Например, фильм «Обыкновенная магия» (2005 год) – о пути из запутавшихся принцесс в молодые королевы. Путь через освоение пространства и любви, которые превращаются в пространство любви. Героиня фильма Оливия должна отказаться от советов и призывов сестры и переметнуться в лагерь к местным ведьмам. Ее проводником становится истинная ведьма – сестра мужа.
Отчаяние
Несколько слов тут скажу об отчаянии.
Помним Герду из «Снежной королевы» Андерсена? Да, у Ганса Христиана Герда – вроде, девочка-отрок. Но в сказках время течет по-своему, а наши инициации происходят спирально, часто похоже, что по кругу. Первые тренировки отчаянием могут случиться довольно рано. Помните, как Герда, справившись с пленом добрых и злых ведьм (Бабушка, Садовница, Разбойница), получив поддержку спокойно-равнодушных (Финка и Лапландка), находит Кая. А дальше как?
Хорошо в сказке, жизненно. Когда мы достигаем цели, нас часто ждет разочарование. Оно – раз-очарование – работает в обе стороны. Мы отпускаем все силы, опускаем руки и плачем, отчаявшись. Это (не только поцелуи) и снимает чары. Сделать всё это специально, имхо, нельзя. Жизнь живется по-честному. Это помогает сохранять душу живой.
Занять, почувствовать свое место в жизни – основной процесс молодости, требующий всех наших сил. А душа – Психея – в это время решает трудные задачки Афродиты.
Я очень люблю изложение и трактовку этого мифа Робертом Джонсоном в книге «Она». Не удержусь от цитирования.
Психея, пережившая предательство отца и «помощь» сестер, опыт влюбленности, потери, теперь начинает путь построения своей жизни и любви, буквально отвоевывая возлюбленного у пленяющей его заботливой матери.
Первое испытание, повторенное потом во множестве сказок, – разобрать кучу семян. Психея отчаивается. Помогают муравьи. Это первый навык взрослой жизни, особенно женской, – делать выборы. И в изначальном мифе – не крупа, а именно семена. Прозрачный намек на то, что женщина сортирует и выбирает из миллионов сперматозоидов, как и из миллионов вариантов будущего.
«Женщина должна понимать, как делать различия, и уметь творчески выбирать. Но чтобы овладеть этим искусством, ей требуется обнаружить в себе муравьиную сущность, примитивное, хтоническое, земное свойство, которое ей поможет. Муравьиная сущность не содержит интеллектуальной основы и не дает нам правил, которым необходимо следовать. Она представляет собой примитивную, инстинктивную и спокойную, доступную каждой женщине черту.
В искусстве выбирать любая женщина обладает собственной сноровкой. Для решения задач она использует подход, чем-то напоминающий геометрический: сначала выполняется ближайшая задача или задача, наиболее тесно связанная с первым возникшим чувством. Таким простым земным путем преодолевается тупик избыточного выбора.
Очень легко усмотреть другую, внутреннюю размерность процесса разделения. Наше бессознательное представляет для выбора ничуть не меньше материала, чем современная, изобилующая возможностями действительность. Отличительная особенность женщины заключается в ее умении постоянно дифференцировать и выбирать в пределах этой внутренней размерности, чтобы защитить себя и свою судьбу от мощного потока эмоциональной энергии, который содержит не менее серьезную опасность, чем избыточное изобилие внешнего мира. Чувства, ценности, время, ограничения – все они в целом создают замечательное основание для осуществления выбора, в результате которого возникают высшие ценности. И они оказываются специфическими для женщины и женственности».
Второе задание – собрать шерсть златорунных опасных баранов. Интересно, что этот сюжет уже не повторяется (как и третий) в наших патриархальных сказках. Как отбор семян деградировал в сортировку круп, так и преодоление опасности огненных баранов выхолощено в прядение и шитье.
«Баран олицетворяет собой сильную, маскулинную инстинктивную природу, которая может внезапно проявиться в виде существующего в каждом человеке агрессивного комплекса. Эта сила порождает страх, подобный тому, который испытывает человек при виде огромного горящего куста. Сила и энергия, существующие в глубинах бессознательного, могут оказаться чрезмерными для ограничений человеческой психики и губительными для эго, если к ним не найти правильного подхода».
Тростник – земноводное растение, подсказывает Психее избегать столкновения при солнечном свете и собирать ценности в сумерках и ночью. Он также подсказывает девушке, что можно не сдирать шкуру и не стричь огненных баранов, а собрать шерсть, оставленную на кустах.
