Черное солнце

Я не помню, как ноги несли меня по деревне. Не обращая никакого внимания ни на жителей, смотревших мне в след, ни на подозрительные взгляды гвардейцев, продолжающих все так же играть в карты или бездельничать, я остановилась только когда остановилась у бараков.

– Госпожа, что вам… – начал было молодой рядовой, удивленно уставившийся на меня.

– У меня есть послание для лейтенанта, – произнесла я громко и отчетливо.

Вибер показался в дверном проеме, одним движением отодвинув за плечо рядового с дороги. Он наградил меня настолько презрительным взглядом, насколько, наверное, был способен. Но я даже и бровью не повела.

– Чем еще могу помочь, госпожа Кустодес, – произнес он с едким нажимом.

– Не так давно вы сказали, что основная ваша миссия здесь – найти пропавшую семью министра, – я проигнорировала его тон, и продолжила все так же громко и четко. – И как только вы выполните ее, то сразу оставите эту деревню.

– Вы пришли повторять мне одно и то же? Если так, то своей болтовней вы только отвлекаете нас от…

– И кровопролитие – это лишь крайняя мера от безысходности, однако вы готовы решить проблему мирным путем. Я права, лейтенант Вибер? – я намеренно повысила голос, чтобы меня услышали находящиеся рядом его подчиненные.

Конечно же, он такого не говорил, однако очень сомневаюсь, что эти молодые ребята в его подчинении были готовы отдать жизнь за его амбиции в случае, если все действительно резко обернется открытым противостоянием. И, как и следовало ожидать, этот прием сработал. Большая часть присутствующих неподалеку, услышав мои слова, повернулись в нашу сторону. Послышался ропот обеспокоенного и недоверчивого перешептывания.

Александер, кажется, понял, что только что произошло, и теперь, гневно прищурившись, судорожно пытался найти способ выйти из ситуации в свою пользу.

– Госпожа, если мой отряд вернется домой целым, я готов на любую хитрость и уловку, – его голос казался искренним и печальным, но взгляд выдавал его с потрохами. – Но мне кажется, мирный способ не для бандитов. Эти чудища уже не раз показывали свое истинное лицо, и нащ священный долг уничтожить всю эту падаль, что грозит безопасности граждан Империи.

– Уверяю вас, бедные и несчастные крестьяне, которых вы ошибочно приняли за разбойников, не желают противостоять или мешать вам. Напротив, они сами вызвались помочь отыскать пропавших граждан Империи, – с улыбкой, глядя прямо на него, я протянула бумажный свиток, который передал мне Марк. – Думаю, это то, что вам нужно.

Александер смотрел на меня с недоверием, но по мере изучения свитка, на лице стало проявляться недоумение.

– И откуда у вас эти сведения? – он с удивлением рассматривал карту.

– Неплохо умею работать языком, скажем так, – съязвила я. – Не один вы, лейтенант, готовы пойти на хитрости, чтобы попробовать разрешить проблему мирно.

«Вот только я попробовала, а вы сидели два месяца в своих бараках и развлекались», – про себя подумала я, сдержав себя от очередной колкости.

Пропустив мои слова мимо ушей, он подозвал к себе парочку солдат. Вкратце обрисовав ситуацию и указав место, где следует начать поиски, он отдал распоряжения седлать лошадей.

– Есть! – гвардейцы отдали честь и мигом бросились к конюшням, по пути наспех натягивая мундиры.

Вибер проводил взглядом своих подчиненных и вновь повернулся ко мне.

– Если все так, как вы говорите, то я сдержу слово. Я не стану докладывать о том, что тут происходило на самом деле.

Однако более в его взгляде не было ни тени злобы, пренебрежения. Лишь смирение побежденного. Меня накрыла легкая эйфория – то ли от того, что мой безумный блеф все же каким-то чудом сработал, то ли от чувства превосходства и победы.

– Кроме того, я бы очень хотела, чтобы вы немного исказили информацию в вашем докладе по прибытию. Местные жители всячески пособствовали борьбе с разбойничьей бандой и помогали вам с поисками. И тогда, думаю, все что вы все тут творили, остается в тайне и не всплывет наружу. Даю вам свое слово.

– Мы… Я в долгу перед вами. Серая Гвардия этого не забудет, и я тоже, – он покорно склонил голову. – Теперь мы в вашем распоряжении, госпожа Камилла из Дома Кустодес.

