Решающее испытание
– Меня зовут Джордж, и я бы очень хотел быть вам полезным!
– Моё имя – Джоан, я из Сан-Франциско, – всё ещё улыбаясь, отозвалась я и подумала: мне ведь не обязательно называть фамилию? Джордж свою тоже не назвал.
– Вы – из Сан-Франциско? Какой прекрасный город! Несколько лет назад я был там!
Как бы мне хотелось тоже сказать: несколько лет назад я была в Сан-Франциско…
– Джоан, вы надолго в Лондоне?
– До конца следующей недели.
В боковое зеркальце я увидела, как сзади не спеша приблизилась полицейская машина. Не сигналя, не обгоняя нас, она просто следовала на допустимой дистанции. Ага, ясно, почему Сюзан разрешила мне сесть в автомобиль Джорджа.
– Вот и наша городская библиотека. Вы позволите сопровождать вас?
Почему же нельзя? Наверное, можно. Этот молодой человек выглядит интеллигентно, ведёт себя галантно. Пусть сопровождает, если хочет.
– О, конечно, благодарю.
Джордж выскочил из машины и предложил мне руку. О, о! Кажется, я начинаю понимать, что такое английский джентльмен. А вообще, Джордж довольно симпатичен. Какая жалость, что мне пришлось шестьсот лет ждать встречи с джентльменом…
Краешком глаза я заметила, что полицейская машина также тихонько остановилась, один из сидевших в ней вышел и стал внимательно рассматривать фасад ближайшего здания.
Мы вошли внутрь. Я не знала, что конкретно искать, а Джордж так старался услужить, что стало неудобно. Я неловко улыбнулась:
– Джордж, пожалуйста, не беспокойтесь, мне просто хочется провести время. Вы очень любезны, но у вас наверняка своих дел хватает!
– Что вы, Джоан, я сейчас на каникулах, и мне так приятно сопровождать вас!
– А где вы учитесь?
– В университете. Изучаю бизнес высоких технологий.
Я кивнула и подумала: мне бы тоже надо когда-нибудь поступить в университет. Ничегошеньки не знаю и не умею, но не сидеть же вечно на шее у ТЕМПОРА. Интересно, какую бы мне профессию освоить? Полководцем уже пыталась, потом раскаивалась. Но и возвращаться к животноводству как-то не тянет.
– У вас такая дорогая машина, и шофёр!
– Да, наша семья хорошо обеспечена. Если не возражаете, я бы хотел пригласить вас в гости, когда будет удобно.
Я немного смутилась: похоже, Джордж всерьёз решил за мной поухаживать. С другой стороны – что в этом такого? Даже прикольно: Орлеанская Дева принимает ухаживания английского джентльмена. Почему бы нет? Вот только немного преждевременно.
– Ну, сегодня уж нет, а завтра я гуляю с подругой.
– Если позволите, я приду с другом, и мы вам покажем город!
Я не сразу ответила. Вообще-то, город мы уже немного посмотрели в предыдущие дни… а впрочем…
– Джордж, не порекомендуете ли вы какой-нибудь хороший музей по истории средневековья? Представляете, у меня просто бзик на эту тему. Знаете, Столетняя война и прочее…
– Да-да, знаю такой музей, очень хороший, и мы можем завтра туда пойти, если вам удобно!
Мне-то удобно… Наверное. Только надо уточнить кое-что. Я снова взялась за мобильный телефон:
– Алло, Сюзи, нас приглашают завтра в музей истории Средних Веков, как ты к этому относишься?
– Конечно, давай, сходим. Я с удовольствием.
Сюзан не подружка, а золото. Прекрасно понимает, что просто так мне от прошлого не отмахнуться, и всячески идёт навстречу. Впрочем, насчёт того, с удовольствием или нет, по интонации понять трудно. Есть же у моей подруги и свои планы.
– Окей, Джордж, договорились: завтра утром. Вы сможете зайти за нами в гостиницу?
