Серебряные пули с урановым сердечником
– Ясно. – Бар Корин глянул на небо, точнее, на нависшую метрах в трехстах пелену смога, и брезгливо поморщился. – А где эта… главное действующее лицо.
– В флаере медслужбы, в реанимационном отсеке. Точнее, – я качнулся, заглядывая за спину шелдонца, – в данный момент она находится в процессе…
– Процессе чего? – осведомился Корин, медленно оборачиваясь.
Я не ответил, увлеченный открывшимся мне зрелищем – четверо полицейских в легком «уличном» доспехе пытались выволочь из флаера медиков девушку, всю одежду которой составляли несколько обрывков комба и, кажется, трусики. Очень хрупкая и беззащитная фигурка… но без подкрепления в виде двух санитаров копы вряд ли бы справились.
Интересно, зачем медики раскромсали ее комб? Ладно бы только верх – предположим, им требовался совершенно свободный доступ к гортани. Но нижняя-то часть совершенно автономна. Извращенцы…
– Как, вы сказали, ее зовут? – спросил Корин, глядя вслед полицейскому флаеру.
– Золушка, сэр.
– У вас ведь, кажется, есть героиня сказки с подобным именем?
Я молча кивнул.
– В наших летописях тоже зафиксирован подобный случай. – Показалось мне или в голосе Корина и впрямь промелькнула некая нотка сентиментальности? – 831 год от воцарения Диввелькринга Могучего, основателя рода Вельков. Девушку звали, кажется, Даэга, а наследника… – Бар Корин резко оборвал фразу. – Вы верите в судьбу, Вуко?
– Иногда, сэр.
Мне крайне не хотелось посвящать Бара Корина в тонкости моих личных философско-религиозных воззрений. Во-первых, по моему глубочайшему убеждению, ни время, ни место не располагало к подобным излияниям, во-вторых, они были настолько сложными и запутанными, что вряд ли мне удалось бы сделать это без трех-четырех пакетов хорошего глюколова, а в-третьих…
Бар Корин неожиданно вскинул голову вверх, и я машинально повторил его жест.
Из серой пелены смога точно над нами вывалились несколько десятков необычайно крупных дождевых капель, медленно, словно в рапидной съемке, долетели до земли и с громким треском разбрызгались о коричневую шершавость гланца у наших ног.
– Мракович…
– Да, сэр?
– Вы ведь учились на стряпчего?
– Простите?
– На судейского, на…
– …на юридическом, – закончил я.
Это был мой первый университет. Собственно, именно полученные там знания и подтолкнули меня на скользкую тропинку общественного трутня. К сожалению, быть юристом в Федерации далеко не столь престижно и прибыльно, как, скажем, в Американской Империи начала века. Правда… смог, например, был тогда не чета нынешнему – могучий выхлоп миллионов углеродных двигателей, а не жалкие последствия дриллэффекта.
– И что вы скажете об этих… обвинениях, – Бар Корин слегка, самым уголком рта, улыбнулся мне, и это мимолетное движение, равно как и столь же мимолетная запинка перед словом «обвинениях», окрылили меня лучше любого пинка под зад, – с профессиональной точки зрения.
– Ну, – сказал я, – в общем, капитан предположил все правильно.
Полицейский при этих словах округлился еще больше и попытался проскользнуть мимо Корина поближе ко мне.
– За исключением, – задумчиво добавил я, – одного небольшого эпизода.
Капитан настороженно замер.
– Он неверно определил мой статус.
– Поясните, – улыбка Бар Корина стала чуть шире.
– Ну, это очень просто, – сказал я. – Дело в том, что я не преступник. Я заложник.
Тень улыбки пропала.
– Браво, – по отсутствию эмоций тон Бара Корина мог бы соперничать с лучшими моделями дверных замков. – А что скажете вы? – развернулся он к капитану.
– Но… – после моей последней фразы капитан уже не так походил на воздушный шарик, разве что на полусдувшийся. – Я протестую! Это вопрос до…
– Впрочем, – все тем же бесцветным тоном прервал его Бар Корин, – это никому не интересно.
Уф. Кажется, это был всего лишь тест – и я его прошел.
– Поскольку дело имеет внеземной статус, – продолжил Бар Корин, – оно автоматически попадает в сферу СБ. Впрочем, оно туда попадает в любом случае – в нем замешан сотрудник СБ, а это уже компетенция отдела внутренних расследований.
