Верни моей душе крылья
– Значит, ты ощущаешь себя кукловодом, верно?! Реализуешь сценарий, который пишет твой хозяин?!
– Да, я следую его приказам. Сколько ещё необходимо это повторять?! – вдруг вспылил Пит.
Антуан поймал его на этом, и в сердце затеплилась надежда:
– Ты человек редкого образования и воспитания, способный мыслить самостоятельно, способный понимать людей и… сочувствовать им. Как ты можешь "просто следовать приказам герцога"?! Приказам, с которыми, я вижу, ты не согласен! Это невозможно!!!
Лицо Пита замерло, взгляд стал невыразимо тяжёлым, губы сжались. Вот такого Пита Антуан точно помнил, таким он знал его в Рунде. Да, пожалуй, только таким. Эта перемена поразила его больше, чем все колкости, которые Пил позволял себе прежде. Брианец словно окаменел, застыл, и, похоже, мог оставаться неподвижным сколь угодно долго.
Антуана прошиб озноб. Продолжать разговор с такой мумией невозможно, да и нет никакой надобности. Единственное, в чём сейчас нуждался Антуан, это в тишине, надо было ещё раз всё обдумать. Он стегнул коня и продолжил путь к Орланду. И Пит, превратившись в безмолвную тень, теперь был рядом.
Подъезжая к Орланду, Антуан уже имел краткий план: избавиться от Пита и отправиться в Рунд, постараться выйти на след Жана. Значит первое, это избавиться от Пита. Да, только так! Искать Жана, водя за собой этого доносчика, немыслимо. Как это сделать? Просто.
Антуан оставил коня на постоялом дворе прямо у южных городских ворот и направился к центру города пешком. Пит, всё также бесстрастно повторяя все его действия, не отставал. Их прогулка по извилистым улицам длилась минут десять и завершилась у дверей маленького опрятного кабачка. Антуан зашёл туда как к себе домой, и встретили его там соответствующе. Подбежавший к нему прислужник расплылся в счастливой улыбке и, постоянно кланяясь, проводил их в уютный уголок у окна. Стоявший там стол был занят, но прислужник нашёл, что сказать расположившимся там посетителям, и уже через минуту стол был застелен новой скатертью.
– Располагайтесь, господин граф, – снова начал кланяться прислужник, – Всё как вы любите! Вино сейчас подадут. Не соблаговолите ли индейку под маринадом и пшеничную лепёшку?
– Благодарю, Жюль! – Антуан приветливо улыбнулся прислужнику, – С большим удовольствием! Накрывай на двоих! Я плачу за этого господина, – и Антуан кивнул в сторону Пита.
– Сию минуту!
Антуан опустился на добротный стул, его плащ и шляпа чуть раньше стараниями другого прислужника отправились на специальные крюки, украсив собой каменную стену в паре шагов левее от стола. Пит опустился на стул напротив. В глазах его угадывалось недоумение:
– Не перестаю удивляться тебе, Антуан. Впечатление, что ты знаешь по именам всех не только в Валеньи, но вот и в Орланде?!
Антуан с минуту с нескрываемым интересом разглядывал "оттаявшего" Пита и отвечать так и не стал. Но Пита это не смутило, он по-хозяйски осмотрелся, расправил плечи и даже изобразил нечто похожее на улыбку:
– Здесь уютно. Думается, и кормят хорошо. Значит платишь ты. Герцог будет доволен.
– Я рад, что доволен Ты, – усмехнулся Антуан, – здесь и правда хорошая кухня. Наслаждайся, я скоро.
С тем Антуан поднялся из-за стола и спокойно направился к появившемуся только что хозяину заведения. Пит отметил про себя, что Антуан не тронул ни плащ, ни шляпу, и решил расслабиться, тем более что услужливая служанка уже принесла кувшин с вином и только что испечённую лепёшку.
Тем временем Антуан скрылся в каком-то закутке под лестницей, а хозяин кабака последовал за ним. Молодой граф вернулся ко столу только минут через десять.
