голоском Бертиль. – Не такая уж мегера моя мачеха…
Судя по пышным телесам, девушку куском не обделяли, а блестящие волосы и овальные розовые ноготки свидетельствовали, что и тяжелой работы Бертиль не знала.
С жиру бесится, решила я. Десятое платье не купили.
– Ма-а-алчать! – рявкнула лея Агата. – Только посмейте еще что-то произнести! За мной!
Мне собирать было нечего, сумка со всем выданным в фургоне заняла место через плечо. Бертиль, причитая, металась по комнате, собирая какие-то тряпки, заколки, баночки, шарфики, вазочки… Она реально фарфоровую статуэтку с собой взяла? Это забавно! Я тихо села в уголок, наблюдая.
Долго сидеть не пришлось. Злая, как шершень, лея Агата вытряхнула мешок Бертиль на кровать, выругалась, ухватила заскулившую Бертиль за локоть и потащила на выход.
Однако. Статуэтки и вазочки денег стоят, оставлять их тут как-то расточительно. Запихнув добро Бертиль в мешок, я направилась следом, небрежно закинув мешок на плечо.
Шли недалеко, до фургона, в который сейчас была впряжена пара лошадей. Кажется, Бертиль получила пинок под зад, потому что руки держала под пострадавшим местом, а в ее голубых глазах стояли слезы.
Сью уже была в фургоне. Охая и хныкая, Бертиль забралась внутрь.
Тонкий палец леи Агаты уперся в мешок.
– Это еще что?