* * *Назавтра в пол-девятого мы были в сборе. Я почти не красилась, памятуя истину: лучше никакой косметики, чем наложенная неумело – а при моём опыте второе неизбежно. По поводу костюма решила проконсультироваться у подруги. Стоит ли надевать вчерашний?
– Жаннетт, ты хоть представляешь, что станет с этим Джорджем, если он четыре часа будет видеть тебя в миди-юбке? Не издевайся над парнем!
Я кивнула и ушла в свою комнату – надеть белый брючный костюм.
Джордж привёл с собой довольно невзрачного на вид друга: ростом ниже Сюзан, при этом нос длинноват. «Дэвид», – представился он. Сюзан тихонько вздохнула и явно собралась отдать себя на заклание моей адаптации. Однако первое впечатление о спутнике Джорджа оказалось обманчиво. Спустя четверть часа, когда мы только ещё входили в музей, Сюзан и Дэвид, совершенно не обращая внимания на нас с Джорджем, уже вовсю тараторили насчёт эволюции общественной психологии в связи с техническим прогрессом.
Музей оказался очень интересным, просто набит экспонатами. Доспехи, щиты, знамёна, гербы, разнообразное оружие, макеты солдат… Так странно и интересно видеть всё это здесь, не в бою, не на убитых и пленных солдатах, а на демонстрационных подставках и полках. Вот и арбалет, вроде того, из которого меня ранили под Турелью. Куча разных документов – письма, хроники, мемуары. Надо же, а я об этом музее ничего не слышала прежде, не то что о Тауэре. Впрочем, наверное, Тауэр держится своей былой славой, а этот музей создавался для подлинных любителей истории. Ай да молодец Джордж, знает толк в подобных делах.
Было довольно интересно выслушать лекцию по истории Англии, Шотландии и Уэльса в период, предшествовавший войне Роз. Пару раз мне хотелось встрять, но я сдержалась. Зато, когда экскурсовод предложил задавать вопросы, не утерпела:
– Как, по-вашему, можно объяснить тот факт, что Англия, проигравшая Столетнюю войну, а затем жестоко пострадавшая в войне Роз, сумела не только догнать в развитии Францию, но в последующем и опередить её в колонизации Америки и Австралии?
– Спасибо за интересный вопрос, мисс. Видите ли, военное поражение – вещь относительная. Побеждённые очень часто мобилизуются, отставляют в сторону амбиции и внутренние распри и достигают значительных успехов. Примером может служить развитие Германии и Японии после Второй Мировой войны. Существует мнение, что именно поражение в Столетней войне побудило Англию отказаться от экспансии на континенте, в которой увязла победоносная Франция. По той же причине Англия стала развивать мореплавание и осваивать новые земли. Это и привело к тому результату, о котором вы сейчас сказали.
Я почувствовала себя глупо. Это что же получается? Я провинилась перед Францией, не дав ей проиграть войну? Ну, спасибо! Между прочим, сама дура, никто за язык не тянул – задавать умные вопросы.
– Значит, Англия не должна иметь претензий к Жанне Дарк…
– Не должна и не имеет. Если вы спросите об этом среднего англичанина – заметьте, англичанина, а не шотландца! – то он, вероятнее всего, либо проявит безразличие к этой теме, либо скажет, что Англия сделала большую глупость, убив Жанну, так как этим только испортила свой имидж. Представьте себе, что, захватив Жанну, Бедфорд не стал бы с ней расправляться, а просто публично взял честное слово, что она больше не покинет Домреми, и отпустил домой…
Представила. Какая хорошая идея, очень нравится. Я ведь с удовольствием дала бы слово… Или нет? Тогда я была другая, хотела как угодно вставить шпильку годонам – была уверена, что они всё равно меня убьют. А если бы англичане предложили мне жизнь на таких условиях? Неужели отказалась бы? Пожалуй, подумала бы. Так или иначе, ну почему Бедфорд не пришёл на эту лекцию, перед тем как выкупил меня у бургундцев?
