На горизонте – твоя любовь

Глава 3

Лос-Анджелес, настоящее время

ТЕЯ

Я удобно устраиваюсь на заднее сидение роскошного автомобиля Rolls Royce, ощущая на своем оголенном бедре, выглядывающем глубокого разреза длинного вечернего платья черного цвета, теплую ладонь своего фиктивного мужа. О его фиктивности знают только три человека с моей стороны, включая меня, а с его – никто. Таким было одно из моих условий при заключении контракта.

– Ты выглядишь потрясающе, – шепчет мужчина с серебристыми проблесками в волосах, старше меня на двадцать четыре года. Его голубые глаза, скрытые карнавальной маской, смотрят на меня с пониманием, как свет маяка в темную ночь. Губы растягиваются в тонкую линию, изображая подобие улыбки. Он накрывает мою ладонь своей, нежно проводя большим пальцем по безымянному, где блестит дорогущее кольцо из белого золота.

– Ты отлично вживаешься в свою роль, – говорю я, бросая взгляд на зеркало заднего вида, где отражается водитель, внимательно следящий за нами.

– Все должно быть максимально правдоподобно. Я помню твои условия, поэтому буду стараться выдать все, на что способен.

– Всего на два дня сделай вид, что у тебя есть ко мне чувства – этого будет более чем достаточно. Об остальном я позабочусь сама, – сообщаю, уверенная в том, что мне удастся совершить все, что уже удобно располагается на отдельных полочках в моей голове. – Ты волнуешься?

– Первый выход в люди спустя год… Признаюсь, немного отвык, – он слегка улыбается, а затем устремляет взгляд на свое дрожащее колено.

– Каждый раз, когда будешь в чем-то сомневаться, вспоминай, ради чего и, самое главное, ради кого ты согласился на эту авантюру.

– Хорошо, милая, – заключает он, направляя на меня добрый, отеческий взгляд.

Когда Эван приехал в Статен-Айленд три месяца назад, я ожидала погрузиться в бесконечное томление, поглощенное волной неопределенности и ожидания. Но реальность оказалась совершенно иной. Эван – не такой, каким его представляли СМИ. Оказывается, достаточно было оградить его от алкоголя, показать, что он может добиться справедливости и жить дальше, и тогда он предстанет совершенно в ином амплуа.

Несколько раз, когда мы проводили время в том самом кафе у моего дома и обсуждали некоторые нюансы совместной работы, мне казалось, что передо мной сидит не Эван Стоун – отец Беатрис, а мой папа… Меня это до мурашек ужасало, но, в то же время, до трепета грело – настолько теплое и доверительное отношение у него ко мне.

Перед возвращением в Лос-Анджелес, я решила перевернуть не только свою жизнь, но и внешность с ног на голову – предстать перед всеми уверенной в себе женщиной. Чтобы символически оставить прошлое позади, я выбрала самый радикальный способ, к которому обычно прибегают девушки после расставания с любимым человеком.

Да, я отрезала свои длинные волосы. Я решилась на каре, которое едва доходит до плеч. Прощайте, роскошные кудри – долговременное кератиновое выпрямление сделало их гладкими и послушными. И, что самое интересное, после этого решения мне стало легче дышать, не говоря уже о том, что моя голова буквально стала легче.

Но на этом мои перемены не закончились. Я пошла на нечто большее. Я захотела украсить свое «чистое» тело напоминаниями о том, что потеряла, чтобы каждый день видеть эти символы и помнить: это не конец, а всего лишь новый старт. Я сделала несколько значимых татуировок.

Первая – на задней стороне предплечья, четыре буквы: «A.H.D.F.»2 – первые буквы имен моей семьи. Безымянный палец правой руки теперь украшает надпись «once loved, now hate»3 – отражение моего отношения к прошлому. На лопатке я нанесла слова, которые всегда говорила моя мама, когда я переставала во что-то верить: «Όσο πιστεύετε, συμβαίνουν θαύματα»( Oso pisteveis, ginontai thavmata)4.

