Коллекционер безумия

6. Аммиак, скатол, кадаверин

– Что значит, ты собираешься выписываться?

В коридоре стояли две девушки. Вокруг них было множество горшков с разнообразной растительностью. Стены были покрашены в желтый цвет.

– Мне уже гораздо лучше. Сама не знаю, почему, – говорила невысокая девушка с каре, одетая в платье, рубашку и жилетку.

– Ты уверена, Кэри? – переспросила у неё девушка в белом халате, – у тебя и раньше случались периоды облегчения, а потом одержимость опять возвращалась.

– Ну, если врачи решат, что мне нужно продолжить лечение, я его продолжу, но сейчас чувство совершенно иное. Раньше оно будто забивалось в уголок меня и пряталось. Сейчас же оно совсем исчезло.

– Было бы хорошо. Я рада, если тебе действительно стало лучше, Кэри. К сожалению, не мне решать вопрос о выписывании тебя из Желтого городка. Но тебе удачи, держу кулачки за то, чтобы ты поправилась.

– Спасибо, фрау Либерт! – сказала Кэри входя в комнату.

– Я еще не фрау, – улыбнулась в ответ Шейла, – не называй меня так. И да, мы же друзья, не надо так официально.

Слова Кэри одновременно обрадовали Шейлу и заставили обеспокоиться. Тьма, что сидела в ней, исчезла? Если с ней еще раз повториться прошлый опыт, бедняжка может и не выйти из Желтого городка. Лучше перестраховаться на всякий случай. Да, нужно быть осторожной. Так странно, каждый разговор Шейлы и Кэри проходит так легко, но после него тяжесть на душе. Горечь на душе Шейлы.

В коридоре санитарку встретила другая женщина в белом халате и колпаке. Она кивнула подошедшей девушке.

– Доброе утро, Шейла.

– И вам, фрау Хартман. Я слышала на ночной смене случилось массовое буйство.

– Да. Опять полная луна. Мы уже подготовились, но одному из пациентов, Скегги, даже удалось сбежать.

– Сбежать? – Шейла остолбенела.

– Его задержали, но все же. Да понимаю, что сейчас я двумя предложениями положила гору тебе на плечи и смахнула её оттуда.

Вильгельмина Хартман, женщина, пятидесяти лет с короткими светлыми волосами, среднего роста и худощавого телосложения, улыбнулась.

– На самом деле после того, как его вернули, он вел себя спокойнее обычного. И не он один. Были еще двое пациентов, у которых вчера наблюдалось аномальное спокойствие. Кэри Гранберг и Фред Шольц. Не знаю, связано ли это, но в тот вечер все трое контактировали с твоим другом Паулем Ларкиным.

Шейла смутилась. К чему клонит главврач, говоря о Пауле?

– Как сказал сам Пауль, он проводит исследование. В начале я думала, что не стоит лишний раз подпускать его к больным. Но если он успокаивающе действует на больных.

– Фрау Хартман, я поняла, что вы хотите сделать. Не надо его сюда приглашать!

– Это еще почему, Шейла? – Мина Хартман явно не ожидала такой реакции от своей работницы и отпрянула от неё.

– Понимаете, – Шейла смягчилась, – я его очень давно знаю. Пауль – очень чувствительный человек. Мне кажется, не надо ему возвращаться в Желтый городок. То, что он может здесь увидеть…

– За этим я и начала этот разговор, девочка моя. Мне нужна твоя помощь. Пойдем в мой кабинет.

Происходящее все меньше нравилось молодой санитарке. Кабинет главного врача распалагался этажом выше. Это было относительно просторное помещение с несколькими шкафами, забитыми снизу доверху научной литературой. У окна стояли стол с креслами по обе стороны. Мина села у окна, а напротив её – Шейла. Главврач сложила пальцы домиком.