– Вы меня слушаете, мисс?
– Да-да, очень внимательно!
– Так вот. В результате, военно-организационные способности Жанны всё равно перестали бы мешать Бедфорду, имидж Англии сильно поднялся, а французские патриоты призадумались бы, кто их истинный враг: англичане, которым претит воевать с девушками, или их король-предатель…
«Король-предатель» – это ведь он о Карле. Месяца полтора назад, услышав такое, я бы подняла крик протеста. А ведь верно, предатель он и был! Так что мне лучше помалкивать. Вот интересно, когда Карла ругал Кошон, меня прямо злость распирала, а когда его ещё хлеще кроет этот нахальный вихрастый англичанин, я готова под каждым его словом подписаться. Почему это? А может, этот парень шотландец или ирландец? Ой, он что-то рассказывает, а я опять отвлекаюсь. Ну-ка, послушаю…
– К сожалению, кровавый регент Бедфорд даже не допускал мысли об освобождении Жанны на каких бы то ни было условиях. А ведь жестокая казнь этой девушки не только не избавила Англию от поражения в войне, но и покрыла нашу страну позором…
У меня захватило дух: вот это да! Как интересно рассуждает этот парень! И ведь всё логично. Что он ещё скажет?
– Замечу, что немало англичан относятся к Орлеанской Деве с глубоким сочувствием. Пожалуй, переломным в этом отношении был конец восемнадцатого века. Так, в тысяча семьсот девяносто пятом году пантомима «Жанна д'Арк» была сыграна на сцене «Ковент-Гарден» в двух редакциях. В первой редакции дьявол отправлял Деву в ад, но возмущенные крики зрителей заставили актеров заменить дьявола на ангелов, которые похищали героиню, чтобы вознести ее на Небеса…
Я невольно усмехнулась при мысли, что ангелы, надо полагать, работали в ТЕМПОРА, но тут же спохватилась и снова принялась слушать.
– Лишь очень немногие сегодня сохраняют враждебность к Жанне, причём это скорее дань традиции. Отмечу также, что изменение отношения к Орлеанской Деве и возникновение чувства вины перед ней наметилось ещё до окончания Столетней войны, но тогда это носило скорее частный характер, как видно из записей английских хронистов. Очень прискорбно, что Орлеанской Деве не удалось окончательно сломить людоедский режим Бедфорда, в противном случае, возможно, и Англия избежала бы ужасов войны Роз. Нельзя не обратить внимание на тот факт, что поводом для войны Роз стало специфическое толкование пресловутого салического закона о престолонаследии – ровно то же самое, что подтолкнуло Англию к борьбе за французский престол.
Тут я не выдержала:
– Получается, что война Роз стала своеобразной расплатой Англии за жестокость по отношению к французам…
– Вы точно сформулировали мою мысль, леди. Конечно, такое предположение не соответствует нормам исторической науки, но приходит в голову, когда анализируешь события того периода. А если рассуждать философски – жестокость не может оставаться безнаказанной.
– Извините за нескромный вопрос: вы-то сами как относитесь к Орлеанской Деве, а также к тем, кто её осудил?
– Мисс, вы меня ставите в неловкое положение, ведь я на работе. Если бы мне довелось встретить Орлеанскую Деву, я бы попросил у неё извинение за одного моего предка, который служил в Руане во время злополучного процесса. А вот если бы я стал излагать своё личное мнение о Бедфорде, Винчестере и Уорвике, то сначала пришлось бы попросить всех дам выйти отсюда.
Я почувствовала, что краснею. Мне не за что извинять вас, сэр, вы-то ни при чём. Но интересно, что означают эти ваши слова – «Если бы мне довелось встретить Орлеанскую Деву…»? Надеюсь, вы не раскусили, вслед за Сюзан, кто я такая? Мало ли кому попалась на глаза та самая газетная заметка про ТЕМПОРА… У меня же сейчас нет акцента? Нет, надеюсь, что он сказал это просто так. И всё же мне следует попридержать язык, сдержаннее демонстрировать интерес к событиям минувших времён.