И самое важное изменение – татуировка на открытом бедре: человеческое сердце, пронзенное острым кинжалом и обвитое белоснежными анемонами; кровь из раны медленно стекает по коже, капля за каплей. Это символ того, что сделал со мной Хантер – он показал мне, что такое любовь, а затем порезал ее в клочья. И то, что я сделаю с ним, будет своей кульминацией – я покажу, что нашей любви никогда и не существовало.

Теперь я больше не выгляжу ангелом, как меня называл он, а скорее воплощением роковой женщины. Все, что я чувствую внутри, теперь отображено на моей внешности. Единственное, что осталось неизменным, – мое непреодолимое желание возмездия.

Мы подъезжаем к роскошному ресторану, освещенному яркими уличными фонарями. Красная дорожка простирается от ступенек до самой дороги, и совсем скоро я вступлю на нее своими дьявольскими туфлями на высоченных каблуках, которые по размеру должны были подойти только для Золушки.

Прежде чем выйти в свет, я раскрываю маленькое зеркальце и внимательно всматриваюсь в свое отражение: ярко-красная помада, смелые стрелки на глазах, густо изогнутые ресницы и четкий контур лица, подчеркнутый бронзовым тоном. Идеально. Теперь я выгляжу как та самая девушка, готовая на все ради денег богатенького папика.

Натягиваю на глаза маску дьявола, украшенную черными камнями на рогах, и подтягиваю безбретельное платье немного выше, чтобы грудь выглядела еще более приподнятой и соблазнительной. Подхватываю сумочку, вытягиваю руку через открытую дверь своему «мужу», который уже ждет меня на улице.

Яркие вспышки фотокамер начинают осыпать нас без остановки. Один, два, четыре, восемь… Я насчитала двадцать четыре кадра. Эван нежно придерживает меня за талию и ведет ко входу в ресторан семьи Блок, устроивших знатный костюмированный вечер в честь возвращения моего «мужа» в игру.

Это идеальная возможность встать в свет как пара и триумфально вернуть Эвана Стоуна в светскую жизнь. Но никто не знает, что это всего на пару дней, они не догадываются что их ждет дальше. Настоящая игра только начинается, и я готова на все, чтобы выйти из нее победителем.

– Мистер Стоун, расскажите, каковы ваши ощущения после долгого отдыха? Удалось ли вам оправиться от трагической утраты вашей дочери? – Настойчивая журналистка подходит к нам максимально близко и задает вопросы, которые мы уже много раз отрепетировали.

– Спасибо за вопрос, мисс Боэль, – с улыбкой обращается Эван, взглянув на имя девушки, указанное на бейдже. – Я чувствую себя прекрасно, благодаря одной особенной женщине, – его голос предельно спокоен. – Именно она выбросила мне спасательный круг и позволила выбраться из темных вод отчаяния, в которых я был погружен из-за случившегося.

– Мистер Стоун, не могли бы вы пояснить, планируете ли вы вернуться в компанию, или слухи о вашем отстранении правдивы? – задает вопрос та же настойчивая журналистка

– Это ложь, – звучит твердый ответ Эвана. – Я был в длительном, но заранее согласованном отпуске. После года перерыва могу с уверенностью сказать, что готов вернуться к своей работе. И кстати, у меня есть потрясающая новость, о которой вы узнаете уже в понедельник.

– Мистер Стоун, а кто ваша загадочная спутница? – интересуется тот же голос, стараясь уловить больше личных подробностей.

– Эта загадочная спутница – моя жена, – с гордостью заявляет мой фиктивный муж. – Мы сыграли скромную свадьбу, пригласив только самых близких. Это было тихое, интимное событие, далекое от блеска и шума, который так ненавидит моя супруга.

– Миссис Стоун, – девушка переключается на меня. – Нам известно, что вы ранее работали на мистера Каттанео, и ходят слухи о ваших отношениях с его старшим сыном. Это правда?

– Мисс Боэль, что бы я ни сказала, вы ведь мой ответ перевернете так, что окажется, что я спала и с мистером Каттанео, и с его сыновьями по очереди. А может и со всеми вместе, – отвечаю я с вызывающей откровенностью, замечая, как шок проступает на ее лице. Затем, с видимой насмешкой, добавляю: – Это всего лишь выдумки, топливо для сплетен и домыслов. С его старшим сыном у меня были исключительно деловые взаимоотношения, так же, как и с остальными членами семьи Каттанео.