***

Спустя еще сутки, мы вновь тряслись в нашем дилижансе. Однако к монотонному стуку копыт добавился еще и нестройный топот десятка лошадей сопровождающих нас гвардейцев.

Марк Хеби сдержал свое слово. Через час после нашего разговора с лейтенантом, прискакал один из отправленных им солдат. Все это время я провела в покоях Вибера, сидя за его столом. Сам же Александер не проронил ни слова, лишь изредка прикладываясь к остаткам вина в бутылке. Девчушки, разумеется, уже и след простыл. Задыхаясь, вбежавший в комнату гвардеец доложил, что дочь и супруга министра были обнаружены там, где и было обозначено на карте. Я даже не стала притворяться и облегченно выдохнула, услышав его доклад.

Надо было отдать должное и Виберу – проигрывать он умел и свое слово сдержал. Как только командир убедился в том, что семья министра в порядке, Александер отдал приказ начинать сборы.

– Я и половина моего отряда будем сопровождать вас в дороге. Остальные, вместе с пострадавшими, будут сегодня же отправлены в Столицу. Я не хочу терять время и заставлять министра нервничать еще сильнее. Думаю, они смогут добраться туда куда быстрее нас, – он расстегнул и небрежно скинул свой мундир на кровать, а сам уткнулся лицом в ладони. – Прошу простить меня, госпожа, но можете оставить меня одного? Ваши спутники, полагаю, уже заждались вас. А этим можете передать, что более мы не задержимся здесь. Пусть змеи заползают обратно в свои норы.

Как только я пересекла мост, из тени ближайшего дома появился Лис. Я передала ему слова лейтенанта, и тот удовлетворенно наклонил голову. Стоило мне только моргнуть, как разбойник успел раствориться в толпе, словно его и не было.

Максимилиан, София и Каталина ворвались в таверну через несколько минут, как я вошла и уселась на скамейку в пустующем зале. После долгих причитаний и заверений в том, что я в полном порядке, Максимилиан протянул мне мою Мизерикордию.

– Вы держались достойно вашего имени, госпожа, – улыбнулся он. – Я и не заметил, насколько взрослой вы успели стать.

– Не считая того, что вы заключили сделку с преступниками и теперь будете покрывать как Синдикат, так и гвардейцев, по которым только Трибунал плачет… – начала было причитать София, но поймав мой уставший взгляд, умолкла. – Но все же вы поступили правильно, моя дорогая. Из той безвыходной ситуации, в которой вы сегодня оказались, вы нашли наилучшее решение. Вашему отцу было бы чему у вас поучиться.

Растерянная, чувствуя вмиг навалившуюся усталость, я лишь вздохнула. После пережитого и бессонной ночи, я готова была заснуть хоть сейчас, на лавке.

– А как по мне, получилось веселое приключение, – Каталина, севшая рядом со мной, все так же весело и беззаботно улыбнулась. – И даже никто не пострадал.

Однако я не оценила ее попытку подбодрить нас.

– А ты… ты хоть понимаешь, как сильно я переживала? Почему ты не осталась вместе с Софией? А если бы что-то случилось? – начала я отчитывать ее, и от каждого моего слова подруга отводила глаза.

– Ну, я же не знала, чем это может обернуться, правда? Да и посмотри, все же закончилось благополучно, а это главное…

– Ты никогда не думаешь наперед! – я пыталась держать себя в руках, но на сегодня мой запас терпения был исчерпан. Понимая, что, если я сама себя не остановлю сейчас, разговор закончится скандалом, я встала со скамьи и направилась к лестнице. – Пойду-ка я спать, день был тяжелым.

С того момента я с Каталиной так и не разговаривала. Я проспала весь оставшийся день и всю ночь так крепко, что меня даже не смогли разбудить к ужину. На утро, наш экипаж уже был готов к отправлению. Нам предстоял небольшой перегон до ближайшего городка, и к вечеру мы должны были быть там. Каталина и София уже сидели внутри дилижанса, Максимилиан в последний раз проверял наши вещи, припасы и повозку. Вдалеке, где заканчивалась сельская дорога, уже ожидали всадники, облаченные в серые доспехи.

– Простите, госпожа сеньорита …

Я обернулась, заслышав тоненький голосок. Позади меня стояла та самая девочка, что сидела в комнате Александера. Я непонимающе уставилась на нее.

– Это вам, – она протянула небольшой кожаный мешочек. – От хозяина Хеби.