* * *Назавтра после экскурсии в Музей Средних Веков, мы вчетвером катались на катере по Темзе. Прогулка растянулась на целый день, и, когда мы возвращались, вечерний свет полной луны уже таинственно окутал красавицу-реку. Мы с Джорджем сидели вдвоём на задней скамье, как раз за Дэвидом и Сюзан. От воды шла прохлада, и Джордж галантно укрыл меня своим шикарным пиджаком. Так же по-джентльменски поступил и Дэвид с моей подругой, и они сидели… очень близко. Так близко, что, ручаюсь, Дэвиду холодно не было.
Фонари с набережной бросали золотистые блики на чёрную с лунным серебром воду, в ближайших ресторанах играла романтичная музыка, чуть поодаль кто-то танцевал. Мне не хотелось думать ни о чём, кроме Темзы, луны, музыки… и Джорджа. Я чуть-чуть задремала, и мне начало казаться, что мы вовсе не на ночной реке, а посреди волшебного леса. Я – сказочная принцесса, а может, и фея. Со мной верный рыцарь, мой Ланселот, готовый защитить меня, свою Гиневру, от невзгод и опасностей… Да и опасности – не страшнее каких-нибудь перепуганных чертенят в лесной чаще. Вокруг нас дивные серебристые деревья, сквозь кроны которых виднеется чудесное ночное светило, и так хорошо и спокойно на древней земле короля Артура и его отважных рыцарей…
Наверное, из-за всех этих мечтаний я не сразу заметила, что ладонь Джорджа как будто случайно легла мне на правое колено… да и когда заметила – лень было убирать его руку… а быть может, дело не только в лени…
И вот так мы ехали, чуть покачиваясь на лёгких волнах, среди контрастных ночных красок и музыки. Невозможно было поверить, что всего лишь полтора месяца назад…
* * *На этот раз я и сама не сомневалась, что брючный костюм предпочтителен. Правда, надела не синий, как позавчера, когда мы катались по Темзе, а тёмно-серый. Надеюсь, Джордж не сделал неправильных выводов из того, что я немного расслабилась во время прогулки по реке? Пусть только попробует.
Сюзан, когда я зашла к ней в номер, суетилась и прихорашивалась перед зеркалом. Надо же, вот так Дэвид! А при первом знакомстве мне бы и в голову не пришло…
Ребята прибыли ровно в восемь. Ну, джентльмены!
Джордж сел за руль. Мы ехали примерно четверть часа.
– Вот здесь мы и живём с мамой! – горделиво объявил вдруг Джордж. Я осмотрелась: неплохая квартирка для двоих! Отовсюду нас обступали деревья, среди которых проглядывали клумбы, а впереди угадывалось какое-то белое строение. Нам открыли ворота, и мы оказались в окружении благоухающих цветов и кустарников, мокрых после ночного дождя. Джордж сбавил скорость и дал нам возможность насладиться видом прелестного парка. Через минуту мы подъехали к входу в настоящий беломраморный дворец.
Со стороны, наверное, недурно смотрелось, как Джордж церемонно вёл меня по зеркальным ступенькам, которые заворачивали, пока я не потеряла из виду приотставших Сюзан и Дэвида.
– Ой!
Я только ойкнуть и успела, когда Джордж внезапно подхватил меня на руки, заставив прижаться к нему, и помчался по лестнице наверх. А ты не так субтилен, как кажешься, юный джентльмен!
Хотелось бы мне провести здесь всю оставшуюся жизнь? Не уверена. А если меня будут всё время носить на руках? М-м-м!..