– И что там?! – поинтересовался Пит.
– Уборная, – усмехнулся Антуан.
– А кабачник тебе там зачем понадобился?
– Ты полагаешь герцогу будет интересно, с кем я хожу в уборную? – изумился Антуан.
– Мои отчеты не настолько детальны, – сощурился Пит.
Больше за обедом не было проронено ни слова. Молодые люди ели молча, ни на миг не переставая приглядываться друг к другу. Уже всё было съедено и выпито. К концу обеда Пит начал ощущать огромное желание прилечь. Поначалу он не придал этому значения, решив, что это всего лишь сказывается влияние приятной обстановки и сытной трапезы. Но когда он вдруг осознал, что Антуан уже с минуту смотрит на него с каким-то особым интересом, в душу брианца закралось беспокойство. Слишком сильно клонит в сон! Слишком! Снотворное! Это открытие на какой-то миг прояснило сознание Пита, но Антуан взял его за руку и тем пресёк порыв встать:
– Сиди уж, на ногах тебе сейчас не устоять. Дальше я поеду один.
Пит попытался что-то ответить, но язык уже не слушался его. Голова клонилась к столу. Последнее, что видел засыпающий за столом праиэр, это Антуан, снявший с крюка замечательную шляпу Пита. В следующий миг эта шляпа накрыла голову своего хозяина, и мир для него перестал существовать.
Глава 05. На подступах к Рунду.
Антуан решил первую проблему – избавился от общества Пита. Теперь можно и в Рунд.
Как же вдруг легко и свободно стало на сердце! На какое-то время даже показалось, что, за спиной выросли крылья. Снова всё возможно, всё выполнимо! Такое приятное, уже почти забытое чувство эйфории даже чуть вскружило голову.
Под копытами коня молодого графа стелилось ровное полотно дороги, солнце приветливо согревало душу, голова была чиста и легка. Неужели и правда свободен?! И снова Антуан удивился, вдруг признавшись себе, что этим он обязан… да, Питу.
Но эйфория – это всего лишь приятный дурман, уже к вечеру он начал рассеиваться. Располагаясь на ночлег на постоялом дворе Соншевиля, Антуан снова приуныл, и было от чего. Ведь он не сомневался в том, что Жана в Рунде нет. К тому же этот многократно проклятый город вызывал в душе молодого графа чувство очень близкое к отвращению. Да, это было последнее место во Фрагии, в котором Антуан хотел бы побывать, но… похоже, выхода нет, только там можно было найти хоть какие-то следы единственного оставшегося в живых брата. Подумать только, от рождения их было четверо, четыре близнеца. А теперь остались только двое. Жан… Антуан уже пробовал найти его следы, тогда, сразу после отъезда герцога, но… Дурное было время, больное. Хоть справедливости ради надо признать, что спустя почти две недели со дня гибели Эжена, шансы найти следы Жана стали ещё меньше… Стоп! Геньи!
И вот уже в который раз Антуан поразился, что же это тогда так исказило его сознание? Гнилой воздух Рунда?! Ведь он даже не попытался встретиться с Геньи, человеком, который в те злосчастные дни сумел укрыть от зорких глаз герцога Бетенгтона и барона Парадесса сразу десять человек и фургон бродячих артистов в придачу. Чародей лесов Шероль, как называли его в окрестностях Рунда. Ангел-хранитель Анны графини де Шероль, как его звала сама Анна. Этот человек принял самое активное участие в беде Лаганов и Монсаров. Значит есть надежда на то, что он и дальше не откажет в помощи. Да, если кто и знает, куда подался Жан, так это без сомнения Геньи! Именно! Помнится, после гибели Эжена герцог жаловался, что не смог поймать этого старика. Но он-то, Антуан, наверняка окажется более удачливым! Ведь он всё-таки брат-близнец Жана!