– Так вот. Приглашение сюда герра Ларкина уже не обсуждается. Мы пытались до него дозвониться, но трубку он не берет, – Мина говорила, смотря не на Шейлу, а на портрет в рамке, стоящий на столе. Шейла знала, что в портрете этом фотография дочери главврача. Меж тем фрау Хартман продолжала, – Письмо с приглашением, однако, уже отправлено. Я хочу попросить тебя стать ему проводником.

– Я правильно понимаю, что я должна буду водить его к пациентам и рассказывать, что тут да как?

– Да. Кроме того… ты сама сказала, что он человек чувствительный. Если мы дадим ему полную свободу перемещения или ненадежного “гида”, то рискуем показать ему то, чего видеть подобному человеку необязательно.

– А, понятно! – Шейла вскочила с места, – вы боитесь, что он узнает про то, что здесь иногда случается. И про четвертый дом? Всю нашу подноготную.

– Успокойся. Не согласишься ты, согласится кто-нибудь еще. Я предлагаю тебе эту работу, так как ты дружишь с Ларкиным.

– Я… я просто не понимаю, зачем это вам.

Вильгельмина вздохнула.

– Он смог на глазах у санитаров всего лишь несколькими словами успокоить пациента в состоянии психоза. Я не знаю, как у него это получилось, но его навыки могли бы нам пригодиться. Пациентов все больше. Тяжело больных все больше. Ты сама знаешь, у нас самая настоящая эпидемия. Один синдром Раэ чего стоит.

Шейла села обратно в кресло и скрестила руки на груди.

– Хорошо. Я возьмусь за это. Ради Пауля.

– А и еще. Один личный вопрос, если ты, конечно не против. Работы это не касается. Чисто, между нами, он твой парень?

– Что вы! Нет, – открещивалась Шейла.

– Он тебе нравится?

– Это сложный вопрос. Правда. Давайте не будем об этом. Не хочу обсуждать личную жизнь на работе.

Шейла Либерт была очень усталой, когда пришла со смены домой. За окном было уже темно, улицы горели желтыми огнями фонарей. Уставшая девушка рухнула в кресло. И сдалось ей все это? В одном Главврач была права, пациентов всё больше. “Общество сходит с ума, – рассуждала Шейла, – все эти войны, эпидемии, новости. Вот последнее точно сводит с ума. Стоит мне включить радио, открыть газету, так кто-то сразу умер, убил, украл и так далее по списку. Любому начнет казаться, что бедствия окружают нас, что мир гибнет”. Но ничего, завтра у неё выходной, и ничто не помешает ей с наслаждением его провести. Завтра она пойдет в…

Боги, что это по стене ползет?!

По стене напротив кресла, в котором сидела девушка, ползло какое-то насекомое. Шейла вскочила с кресла. Никогда она еще не видела таких тварей. Особенно у себя в квартире. Ужас объял её. Она боялась даже подойти ближе, чтобы рассмотреть его. Что же делать?

***

Пауль лежал в оцепенении у себя на диване. На щеке его красовался пластырь. Широко раскрытыми глазами он сверлил потолок. Вот уже несколько часов он пытался понять, что же он сделал. Зачем он выжег себе родинку на щеке? Могло ли это быть просто от нервного перенапряжения? Не давало покоя ему и то, что о подобном он уже слышал. Буквально вчера он был в желтом доме и разговаривал с девушкой, что тоже выжигала на себе родинки. Может быть, это и не связано, а может быть он каким-то образом перенял поведение по рассказу.

Из оцепенения Пауля вывел внезапный звонок. Пауль перевернулся на диване, упал при этом на пол, после чего поднялся и подошел к звенящему аппарату. “И долго, интересно, я так пролежал?”

– Да, кто это? – проговорил он в трубку.

– Пауль, это Шейла, мне срочно нужна твоя помощь?

– Что случилось? У тебя такой голос. Обеспокоенный что ли.

– Тут какое-то страшное насекомое по моей стене ползет. Я боюсь, что оно на меня нападет.

– Как оно выглядит? – вялым тоном спросил Пауль.

– Ну оно полностью черное, довольно большое, пару сантиметров точно. Тут еще одно! Пауль, помоги!