У меня по спине пробежала пара батальонов мурашек. Если мной займется «инквизиция»… тогда я могу не опасаться «десятого круга» – то, что остается после «инквизиторов», годится лишь к выбросу на свалку.
– Я проте…
– Я не закончил! – с нажимом произнес Корин. – У меня нет ни времени, ни желания затевать официальную тяжбу. Поэтому вам придется, – он сунул руку в карман и, вытащив оттуда маленький прямоугольник, похожий на VIP-визитку, протянул ее капитану, – ограничиться вот этим.
Коп смешно наклонил голову, вглядываясь – и, с четко различимым чавком, разинул рот и выпучил глаза, сразу сделавшись похожим на выброшенную из воды рыбу.
Мне очень захотелось последовать его примеру – я понял, что именно предъявил ему мой новый шеф.
У сотрудников СБ существует несколько разновидностей так называемых карт-бланш – документа, дающего им право на всяческие официально недозволенные действия, на которые не хватает их обычного статуса. Низший, синий, «Слово и дело» – который, кстати, я должен буду получить у Йорунги после прохождения курса психотренинга, – право производить аресты с нарушением процессуальных норм, нарушать право на неприкосновенность без санкций и прочие, облегчающие повседневную рутину, приятности. Средний, красный, «Два ноля», он же «мочить в сортире», так его называют остряки, – право самостоятельно выносить приговоры и приводить их в исполнение. Ну и высший, золотой, «Дай порулить», – перехват управления у всех чиновников Федерации вплоть до планетарного уровня – это уже для высших чинов.
– Рекомендую вам, – донесся откуда-то издалека язвительный голос Корина, – сосредоточить усилия ваших подчиненных на синдикате «Девон», а именно – на несоответствии степени готовности его ПВО законодательно определенным параметрам.
Только… ходят по миру мрачные слухи о еще одной разновидности служебной «пайзцы» – бесцветном. Не для высших чинов – для избранных. О маленькой такой прямоугольной пластиночке, напичканной мощнейшей опознающей интелкторникой, на поверхности которой личной подписью президента Федерации санкционировано все.
Вау! Если Бар Корин вот так запросто размахивает фишкой, способной рулить мегалинкорами Флота Открытого Космоса… или приказать им прогреть Машины Судного Дня… Боже, куда я влип?! Где тут выход?! Катапульта?! Кнопка «СОС»? Кнопка «Ресет»?!
Впрочем – совершенно самостоятельно от головы подумали враз ставшие ватными ноги, – выход в подобных случаях обходится обычно куда дороже входа.
– Эта, – голос Бара Корина вывел меня из фамильно-суицидального состояния, – драконья отрыжка в нормальном состоянии?
Я задумчиво уставился на «Мазду». Откровенно говоря, мысль о том, чтобы вновь оказаться на ее борту – да что там, на борту любого космолета! – в ближайшие несколько часов могла вызвать у меня приступ, и отнюдь не восторга. Но сказать «нет» Бару Корину…
– В ходе тестового полета выявилась недостаточная надежность компенсирующих гравитационных генераторов, – сказал я. – Других серьезных недостатков не замечено.
– Хорошо, – Корин кивнул. – Поскольку мы все равно конфискуем этот космолет…
А может, все не так уж плохо? Хоть денег сэкономлю… на что-нибудь приятное.
– То выделенные вам на приобретение транспортного средства финансы будут переведены обратно, – закончил Бар Корин. – Очень хорошо. Следуйте за мной.
– Но… – начал было я.
Как оказалось, полковник СБ умел двигаться удивительно быстро – я еще только соображал, что стоило бы закрыть распахнутый рот, а серая стеклоткань куртки уже исчезла в проеме флаера.
Просто замечательно. Особенно с учетом того, что у меня просто-напросто нет доступа к управлению «Маздой». Черт, да я даже внутрь не могу…
Я опрометью бросился к столпившимся вокруг пепелаца копам, схватил за рукав форменки того, что стоял ближе к входу, и, махнув перед его ошеломленной рожей удостоверением, скомандовал: «Открыть!»
– Чего-о? – У меня не было времени дожидаться, пока этот олух пропустит мою команду через все свои две с половиной извилины. Поэтому пришлось самому срывать с его пояса полицейский локет, вкладывать в его руку и со всей силы шлепать о сенсор.