К Рунду молодой граф приближался с юга, а это значит, что путь его лежал как раз через Шероль. «Кто знает, если здесь мне улыбнется удача, то и в Рунд не придётся заезжать…» – мелькнуло в сознании Антуана в момент, когда вдалеке показалась живописная крыша дворца Шероль, – «Удача… да, верно! Будет большой удачей, если мне сейчас просто не укажут на дверь…» Молодой граф тяжело вздохнул и сошёл с коня, – «Может ли быть такое, что Геньи и Анна не знают о том, что произошло в ТОТ день? Если подумать, такое возможно, но… вряд ли. Тогда Анна встретилась с маркизом де Рельгро, странная была встреча… Да и мой отец… ведь, и он уже мог здесь побывать, верно? Стоп, почему мне пришло такое в голову? Откуда отцу знать про участие Геньи в тех событиях? Его ведь тогда не было в Рунде! Кто бы мог ему рассказать? Генрих Рай? Да, он мог бы… он тогда был в городе… по крайней мере какое-то время. Но… ни герцог, ни барон не вспоминали про Рая. Если этот старый брианский зануда и был в Рунде, то очень хорошо затаился… Ох, к чему все эти гадания, Антуан?! Просто признайся, ты боишься этой встречи, так? Ведь придется сознаться им в том обмане, рассказать, что в те десять дней я назывался именем умершего брата! Вот как же я умудрился так вляпаться?!»
И снова грудь сжалась к горьком спазме стыда, а в горле начал подниматься удушающий ком невыплаканных слёз, и тут вдруг в сознании раздался новый голос, с совершенно другой интонацией – «Просто сделай, что должен. Надо же с чего-то начать!» От неожиданности Антуан даже оглянулся. Нет, рядом никого нет. «Я брежу?! Мне чудятся чужие голоса?» – сощурился юноша, и тут же пришел ответ – «Пит». Да, у этого голоса были интонации белокурого праиэра, такие, которые звучали тогда, на излучине Луры… «Снова Пит?!» – удивился Антуан, – «А и ладно! Он прав! Я должен с чего-то начать!»
Так, решительно отмахнувшись от смущающих размышлений, строго настрого запретив себе и дальше рисовать мутные картины будущей встречи, юноша взлетел в седло и стегнул коня. Сейчас он точно знал только одно – в этот раз он назовётся своим настоящим именем. А остальное… пусть будет как будет.
Против ожиданий дворец Шероль встретил гостя очень радушно. Как только Антуан представился, его сразу же проводили в гостиную и предложили вина. А уже через пару минут перед гостем предстал седовласый сухопарый дворецкий.
– Пьер Сорнэ, к вашим услугам, сударь, – представился слуга и низко поклонился, – Ваш визит большая честь для нас! Позвольте узнать, чем я могу вам услужить.
– Я хотел бы видеть хозяйку этого дома, Анну графиню де Шероль.
– Госпожа графиня отсутствует, – дворецкий произнес это с интонацией огромного сожаления, – Она совершает свадебное путешествие вместе со своим мужем маркизом де Рельгро.
– Мужем?! Рельгро!?! – изумился Антуан, и тут же в сознании юноши словно рухнули какие-то барьеры: «Точно, ведь и герцог говорил об этом!!.. Получается, Анна всё-таки вышла замуж за этого странного человека!!! Как я умудрился совершенно забыть?! Но это так… абсурдно что ли! Ох, Анна, глупая девчонка! Какая же глупая девчонка!!! Вот так, с горяча… Боюсь, в этом её скоропалительном замужестве есть немалая доля и моей вины! Потому и позволил себе забыть…" – загудело у него в голове.
– Ваше Сиятельство, вам не хорошо? Я могу вам чем-нибудь помочь? – забеспокоился чуткий дворецкий, – Вам предложить вина? Или, может быть, воды?
Антуан кивнул: "Что же делать?!!"
