Встань и иди
Остальные офицеры тоже высказали сомнение в возможности реализовать намеченное.
После совещания Гуськов позвонил Устинову и предупредил:
– План нереален.
– Это не твое дело! – оборвал его министр обороны. – Ты должен обеспечить только переброску подразделений в Кабул, а дальше ими будут руководить Магометов и сотрудники КГБ.
– Я сомневаюсь, что наши подразделения дойдут до Кабула. Нужно проехать перевал, а его охраняет танковая рота. Согласно плану обороны Кабула, разработанного нашими же военными советниками, усиление охраны объектов осуществляют две пехотные дивизии и две танковые бригады. Если они перекроют дорогу, то батальоны даже до афганской столицы не дойдут. На захват резиденции Амина в центре Кабула, которую охраняют примерно две тысячи гвардейцев, выделяется рота и 20 человек КГБ. Ни плана дворца, ни системы его охраны у спецназовцев нет.
– Хорошо, мы пришлем вам подкрепление, – сказал Устинов. – Только и вы там не сидите сложа руки, думайте, как реализовать задачу имеющимися силами. Вам на помощь придут верные Бабраку Кармалю люди.
В течение двух дней в Баграме напряженно готовились к операции: добывали необходимую информацию, рисовали планы и схемы охраны объектов, уточняли вопросы взаимодействия… В Баграм начали перебрасывать второй батальон и разведывательную роту 345-го парашютно-десантного полка. Однако даже с учетом этого усиления людей было очень мало, и подразделениям ставились абсолютно нереальные задачи.
И все же «мусбат» выстроился в колонну для совершения марша на Кабул. Командиры согласовали сигналы управления и взаимодействия, уточняли позывные. Комбат вызвал к себе Шарипова и Рябинина, сказал:
– Ваши объекты прежние: радио и телевидение. Идите к генералу Дроздову, получите задачу у него лично.
Офицеры зашли в здание и удивились: у генеральского кабинета стоял здоровенный амбал с автоматом «узи», обвешанный гранатами, на боку – пистолет Стечкина. Раньше такой охраны не было.
Дроздов посмотрел на Шарипова усталым взглядом:
– В твою машину мы посадим человека с охраной. За него будешь отвечать головой, понял? В остальные машины загрузишь листовки.
Что за человека ему дают – генерал не сказал, но Шарипов и сам догадался: «Раз иду на радио и телевидение, то этот афганец наверняка будет выступать с обращением к народу. Значит, важная птица».
Но в этот вечер колонна не ушла в Кабул. Генерал Магометов позвонил Устинову:
– Товарищ министр, у меня нет сил для выполнения поставленной задачи. Очень мало сил.
– Вы что, товарищ Магометов, трусите там? – оборвал его Устинов.
Но главный военный советник твердо стоял на своем:
– Это не только мое мнение. Представители КГБ СССР, руководитель оперативной группы ВДВ, сотрудники аппарата военного атташе считают, что те силы и средства, которые сейчас имеются, выполнить поставленную задачу не в состоянии. В случае неудачи Афганистан будет для нас потерян навсегда, а посольство СССР разгромлено.
– Хорошо, срочно пришлите телеграмму со своими предложениями.
Вскоре в Москву ушла шифротелеграмма за подписями руководителей советских представительств с оценкой ситуации в Афганистане и выводом о том, что имеющимися в Кабуле силами они устранить Амина от власти не смогут и без войсковой поддержки не ручаются за успех переворота. Просят усиления для проведения операции в Кабуле.
По планам, как только второй парашютно-десантный батальон выгрузится, авангард должен был начать движение на Кабул. Когда приземлился последний самолет, Гуськов дал команду на начало выдвижения. Но едва передовые подразделения тронулись, его срочно вызвали к телефону. Звонил Варенников.
– Доложите обстановку!
– В 16.00 начали выдвижение на Кабул.
– Немедленно остановите все подразделения и верните их в исходное положение! Операция отменяется.
Затем Гуськову позвонил Андропов:
– Есть ли у вас самолет, чтобы срочно отправить Кармаля в Ташкент?
– Есть!
– Хорошо, ждите команды.
Буквально через несколько минут позвонил Устинов:
– Срочно отправьте Кармаля и его спутников в СССР.
Через сорок минут два Ан-12 взяли курс на Ташкент.
Варенников увидел Крючкова на общем совещании силовиков, готовивших переворот в Афганистане, спросил его:
– Что случилось? Почему отменили операцию?
