Первый кивнул, и медленно убрал стрелу в тул. Впрочем, лук держал наготове. Я стоял молча.
– Руки опусти, – сказал Первый на общепринятом.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Где я?
– Он, может быть, из этих, – вместо ответа могги обратился к брату на своём языке.
– Проклятый духами! – сообщил Второй и сплюнул.
Первый продолжал улыбаться. Я стоял как дурак, босой.
– Может от обоза отбился? – предположил Второй.
– Обоз три дня тому пришёл. Никого не кинулись.
– Да, точно.
– Болтун – отличная находка для шпиона! – раздался звучный бас с противоположного берега, говорили на языке могги, но с каким-то шипящим акцентом.
Первый резко вскинул лук и, наложив стрелу на тетиву, прицелился в сторону мужчины, который ленивой походкой спускался со склона на противоположном берегу. Второй навёл арбалет в мою сторону. Я снова поднял руки, мол, не дурак, стою смирно.
– Вы двое олухов только что выложили первому встречному важную информацию о снабжении! – продолжил мужчина, как ни в чём не бывало. – Я даже с этого берега вижу, что он вас понимает ничуть не хуже, чем вы друг друга. А то может и лучше.
Вот и приплыли. Я окинул нового персонажа беглым взглядом – он значительно отличался от братьев, хотя и у него был лук, только в полтора раза длиннее. Тетива снята. Плоский вытянутый колчан со стрелами перекинут через правое плечо. Сам же бородатый, в меховой шапке, на теле плотная куртка из дублённой кожи, обут в сапоги – подошва толстая; шерстяные штаны с кожаными вставками; походный мешок на другом плече; на поясе болтался тесак в широких ножнах.
– Ри… – открыл было рот Первый, видать хотел назвать мужчину по имени, но вовремя спохватился. – С чего ты решил, что он знает нашу речь?
Второй напрягся. Он отступил на шаг и сместился правее. Первый же на прицеле теперь держал меня.
Я на ходу придумывал легенду, а потому произнёс на языке лучников, стараясь не сильно коверкать слова:
– Да, он прав, я вас понимаю, но я не помню кто я и как тут оказался.
Прозвучало сносно, так должны были говорить торговцы пушниной, с которыми могги часто пересекались.
– Ты гляди-ка! А ну присмотрите за ним, пока я тут… оп! Оп!
Мужчина, словно белка по камням, ловкими прыжками перебирался через речку. Бас его гудел, но говорил он как-то мягко с менторскими нотками – так отец разговаривает с малыми детьми. Я покосился в сторону лучников, впрочем, детьми они не казались. Второй раскрыл было рот, но взглянув на меня прошипел какие-то ругательства, слов я разобрать не смог, а, быть может, и не знал таких.
Когда старший из стрелков был на середине пути, я разглядел его зрачки – красные, как рубин, и выругался в голос на энтри[1 - Энтри – язык учёных сословий, церковнослужителей и аристократии.]. Чистый должен клюнуть, иначе быть беде, а мне не хотелось проливать лишнюю кровь. В том, что мужчина был из ордена Чистых, я не сомневался: в последнее время подобные братства росли как на дрожжах, и каждый пытался заиметь помимо власти ещё и отличительную черту – чистые же меняли цвет зрачков. Не к месту вспомнилась шутка из Нижних Кварталов Довура на этот счёт: «Зрачки дороже ливров». Впрочем, весьма странным было видеть чистого в этой глуши: как правило, орден направлял своих братьев к благородным пэрам и знатным господам дабы венценосные исповедовали правильную веру – веру в Создателя, но как по мне, чистые попросту вынюхивали тайны вельмож, раскапывая грязное бельё, плели интриги и скорее являлись волками в овечьих шкурах, хотя, конечно, были исключения. Скачущий же по камням через горную реку бородатый мужик в бобровой шапке даже рядом не валялся с пижонами при дворе Онорэ де Биро, короля Нортима, а посему плохо вписывался в окружающую действительность.
Но как бы там ни было, а чистый мог доставить мне немало проблем, и пока красноглазый приближался, я прокручивал наихудший вариант: смогу ли я одним рывком достать Первого и не подставиться под болт Второго?
Чистый наконец-то перебрался через реку, и пружинистой походкой, словно лесной кот, направился в мою сторону. Он улыбался во весь рот, щурился солнцу, даже что-то напевал себе под нос, но рука его нет-нет да и замирала подле рукояти тесака.
Остановившись в трёх шагах от меня, он спросил на правильном энтри:
– Ну и кто ты таков будешь?
– Очнулся около рассвета на этом берегу, – ответил я тоже на энтри, чуть запинаясь.
– И? – он повёл бровью.
– И всё, – пожал я плечами. – Могу руки опустить?
Чистый кивнул. Он с прищуром наблюдал за мной, будто мы расписывали пулю в преферанс, а я объявил мизер. Братья же отошли в сторону и о чём-то оживлённо спорили.
– Ладно, – наконец произнёс красноглазый. – Стой тут и не глупи.
Я кивнул.
Он подошёл к братьям, перекинулся несколькими фразами и снова направился в мою сторону. Первый остался на месте, вынул стрелы из колчана и принялся возиться с ними, Второй скрылся в лесу. У них свои дела тут, я даже не стал строить догадки.
– Мне бы обувь какую, – попросил я.
– И куда ты пойдёшь? – Чистый ухмыльнулся и уселся прямо на галечник. Открыв сумку, он вытащил тряпичный свёрток весь покрытый бурыми пятнами и, кинув его мне, сказал:
– Там шкура. Можешь смастерить себе, – он запнулся, подбирая слова, – не знаю даже, ноги всё равно разобьёшь.
– Нож? – спросил я.
Чистый указал на камни.
«Понял. Значит всё-таки опасается меня?»
Минут десять я искал подходящий камень, пришлось расколоть с десяток, чтобы получилось более-менее острая грань. В свёртке чистого обнаружился кусок грубой вонючей шкуры. Разложив её на камнях, я стал вырезать обмотки для стоп, стараясь делать всё небрежно, кривясь и часто сплёвывая. Красноглазый за это время успел подобрать мешок и теперь вытряхивал из него пожитки. Эти вещи по какой-то причине переместились вместе со мной, но моими не являлись – алианец с тритоном всё-таки что-то напутал.
– Не густо – хмыкнул он, снова усевшись на землю, предусмотрительно подстелив мешок.
– Что там? – поинтересовался я.
– Фляга, огниво, охотничий нож с треснутой ручкой, чистая тетрадь в неплохом переплёте. – Чистый раскрыл её и перебрал листы. – Некоторые страницы выдраны. Всё. Ты хоть понимаешь где находишься?
– Леса Эльхо? – предположил я.
– Леса Эльхо, – одобрительно крякнул бородатый. – А точнее Крайний Рубеж.
Я развёл руками, словно эти слова мне ни о чём не говорили.
– Белые горы? – спросил он. – Знакомо?
– Быть может. Я не помню.
– Беда, – вздохнул чистый. – Дело-то заключается в следующем: от сюда до ближайшего поселения восемьсот ур или, по-вашему, двадцать одна лига.
– По-нашему? – уточнил я.
– Ну да, – кивнул мужчина. – Судя по твоей морде, могу сказать, что вижу перед собой северянина. Серые глаза, светлые волосы, широкие скулы. Герцогство Цван?
