Стоп! Одну минуту… Лан никак не мог взять в толк… так это получается… получается… Мозг просто отказывался верить. Его приняли?! Здесь?! Ребята, в свой круг?! Великая Иккра! – парень закатил глаза к небу. Ты не шутишь?!
– Ну как, пришла в себя? – на соседнюю скамейку бухнулся Ихвар, натягивая защитные доспехи. – Уже лучше? – обернулся, глянул, удовлетворенно кивнул: – молодец! Не обижаешься на нас? – снова сощурился, и снова кивнул: – Молоток! Правильно, на дураков не обижаются. А я ща как раз надеру зад твоему… кхм…
– Чья бы корова хвасталась! – раздался сзади веселый голос Олава, тоже поспешно надевающего доспехи. – Уже заживил свой зад, после прошлого раза?
– Подловил, – весело согласился вождь южан. – Больше не повторится!
– Ну-ну, – хмыкнул Олав. – Лань, ты где-нибудь еще видела таких хвастунов?
– К бою! – рыкнул выпускник, перепрыгнул скамейку и понесся к входу за защитный барьер.
– Сейчас будет самое интересное, – с восторгом прошипела Мия.
Лан бывал на тренировках. Май-шугг практиковался и в их прайде. Правда, полигон поменьше, и защитный барьер пониже. У него не было дара, поэтому не особо вникал. Магические бои сверстников – как насмешка над собственной немощью. За барьером полыхнуло, затем сильно рвануло – щебень застучал по защитному куполу. Затем снова и снова, ряд сильных ударов – сквозь пыль мелькнула прыткая фигурка Олава, перекатом уходящего от бешенных шквалов. Мия аж взвыла от восторга.
Затем в пыли раз за разом сверкнула молния, и по ушам долбанул гром. «Ах ты, чертова электрическая лампочка…» – долетел недовольный возглас Ихвара, и Окка с Лией громко расхохотались.
– Как ты? – сзади на скамейку упала Веда, довольная и раскрасневшаяся, и принялась стягивать наплечники и кофр.
– Уже могу смотреть, – довел до ее сведения уровень здоровья Лан.
– Как ты умудрилась так нализаться?
– У вас не вино, а арманьяк, – вынес резолюцию мальчишка, – после двух бокалов у меня выросли копыта.
Девчонки улыбнулись. Веда вдруг посмотрела на обоих подруг, затем нагнулась и прошипела прямо в ухо: «Колени вместе! Некрасиво!» Мальчишка покосился на свои ноги, раскинувшиеся в привычном режиме. Вот же… бесова проруха. Вздохнул. Ну да, если даже разговаривать приходится в женском роде, – схлопнул колени, приняв женскую позу, – значит, и вести себя соответственно. Перспективка. Неужели бабой нельзя быть наполовину?
Через полчаса он уже совсем пришел в себя. За барьером полыхало, ребята на арене сменяли один другого, в прайде немало растущих талантов. «Идущий на смерть приветствует тебя, святая Рафина!» – невысокий черноволосый паренек у арены кланяется, и посылает в их сторону воздушный поцелуй. «Иди уже, лупень… – смеется Мия. – Ща как получишь в зад!» Мальчишка задирает очи, будто вопрошая у неба: как она может сомневаться? Где справедливость? Лан поневоле улыбается. Кажется, ухажер Мии.
– Вонк, – подтверждает его догадку Веда, взявшая на себя роль гида. – Брат Ихвара. Шестнадцать, а уже третий земли!
Одногодок, вздыхает про себя Лан. Третий… Будь Вергус чуть милосерднее, и он мог бы также стоять, готовясь к бою. И посылать поцелуй какой-нибудь красавице, называя ее именем легендарной царицы. Но внутри почему-то не шкрябнуло. Последние пару недель напрочь вымочили из мозга другие терзания. Настрадался. Надоело.
– Кто-нибудь будет шарбусы? – позади толстый Бугг откуда-то выудил целый пакет фруктов, и активно делился, в кругу ребят. – Лань?
Лан отрицательно помотал головой. После пьянки его мутило.
Приняли. Охренеть.
Глава 7
– …хоть капельку совести! Мы с отцом места не находим, волнуемся! Ей только в сад разрешили, и то недолго! Укатили! Только пыль из-под колес! Хорошо, слуги подсказали! Май-шугг? Кому пришло в голову? Даже не предупредив!
Троица вытянулась, натянув на лица самое лучшее понурое раскаяние. Тетя Роза расхаживала перед шеренгой, активно подтверждая слова жестами. Наконец остановилась, и оглядела всех, уперев руки в бока:
– Вот не верю я в ваши кающиеся морды! Ни на тимм! – вздохнула и отмахнулась: – брысь! Глаза б мои вас не видели.