– Хафизуллу Амина и его племянника Асадуллу должен был отравить внедренный в его окружение наш сотрудник. В полдень 13 декабря во время обеда отраву подмешали в еду. Рассчитывали, что когда средство начнет действовать, то во дворце начнется паника, пойдут звонки в советское посольство. После такой информации и предполагалось начать выдвижение из Баграма советских подразделений. Однако вечером в резиденции Амина все было спокойно. Об этом посол Табеев доложил в Москву и попросил Громыко прислать какой-нибудь срочный документ, который мог бы быть поводом для посещения Амина. В середине ночи из Москвы прислали «срочную» телеграмму, и Табеев поехал в резиденцию Амина. Тот встретил его в праздничной белой пуштунской одежде, словно предчувствуя добрые вести. Из соседней комнаты в зал вышел и племянник, живой и невредимый. В телеграмме было всего несколько слов: «Политбюро ЦК КПСС приняло решение о вводе контингента советских войск на территорию Афганистана». Амин обрадовался, посчитал, что во имя общих интересов ему простили убийство Тараки, просил передать советскому руководству и лично Леониду Ильичу Брежневу искреннюю благодарность. Он тут же позвонил начальнику генштаба Якубу и приказал оказывать всяческое содействие вводимым советским войскам! Асадулле Амину стало плохо только к утру. Советские врачи оказали ему первую помощь и с тяжелейшим приступом гепатита отправили на лечение в СССР. Хафизулла Амин остался невредим: яд он нейтрализовал «Кока-колой».
Все эти неудачи с покушениями на Амина выводили Крючкова из равновесия. Он не хотел признаться в своем бессилии даже самому себе.
– Так как вы все-таки думаете решить вопрос с Амином? – спросил его Валентин Иванович.
– Мы ликвидируем Амина при переезде во дворец Тадж-Бек, – сказал многозначительно Крючков.
– И как вы собираетесь это сделать?
– Организуем засаду и расстреляем кортеж из автоматов.
– Амин ездит на бронированном «мерседесе», кстати, поставленном в Афганистан по линии КГБ.
– Тогда надо будет применять гранатометы, – Крючков задумался, а затем решительно добавил, – но у нас нет людей, обученных стрельбе из гранатомета.
Варенников только подивился столь легковесному подходу солидного и грозного ведомства к решению столь многотрудной задачи.
***
Получив команду «отбой», «мусбатовцы» облегченно вздохнули. Но опять пошли дни напряженного ожидания. Угнетала неизвестность. Никто ничего толком не знал. Так – догадки, обрывки информации. Только вечером 17 декабря Гуськов вызвал к себе майора Холбаева и поставил задачу «мусбату»: выдвинутся колонной в Кабул в район Дар-уль-Амана и приступить к охране новой резиденции главы Афганистана Хафизулы Амина. Сам, того не ведая, афганский президент облегчил спецназовцам выполнение их основной задачи.
Семьдесят километров до афганской столицы батальон ехал четыре часа, хотя времени на дорогу планировалось потратить вдвое меньше. Афганские посты останавливали их раз пятнадцать. Проклиная несогласованность между советским и афганским командованием, Холбаев выходил на связь со своим руководством. Те дозванивались до начальника афганского генерального штаба генерала Якуба, и только потом сверху вниз по всем инстанциям спускалось на пост разрешение продолжать движение дальше… Шарипов со страхом представил, что с такой организацией марша могло бы получиться 14 декабря… «Пожалуй, дальше танкового батальона, что на окраине Кабула, мы бы не прошли», – подумал он с горечью. Только в Кабуле колонну встретили офицеры ХАДа и сопроводили ее до самого дворца. А ведь это они должны были сделать еще в Баграме. Видимо, афганцы решили показать шурави, как у них все строго и под контролем. Только к вечеру следующего дня «мусбат» разместили метрах в трехстах от Тадж-Бека в недостроенном двухэтажном здании, которое имело только стены и крышу. Окна спецназовцы завесили плащпалатками, печки-«буржуйки» затопили дровами, которые привезли с собой. Кровати поставили в два яруса и умудрились втиснуть в новостройку весь личный состав. В отряде по штату были автоперевязочная, врач-анестезиолог и хирург. Для них выделили помещение и оборудовали в нем медпункт, где можно было делать неотложные операции. На все ушло не более суток.
Глава 10. РЕШЕНИЕ НА ШТУРМ
18 декабря Начальник ГРУ генерал армии Ивашутин вызвал к себе полковника Колесника и подполковника Швеца:
– Вы формировали батальон, вам и реализовывать задачу, – сказал он офицерам. – Завтра утром вылетаете в Афганистан в гражданской одежде для выполнения специального правительственного задания. Только между нами: вам предстоит организовать действия наших подразделений по отстранению Амина от власти. С первого раза ничего не получилось. Потому направляем вас, как наиболее опытных и знающих регион офицеров. Все сами посмотрите и разберетесь на месте.