Внутри оказались сложенная в несколько раз записка и нечто, что я сначала приняла за просто кусок цветного стекла. Это был идеально круглый медальон из какого-то полупрозрачного красного минерала, мутного и неоднородного. На ребре был выгравирован текст на неизвестном мне языке, а в центре красовался рельеф извивающейся дугами змеи, точно такой же, как на эмблемах Красного Синдиката.

– Это на случай, если вам нужно будет связаться с ним, – продолжила девочка. – В записке все подробно указано.

Я перевела взгляд с подарка на девочку, и снова мое сердце сжалось, когда я ее увидела пустой безучастный взгляд.

– Ты… ты не обязана заниматься таким…

– Ни слова не говорите мне, госпожа сеньорита, ваша жалость мне ни к чему, – ее тон был на удивление резок.

– Но ты ведь так юна, – с жалостью возразила я. – Тебе ведь не больше тринадцати, а ты уже сколького натерпелась…

– Моим телом пользовались много раньше, чем я пошла работать на хозяина Хеби, госпожа сеньорита, у меня тогда даже первая кровь еще не пошла, – сказала девочка, – Сейчас мне хотя бы за то же самое платят. Простите мою грубость, но вам повезло родиться богатой. Мне – нет. Я сама выбрала такой путь и не сожалею об этом.

С этими словами, она развернулась и скрылась в переулке за ближайшим домом.

Слова вновь отдались эхом в моей голове. «Сама выбрала такой путь»… Вот я еду в Имперскую Столицу учиться в Академию Высоких и Точных Наук при императорском дворе, но только потому, что за меня решили это. Но чего же хочу я? Что меня ждет после окончания учебы? Наверняка брак по расчету, и единственное, на что я могу рассчитывать – что мой супруг не будет мне совсем уж противен, и, возможно, я даже смогу полюбить его. Как Джордис, которая смогла смириться и полюбить чужой край, как родной. Вся моя жизнь заранее определена.

Ужасная мысль засела в мозгу, словно паразит. До этого момента все что я хотела – вырваться из-под отцовской опеки. Куда угодно, лишь бы не опустевший дом, потерявший для меня те краски в тот день, когда к нам заявился имперский министр. Но теперь, очутившись в свободном плавании… могу ли я по-настоящему распоряжаться своей жизнью?

Получается, эта деревенская девчонка, родившаяся в нищете, которой за всю жизнь не заработать даже на самый простой перстень с моей руки, девочка, что выбрала торговать своим телом… была свободнее, чем я?

– Госпожа…

Сквозь мои мысли я услышала знакомый голос.

– Госпожа Камилла?

Я встрепенулась, словно бы от наваждения. В окно дилижанса настойчиво смотрел Александер, а само транспортное средство уже какое-то время стояло на месте.

– Да… Что такое?

– Тут у нас на пути люди… представились от имени Арно Монреса, – лейтенант выглядел обеспокоенным.

– Ох, надеюсь никаких проблем… – занервничала София.

Нахмурившись, я открыла дверь и вышла наружу. В окружении Серой Гвардии крутились два всадника, в голубых цветах Монресов.

– Ах, Ваша Светлость! – один из них спешился и облегченно вздохнул. – Я и мой спутник явились сюда по просьбе уважаемого сеньора Арно, я его кастелян. Вы должны были прибыть еще два дня назад, и с постоялого двора не было вестей от нашего человека… Виконт чуть не потерял от страха последние волосы, корил себя за то, что не усилили охрану и не отправил с вами сопровождение. Вы ведь могли попасть в лапы этих негодяев, разбойничающих на Альрендском перешейке, которых все никак не могут поймать…

Пока мужчина продолжал причитать, я невольно встретилась взглядом с Александером. Тот был мрачен, но напряженно молчал, ожидая моего слова.

– Сеньоры, все в порядке. Пока мы пересекали лес, колесо нашей телеги угодило в канаву, и мы потратили денек-другой, чтобы эта колымага вновь была на ходу, – я прервала словесный поток помощника Арно, и добродушно улыбнулась.

– Да.. да, вижу, что колесо у вас новое. Что ж, рад что с вами все в порядке, хорошо, что мы вас нагнали… А откуда взялись господа из Серой гвардии? Вы ведь не из Четырнадцатого, верно? Нашему виконту не сообщалось о присутствии солдат на нашей территории…

Я открыла было рот, однако не нашла с ходу, что можно было бы придумать, но меня опередили.