«Этот мифологический эпизод поднимает для современного человека очень важный вопрос: какое количество маскулинной энергии для него (или нее) оказывается достаточным? Я думаю, что в этом отношении ограничений не существует до тех пор, пока женщина остается верной своей женской идентичности и находит применение маскулинной энергии как инструменту сознания, делая это окольным путем».
В молодости столько героического, что девушка часто соблазняется маскулинным героическим сценарием. Этот путь может быть гибельным для ведьмы или потребовать больших усилий, чтобы сойти с него и возвратиться. Женственность часто внутри самой девушки оказывается подавленной огненной силой Анимуса.
Афродита, дающая задания, приходит в ярость от того, что Психея справляется. Ибо Афродите, застрявшей в маскулинном героическом сценарии и вечной молодости, не по силам путь в мудрые зрелые ведьмы.
Третье испытание – зачерпнуть кувшин воды из Стикса. Соприкосновение с самой смертью. Для меня это было про первые роды. У других женщин – другой нуминозный опыт. Их бывает несколько в жизни. Но первый – главный. Если первые испытания Психеи это «задача – отчаяние – как-то справилась», то тут «ситуация – отчаяние – пронесло». Со смертью мы редко вступаем в прямую конфронтацию, особенно при первой встрече. Орел, друг Зевса, посланный самим богом, зоркий глаз и крылья, будущая наша судьбоносная мудрость… Джонсон описывает это осторожно:
«Фемининный аспект человеческой психики может быть описан как рассредоточенное сознание. Женская сущность растворяется в многообразии существующих в жизни возможностей и стремится реализовать все, сделав это одновременно. Но это невозможно, ибо ни одному человеку не удается сделать все и сразу. Многие из окружающих нас возможностей находятся в противоречии друг с другом, следовательно, нам приходится выбирать. Подобно обладающему острым зрением орлу, мы должны окинуть взором бурный поток, выбрать единственное подходящее место, опуститься туда и наполнить кувшин водой».
Итак, Психея справляется с тремя заданиями. Что ж, свадьба? Нет. Не стоит путать сильный миф со сказкой про героев.
Афродита дает четвертое задание. И мы получаем испытания всю оставшуюся жизнь.
«Четвертое задание… Редкие женщины достигают в своем развитии этого этапа, поэтому то, о чем пойдет речь далее, может показаться странным и не имеющим к вам никакого отношения. Если эта задача не для вас, оставьте ее и занимайтесь тем, что кажется вам более приемлемым. Но для тех редких женщин, которые должны пройти весь путь до конца, выполнив четвертое задание, информация, содержащаяся в мифе, является бесценной».
Лично мне кажется, что таких женщин миллионы, и их всё больше. Но тут речь уже больше о взрослости. Наверное, четвертое испытание как испытание, как тренировку мы должны проходить на пороге взрослости. И потом всю оставшуюся взрослость. Но поговорим о нем здесь, чтобы не расчленять миф.
Четвертое задание – путешествие в подземный мир к Персефоне, где надо пройти через многие выборы, соблазны и опасности. Исполнить его Психее помогает Башня – не растение или животное, а человеческий опыт и символ феминной силы. Это задание про соединение двух символических женщин – Персефоны и Афродиты, и способность стать не одной из них, а другой. Четвертое испытание прямо-таки переполнено разными условиями и задачками, в которых Психея делает «правильные» и «неправильные» выборы, и результат всегда неоднозначный. Психея одновременно выполняет задание и не выполняет. Так умеют только женщины! Она засыпает очарованным сном, позволяя Эросу сделать ключевое, завершающее победное усилие.
Очарованный сон
Молодость – время важных семейных задач. Время, когда духовность и поиски, зов и эвоневроз должны отходить на второй, третий план. Сейчас не до магии. Это время жизни, когда надо…. Выжить? Нет. Выжить – это раньше, теперь наоборот – вжиться. Стать женщиной, прочувствовать это всеми клетками и фибрами, полюбить, осознать.
Если здесь что-то идет не так, время словно останавливается. Молодая женщина может прилежно учиться и строить карьеру, или, наоборот, пуститься во все тяжкие. Но большинство потом говорит одно и тоже: «я словно проспала 15 лет», «я была как заморожена». Такой эффект заколдованного сна – весьма частое явление. И не новое. Принцесса спит в хрустальном гробу после ужасов юности и приключений с семью то ли гномами, то ли богатырями. Другая – уколовшись веретеном старой ведьмы (первый сексуальный опыт?). Похищенная бородатым карликом (тоже простой символизм) Людмила засыпает в ожидании Руслана. И так далее.
Я сошла с ума, о мальчик странный,
В среду, в три часа!
