– Я и так, – отвечал, торопясь, Тихомир.
Лишь в ворота он вышел, к нему подбежал
В конопляной рубахе с побитым лицом
Конопатый Демьян:
– Помогай, Тихомир! –
Тихомир поспешил к оголтелой толпе:
– Разойдись! – что есть сил, закричал мужикам.
Где врезался в толпу, там за ним коридор:
Пропускали его, да сходились опять.
И отчаянный кто-то в пылу угостил
Батогом Тихомира по крепкой спине.
– Ах, вы так! – обозлился тут сын кузнеца.
И пошёл Тихомир кулаками махать:
Полетели, как брызги, ножи, батоги,
Повалились на землю кругом мужики,
Кто попал под удал, кто свалился и сам,
Чтоб ему не попало, да тихо отполз.
Побежала толпа по дороге к реке.
Кто быстрее бежал, тот на лодки вскочил,
Отвязал да уплыл. Кто и вплавь, ничего;
Пусть вода-то ещё по весне холодна,
Так хоть челюсть не сломит, не выбьет зубов.
Плюнул тут Тихомир, да назад повернул.
С ним довольные рядом идут мужики:
– Молодец, Тихомир! – Он в ответ:
– Ничего. –
Возле поля у дуба стояли ещё
Мужики. К ним с толпой подошёл Тихомир.
– Вот, поймали двоих, – говорят мужики. –
Этот, вон он, со шрамом-то, крест на щеке…
– Это он по спине-то тебя батогом…
– Пятерых он, собака, порезал у нас:
Вон, Гордея, Данилку…
– Смотри, Тихомир. –
И Данилка показывал рану свою:
Руку правую левой рукой он держал
За запястье, а из-под ладони его
Кровь сочилась на землю. Слегка отпустил
Он ладонь, и глубокая рана тогда
Растворилась, кровавая, кость обнажив.
– И дружок-то не лучше. У-у! Смотрят ещё!.. –
И ногой по щеке, где был шрам крестовой,
Пнул Данилка Бакмата в сердцах. Тот хотел
Приподняться, чтоб как-то ответить ему.
Но Бакмата прижали к земле мужики
Батогами:
– Лежи, черемисская тля!
– Может, тут же, на дубе их вздёрнуть сейчас!
– Вы полегче, ребята! Лежачих-то бить… –
Говорил Тихомир.
