Добрые Люди
Дмитрий Михайлович Тихонов
Соединённое Королевство давно погрязло в паутине интриг. Король убыл на очередную войну, а Ордена вцепились друг другу в глотки. Лишь таинственное братство Добрых Людей, которое в миру окрестили «братством убийц», остаётся верно старым идеалам. Впрочем, дурную славу Добрые Люди получили не без основания: в мире, где правит меч и магия, побеждает сильнейший. Пожар войны вспыхивает на границах королевства, а главный герой, выполняя очередное задание братства, оказывается вовлечён в гущу событий.
Добрые Люди
Дмитрий Михайлович Тихонов
© Дмитрий Михайлович Тихонов, 2024
ISBN 978-5-0064-2873-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
В душном Верно я откровенно скучал: уже третий день как лил дождь, а с пирсов тянуло запахом тухлой рыбы. Посредник явился с письмом в самый разгар честно заслуженного отпуска, так что приходилось мириться в ожидании встречи. Южный город мне приглянулся давно – тут собирались преферансисты со всех уголков Соединённого королевства, – но тёплый влажный климат и затяжные осенние дожди порой приводили в унынье. Особенно если приходилось коротать деньки сидя в пустом зале трактира. То ли дело игорный дом у сквера, где за столом, покрытым зелёным сукном, в компании азартных игроков можно расписать «пульку», что я, собственно, и планировал, но Создатель решил иначе.
Сегодня дождь лил, казалось, с удвоённой силой, благо покидать уютный трактир мне не требовалось – я спустился в общий зал, заказал кружку тёмного пива и стал ждать. Вскоре явились двое. Одного из них я знал. Северянин – посредник – представлялся всегда Вёрландом. Впрочем, имя скорее всего вымышленное. Гнусный тип. Хотя кого я обманываю? По определению на Добрых Людей должны работать одни мерзавцы и подонки. Молва дело такое: сказал один – подхватила сотня. Церковь Создателя давно записала в еретиков и меня, и Вёрланда, и всех тех, кто так или иначе был связан с братством. Пускай. Моя вера в людей давно пошатнулась, да и плюсы тут определённо были: иногда хватало лишь одного намёка, что ты один из них, и тщедушные благородные гадили в собственные портки. Но, как бы там ни было, а посредник менее гнусным от этого не казался. Или это всего лишь моя личная неприязнь к этому типу?
Вёрланд был не один, что меня слегка насторожило. Посредник явился на встречу вместе с алианцем, который явно чувствовал себя неуютно: движения его были резки, а шаги излишне размашистыми – незнакомец спешил. Без лишних слов он уселся напротив и положил руки на столешницу ладонями вниз, тем самым продемонстрировав кольцо с тритоном. Вот уж кого бы я записал в еретики, так это цеховых владеющих Западной Алии. Лицо человек скрывал под глубоким капюшоном плаща. Голос его был скрипучим, впрочем, как и у большинства алианцев.
– Доброго здравия, – начал Вёрланд дежурной фразой.
– От добра добра не ищут, – буркнул я.
Он кивнул, принимая ответ.
– Не тратьте моё время, – проскрипел владеющий.
– Это ритуал, – пожал плечами северянин.
Алианец должно быть дёрнул головой, так как капюшон его слегка качнулся. Нервничает?
– Ты должен сегодня же отбыть, – сказал он мне. – Сейчас же!
– Что? – ухмыльнулся я. – Прямо-таки сию же минуту?
– Именно. Вот письмо. Дальше по обстоятельствам. Наше время вышло ещё вчера.
Владеющий протянул конверт. Стоило мне того коснуться, как мир вспыхнул белыми искрами и словно сжался в точку, а мигом позже я оказался в кромешной темноте.
«Бесов праздник!»
Я замер и прислушался. Где-то слева шумела вода, чувствовалось слабое дуновение ветра, который приносил едва различимые ароматы: пахло лесом, старым лесом и ещё ягодами. Земляника? Да, это определённо была земляника. Ещё что-то слабо гудело: звук то приближался, то отдалялся, гонимый порывами ветра – водопад?
Дождавшись пока боль и покалывания в конечностях, от которых сводило скулы – верный признак воздействия силы – утихнут, я открыл глаза. Долго смотрел прямо перед собой и вскоре смог различить редкие искры – они то появлялись, то исчезали в серой пелене. Вероятно, стояла глубокая ночь, а я смотрел на плывущие облака, в просветы которых иногда проглядывали звёзды. Луна этой ночью либо ещё не взошла, либо уже скрылась, что слегка печалило – мне нравилось смотреть на луну. Холодно. Я мог бы поспорить, что слышу, как быстрый поток воды гонит шугу, прибивая мелкие льдинки к галечному берегу. Впрочем, низкая температура воздуха совершенно не беспокоила: Добрые Люди давным-давно испортили мою кровь и умереть от переохлаждения и уж тем более заболеть не выйдет. Странно, но в подобные моменты я всегда вспоминал, что от человеческого во мне осталось не так уж и много.
Небо успело окраситься в бледно-серые тона, прежде чем я сумел обрести частичный контроль над телом и сесть прямо. Ещё минут пять я боролся с тошнотой. Огляделся. Справа сплошной стеной стоял лес – мрачный и жуткий, – слева шумела река, на галечном берегу которой сидел я. Противоположный же берег представлял собою крутой склон – сопку – с редкими чахлыми пихтами. Край, забытый Создателем. Я даже немного удивился такому пейзажу, быть может, к утру картина проясниться, и я смогу сориентироваться – увижу тракт или дым из печных труб?