Сработало.
Я вихрем взлетел в рубку, на ходу раздергивая заглушки комба. Плюхнулся в кресло пилота, несколько секунд лихорадочно осматривал сенспанель и, издав восторженный вопль, вбил торец служебной фишки в имеющийся-таки стандартный брик-разъем.
– Попытка перехвата управления, – жалобно пискнул космолетный инк, – вирусная атака третьего класса. Пытаю… – Писк оборвался, сменившись монотонным жужжанием.
– Взлет! – заорал я.
Снаружи донеслись какие-то неразборчивые крики. Бросив взгляд на боковой обзорник, я увидел, что один из копов попытался уцепиться за оставшийся раскрытым вход. К его счастью, трое повисших на нем коллег сумели оторвать безумца прежде, чем пепелац набрал сколь-нибудь значительную высоту.
– Круговое сканирование! Поиск легкого флаера «ши-ми» светло-коричневого цвета!
– Поиск безрезультатный, – сообщил инк. – Обнаружен… – добавил он после крохотной заминки, – стандартный флаерный ответчик-отражатель для внутригородских трасс, совершающий самостоятельный полет.
Умный, да.
– Следовать за ним!
Можно было предположить, что флаер СБ не будет обнаруживаться стандартным сканированием. Но и просто летать в режиме «невидимки» в кишащем леталками небе полиса – удовольствие ниже среднего. Надо полагать, при нужде ответчик просто выключают.
И все-таки я опоздал. Не потому, что упустил флаер Бара Корина, – он не пытался «стряхнуть» меня с хвоста да и вообще не особенно скрывал конечный пункт своего маршрута – Лейтстрит, 303. Только… флаер Бара Корина умел подавать сигналы для служебного шлюза, а инк фишки категорически отказался это сделать.
В результате мне пришлось потратить пять минут на поиск ближайшей стоянки, согласной принять космолет, и еще пятнадцать – на дорогу от нее до здания Конторы. Так что сообщение инк-секретаря, что в кабинете полковника уже имеется посетитель, меня не удивило. По крайней мере, гораздо меньше, чем приказ пройти внутрь, невзирая на наличие этого самого посетителя.
Что ж, приказы начальства надо выполнять. Что я и проделал. Зашел… и замер в остолбенении.
Глава 4
Медалью «за исполнение интеррасового долга» награждаются… посмертно…
Список людей, которых я не ожидал увидеть в кабинете Бара Корина, был достаточно мал – после увиденной карточки с подписью Его Верховенства я готов был ожидать достаточно многого – вплоть до самого Прощелыги Джима. Но вот эту златокудрую головку…
– А, Вуко, – Бар Корин был настолько увлечен беседой, что даже не соизволил повернуть голову в мою сторону. – Проходи, присаживайся.
«…гостем будешь, разговор будет долгий», – мысленно закончил я, падая в кресло. Кресло подвернулось вовремя – ноги держать меня уже отказывались.
– Так на чем мы с вами остановились, милейшая? – давненько мне не приходилось слышать столь вальяжный тон.
– На отсроченном приговоре, – спокойно ответила Золушка.
– Совершенно верно. Так вот, согласно существующим…
– …нормам законодательства, – сообщил я из глубин кресла.
– …этим самым нормам, мы вправе отсрочить исполнение приговора…
– Вами же вынесенного.
– …вынесенного в соответствии с теми же нормами, до… – полковник задумчиво уставился на вазу в углу, – скажем так, до срока. А впоследствии и вовсе пересмотреть меру наказания – в связи с появлением у обвиняемой заслуг перед Федерацией.
– Заманчивое предложение, – на этот раз голос Золушки уже не казался мне странным, да и зрачки выглядели вполне обычно. Ну да, наверняка медики, увидев результаты кровяного анализа, просто-напросто подключили ее к фильтру… редко когда современный человек бывает настолько трезвым.
– Могу ли я обсудить его со своим адвокатом?
Я очень старался не обращать внимания на тот факт, что с того момента, когда я видел юную террористку в последний раз, количество и качество одежды на ней особых изменений не претерпело. Конечно, нынешние модельеры позволяют себе достаточно вольностей… все же со времен Второго Джихада минуло добрых два десятка лет, но редко когда выпадает возможность столь явственно убедиться в идеальной форме груди своей собеседницы… левой.