– Ладно. Сейчас приду. Не упади в обморок пока что.

Через двадцать минут Пауль уже стоял в прихожей квартиры Шейлы и разувался. Пройдя в комнату, он увидел свою подругу, сидящую на стуле, поджав ноги. Она указала рукой на стену.

– Эти двое забежали за шкаф.

Пауль подошел к шкафу и отодвинул его.

– Вот срань! – резко прокричал он.

– Что там? – испугано спросила у него Шейла.

– Ну смотри. С одной стороны, они тебя не сожрут. С другой, чуть более печальной стороны, это тараканы и их у тебя в квартире дохуя.

На стене за шкафом разбегалось черное пятно, стремительно разделяющееся на больших особей, тараканов поменьше и совсем маленьких “букашек”.

– Что? Тараканы? Как так?

– Я удивлен, что ты их не узнала, ты же медик. Я думал, вы их проходили во время учебы.

– Ты сам знаешь, что я – инсектофоб. Ты ведь сможешь их поубивать всех?

– Всех вряд ли. Тут травить надо. Дел у меня пока нет, могу поуничтожать кого смогу. Знаешь, когда я жил с родителями, у нас частенько они водились (тараканы, не родители). Так вот, отрава отравой, а физическое уничтожение всегда в помощь.

– Нет, неужели это надолго?

– Всё зависит от того ты их сюда принесли, или они прибежали от соседей. Второй вариант куда хуже.

Шейла была готова расплакаться. Даже её синий ореол словно растекся вокруг головы. Пауль подошел и приобнял девушку.

– Ну-ну. Это не конец света. Да они мерзкие, но хотя бы не кусают. Вот клопы были бы гораздо хуже. Изведем их, не бойся. Пока что можешь пожить у меня, – с этими словами Пауль достал ключи из кармана и положил их в ладонь Шейлы.

Пауль выпустил Шейлу из объятий после чего взял газету со стола, свернув её в рулон.

– Я пока займусь уничтожением. Можешь сходить в аптеку, купить борной кислоты? И еще яйца. Потом можешь идти ко мне. Думаю, не стоит тебе дальше тут себя травмировать в одной квартире с тараканами.

Глаза Шейлы наполнились влагой, но в этот раз уже от благодарности. Когда ингредиенты для потравки были куплены и доставлены, Шейла пошла к дому Пауля. Зайдя в подъезд, она увидела почтовые ящики. Из ящика Пауля торчало одинокое письмо. Шейла неуверенно, как молодой воришка, боящийся того, что его поймают, подошла и взяла письмо. Всё было так, как она и боялась. Это было приглашение из Желтого городка. Шейла мрачно смотрела на него в нерешительности.

– Должна ли я, – задумчиво сказала Шейла, рассматривая письмо, – нет, я не позволю, чтобы еще один дорогой мне человек попал в психушку!

С этими словами она порвала и скомкала письмо, которое стало бы ключом к желтому городку для Пауля. Она тяжело поднималась по лестнице. Мысли терзали её.

“Я несправедливо поступила. Он так туда стремился. Разве имею я право мешать Паулю? Но ведь это может погубить его. Право, я уже видела такое. Я не хочу потерять его. Не хочу видеть его в смирительной рубашке. Может быть у меня просто паранойя. Несколько лет работы в Желтом городке, кажется оставили свой след”

Когда Шейла зашла в квартиру Пауля её ждал новый сюрприз: звенел телефон. Должно быть Пауль звонит из её квартиры, чтобы что-то сказать. Однако стоило её поднять трубку, как из неё заговорил незнамый голос.

– Здравствуйте, это герр Ларкин? – спросил женский голос из трубки.

– Эм. Нет, простите, но его нет дома.

– Хорошо, передайте ему пожалуйста, что с ним хочет поговорить Вильгельмина Хартман, главврач Желтого городка.

“Да сколько же можно?”

– Хорошо, я передам.

– Мы уже отправили письмо, но для верности решили позвонить. До свидания!

– До свидания, – Шейла положила трубку.