Уколола палец безымянный
Мне звенящая оса.
(А. Ахматова)
Можно, наверное, условно разделить этот опыт на очарованный сон и заморозку. Во сне происходит рост, проживаются сны, во сне можно ходить и действовать. Сон – это легкая анестезия и защита от лишнего. Так, на буддистских ретритах и медитациях люди часто засыпают, а учитель ласково объясняет, что мы всегда слышим то, что нам надо, и наоборот.
Молодая женщина говорит: «Я жила как во сне – уборка, готовка, институт, садик, врачи».
Я живу, как кукушка в часах,
Не завидую птицам в лесах.
Заведут – и кукую.
Знаешь, долю такую
Лишь врагу
Пожелать я могу.
(А. Ахматова)
Я бы даже сказала, что это здоровая норма. Помните, Психея отчаивалась и пыталась кидаться то в реку, то с башни. Молодой женщине с такой истеричностью жить нельзя. Надо подметать и мыть, лечить опрелости и воспаления, решать тысячи мелких бытовых, социальных и личных задач. Экспрессивность и ум часто становятся препятствием и страдают сами. Легкая одурманенность тут не помешает, гипнотический, гнетущий сон повседневности. У молодости достаточно здоровья, чтобы пройти через него без потерь для души. Важно проснуться вовремя.
«В 35 я обнаружила себя никем и ничем. Нет, у меня был муж, дети, квартира, дача, работа. И всё это – не то. Где Я?» (На сессии)
Замороженность – это пожестче. Это тоже анестезия, но замороженное тело и душа неподвижны и лишены возможности расти. Внимая чужим советам и своим страхам, наряженным в разумность, замороженные девушки не живут реальную жизнь, а предаются карьере, духовному поиску, развлечениям-увлечениям, часто в родительском замке. В 30 и 35 они все еще правильные и ищущие. Замороженные женщины, если не сумеют разморозиться, к 40-50-ти обнаруживаются уже Снежными Королевами. Могут истечь слезами и разморозиться (мы теперь долго живем), а могут так и дожить под анестезией.
Личный опыт. Моя юность была стремительной и короткой. А молодость из-за этого растянулась. Я долго боролась со свекровью, истинной Афродитой. У меня не было учителя, авторитета, феи-крестной. Хотя судьба благосклонно подсовывала мне чудесных подруг и нянь для детей. Ахматовское про кукушку долго было моим криком и гимном. Свои стихи, такие же, рвались из души. И одновременно я заканчивала институты, разбиралась и строила бизнес и отношения с мужем, обживала дома, вела быт семьи то из четырех, то из шести человек, потом еще землей и скотиной увлеклась, читая взахлеб философию. Торговала колбасой и мебелью. Как? Просто волшебный сон был.
Я очнулась в 30, пережив с трудом четвертые роды и клиническую смерть. Проснулась с единственным вопросом и единственным ответом: любовь – главное. И тогда я стала взрослой женщиной.
Молодости полезно заканчиваться в здоровом варианте. Заканчивается она переходом к взрослости.
Лягушка, Мать драконов
«Вот драконы, к примеру. Очень романтичные, красивые, полные достоинства зверюги. Но мы забываем, что к этим чертам следует добавить абсолютную прожорливость, мгновенную воспламеняемость и крайнюю зубастость». (Терри Пратчетт «Дамы и господа»)
Драконы – большая тема. Следует помнить, что хотя и есть некоторые закономерности, обусловленные архетипичностью Дракона, однако у каждого, у каждой, он свой, и отношения с ним довольно интимны.
Ни рыба, ни мясо.
Земноводное – существо, живущее на грани миров (пограничное), в самом примитивном, биологическом варианте[25 - Оговорюсь, что знаю: рептилии и земноводные (амфибии) – немного разные виды, но для нашего психологического исследования разделение не принципиально, поэтому использую оба термина слегка хаотично. Если вам интересно: лягушка – амфибия, дракон – скорее, рептилия, это более позднее эволюционное образование, хотя бы потому что вылупляется из яйца. А вот саламандра – живородящая амфибия.].
Основание нашего любимого органа мы называем рептильный мозг. Эта его часть отвечает за самые примитивные инстинкты, молниеносные реакции на стимулы, биологическое выживание. Эта зона мозга выручает нас в ситуациях, когда человеческое не работает.
Мы все вырастаем на травмах. Есть много умной и полезной литературы по исследованию травм в психологии. Для меня лучшими остаются Дональд Калшед и Бессел Ван дер Колк. Читать Калшеда нелегко, Ван дер Колка – полегче.