– Разумеется, юная леди, – любезности в голосе Корина было настолько много, что я почти не удивился продолжению фразы. – Вы даже можете сделать это тотчас, ибо ваш адвокат находится перед вами, – полковник повел рукой – кажется, это называется «сделать широкий жест» – в мою сторону.
– Оперативный сотрудник Мракович обладает весьма глубокими познаниями в области…
– …юриспруденции, – закончил я. – Моисеевский университет.
– Магистратура? – недоверчиво прищурилась девушка.
– Первый семестр, – «успокоил» я ее.
– Оно и видно.
– Я думаю, – в голосе Корина появился новый оттенок – безмятежность, – что вы, уважаемая, можете полностью довериться сотруднику Мраковичу. Более того, я искренне рекомендую вам сделать это. Между напарниками не должно быть никаких недомолвок и разногласий.
Что?!
Золушка выразила свои мысли несколько иначе. Интересные выражения… я не считаю себя знатоком лунарского сленга, он, на мой взгляд, слишком уж пересыщен техническими терминами, но то, что я понял… впрочем, это невыполнимо с точки зрения анатомии.
– Вы сказали все, что хотели? – невозмутимо осведомился Бар Корин, когда моя – о, ужас! – будущая напарница закончила перечисление своих пожеланий по адресу СБ вообще и лично полковника. – Что ж, приятно видеть, что чувство юмора не отказало вам даже в столь сложной ситуации.
– Я подам прошение в Арбитраж!
– Факт подачи прошения, – сообщил я, внимательно изучая потолок, – не считается основанием для приостановки действия приговора… а рассмотрение дела в МПА занимает от трех до двадцати стандартных лет.
– Но…
– Достаточно, – голос Бара Корина был все так же обманчиво тих, но сейчас он стоил иного удара кулаком по столу. – Вам, любезнейшая, были достаточно подробно изложены открывающиеся перед вами перспективы – как в случае сотрудничества с нами, так и в случае возможного отказа от оного. Увы, но запасом времени на размышления я вас снабдить не могу – ответ мне нужен немедленно. Итак, ваш выбор?
На этот раз девушка выражала свои мысли значительно цветистее… и дольше.
– …и всю вашу планету, – закончила она через три минуты сорок – как сообщил мне слегка удивленный инк фишки – семь секунд. – Где я должна поставить крестик?
– Нигде.
– Шутите?!
– Никаких шуток, – сказал я. – Это одна из старейших традиций СБ – для «зачисления в ряды» требуется лишь устное согласие. Даже странно, что ты этого не знаешь.
В моем случае, кстати, обошлись и без этой формальности – я стал эсбэшником де-факто.
– В самом деле? – недоверчиво переспросила девушка. – Это в наше-то время…
– Данная шутка, – пояснил я, покосившись на Бар Корина – тот, похоже, просто-напросто забавлялся, слушая наш диалог, – негласно подразумевает, что у СБ хватит желания и возможностей проконтролировать выполнение этого соглашения… очень тщательно проконтролировать.
– И при этом интервид уверяет нас, что мы живем при неодемократии, – хмыкнула Золушка. – А стоит чуть копнуть, и наружу вылезает обычная полицейская диктатура.
– Думаю, – Бар Корин встал, и мы, чуть замешкавшись, последовали его примеру, – вы можете продолжить эту увлекательную беседу где-нибудь вне моего кабинета.
– А разве моей, – чтобы выговорить следующее слово, мне пришлось применить к языку меры психологического воздействия, – напарнице не будет положена шпага?
– Не думаю, – скептически заметил полковник, – что шпага является подходящим выбором для этой юной леди. Возможно, лук или…
– В детстве, – мечтательно вздохнула Золушка, – я очень ловко метала вилки. С пяти метров – в глаз… крысе.
– Нисколько не сомневаюсь в этом, а также в других ваших многочисленных талантах, – отозвался Бар Корин. – Да, еще… Мракович, завтра я жду от вас отчета.
– Отчета о чем? – поинтересовался я у закрывшейся двери кабинета полковника. Дверь, равно как инк-секретарь, мой вопрос проигнорировала.
– И? – Я решил последовать примеру двери, и Золушке пришлось развить свою мысль: – Что дальше?
– Не имею ни малейшего представления, – чистосердечно сознался я. – А что, есть идеи?