Завтрак, как говорят по телевизору, прошёл в дружественной обстановке. Сюзан как-то странно улыбалась и избегала смотреть на Дэвида. Нам прислуживали три человека, словно принявших обет безмолвия. От устриц я отказалась, но всё остальное было очень вкусно. Шампанского я не пила более года, а потому решила им не увлекаться.
Когда подали десерт, Дэвид принялся рассказывать анекдоты. Мне было трудно оценить их, и я просто вежливо улыбалась, но моей подруге, казалось, смешинка в рот попала. Наконец, куратор по моей адаптации прыснула от смеха, вскочила из-за стола, убежала, через минуту вернулась пунцовая и церемонно извинилась.
Теперь оба, Дэвид и Сюзан, не смотрели друг на друга и были очень серьёзны, почти надуты. Минуты через две Дэвид встал, извинился и сказал, что ему срочно нужно сделать пару звонков. Ещё минуту спустя Сюзан заявила, что у неё заболела голова и ей нужно выйти подышать, и плавно удалилась в ту же сторону, что и Дэвид. Джордж проводил её задумчивым взглядом, а затем обратился ко мне:
– Джоан, вы разрешите показать наш фамильный дворец?
Я с готовностью кивнула: отчего же нет? Хотя бы из уважения к хозяину. Да и вообще, интересно. Поднимаясь из-за стола, подумала: всё-таки я разомлела от той капли шампанского, которую выпила, надо встряхнуться… только настроение не то.
Мы проходили комнату за комнатой, залу за залой, и я не очень чётко воспринимала объяснения Джорджа, отвечала невпопад, зато вспоминала, как он меня нёс. Может, он думает, что мне не понравилось?..
Вдруг лицо Джорджа оказалось совсем рядом, его сильные руки обхватили мою талию, горячие губы закрыли моё дыхание… Мне следовало бы оттолкнуть его, возможно, ударить… но… это было не так уж неприятно… И мне вдруг стало ясно, что я всего лишь слабая девятнадцатилетняя девушка, которой пришлось пройти через множество смертельных опасностей, а теперь так нужен защитник, друг… покровитель… муж…
Я едва опомнилась, когда мы уже лежали на кровати и Джордж расстёгивал мой костюм. Стоп, тревога! Сейчас он увидит мои запястья без рукавов, щиколотки без колготок!
– Джордж, подожди, я так не могу, пожалуйста, закрой окна!
– Да, Джоан, ты права, я моментально!
Он вихрем кинулся к окнам и опустил до конца шторы. Я облегчённо вздохнула и снова стала слабой и беззащитной.
* * *Как это, оказывается, замечательно – быть слабой женщиной в руках любящего мужчины! И как долго, трудно я к этому шла! До чего было противно, когда ко мне полез король Карл со своими слюнями и пришлось доходчиво объяснить, что моя миссия его защищать, но не ублажать. Что это, совпадение, что через несколько недель после этого я оказалась схвачена под Компьенью? А про стражников в Буврёе – и вспоминать страшнее страшного. Уж если я пыталась утешиться тем, что костёр спасёт меня от их ласки…
Вот видите, англичане, как хорошо, что вам не удалось меня сжечь. Я ведь хорошая, нежная, красивая, просто вам со мной надо было иначе обращаться. Не так, как Уорвик. Он меня и воспринимал-то не иначе как препятствие к военной победе. А я не препятствие, я девушка. Девушка! Наверное, Уорвик никогда в жизни нормальных девушек не видел, вот и мстил мне за что-то своё личное. Со мной надо обращаться, вот как Джордж, например.
– Джордж, ведь это не страшно, что я тебе отдалась не девственницей?
– Джоан, любовь моя, да о чём ты говоришь?! Да мне ничего не надо, лишь бы ты согласилась выйти за меня замуж! Умоляю, будь моей женой!
«Как он хорошо говорит… Зря я вякнула про девственность, я ведь американка, а у нас, американок, девственность – невелика ценность».
– Джоан, скажи, что ты согласна!