Стакан воды немного прояснил голову. Антуан вернулся в оставленное ранее кресло и предложил Пьеру Сорнэ присесть напротив. Тот в первый момент решил, что ослышался, но потом, убедившись, что молодой граф настаивает на этом предложении, согласился, при этом он заметно покраснел от смущения. Антуан же ободряюще кивнул ему и, наконец, задал столь важный для него вопрос:
– Скажи, милейший, ты можешь мне помочь найти Геньи?!
Конечно же дворецкий понял, как сильно гость нуждается в положительном ответе, и потому на его лице заранее отразилось сочувствие:
– Простите, Ваше Сиятельство! При всем желании я не могу вам помочь! Геньи уехал разыскивать госпожу Анну.
– Разыскивать?!
– Да, её замужество для всех жителей Шероль это прям… ну как… как гром среди ясного неба! Никто не мог поверить! Но… пришлось. Маркиз увез её куда-то на юг… в Фонтэнж, может быть… Геньи был вне себя от этого всего… Он метался по этому дому, словно лев в клетке. Наконец, вскрыл два тайника госпожи, забрал лежавшие там бумаги, заявил, что теперь он господин этих земель, приказал, чтобы я никого сюда не пускал, и… умчался. Да, пожалуй, в Фонтэнж.
От всех этих новостей у Антуана даже чуть закружилась голова, и он невольно протёр лицо руками. Услышанное было слишком неожиданным, просто нереальным. Но дворецкий производил впечатление человека разумного. Стало быть, надо просто восполнить недостающие элементы этой картины:
– Как Геньи может стать хозяином этих земель?! Простого заявления здесь недостаточно. Милейший, прошу объясни.
Дворецкий тут же с готовностью кивнул. Он и сам страстно желал обсудить это всё с кем-нибудь ещё:
– Да-да, конечно, сударь! Прошу простить меня, если я оказался слишком кратким. Видите, ли, Геньи сказал, что является старшим братом покойного графа де Шероль. Да-да, родной дядя госпожи Анны! Он её официальный опекун Рене Реинманд граф де Шероль. Не больше и не меньше, представляете?! Оказывается, все эти годы он жил здесь инкогнито… В наших краях людей, посвященных в эту тайну, можно пересчитать по пальцам одной руки. Как жаль, что я не входил в их число… Как жаль!.. Но, да ладно, о чём это я? Ах, да! Наш новый господин… или будет вернее называть его старым… Короче, он заявил, что может отменить замужество племянницы, и он сделает это. С тем и уехал.
– Вот это новость, так новость! – изумленно выдохнул Антуан, – Я знаком с ним… И, право, ничто не выдавало в нем графа и опекуна графини Анны!.. Если только образование и воспитание, очень необычные для лесника…
В ответ дворецкий лишь развёл руками, мол добавить ему нечего. Впрочем, тут же кое-что нашлось:
– Покойный граф, отец госпожи Анны, полностью доверял Геньи, он-то и привёз его откуда-то издалека. И госпожа Анна, относилась к нему с неизменной теплотой… Любила не меньше, чем отца…
– Ты сказал, он вскрыл тайники госпожи Анны… Значит, он не взламывал их, а просто открыл?..
– Да, именно! Причём, я уже не удивлюсь, если окажется, что даже госпожа Анна не знала о их существовании.
Антуан кивнул каким-то своим мыслям, осмотрелся, отчаянно пытаясь зацепиться хоть за что-то, что укажет ему, что же делать дальше, но нет, ничего. Тогда взгляд снова обратился к дворецкому:
– Милейший, правильно ли я понял, что Геньи оставил тебе приказ, никого сюда не пускать? Но меня приняли так радушно… Я всё-таки рискну предположить, что, отдавая этот приказ, Геньи имел в виду кого-то конкретного?
– Да, верно! Парадесс, Бетенгтон, и особенно Рельгро – этих господ и их слуг не пускать даже на порог, – тут же подбоченился дворецкий, – Управляющий Рельгро уже попытался похозяйничать здесь, но мы его выставили, и теперь он не скоро сюда сунется! Признаться, я рад, что хозяином здесь станет Геньи, а не Рельгро. Эти Рельгро!.. Упаси, Боже, иметь с ними дело! – дворецкий даже не пытался скрыть, как сильно он был озабочен всей этой ситуацией.