– Нам было поручено сопровождать имперского комиссара до одного из фортов Гвардии, вам должны были сообщить об этом, – Александер держался спокойно и статно, а нескрываемая ни для кого из присутствующих, ну кроме представителей Монрес, ложь в его устах звучала крайне правдоподобно. – Мы как раз возвращались обратно в Столицу, когда пересеклись со сломанным дилижансом госпожи Кустодес.

– Хм, да.. да-да, кажется припоминаю что-то такое о визите высокопоставленного чиновника или какого-то гвардейского чина… Прошу прощения лейтенант, сейчас у Дома Монрес столько дел. Не сочтите мою подозрительность за грубость.

– Что вы. Особенно в такие небезопасные времена, – Вибер еле-еле скрывал улыбку.

– Что ж, тогда мы сейчас отправимся обратно и сообщим, что вы добрались до границ в целости и сохранности. Обязательно проинформируйте о нашей встрече нашего человека, сеньорита. Я передам виконту, что в пути у вас случилось непредвиденная задержка, но вы в полном порядке, – мужчина ловким движением запрыгнул в седло и натянул поводья. – Счастливой дороги вам и вашим спутникам.

Как только улеглась поднятая копытами дорожная пыль, Александер хмыкнул.

– Сомневаюсь, что эти простаки вспомнят про нас к концу пути… И тем не менее, рад убедиться, что вы держите свое слово.

«Не пришлось бы, если бы вы добросовестно выполняли свои обязанности», – подумала я, залезая обратно в дилижанс.

Мы прибыли на постоялый двор, когда солнце уже скрылось за горизонтом, окрасив его яркими алыми и золотыми мазками. Каждый день становился все более ощутимо коротким, и чем ближе мы были к Столице, тем больше я чувствовала, как меняется климат. Ночами теперь бывало довольно прохладно, а днем небо могли закрывать хмурые тучи, грозящие разразиться ливнем.

Нас сразу же вышли встретить хозяин и, видимо, тот самый человек Монресов. Вкратце повторив все то, что несколько часов назад мы выложили кастеляну, нам быстро выделили целое крыло.

– Наш Дом берет все расходы за вас и ваших спутников на себя, сеньорита, – хозяин низко поклонился. – Вы можете есть и пить сколько душе угодно и пребывать столько, сколько посчитаете нужным.

В отличие от таверны в глуши, постоялый двор представлял собой пятиэтажное здание со сложной закольцованной архитектурой, и пользовался он уж точно большей популярностью. Кроме нас тут было еще много постояльцев, которые тут же начали перешептываться, заметив молодую девушку с целой свитой из гвардейцев. Тут было и банное крыло, и огромный обеденный зал, который, наверное, мог бы вместить в себя сотню-другую человек. Комнаты тоже отличались довольно изысканным интерьером.

Повара приготовили для нас отменный ужин из свежайшей дичи, не забыв подать, конечно же, и различные закуски, овощи, гарниры и алкоголь. Атмосфера царила довольно дружелюбная и уютная. Солдаты сидели чуть отдельно от нас, весело переговариваясь, шутя и смеясь, словно бы ничего не о произошло. Это не переставало меня поражать. И все же, как только мы очутились здесь, я почувствовала себя в безопасности и незаметно для себя расслабилась, стараясь оставить произошедшее где-то далеко.

Вскоре зал начал пустеть. Остальные постояльцы расходились по номерам. Максимилиан, Каталина и часть гвардейцев остались внизу. Мы с София поднялись на третий этаж, где располагались наши комнаты.

– Если позволите, я бы оставила вас, госпожа, – сестра очень устало оглядела меня. – Я бы хотела уединиться и хорошенько отдохнуть.

Я кивнула, и в последний момент, вспомнила, о чем хотела спросить наставницу, и окликнула ее.

– София, кто такая Фатана?

Женщина поджала губы, а затем вздохнула.

– Одно из имен богини удачи, ныне ее больше называют фортуной, но, разумеется без былого поклонения. Она покровительствовала авантюристам, морякам, торговцам и ворам. По поверьям, Фатана обожала хитрости и уловки, однако терпеть не может, когда кто-то не держит данное слово, особенно если дело касается денег… А еще древние изображали ее в виде красной змеи, стерегущей свои сокровища. Госпожа, – София подалась чуть вперед. – Если вас беспокоят слова того негодяя, то, уверяю вас – подобные ему лишь прикрываются принципиальностью, но все это лишь для того, чтобы придать хоть какой-то вес своим поступкам, которым никаких моральных оправданий нет.