– Джордж, милый, ну ты уж очень скор, опомниться не позволяешь. Дай мне хотя бы привыкнуть к твоему предложению, подумать, как мы, возможно, будем жить вместе. Пока я просто не говорю «нет», ладно? Я бы хотела всё-таки ближе познакомиться с тобой, твоей семьёй.
– Завтра мама приезжает, я тебя с ней познакомлю! Ах, если бы я мог ей сказать, что ты моя невеста!
– Ты пока нас просто познакомь, хорошо? А то вдруг я ей не понравлюсь. И вообще, ты спать хочешь, я же вижу, не стесняйся, я не обижусь, я сейчас сама тоже, вслед за тобой.
Джордж целует меня в шею и засыпает, положив левую руку мне на грудь. Какой он нежный и сильный! До сих пор не могу опомниться… Как я вдруг ощутила в себе его, и показалось, будто весь мир закачался… и мир качался всё быстрее и быстрее, сильнее и сильнее, и вдруг я сама на несколько мгновений превратилась в пульсирующую звезду… вместе с Джорджем… Уж ради одного этого следовало спастись из Буврёя.
До чего же хорошо быть пульсирующей звездой…
* * *Хорошо, что я проснулась, когда Джордж только поднимал шторы, и сразу юркнула в свой костюм, прежде чем мой верный рыцарь обернулся. Я уже начинала чувствовать себя миледи, только вместо одного клейма четыре. Когда же, наконец, эта гадость зарастёт?! Из-за неё даже в бассейне приходится надевать купальник, прикрывающий руки и ноги!
Костюмчик бы погладить. Только ведь его придётся для этого снять. Ладно, попробую так оправить.
– Джоан, позволь, мы поедем в город, я тебе покажу то, чего ты наверняка не видела в Лондоне!
Ой, не поздновато ли? Уже темнеть начинает. И перекусить хочется.
– Ладно, только сначала позвоню Сюзан.
Так. Мужской голос.
– Привет, Дэвид, куда ты подевал Сьюзен?
– Да-да, сейчас она возьмёт трубку!
Вот это другое дело.
– Слушаю, слушаю, Джоан! Всё в порядке?
– Вполне. Я прокачусь с Джорджем, ладно?
* * *– Джоан, тебе нравится это платье?
– Ой, очень красивое, но ведь наверняка дорогое!
– Что ты, сейчас в этом магазине большие скидки. Ну как, берём примерить?
Я ненадолго задумалась. Платье мне понравилось, но в голову пришло кое-что не очень приятное: Джордж мог заметить, что я примеряю только платья с длинными рукавами. Попробую решить эту проблему.
– Джордж, мне очень нравятся широкие браслеты, особенно когда они плотно сидят на руке. Натирают, а всё равно нравятся. Давай купим несколько?
Джордж с готовностью бросился к ювелирному отделу, а я невольно улыбнулась собственной хитрости: вот так, в случае чего скажу, что мне на запястьях браслеты натёрли. А на ногах? Ножные браслеты? Он поверит?
Джордж взял для примерки несколько браслетов. Они оказались и вправду очень хороши, их впору носить вовсе не для маскировки былых неприятностей. Серебряные, что ли? О, вот великолепные босоножки, и широкий ремешок на щиколотку! Как раз то, что надо! И под цвет вон того платья!
– Джоан, как тебе идёт это открытое тёмно-зелёное платье с блёстками! И браслеты! Ты прямо как рождественская ёлка!
Я остолбенела. Что это такое – рождественская ёлка? Чем она отличается от обычной? Я этого не проходила!
Джордж заметил, что его комплимент меня не порадовал, и смутился. Я спохватилась, улыбнулась и вернулась к примеркам. Теперь, когда проблема шрамов оказалась решена, возникла другая: мне пришло в голову, что Джордж на меня изрядно тратится. Он всего лишь студент, а не бизнесмен, деньги небось мамины, надо мне поумерить аппетит.
– Джордж, а где ты видел объявление насчёт скидок на платья?