Пока солнце, не спеша, отбирало власть у холодной ночи, я решил осмотреть себя: потёртые штаны из телячьей кожи и льняная рубаха, видавшая виды, были на мне, сапоги отсутствовали, что несказанно огорчало – босым по лесу много не находишь. Но сапоги могут подождать, а вот письмо – нет. Старый кусок жёлтого пергамента с яркой словно угли костра вязью на древнем наречии обнаружился на крупном валуне в пяти шагах, будто его туда кто-то аккуратно уложил. За годы службы мне так и не довелось понять: светятся ли чернила всегда или же только когда я смотрю на текст?
Письмо нашлось. Сапогов нигде не было: либо алианец в спешке что-то напутал с потоками, либо сделал это намеренно.
– Час от часу не легче, – буркнул я, схватил письмо и уселся на камень.
Вдохнул. Выдохнул. Поднёс кусок пергамента ближе к лицу и сфокусировал взгляд на символе солнца. Руна померкла и на куске кожи вспыхнул текст.
«Графу де Мэро
Добрые Люди приветствуют тебя. Приносим глубочайшие наши извинения и не осмеливаемся затратить твоего драгоценнейшего времени более необходимого. С прискорбием сообщаем, что дела в Дубовом Щите идут крайне плохо, посему просим направить подходящего человека для уточнения обстоятельств.
Добрые Люди»
Текст потускнел, а потом пергамент и вовсе рассыпался пылью. На его месте появился клочок мятой современной бумаги, который будто изнутри, лучился бледным светом. На бумаге кривым почерком было написано всего одно предложение: «Тормину, виконту де Борэ».
– Что за чушь?!
Буквы смазались и растворились, а на их месте появился новый текст: «Ласвонг. Пансион Катрэн». Стоило мне это прочитать, как второе письмо постигла участь первого.
– Бесов праздник, – выдохнул я, стряхивая пыль со штанов. – Увижу этого с кольцом – шкуру спущу!
Тем временем солнце показалось из-за макушек сосен, осветив галечную косу. Туман стал рассеиваться, и я смог осмотреть округу в деталях: узкая горная речка неторопливо огибала скальные прижимы и, судя по далёкому шуму, срывалась водопадом. Я находился в низине между двух сопок с редкими куцыми елями.
«Светает. Судя по всему, алианец забросил меня гораздо восточнее Верно или же я провалялся без сознания всю ночь? Нет. Лес, сопки. Дубовый Щит. Вероятно, я нахожусь где-то в Этиме. Нужно подняться на одну из вершин и осмотреться, но для начала стоит придумать что-то с обувкой: штаны жалко – придётся резать».
С этой мыслью я стал обшаривать берег на предмет острого камня. Метрах в десяти от берега приметил бурое пятно, которое не замечал ранее из-за тумана, и направился к нему. Это был походный мешок из плотной кожи. Воодушевлённый находкой я подошёл к нему и принялся расшнуровывать перевязь. В лесу тренькнуло. В метре от меня о галечник ударился продолговатый предмет, с такой силой, что высек искру. Я инстинктивно отпрянул в сторону прикрываясь мешком, отчётливо понимая, что он меня не спасёт: начальная скорость у стрелы, а скорее у арбалетного болта, была очень высокой – с такого расстояния прошьёт навылет. Но я всё же стал пятится, выискивая взглядом укрытие. Применять силу не спешил – пока рано выдавать себя.
Снова тренькнуло, на этот раз правее – стрелков двое – и через миг мешок волшебным образом вырвало из рук, отбросив в сторону. Я замер как вкопанный и поднял руки над головой. В третий раз стрелки попадут в цель – в меня, тут и дураку ясно, что первые две носили предупредительный характер. Значит убивать не собираются. Пока. Не ожидал, что наткнусь на кого-то из двуногих в такой глуши столь быстро.
– Я безоружен! – крикнул я.
Из-за дерева показался первый стрелок. Лук он держал наготове, не то, чтобы с натянутой тетивой, но со вложенной стрелой и двигался боком, перекрещивая ноги, будто крался. Одет в рубаху ниже пояса явно из оленьей кожи, подпоясанную ремнём и шерстяные штаны; на ногах сапоги из мягкой кожи, справа к поясу крепился круглый тул для стрел, слева – короткий топор; длинные чёрные волосы собраны хвостом; выглядел молодо. Второй стрелок не спешил покидать укрытие.
Первый, я решил именовать неизвестных пока так, что-то выкрикнул, тыча в меня луком. Слова я разобрал с трудом, кажется язык могги. Картина начинала вырисовываться: Дубовый Щит – дальний форпост в Лесах Эльхо.
– Я плохо понимаю, – сказал я на общепринятом языке.
– Кто ты такой? – Первый тоже перешёл на общий.
– Извини, но я ничего не помню и не знаю кто я, – соврал я, разводя руками.
Он замер в десяти шагах, но позу не сменил. Я почему-то был уверен, что Первый, хоть и выглядел лет на шестнадцать, выстрелит не задумываясь и глазом моргнуть не успеешь.
– Что будем делать, брат? – спросил он, обращаясь ко Второму на своём языке.
Второй бесшумной походкой ступая по гальке, забирал правее. В руках он держал арбалет со сдвоенными плечами – очень дорогой самострел. В его руках он смотрелся слегка аляповато. Право слово, корова с седлом! Я бегло оценил новоприбывшего: Второй был точной копией Первого, только лет на пять старше, видимо могги были братьями по крови, а не по клану; штанины из кожи, в волосы вплетены перья, на поясе малый тул для болтов и крюк для натяжения тетивы арбалета, вместо топора нож средних размеров.
– В священных землях нельзя проливать кровь, – сказал он.