– Идей нет, – мрачно отозвалась напарница. – Есть пожелания.
– Те, что ты адресовала полковнику? Прости, но я не любитель экстремального секса.
– Привыкнешь. Но на самом деле мне сейчас больше всего хочется напиться – до потери памяти, а в идеале, сознания. В этом склепе найдется подходящее местечко?
– Сейчас узнаю, – пообещал я, активируя фишку. – В крайнем случае выйдем наружу…
– В таком виде?!
– А что, очень приятный вид, – заметил я, отшатываясь назад, – как раз вовремя, ибо свистнувший перед носом каблук означал отнюдь не пощечину. – Не волнуйся, после третьей банки он перестанет тебя беспокоить. Объективная реальность такова…
– Объективная реальность, – перебила меня Золушка, – есть бред, вызванный недостатком алкоголя в крови. Лучше шевели ногами… напарник.
* * *Для начала я все же решил придать своей напарнице более приемлемый обществом вид. Как решить эту проблему самостоятельно, я не знал, инк фишки – черт, как надоело беседовать с безличностной интелктроникой! пройду через мясокрутку гипнуров, первым делом перепишу ему настройки! – тоже не смог подсказать ничего умного. После недолгого раздумья я переключил фишку в режим обычной брик-связи, вызвал Йорунгу и изложил возникшую проблему ему.
Первое правило несовершенства ИР-а – искусственный разум сможет считаться по-настоящему разумным лишь тогда, когда научится перекладывать свои обязанности на другой ИР.
Естественно, для начала капитан заржал – ноль минут тридцать две секунды, – а отсмеявшись, сообщил, что в здании имеется некое хранилище мелкого конфиската, в отношении которого допускается использование сотрудниками СБ – в случае острой служебной необходимости. Причем остроту необходимости, как правило, сотрудник определяет сам – важно лишь не наглеть и не пользоваться данной привилегией слишком часто.
К нашему счастью, одежда в этом хранилище имелась, причем даже такая, которую моя спутница согласилась надеть – чем немедленно и занялась. Я отвернулся… хотя… меня ведь об этом не просили.
– Ну как?
– Клево, – облегающий комб цвета темно-синий металлик, чья строгая однотонность была слегка разбавлена разноцветными скрепками и клипсами, действительно был неплох. – Только…
– Что, вырез маленький?
– Нет. Скрижжер. Положи на место.
– Зачем? – Я уже слышал сегодня этот вопрос. Заданный тем же искренне изумленным голосом. – Это же последняя модель, он в шопе стоит…
– Знаю. Именно поэтому – положи!
Золушка выразительно посмотрела на меня, совершила не менее выразительный жест у виска, но приказ все же выполнила. Повезло. Мне очень не хотелось объяснять медикам, почему с одного и того же брика в течение часа поступило два совершенно одинаковых вызова – как по пациенту, так и по диагнозу.
Место для массированного принятия внутрь спиртосодержащих жидкостей также насоветовал Йорунга. Минус семнадцатый – впрочем, я бы совершенно спокойно отнесся даже к тому, что дверь лифта открылась в приемную Властителя Подгорных Гномов.
Смешно, но я почти угадал – кафетерий «Яр», не значившийся на планах у фишки, был стилизован под Мирскую таверну, и в нем действительно имелись гномы – количеством две штуки. Точь-в-точь такие, как показывали по интервиду – плотные, кряжистые бородачи ростом чуть выше метра. Только у этой конкретной парочки отсутствовали боевые топоры и кольчуги, зато на широких поясах наряду с обычным мелким кузнечным инвентарем болтались вполне земного вида приборчики – портативный спектр-анализатор я опознал точно, – а на лбу одного вместо клановой повязки наличествовала детская модель инфора. На столике перед ними громоздились две… ну, судя по ручкам, это были все же кружки, хоть и с небольшой бочонок размером. Еще один редкий пример успешного сотрудничества, надо полагать.
Моя спутница немедленно, забыв обо всем на свете, уставилась на них. В результате мне пришлось волоком тащить ее к стойке, усаживать, самостоятельно делать заказ… и, обернувшись, оказываться нос к носу с тем из гномов, который был в повязке. Судя по его виду, он был весьма недоволен тем, какое внимание оказывает моя напарница их скромным персонам.