– На первом этаже, сейчас уже не помню.
Я вздохнула: наверняка врёт, не хочет меня смущать. Такое поведение, конечно, достойно истинного джентльмена, и всё же не следует вводить парня в сумасшедшие расходы. Босоножки, платье, браслеты – и хватит на сегодня.
* * *Всю дорогу обратно Джордж окидывал меня жадными взглядами, и я стала опасаться, как бы мы не попали в аварию. Едва мы вернулись, милый обнял меня и прошептал:
– Джоан, ты не рассердишься, если я тебя попрошу о чём-то… можно, ты останешься в этом платье и браслетах, когда мы ляжем?
Я невольно улыбнулась: ближайшее зеркало говорило, что обновки мне и правда к лицу.
– Конечно, можно, Джордж! Ты такой нежный, ласковый, заботливый, и мне очень хочется, чтобы тебе тоже со мной было приятно!
Его руки мгновенно вознесли меня к небесам – и обрушился шквал поцелуев… И была пламенная ночь, полная любви и ласки… и я вновь превращалась в пульсирующую звезду…
* * *Я проснулась позднее обычного. Джорджа рядом не оказалось, шторы подняты, вся комната освещена, но браслеты были на мне, и я чувствовала себя в них увереннее, чем в доспехах. Пожалуй, пора возвращаться к обычному режиму.
После пробежки по очаровательному парку я направлялась к спальне, когда из соседней комнаты донёсся голос Джорджа. Не услышать его было невозможно, а уж выражения!.. Таких я не слыхала со дня боя под Компьенью. Что же, ничего ненормального в этом нет, я вовсе не требую, чтобы он со всеми подряд изъяснялся в том же стиле, что и со мной. Джентльмену тоже полезно иногда разряжаться. А всё-таки, в чём дело? Я поняла, что он говорит по телефону, но с кем и по какому поводу?
На столике у двери лежала смятая газета. Сегодняшняя. Может, в ней разгадка?
«Наследный лорд развлекается с американской топ-моделью». Две фотографии. Первая: Джордж несёт меня на руках вверх по лестнице, моего лица почти не видно, зато его вполне можно узнать. На другом снимке я демонстрирую перед Джорджем то самое тёмно-зелёное платье и браслеты. Моё лицо видно только в профиль, а Джорджа опять защёлкнули чётко. Интересно, откуда это нас засняли? Вокруг никого вроде не было? Ну и осёл этот папарацци, я даже на высоких каблуках семь дюймов до топ-модели не дотягиваю. И, хотя в последние дни я делаю упражнение для удлинения ног, о котором прочитала в Интернете, всё равно нет шансов, что меня когда-нибудь пригласят на подиум. Ещё одна профессия, закрытая для меня. А откуда репортёры узнали, что я американка? Может, прислуга Джорджа проболталась? И что же, выходит, из-за этих глупых фотоснимков Джордж только что нервничал? Или, может, написано про нас что-нибудь дурное? Надо почитать…
Я взялась за газету. Непривычно читать по-английски, но любопытство сильнее препятствий…
Ч-что?..
У меня перехватило дыхание, перед глазами замелькали тёмные круги. Пришлось опереться о газетный столик, чтобы не упасть. Вот это новость… Спокойно, Жаннетт, возьми себя в руки, не подавай виду.
Из комнаты вышел Джордж. Увидев меня с газетой в руках, он побледнел:
– Джоан, пожалуйста, не волнуйся! Это больше не повторится!
– Что ты, Джордж, я не волнуюсь. Жаль, что ты нервничаешь.
Он подошёл, и мы любезно поцеловались, но от его объятия я отстранилась:
– Пожалуйста, не надо, милый. У меня критические дни, мне и вчера не следовало, но я не удержалась, а сегодня голова разболелась. Лучше покажи мне, пожалуйста, ещё раз ваши фамильные портреты, а то вчера я была невнимательна.