Троицу как ветром сдуло.
Перед сном матушка все-таки заглянула в комнату:
– Как себя хоть чувствуешь, Лань?
– Да в порядке, госп… тетя Роза! – как можно убедительней прижал руку к груди мальчишка. – Честно!
Глаза у хозяйки сразу потеплели. Оглядела штабель пузырьков на комоде:
– Лекарства выпила?
– Как раз собирал…лась!
– Гляди мне! – нарочито строго погрозила пальцем, и прикрыла дверь.
Лан упал на кровать и заложил руки за голову. Все изменилось. Сильно. Судьба уже не хлестала наотмашь, и с каждым днем… Он мог бы быть даже счастливым, если бы не то, что менялось между ног. И не был невестой.
На улице уже никто не будет плеваться в спину. На улице новые друзья, и полное понимание. Так бывает? Его прайд бы ни в жисть не понял. Ему плевать: шимала, не шимала, насильно, или по собственному разумению…
А семья… Все никак не верилось, уж очень глубоко въелась скептика, но… они же к нему, как к своему. Май-лорд поглядывает по-отцовски, Веда ни на шаг не отходит, от тети Розы вообще веет теплом. Олав, бесы его раздери, с каждым днем влюбляется. Он это чувствует. Девица ведь.
Может, и нет никаких тайн? Чтобы там ни громоздил его циничный мозг? Приняли чужого, с улицы, да еще полу-девку…
Скрипнули пружины, Лан поднялся с постели, взял портрет с комода и встал против зеркала. Мда… Похожи. Не отнять. Но он все-таки не Вланя. Он старше, и лицо… Вздохнул. Лицо как раз меняется. Становится все более женским. Снова вздохнул, поставил портрет на место и принялся раздеваться.
– Вот он. Графар Эмора.
Огромный камень полыхал, переливаясь всеми цветами радуги. Аллой всего прайда. Сила, защита, комфорт. Отсюда питались все сторожевые моно-камни на башнях, называемые лакусами, сканеры, защитные поля, даже фонари на улицах, связанные в сложную паутину. Кофры на руках, если не было родового Аллоя. Лан никогда не видел Графар в собственном прайде, в грозный бункер-управу не допускали мелюзгу с улицы. Только старшие рода, управители клана. А здесь пожалуйста. В городской ратуше. Заходи, кто хочет. Из числа прайда, конечно.
В зале двое гвардейцев, из черной сотни. Еще двое у входа. Наблюдают за каждым, не приведи бог засунуть руку в карман, или полезть в сумку…
Черносотенцы – клановая гвардия. Соль брани и драк. Тертые штурмовики, каждый не ниже третьего боевого. Серьезные парни, плохо понимающие шутки. Черные сотни все века была на голову выше армейских, в зависимости от прайда, конечно.
– Мощно, – согласился зачарованный Лан. – Так и веет силой.
Довольные девчонки улыбнулись. Гордились.
Разношерстный люд на улице. Мебрих небольшой городок, но весь работал на прайд. Все приезжие или жители, в том числе и не из клана: крестьяне, рабочие, пекари, сапожники, грузчики, строители… Все филатуры, артели, или мастерские: деревообработки, лесозаготовки, строй-, крой-, ремонт-, авто-, маго-, или производство стали – собственность прайда.
Клановые знают друг друга в лицо. Многие обыватели тоже. Люд здоровается, кланяется, кивает, приседает в книксенах или приподнимает шляпы. Вливается в двери храмов, или вываливается на улицу, щурясь от солнца. Обычная здоровая атмосфера. Это только Лан все никак не может сбалансироваться, и все норовит слинять в тень. Веда каждый раз чуть ли не за шиворот выволакивает обратно, на божий свет.
Мальчишке постоянно мерещится, что на него только и пялятся. Оглядываются на спину, толкают друг друга…
«Ой, да кому ты нужна?» – отмахнулась Окка.
Ага, ага. Люди обожают дикие истории! Окка в третий раз разъясняет, что весть не успела разойтись! Ибо одна странная фифа почему-то не захотела стать богатой, красивой, крутой, элегантной, грациозной, обеспеченной, дорогой, неотразимой, интересной, очаровательной, вызывающей зависть… леди, и сожрала банку смертадоха! Не вытерпела и полдня!
Вот и все. Дубиной по затылку! В общем, конец истории, занавес. Нить оборвалась. Даже среди молодежи в курсе едва ли четверть. В основном, старшие. А старшие никогда не станут распространять лживо-некрасивые слухи о честной открытой девушке!
«Ой, да посмотри на себя! – встревает уже уставшая от Ланкиных страхов Мия. – Я сама уже забыла, кем ты была! Выбрось из головы, все дела!»