– Но вы все ведёте себя так, словно имеете на мой счёт иные тоже очень ясные указания, – заметил Антуан, – Я прав?
Глаза дворецкого на какой-то миг замерли, а уже в следующий он решился уточнить:
– Вы ведь сын графа де Лаган, так?
– Да. И что это значит для тебя?
При таком вопросе дворецкий заметно растерялся:
– Ну… Его Сиятельство Геньи, то есть господин граф, уезжая, сказал, что очень надеется повстречать вашего отца, что очень о многом хотел бы с ним переговорить… Скоро после отъезда Геньи здесь появился сам граф де Лаган со своим другом, Генрихом Раем. Я оказал им достойный приём, рассказал всё то же самое, что сейчас сказал вам, и они уехали.
– А куда они уехали, ты знаешь?! Они сказали, куда направились?!
– Нет. Они не сказали. Извините, сударь, больше мне нечего добавить, – развёл руками старый Пьер, – Если только…
– Что? Говори же?!
– Вы очень похожи на своего отца…
Это было не то, что Антуан хотел бы услышать, а потому не удержал разочарованный вздох:
– О…Если бы ты был прав…
– Сударь, не позволите ли вы и мне задать вопрос? – вдруг решился дворецкий.
Антуан поднял глаза на хранителя этого дома и прочёл на его лице такое неподдельное любопытство, что в сердце снова затеплилась надежда. Юноша согласно кивнул, и даже ободряюще улыбнулся.
– Ваше Сиятельство, простите мне мою смелость, но… Нет ли у вас брата близнеца? – задал свой вопрос дворецкий, и сам же испугался такой своей дерзости.
Но кары за такой проступок не последовало. Напротив, Антуан тут же встрепенулся и даже подался ближе:
– Да! Есть!
– Да?! Ох, – слуга неподдельно обрадовался такой реакции знатного гостя, – В нашей стране, говорить о близнецах в отношении представителей голубой крови дело очень рискованное. Тем более, что… ваше сходство такое сильное… Такие похожие лица, да ещё и совершенно чисты! Ни тебе шрамов, ни клейма… Признаться, поднять эту тему в присутствии вашего отца я не отважился…
– Прошу, не отвлекайся! – Антуан даже схватил его за руку, – Мой брат. Получается, он появлялся здесь?! Когда? – от радости молодой граф едва находил силы оставаться на своем месте: «Жан показался здесь! Какая удача!!!»
Дворецкий смущённо улыбнулся.
– Признаться, это было… странно… Я помню человека с вашим лицом, но в другой очень бедной одежде. Он был представлен госпоже Анне как… да, помню, как Виктор Ровиньоль. Он был при бароне Парадессе, когда тот вторгся в этот дом, уже скоро месяц назад…
Сердце Антуана оборвалось. Мимо! Да, ему ведь рассказывали о том визите Эжена в замок Шероль, о том, как он, назвавшись Виктором, познакомился с Анной, как потом спас Марианну из лап опекуна… Да, этот злосчастный тайный ход по анфиладам дворца Шероль, ход, который он, Антуан, должен был бы знать, будь он настоящим Эженом!.. Такое разочарование! Антуан и не попытался скрыть вздох досады:
– А после того раза? Тебе ещё доводилось видеть моего брата?! – всё-таки уточнил он уже почти без всякой надежды.
– Да, один раз, через дней пять после того визита, я встречался с Геньи, передавал ему кое-что из провизии для его гостей. С ним был ваш брат, только Геньи называл его Жаном. Тогда тоже не было возможности познакомиться с ним… Краткая была встреча.
– А ещё?! Ещё бывали встречи? – на этот раз Антуан снова рискнул допустить надежду ближе к сердцу.
Пьер задумался ненадолго и:
– Нет, сударь. Больше я его не встречал. Вы позволите узнать, как всё-таки зовут вашего брата?