Она рухнула на диван и закрыло лицо рукой. После взгляд её упал на тумбочку с зеркалом, где стоял стакан с виски.

– У меня правда был паршивый день, – сказала она, взяв этот стакан и сделав несколько глотков.

В это время Пауль боролся с напастью. Удар за ударом. Он уничтожал тараканов с жестокостью и беспощадностью. “Соседи, наверное, будут меня ненавидеть, – подумал Ларкин, – ну или Шейлу, это же её квартира”. Он обнаружил несколько мест, где этих тварей был особенно много. Одно “гнездо” было за шкафом, другое под холодильником. Еще одно за кухонной плитой. И везде Пауль устраивал массовое убийство.

Сонливость, однако, взяла своё. Пауль сел в кресло и закинул голову. Он на минутку прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, увидел, как из щели между стеной и потолком вылазит очередной черный таракан. “Ага, значит, от соседей сверху лезут”.

Пауль вышел в подъезд и по узкой лестнице поднялся на верхний этаж к квартире, которая должна была быть прямо над квартирой его подруги. Психолог несколько раз постучался в дверь. Но ответа он так и не дождался. Когда мимо по лестнице спускалась семейная пара, Пауль спросил у них, дома ли хозяин квартиры, и кто здесь вообще живет. В ответ он получил лишь ответ, что “какой-то мужик”.

Пауль уже собирался уходить, как в нос ему ударил резкий запах.

– Аммиак? – настороженно сам у себя спросил он.

Подойдя поближе к двери, психолог стал принюхиваться. Аммиак, сероводород, кадаверин, путресцин, скатол – букет смерти. Запах, от которого прекращалось дыхание, проникал в горло и покрывал её тонкой сладковато-мерзотной пленкой. От такого запаха хочется отвернуться, убежать и съежиться, но это невозможно, так как он уже у тебя в носу. За дверьми что-то стремительно разлагалось.

Пауль сорвался с места, вернулся в квартиру Шейлы и тут же позвонил в полицию. Сколько времени прошло, пока не приехала полиция? Пауль сидел и мертвым взглядом смотрел, как из щели выползает все больше и больше тараканов. Пока двое желтых полицейских вскрывали замок, Пауль стоял рядом, опершись о стену и смотрел на процесс.

– Вам не стоит тут находится, – предупредил один из них Пауля.

– Почему же, я хочу посмотреть. Что там произошло.

– Гражданским нельзя.

– Чисто технически, я работают на полицию в качестве психолога. Вот мое удостоверение.

– Ну ладно, тогда заходи. Но это на твой страх и риск, парень.

***

– И что же там было? – спросила Шейла.

– Типичная картина на самом деле, – отвечал Пауль, – крайне эгоистичное самоубийство.

Двое друзей сидели на квартире Пауля. По радио крутили одну из новомодных песен.

– Так, а если подробнее, а?

– Ты что, выпила?

– Не-е-ет, – с каменным выражением лица ответила Шейла на неожиданный вопрос Пауля, – так что?

Ореол вокруг головы фройляйн Либерт стыдливо покосился. Конечно, она выпила. Пауль решил не заострять внимание на лжи подруги.

– В общем, как я уже сказал, крайне эгоистичное самоубийство. Сделано явно в порыве, не запланированное заранее. Когда дверь была взломана, мы еще какое-то время стояли снаружи, чтобы там хоть чуть-чуть проветрилось. Полностью убрать запах смерти еще долго не получится. Хуже всего в этой ситуации арендодателю, который сдавал квартиру мужчине, покончившему с собой. В квартире нас встретили две некормленые кошки, которые успели немного обглодать ноги повесевшемуся. Первый пункт эгоизма именно в кошках. Мужчина не позаботился о их судьбе. Грустно осознавать, что этих бедняжек скорее всего усыпят. Второй пункт эгоизма был в том, какой беспорядок он оставил: повсюду были разбросаны коробки из-под пиццы и бутылки от самого разного алкоголя. Тараканы бегали там чуть ли не стаями. И еще одно. Странно об этом говорить, но порядочный самоубийца не вешается на полный желудок. В данному случае нас ждала посмертная дефекация.