– Кыгх рразгым рашшарди! – проревел он мне в лицо, шаря при этом рукой в воздухе справа от поясницы – там, где, по моим представлениям, как раз должна была располагаться рукоять боевого топора.
– Эш назг дурбатулук… – отозвался я еще прежде, чем инк фишки услужливо сообщил мне перевод гномьего высказывания: «Какого пи-и-п твоя би-и-ип девка пялится на нас?»
– Ху-у?
– Просто она никогда не видела подобных вам людей, – сказал я. – Дикарка из очень далекой деревни, впервые в большой город попала. Она так целый день ходит.
– Гы-ыу-у. – Похоже, мое объяснение удовлетворило бородача. По крайней мере, он не стал пытаться раскроить мне череп первыми же подручными предметами – массивная деревянная мебель «Яра» внушала в этом отношении куда большие опасения, чем стандартные пластиковые поделки, – а направился обратно к своему соплеменнику.
– У этих пи-ип пи-ип-нутых человеков все бабы – би-ип би-ип, – инк фишки решил продолжить работу в режиме синхронного перевода. – Зато какой у них эль! – это была реплика гнома с инфором, после чего оба мирянина дружно погрузились в пенные холмы своих кружек.
– Что он тебе сказал?
– Он очень вежливо попросил меня, – не моргнув глазом соврал я, – чтобы я попросил тебя не смотреть на них столь пристально. Дело в том, что они не привыкли к знакам внимания со стороны столь красивых дам, и их это немного… смущает.
– Как галантно, – восхитилась девушка. – А ты… ты…
– Сказал ему правду в доступном для него виде. – Я перегнулся через стойку, пытаясь разглядеть севра, без вести пропавшего с моим заказом. – Если хочешь, я дам тебе фишку и ты лично попробуешь объяснить им, что такое Луна, насколько просто добраться оттуда до Земли, а также как часто и в каком виде демонстрируют их по интервиду… ну наконец-то!
– Что это? – с подозрением осведомилась Золушка, глядя на множество разноцветных слоев, заполнявших выставленный перед ней стакан. – Себе-то ты… – Она приподняла игрушечный зонтик над моим стаканом и распахнула глаза еще шире – «адская спираль» производит сильное впечатление на неофитов.
– То же самое, но вертикально, – сообщил я. – Один из самых популярных коктейлей курсантов Академии ВКС. Валит с ног не хуже выстрела из гауссера… только не спрашивай меня про его химический состав.
Я бы все равно не смог воспроизвести его – виденная мною мельком формула занимала полторы страницы блокнота, исписанного очень убористым почерком. То, что в этой подвальной кафешке сумели его сварить, – достаточно удивительный факт, учитывая, что в Академии для этого используется лаба химфака… хотя чему я удивляюсь, это же подвал СБ!
– А может, ты хочешь просто-напросто отравить меня? – задумчиво предположила девушка. – Впрочем… твое здоровье, напарничек, – выдохнула она и, схватив стакан, залпом осушила его прежде, чем я успел вставить хотя бы слово.
– О-о-оу! Мама!
– Вообще-то «адскую спирать» не пьют залпом, – меланхолично заметил я. – Но, раз ты настаиваешь… – И одним движением опрокинул стакан себе в рот.
Не самый разумный поступок.
Одним из побочных свойств «адской спирали» – если принять за основное максимально эффективное насыщение организма спиртом – является кратковременный отруб оперативной памяти. Минуты на три. Поэтому среди курсантов считается хорошим тоном заглотать стакан «спирали» перед виртполетом – «поглядим, чего стоят твои рефлексы, салага!».
По истечении этих трех минут я обнаружил себя сидящим за столом. Передо мной стояла огромная кружка, до краев наполненная… ну, больше всего это походило на лягушачью икру, сквозь которую время от времени всплывали крупные пузыри. А напротив меня сидел гном с инфором на лбу, задумчиво попыхивая трубочкой. Дым был душистый. Он навевал мысли о лете, пасторальном пейзаже… статье за употребление стимуляторов никотиновой группы.
Я скосил глаза – Золушка сидела справа от меня, зажав в руках аналогичную кружку, и второй гном – тот самый, что подходил к нам, – перегнувшись через стол, увлеченно шептал ей на ухо… заливистый смех моей напарницы наводил на разнообразные мысли, но инк фишки утверждал, что речь идет о схеме тягового реактора пепелаца.