– Миссис Стоун, но в интернет-пространстве есть кадры, на которых вы держитесь за руки и даже целуетесь.

– Так же, как есть и фотографии людей, страдающих скитальческим духом по Марсу без скафандра. Вы действительно верите всему, что можно создать в нашем мире с легкостью при помощи фотошопа? Если да, то, боюсь, придется вас разочаровать. Ваши «сенсации» вполне могут оказаться фальшивыми. И если вы не станете тщательнее проверять свои источники, однажды на вас обрушатся проблемы с законом, если какой-то человек, например я, будет недоволен тем, что вы публикуете, – спокойно говорю, но в моих словах слышится скрытая угроза, заставляя ее заметно поежиться.

– Пойдем, дорогая, – мягко произносит Эван, и, с заботой обнимая меня за талию, уводит внутрь ресторана, где уже собралось немалое количество гостей.

Знакомые Эвану люди поздравляют его с возвращением и с новым счастьем, которое он нашел во мне. Но мое внимание вскоре переключается на голод, и я решаю прогуляться по залу в поисках чего-то вкусного.

Я нахожу стол, усыпанный разнообразными блюдами, и тянусь за аппетитной тарталеткой. Осторожно открываю рот, чтобы не выпачкать губы творожным сыром и красной икрой.

В этот момент, обернувшись, мой взгляд встречает официанта с подносом, полным алкогольных напитков.

«Что же, сегодня я могу позволить себе несколько глотков за возвращение.»

Схватив бокал шампанского, я делаю маленький глоток. Ванильный вкус мгновенно смешивается с красной икрой, оставляя странное, неприятное послевкусие. Ваниль… теперь я терпеть ее не могу.

Я решаю пойти на поиски воды, чтобы изгнать это чувство из рта. Прохожу мимо столиков и, когда нахожу воду, вдруг замечаю знакомую фигуру в красно-черном костюме. Не трудно догадаться по пшеничным кудрям, кто стоит справа от меня. Но, может, он не догадается, кто стоит слева от него? Кого я пытаюсь обмануть? Он уже около минуты в упор смотрит на меня, словно пытаясь понять: призрак я или нет?

– Тея? – спрашивает ровным голосом, совсем не таким, каким я его помню.

– Здравствуйте, вы, должно быть, Теодор Каттанео? – делаю попытку сделать вид, что не знаю его.

– Очень смешно, Тея, я оценил шутку, – говорит он, внимательно рассматривая мое лицо. – Куда ты исчезла и что это, черт возьми, за «муж»?!

– Тебе не кажется, что это не твое дело?

– Окей, спрошу то, что считаю своим делом: Почему ты уехала? Почему ты бросила меня? – спрашивает, хватая меня за запястье. Теплота его руки посылает импульсы в мою голову, которые мешают ясно мыслить.

– Я тебя не бросала, – не выдерживаю его раздирающий душу голос.

– Ты оставила нас, сбежала. Я доверял тебе. Ты, черт возьми, стала мне сестрой.

«Сестрой… Как бы я хотела, чтобы все было именно так, Тео. Но нет. Ты мне никто. А я – всего лишь ненужная шахматная фигура в вашей жизни.»

– Почему ты молчишь?!

– Не могу найти подходящих слов, чтобы описать, как же мне все равно, – вру, чувствуя, как в глубине души мне становится не по себе от того, как легко вылетают эти слова.

«Тео… Милый Тео. Мне не все равно. На тебя мне совсем не все равно.»

– Ты врешь! Ты не такая!

– Какая «не такая»? Ты думал, что за три месяца сможешь узнать каждого таракана, живущего в моей голове? Нет, милый, ты знал только то, что тебе нужно было знать.

– Я не верю тебе! – Он качает головой, надеясь отогнать от себя подальше мои «правдивые» слова.

– Твои проблемы. Отпусти. – Киваю на его руку.

– Это из-за Хантера ты так себя ведешь? – кричит, когда я делаю несколько шагов от него.

– Из-за себя, Тео… только из-за себя.

Уверенно выглядя снаружи, но дрожа внутри, я ухожу по длинному коридору в сторону уборной, чтобы немного привести себя в чувство.