«Значит всё-таки это была не улыбка, а усмешка судьбы!» – и Антуан разочарованно провёл рукой по лицу:
– Что? Ты хочешь знать имя? Но… Это были разные люди. Первый – Эжен де Лорн, второй – Жан де Гурье.
– Простите, так вас трое? Три близнеца?! – дворецкий даже привстал, так велико было его удивление.
Антуан на мгновение сощурился, прикидывая, стоит ли говорить о Викторе, но передумал и кивнул:
– Да, мы трое – близнецы. Это… сложно.
А поражённый услышанным Пьер Сорнэ непроизвольно закачал головой:
– Те двое были одеты бедно, и вели себя иначе… Близнецы!.. Ох-хо-хо… Такие молодые, и такая напасть… Признаться, мне очень не хотелось бы видеть на ваших лицах шрамы… А ведь по закону о близнецах двух из вас должны будут клеймить, или там… ну это… как-то шрамами убрать с лиц такое сходство, верно?
Взгляд Антуана сразу же стал очень тяжёлым, и в миг присмиревший дворецкий поспешил закрыть рот рукой. Если бы мог забрать последние слова обратно, конечно же он бы с радостью это сделал , но…
Они расстались через пару часов только после того, как Антуан отобедал. Оставаться более он не захотел, не чувствовал за собой такого права.
Уже прощаясь с гостем, Пьер Сорнэ вдруг всплеснул руками и не на шутку разволновался:
– Ох, Ваше Сиятельство, напрасно вы путешествуете в одиночестве. После визита в наши края герцога Бетенгтона и того жуткого испайронского барона здесь стало очень беспокойно. Мне почти каждый день докладывают, что вокруг дворца и в ближайших деревнях то и дело появляются странные люди, чужаки, очень похожие на бандитов. Они всё высматривают что-то, прислушиваются к разговорам… Вооружены до зубов… Точно кого-то ищут!
Антуан сразу решил, что речь идет о наёмниках герцога Бетенгтона, и с удивлением признался себе, что даже рад такому повороту дел. С каким удовольствием он бы сейчас сцепился с этими брианскими шакалами, покрошил бы их в мелкую щепу! Да, это то, что нужно! Вот так, неожиданно обретя радость в горькой новости, Антуан и покинул гостеприимный Шероль.
«Где же вы? Выходите!!!» – мысленно кричал молодой граф, демонстративно медленно поднимаясь на лысый пригорок. «Нет нужны искать меня! Я здесь и жду вас!!!» – отчаянно взывал он, выходя на вершину высокого утеса, надменно взирающего на стремительные воды Сьены. Нет, ответа не было. Не только эта мощная река осталась безучастной к душевным терзаниями юноши, но и её скалистые берега и покрывающий их живописный лес не удостоили молодого графа ответом. Казалось, что этот край просто не заметил появление Антуана.
«Может быть, Сорнэ ошибся? Хотя, вряд ли… Тогда… Что же делать дальше?» – задумался юноша, – «Анны нет, Геньи нет, отца и Рая тоже нет, но все они могут быть в Фонтэнже! Жан?.. Сейчас, когда герцог объявил на него охоту… Чёрт, да я ведь совсем не знаю брата! Если подумать, мы с ним почти не общались! И как же мне теперь понять, что пришло ему в голову?!" – Антуан тяжело вздохнул и ещё раз огляделся. Нет, никого. Если за ним и следят, то делают это очень ловко.
Что ж, тоже в Фонтэнж?! Это решение напрашивалось само собой, но почему-то очень не нравилось. «Что, слабак, боишься встречи с отцом?!» – юноша мысленно дал сам себе пощёчину, – «Может быть и так, но всё-таки не хочется думать, что я напрасно приехал! Что-то же меня сюда привело!!!»