– Честно говоря, этот Марк Хеби, хоть выглядел как какой-то безумец, но точно не врал насчет того, что поклоняется своей богине. Словно она слышит и отвечает ему. Кажется, он правда в это верит.

София стиснула ручку двери.

– Да, тут я с вами соглашусь.

– Одно для меня остается загадкой – причем тут Каталина?

– Почему бы вам не спросить это у нее лично? Вы, кажется, повздорили с ней так сильно впервые на моей памяти.

– Потому что она не думает головой, а только своим желаниям потакает, – буркнула я. – А мне потом, как обычно, все расхлебывать за ней.

– Сеньорита Андо никогда не отличалась примерным поведением. Учитывая, что она с завидной регулярностью сбегала из поместья ночью. Однако будьте благоразумнее нее – сделайте первый шаг, подав ей тем самым пример, которым всегда для нее были.

Я не нашлась, что можно было бы на это ответить. София пожелала мне спокойной ночи, и зашла в свою комнату. Ключ щелкнул в замочной скважине.

Возможно, сервитуария и была права, и мне стоило взять все в свои руки… Но так хотелось, чтобы Андо хоть раз признала, что была неправа хоть в чем-то. Какое-то время я сидела в комнате Каталины и ждала, когда моя фрейлина поднимется и начнет готовиться ко сну. Однако пока я коротала время за книгой, время шло, вычурные напольные часы пробили половину двенадцатого, а Каталина так и не соизволила появиться.

Раздраженная, я спустилась вниз, надеясь найти подругу там. Однако в пустующем зале уже никого не было, не считая пары гвардейцев, играющих в кости за большим обеденным столом.

– Простите, вы не видели Каталину?

Солдаты непонимающе уставились на меня.

– Девушку? Высокую такую, с рыжими волосами?

Я кивнула.

– Не-а, не видели, – оба тут же громко рассмеялись.

Я недовольно скрестила руки на груди. Ох, посмей так со мной обращаться хоть кто-то при дворе, уже был бы исхлестан розгами. Но я же теперь не при дворе, а потому нужно было искать другие методы налаживания диалога.

– Ах, как жаль… Я подумала, что это могло бы освежить вашу память, – в моих пальцах блеснула монета. – Но раз так, наверное, мне стоит найти кого-то, у кого еще не все мозги пропиты…

– Она испортила нам игру, забрала выпивку и утащила двоих с собой, – выпалил один из солдат после непродолжительной молчаливой драки за звонко упавший на стол серебряк.

Второй недовольно насупился, и, пока его напарник по игре отвлекся на свалившееся на него богатство, незаметно перевернул кости соперника другими гранями. Первый же, ничего не заметив, продолжил как ни в чем не бывало:

– Найдешь их в бане. Они оттуда еще не выходили, когда найдешь – напомни сержанту, что он должен мне золотой.

Кровь сначала отхлынула от лица, а потом со всей силы налила огнем щеки. Боже, как она смеет так вульгарно себя вести. Сквозь зубы поблагодарив гвардейцев и еле сдерживая негодование, я вышла на улицу.

Банное крыло находилось на противоположной стороне двора. Снаружи было прохладно, изо рта вырывалось небольшое облачко пара. Не додумавшись накинуть на себя хоть что-то, я то и дело ежилась, по коже сквозь тонкое легкое платье, пошли мурашки. Бани уже не топили, но в них все еще было тепло и сыро. Я прошла мимо каменных купален, наполненных водой, вглубь помещения.

Краем уха я уловила какие-то голоса и смех, и чем дальше я шла, тем громче и отчетливей они становились. Голос Каталины становился все отчетливее, пока я не уперлась в приоткрытую дверь одной из бань. Медленно, опасаясь подтвердить свои догадки, я распахнула ее и теперь ошарашено оглядывала открывшуюся мне картину.

Каталина, абсолютно обнаженная сидела в компании таких же обнаженных мужчин. Без зазрения совести, ее голова лежала на коленях одного, поглаживающего ее грудь, а ноги она закинула на второго, который щекотал ее за пятку. На полу валялись пустые бутылки из-под эля, платье и солдатская униформа. Сдерживать ярость уже не было сил, да и желания, честно говоря, тоже.