Подхожу к зеркалу и, сняв маску, осматриваю свое отражение еще раз. Короткие волосы, дерзко накрашенные глаза, длинные черные ногти… Я больше не та Тея, которая хотела только разбить сердце Хантера. Я стала той, кто безжалостно разрушит все, что встанет на моем пути. И теперь мне никто не помешает. Никто.

Поворачиваю кран, и холодная вода омывает мои раскаленные пальцы. Я смачиваю руки и несколько раз прикладываюсь к шее, пытаясь унять жар. Не понимаю: или здесь настолько душно, или состояние внутри подталкивает меня к краю, заставляя плавиться из-за всего, что меня ждет дальше.

Когда выхожу обратно, меня тут же прижимает к стене крепкое тело, а его руки собственнически обхватывает мои запястья. Этот запах… Я бы узнала его среди миллиона других. Он принадлежит только одному человеку. Но теперь он смешан с горьким ароматом алкоголя и табака.

Я поднимаю взгляд и вижу лицо человека, с которым когда-то засыпала в одной постели. В реальности он почти не изменился: строгие брови, пухлые губы, глаза цвета горького шоколада… Но в них теперь нет той уверенности и самодовольства. В них блестит грусть, переплетенная с яростной стойкостью. Он смотрит на меня, словно видит впервые. И, наверное, это правда. Такую меня он видит впервые. Но точно не в последний раз.

– Тея, – произносит он шепотом и наклоняется к моим волосам, вдыхая их запах. Другой запах. – Ты…

– Мистер Каттанео, не ожидала, что вы тоже посетите данное мероприятие, – улыбаюсь, глядя на него через маску, которую надела, прежде чем выйти. – А что на вас за костюм? Я немного не понимаю… Дайте-ка угадаю… это костюм какого-то персонажа из фантастического фильма, который хотел казаться крутым, но в итоге постоянно попадал в неловкие ситуации? – спрашиваю, иронично прикусив губу. – Или, возможно, это костюм супергероя, который всегда опаздывает, даже когда спасает мир? – услышав мои слова, его хватка на моем запястье усиливается. Ему неприятно, что я сходу выстраиваю между нами границы, обращаясь к нему на «вы».

«Что ж, милый, теперь тебя ждет только официальная, уважительная и притворно-вежливая форма обращения.»

– Где ты была все это время? Я искал тебя, – проигнорировав мои шутливые предположения, спрашивает он.

– Не нашли? Хм, какая досада! – цокнув языком, грустно вздыхаю. – Может, вы недостаточно старались? А может, дело в том, что я не хотела быть найденной? – произношу, выдерживая его взгляд и не уступая в этой тихой схватке.

– Тея… – Он наклоняется к моей шее, и мое тело перестает меня слушать, выдавая странную реакцию на него и его действия. Моя голова безвольно откидывается в сторону, а он опускает свои губы на нежную кожу, оставляя случайный, легкий поцелуй, во время того, как говорит: – Ангел, прости меня… Прости, что отпустил тебя. Прости, что все разрушил…

– Я не понимаю, о чем вы, мистер Каттанео, – перебиваю его, возвращая голову в привычное положение и направляя уверенный взгляд на его лицо. – Я относилась к выполнению своей работы с полной ответственностью на протяжении почти трех месяцев. И те три дня, которые мне, к большому сожалению, – делаю максимально грустное выражение лица, – не удалось отработать, я компенсировала окладом или штрафом, называйте, как хотите. Также я не вижу никаких признаков того, что я вас подставила при проведении сделок. Я выполнила свою часть договора, так что будьте добры, отпустите ме…

Он не позволяет мне закончить речь и набрасывается на мои губы, растворяя мой монолог в кипящей страсти, тесно переплетаясь с моим дыханием. Он слизывает каждое непроизнесенное слово своим горячим языком, проглатывая все, застрявшие в моем горле буквы. Мой разум туманится, как будто окунается в вихрь запретных эмоций, позволяя ему на несколько секунд заглянуть в те глубины, куда я клалась себе больше не возвращаться.

Открыв глаза, наполненные решимостью, я прикусываю его нижнюю губу с такой силой, что до моих ушей доноситься его довольный рык. Но я не такого эффекта от своих действий желала добиться, я хотела сделать ему больно. Поэтому я кусаю его губу до тех пор, пока не чувствую на своем языке солоновато-металлический вкус его крови.