И тут Антуана осенила, как ему показалось, блестящая идея: «Я не разыскать ли мне маркизу де Рельгро?! Эмилию!? Да!!!» Каким-то чудом они не пересекались при королевском дворе, так что Антуан знал о маркизе лишь понаслышке – люди единодушно описывали её как редкую красавицу с очень крутым нравом. Такая женщина не из числа тех, кто остаётся простым наблюдателем, а значит, она сможет дополнить рассказ дворецкого Шероль новыми подробностями… Да, под колесами именно её кареты погиб Эжен, но ведь то был несчастный случай. Вряд ли светская львица будет сильно убиваться по этому поводу. А вот персона герцога Бетенгтона точно должна была бы нарушить её душевный покой. Он распоряжался в городском доме Рельгро так, словно был в нём хозяином. Как маркиза с этим мирилась? Что она делает теперь?
А тем временем день уже начал клониться к закату. «Значит, в Рунд», – принял решение Антуан, – «Где-нибудь переночевать, а утром разыскать Эмилию. А потом, может быть, и Фонтэнж… Вот такой нехитрый план».
По мере приближения к Рунду дорога стала наполняться люди, повозками, причём большинство двигалось от города. Очередной трудовой день подходил к концу, крестьяне и мелкие торговцы разъезжались по своим селениям, мало обращая внимания на одинокого путника. Антуан привык к этой картине. Его запылённые плащ и шляпа, надёжно скрывали его дворянское платье и не беспокоили встречных путешественников. Он походил на коммивояжера или курьера, таких на дорогах Фрагии было немало.
Близость ли города, перспектива ли скорого отдыха, к которому уже какое-то время взывало страшно уставшее тело, так или иначе бдительность Антуана начала ослабевать. Так что не удивительно, что он не обратил должного внимания на сгрудившуюся у обочины дороги группу всадников, позволил себе миновать их, даже толком не осмотрев. Это стало большой ошибкой!
Не успел он отойти от них хотя бы на пять шагов, как на его плечи упала веревочная петля, и… он оказался вырванным из седла. Одно мгновение, один титанической силы рывок неведомого врага, и уже вот она, встреча с жёстким дорожным гравием. От падения на землю у молодого графа страшно загудело в голове, мысли спутались, сердце так вообще растерянно заметалось, что ли паниковать, то ли замереть от ужаса. Но, слава Богу, это продлилось недолго. Уже через пару секунд к юноше вернулось зрение, правда, он не сразу поверил в достоверность такой реальности. Ещё бы, ведь первым, что он смог отчётливо различить, стала ухмыляющаяся физиономия незнакомого забулдыги. И эта недосчитывающаяся двух передних зубов харя вдруг заговорила по-бриански:
– Это было легко! Проще пареной репы! Легкие деньги!!!
Брианец выдал это и оглушительно захохотал, то ли радуясь своей победе, то ли и правда был малость безумным. А кто-то, пока невидимый, уже подхватил Антуана подмышки и поставил на ноги.
«Так, руки, ноги, похоже, целы!» – тут же обрадовался юноша. Его сознание уже почти полностью прояснилось и заставило признать – да, он попал в лапы небольшой банды, семь человек: четверо точно брианцы, остальные могли бы сойти за фрагийцев. «Нападать на дворянина вот так, прямо на дороге? Эти идиоты совсем страх потеряли! Наконец-то!!!» – открыто обрадовался Антуан.
В самом деле, вот оно, то, что он искал последний час, а, может быть, и все последние дни…
Веревочная петля, что оказалась в силах вырвать молодого графа из седла, не была способна сдержать накрывший его гнев. Уже в следующих миг она разлетелась на мелкие нитки, и кулак Антуана тут же встретился с той самой говорящей по-бриански мордой. Да, удар пришёлся точно в цель, и беззубый бандит отлетел от юноши шагов на шесть, распростёрся на земле и затих. Но ещё рано было праздновать победу. Товарищи поверженного зря время не теряли, они уже дружно ощетинились шпагами и окружили своего горе-пленника. А вот у Антуана шпаги не оказалось, его успели обезоружить. Что ж, тем интереснее!