– Какой кошмар, – при этих словах ореол девушки съежился.

– Типичная картина. Мужик может и не стал бы умирать в адекватном состоянии. Но когда он понял это, было уже поздно. Почему он повесился? Точно сказать не могу, но я нашел у него на столе фотографию, где он стоит рядом с женщиной и ребенком. Скорее всего дело в них. Их в квартире не было. Поэтому был труп. Предсмертной записки мы не нашли, больше и сказать нельзя.

Пауль какое-то время просидел в задумчивости.

– В прошлый раз, когда я столкнулся с эгоистичным самоубийством, это сделала моя пациентка. Она проигнорировала все мои слова, что случается довольно редко. Решила умереть красиво. Наглоталась таблеток. В итоге её нашли в луже из блевотины и дерьма. Типичная картина. К сожалению.

– Я сейчас думаю, хорошо, что тараканы сейчас заползли ко мне. Если бы ко мне успела заселиться Кэри…

– Кэри?

– Моя подруга, она хотела ко мне заселиться на какое-то время. Думаю, она сошла бы с ума (иронично), если бы увидела этих тварей.

– Погоди, это не Кэри Гранберг случайно? – неожиданно прервал её Пауль.

– Да, она, вы ведь уже знакомы?

– Я с ней вчера буквально разговаривал. У неё же это… окр кажется.

– Диагноз такой. А ты быстро определил. Так вот, Кэри – моя подруга. Ей нынче стало гораздо лучше. Если у неё все наладится, он сможет выписаться из Желтого городка. Мы договорились, что она какое-то время поживет у меня. Дело в том, что она не очень хочет видеть родителей.

– Вот как. Интересно. Но не думаю, что она скоро выпишется. По крайней мере, так мне показалось из разговора с ней. Хочу еще раз с ней побеседовать. Представляешь, у неё пылающий розовый ореол вокруг головы!

– То есть она, по-твоему, все-таки сумасшедшая. Ты предполагал…

– В смысле, по-моему? Я не врач-психиатр, не могу такое на сто процентов говорить. Да и не сказал бы, что окр это сумасшествие. Просто недуг. Мне её жаль.

– Это не самое страшное, что может быть с человеком.

– Ты права. Ты лучше других это знаешь. А так, да, кажется, мое предположение о том, что у людей с психическими расстройствами цвет ореоле “нестандартный”, подтвердилось. Но мне очень нужно увидеть больше людей…

“Скажи ему. Ты не в праве утаивать от него приглашение, – мысли роились в голове Шейлы, – скажи ему. Скажи ему”

– Кстати, Пауль, – Шейла отбросила дурацкие мысли, – я завтра иду в оперу, пойдешь со мной?

– Прости, но я завтра занят на работе. А что за опера?

– Выкованный небесами. Давно хотела на него сходить.

– О как. Наслышан. Можешь мне потом про сюжет рассказать?

– Конечно, – улыбаясь ответила Шейла, – а чем ты завтра таким занят?

– Да так, дела, – Пауль загадочно улыбнулся и слегка ударил себя указательным пальцем по переносице.

7. Морг и опера

Шейла была обворожительна этим вечером. Одета она была в клетчатую юбку, застегнутую крупным черным кожаным поясом с большой застежкой и в такую же клетчатую накидку, под которым находился зеленый джемпер. На голове у неё был красивый берет, из-под которого спадали её темные аккуратно постриженные волосы. На руках еще были тоненькие тканевые перчатки. Одним словом, она готова была покорять Городскую оперу.

На удивление Шейлы, в оперном зале было весьма мало людей. С одной стороны, это было хорошо, так как после начала можно было пересесть на свободное место, а с другой стороны, такой вид наводил тоску. Кажется, такой прекрасный вид искусства отходит на второй план. Зал оперного театра был по-настоящему большой. Несколько сотен мест, из которых занято было меньше половины. Шейла вспоминала, как в детстве ходила сюда с отцом. Он довольно часто водил её в это здание. В детстве Шейлу поражала высота и ширина зала, его хрустальные люстры, статуи у стен. Из ностальгии её выбил голос сбоку от неё.