Но он не отстраняется, наоборот, его дикость разгорается еще ярче. Он сильнее прижимается ко мне своим телом, позволяя ощутить своей грудью биение его сердца, которое выходит за все нормы допустимого. Он размазывает выступившую кровь по моим алым от помады губам, словно пытаясь смешать наше прошлое и настоящее в этом моменте, похожем на вечность.

Его поцелуй становится еще жестче, требовательнее, настойчивее, заставляющий меня на время забыться, кто я такая и кто передо мной стоит. Его пальцы, скользящие по моей коже, оставляют за собой огненные дорожки, и как бы я не старалась сопротивляться этому всепожирающему, запретному притяжению, это делать очень и очень трудно.

– Отпусти, – шепчу в его губы, когда он все-таки на дюйм отстраняется, чтобы сделать глоток воздуха.

– Не отпущу, – отвечает, наклоняясь за очередным поцелуем.

– Я ударю тебя, – снова шепчу, отворачивая голову, но он обхватывает мои скулы пальцами одной руки и поворачивает к себе, заставляя смотреть на него.

– Бей, – ровным тоном говорит он, проводя большим пальцем по нижней губе.

– Я закричу, – предпринимаю еще одну попытку дать ему отпор.

– Только от удовольствия, ангел. – Легким движением руки он снимает с моих глаз дьявольскую маску и с наслаждением в глазах рассматривает цельную «картинку».

– Я не твой ангел, – резко отвечаю, стараясь прибавить голосу как можно больше уверенности, которая из-за этого дурацкого наваждения почти покинула меня.

– Мой, Тея, – самоуверенно говорит он, улыбаясь на одну сторону.

– Нет, Хантер, больше не твой, – я отталкиваю его от себя, собирая в единый кулак все внутренние силы. – Больше не твой, – повторяю, поднимая руку вверх и показывая ему тыльную сторону ладони, где на безымянном пальце сверкает обручальное кольцо, купленное на заработанные мною деньги, лишь бы не брать ничего у Эвана. К слову, это было еще одним из моих условий.

– Нет, – говорит он, отрицательно качая головой и делая шаг назад. – Нет, это не ты. Я не верю. Ногти, волосы, макияж, поведение, разговор, это дурацкое кольцо… Это все маска, Тея. Внутри ты та же, сумасшедшая и неопределимая Тея, которую я знал и по которой сходил с ума.

– Ничего подобного. Той старой Теи никогда не существовало. Все, что ты видел, все, что знал – это было только то, что я позволяла тебе видеть, – говорю то же самое, что минут пятнадцать назад говорила его брату.

– Твой красивый ротик может воспроизводить любую чушь, даже типа этой, но твои глаза предают тебя. Так же ты мне однажды сказала, да? Меня выдали глаза. Вот твои сейчас делают то же самое, ангел.

– Я просто выпила шампанское, – выпаливаю первое попавшее, что приходит в мою голову, чтобы хоть как-то объяснить все то, что он «видит» в моих глазах.

«Чертовы туфли! Неужели нельзя было заранее пойти и купить в магазине свой размер, а не довериться интернету и получить обувь на полразмера меньше?!»

Словно читая мои мысли, Хантер опускает взгляд вниз, уголки его губ поднимаются в провокационной улыбке. Он неожиданно опускается на одно колено, заставляя меня почувствовать себя маленькой и уязвимой, размером с муравья, хоть я и возвышаюсь над ним.

Его рука мягко скользит по моему бедру, словно художник, создающий карту незнакомого острова на далекой планете, и затем он опускает свои губы на оголённую кожу, даря поцелуй прямо в центр татуировки, как будто это его личная метка. В этот момент я хочу остановить время, отключить мгновения на несколько минут и снова погрузиться в прошлое, где между нами было что-то большее. Там, в том прошлом, было не только желание разорвать его сердце на части и причинить боль, но и искра, заполнявшая каждый взгляд и каждое прикосновение.

– Хантер, это невозможно… мы с тобой закончили, – шепчу я, собирая все остатки решимости в единый стальной наряд.