– О, я смотрю вам тут весело? – без тени веселья сказала я, глядя на Каталину. Она тут же прекратила глупо повизгивать и смеяться, в глазах ее блеснул страх. – А что ж вас тут так мало? Может, мне позвать остальной отряд? Думаю, они будут рады присоединиться к такому развлечению… да и моя дорогая «подруга», тоже, не правда ли?

– Камилла…

Я просто изничтожала девушку глазами, а щеки пылали от ярости и смущения. Мне было стыдно видеть это, и я развернулась к выходу, не дав подруге и слова сказать.

– Ах да, гвардеец из таверны просил передать, что кто-то должен ему золотой. Простите без одежды не разберу, кто из вас сержант, – бросила я через плечо. – Не смею вас больше отвлекать.

Внутри кипели обида, злость и стыд. В мгновение ока я оказалась на улице, стараясь отдышаться. По щекам текли слезы. Как она могла себя так вести? Что будут люди думать обо мне? О том, что у Камиллы Кустодес в свите лучшая шлюха в Имперской Столице? Я быстрым шагом пересекала внутренний двор, в надежде поскорее вернуться в свою комнату.

У выхода из гостиницы стоял Ян и курил трубку, испускающую сладковатый и успокаивающий розоватый дым. Я немного ошалело посмотрела на него – впервые в жизни я видела его с трубкой в руках, и даже подумать не могла, что он курит.

– Что тебя так сильно огорчило, моя дорогая, – окликнул он.

– Не твое дело! – огрызнулась я и хотела было нагрубить ему, но взяла себя в руки. Максимилиан тут был ни при чем и выметать свое негодование на него было бессмысленно… Я сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и взять себя в руки.

– Прости… Это все Каталина. Не понимаю, что в последнее время творится у нее в голове. Почему она ведет себя как.. как…

– Как девятнадцатилетняя девица с внешностью столичной дивы? – он затянулся содержимым трубки, смакуя дым.

– Это не значит, что она имеет права вести себя настолько вызывающе! – выпалила я, и теперь поток моих претензий было сложно остановить. – Нас воспитывали одинаково, мы росли вместе при дворе, она моя фрейлина в конце концов, и должна понимать, что любое ее действие отразится и на мне. А сейчас она едет со мной туда, где на наше поведение будут смотреть все и делать соответствующие выводы. А такими поступками она позорит не только свое, но и мое имя, и имя нашего Дома. Отличная благодарность отцу за то, что дал ей шанс на безбедное будущее. Это недопустимо! А если она хочет себя вести, как… девица с красной улицы, то пусть остается здесь, но без денег, которые на нее выделяет отец, и без соответствующих привилегий, которые у нее есть за счет статуса! Не такой уж и беззаботной сразу станет жизнь.

На мою яростную речь Ян тяжело вздохнул и затянулся. Он выглядел каким-то чрезмерно расслабленным, и это бесило еще больше.

– У всех есть свои слабости. Ты не могла не знать, какие о ней ходили слухи в Каса-де-Вентос и поверь, все они небезосновательны. Почему же тогда тебя это не выводило из себя? Только потому, что только сейчас своими глазами увидела, что за ними стоит?

Я недовольно скривилась. Отчасти Ян был прав – я никогда не задумывалась всерьез, чем именно предпочитала заниматься Каталина в компании своих воздыхателей и ухажеров. Пока это оставалось вне поле моего зрения, я легко могла закрыть на это глаза. Но не теперь, когда все эти слухи могли выйти за стены древнего замка.

– Ее вседозволенность закончилась, как только мы покинули ворота Мар-де-Сеаля… И вообще, вы что с сестрой Софией сговорились? Свои слабости нужно сдерживать или хотя бы думать о последствиях, к которым это может привести.

– Я не буду ее защищать, но не стоит обвинять ее до тех пор, пока ты сама во всем не разберешься, – он посмотрел на слабый огонек в окне банных комнат. – К тому же, думаю, утром она сама об этом пожалеет.

– Вот утром и посмотрим. Доброй ночи, Ян.

Он затянулся еще раз и не ответил, лишь махнув мне рукой на прощание. Я поймала себя на мысли, что раздражена не только из-за недостойного поведения подруги, но и из-за осознания того, что Ян прав. Каталина хоть и воспитывалась, как придворная дама, все же не была скована обязательствами. У нее был выбор, как поступать со своей жизнью, и то, что ее растили вместе с наследницей Великого Дома только дает ей больше возможностей. Почему же все могут поступать так, как хотят, кроме меня?..