– Фройляйн Либерт, вот так сюрприз!

– Оу, здравствуйте, не ожидала вас здесь увидеть.

Мужчина на соседнем сиденье широко улыбнулся.

– Взаимно. Но ничего не могу с собой поделать. Обожаю оперу. А конкретно это – моя любимая.

– Вы уже были на ней? – спросила девушка.

– Неоднократно. Это произведение искусства сопровождает меня по жизни. “Выкованный небесами” – эталон жанра, осмелюсь сказать.

– Надеюсь опера так хороша, как вы говорите.

– Не сомневаюсь, что вам понравится.

В это время раздался второй звонок.

– Хм, кажется, у нас есть еще немного времени поговорить, – заметил мужчина, – скажи, Шейла, как продвигаются твои дела в психиатрии? Как твои исследования?

Девушка замялась.

– Да особо никак. Все очень медленно. За рабочей суетой не успеваю ничего делать.

– О прекрасно тебя понимаю. Но ты еще возьмешь себя в руки, я уверен. Признаться, когда в институте ты на втором курсе выпустила статью, я был поражен. Она была про… напомни, пожалуйста?

– Прозопагнозия, – тут же ответила Шейла.

– Точно. Как ты тогда ей горела!

– Сейчас, признаться, пламя поутихло, – с грустью заметила санитарка.

– Мне кажется несправедливой нынешняя система, когда ты должен несколько лет проработать санитаром перед тем, как занять более высокие медицинские должности. Это неправильно.

– Ну, как есть, – она пожала плечами.

– Я нахожу в этом сходство с сюжетом “Выкованного небесами”.

– Только не рассказывайте сюжет раньше времени! Неинтересно же будет.

– Хорошо. Скажу только, что, когда человек горит чем-то нельзя его останавливать, пусть даже он готов броситься в адское горнило. Я считаю, что наша задача – помочь таким людям достигнуть вершин.

– Вы так считаете? А если человек почти неминуемо сгорит в этом пекле.

– Все равно, лучше дать ему шанс выйти оттуда победителем, – мужчина говорил с самым серьезным видом.

Шейла стихла. Взгляд её убежал в сторону. Она в серьёз о чем-то задумалась. На лице её проявилась печать грусти. Тем временем прозвенел третий звонок. Опера начиналась.

***

Для Пауля же день проходил отнюдь не так гладко. День не может задаться хорошо, если он начинается со звонка с работы. Звонил Йенс. Опять убийство. Сколько за последние несколько дней? Опять без глаз. Кажется, этот маньяк совсем потерял контроль над собой и почувствовал вседозволенность. Детектив предложил Паулю поглядеть на тела. После того, как психолог подвергся преследованию со стороны маньяка, Йенс Шнайдер стал относится к Паулю, как к части этого запутанного дела. Поэтому он решил не пренебрегать мнением психолога по какому-либо вопросу. У Пауля на этот счет было своё мнение. Он считал, что детектив просто не знает, что делать.

Перед выходом из дому Пауль устроил “разминку”. Хотя он обладал даром, дар этот, по его мнению, все равно надо было тренировать. Тренировка эта заключалась в том, что психолог садился на диван и включал утренние новости.

– За последний год средний уровень счастья населения Города повысился на…

– Врет, не повысился. Даже у самого упал, – Пауль определил это по тому, как ореол вокруг головы трусливо начал прятаться за затылок.

– Мы сделаем все возможное, чтобы не повторить ошибок прошлого! Мы усвоили горькие урок истории. Мы больше не допустим роста милитаризма в Экзайленде!

– Врешь, у самого-то ореол так и переливается игриво.

– Невероятный мастер перформанса Хайдеггер показал новое шоу в Флюсстрасе.

– Интересно, но тренироваться не на чем.