В КГБ выбор пал на начальника управления нелегальной разведки генерал-майора Ю. И. Дроздова. На совещании к нему подошел Крючков и тихо сказал:
– Нас вызывает Юрий Владимирович к 19.00.
Зачем, почему – объяснять не стал, и Дроздов начал теряться в догадках. Документы для Андропова он передал Крючкову, потому решил, что может понадобиться начальству для более подробных объяснений.
Андропов поздоровался с обоими за руку, приветливо предложил:
– Чай с лимоном и бутербродами будете? Вряд ли вы успели поужинать.
Пока генералы пили чай и закусывали сырокопченой колбасой с крупными кусочками ароматного сала, Андропов быстро просмотрел срочные документы о деятельности нелегальной разведки.
– А как ваши люди в Афганистане? – посмотрел он сквозь линзы очков на Дроздова. – Там назревают серьезные события. Все наши попытки убрать Амина и поставить во главе партии и страны Бабрака Кармаля пока не увенчались успехом. Сейчас мы предпринимаем решающую попытку. В Афганистан будут введены наши войска. Но важно, чтобы до их ввода с Амином было покончено. Мы возлагаем в этом плане большие надежды на тебя. Ты у нас один из немногих, кто по-настоящему воевал. Потому прошу тебя вылететь в Кабул. Ознакомишься на месте с обстановкой, посмотришь, чем занимаются наши сотрудники.
– Когда вылетать? – спросил Дроздов.
Юрий Владимирович посмотрел вопросительно на Крючкова. Тот незамедлительно сказал:
– Завтра утром, в 6.30 с аэропорта Чкаловский. Возьмете с собой капитана II ранга Козлова.
Андропов тепло попрощался с Дроздовым, пожал руку и сказал:
– Удачи!
Ранним утром 19 декабря Колесник и Швец тоже приехали на военный аэродром «Чкаловский». Загранпаспорта им привезли прямо к самолету. В нем уже сидели Юрий Иванович Дроздов и Эвальд Григорьевич Козлов.
Познакомились. Колесник тихо сказал:
– Нас направили организовать работу спецназа ГРУ.
Генерал тоже не стал скрывать цель своей командировки:
– Мы курируем деятельность спецподразделений «Гром» и «Зенит» по линии КГБ. Будем обеспечивать их взаимодействие с «мусбатом».
– Значит, летим делать одно дело, – обрадовался Колесник.
Кроме них в салоне Ан-12 сидел экспедитор, сопровождавший груз парфюмерии для посольства. В Баграм прилетели поздно вечером. Здесь переночевали, а утром выехали в Кабул.
Колесник представился Главному военному советнику Магомедову, и тот сразу высказал свое недовольство командиром «мусбата»:
– Бестолковый он какой-то у вас. По дороге одна из машин вышла из строя. Вместо того, чтобы взять ее на буксир, оставил с ней своего заместителя по техчасти, и поехал дальше. Он не может организовать марш отряда, а вы ему хотите доверить штурм дворца Амина. Я настоятельно рекомендую назначить комбатом другого офицера.
– Холбаева я знаю давно! Это вполне подготовленный офицер, – встал на защиту подчиненного Колесник. – А то, что машина поломалась? Ничего не поделаешь – и космическая техника иногда выходит из строя. Для того и существует техническое замыкание колонны, чтобы все неисправные машины подбирать и ремонтировать. И то, что колонну у каждого КПП останавливали – это вина не его, а тех руководителей, которые дали команду на марш, не подумав о сопровождении ее афганцами. Он же не мог не выполнить приказ!
Эти доводы несколько остудили пыл генерала. Султан Кекезович успокоился и сказал:
– Организуйте боевую подготовку отряда в соответствии с новой задачей. Будете охранять дворец Тадж-Бек. Непосредственно во дворце находится рота личной охраны. Вторую линию должны составить вы, а третью – бригада охраны, которую возглавляет майор Джандад – главный порученец Амина. Составь с афганцами план совместной охраны дворца, отработайте порядок взаимодействия. Ну, а чтобы наладить личные контакты, организуйте торжественный вечер, пригласите командование бригады. Майор Джандад закончил наше воздушно-десантное училище в Рязани, а потом учился в Военной академии имени Фрунзе. Говорит порусски очень хорошо, хотя старается это не афишировать.
Полковник Колесник решил сразу же реализовать предложение генерала и пошел к афганцам знакомиться. Джандад находился у себя в кабинете.
– Начальник штаба батальона майор Колесов, – представился ему Василий Васильевич. – Прибыл уточнить, как будем решать поставленные задачи, организовывать связь, боевую учебу?
Джандад радушно улыбнулся, крепко пожал руку и протянул небольшую радиостанцию «Уоки-токи»:
– Вот, связывайся со мной в любой момент, днем и ночью.
Они объехали всю местность вокруг дворца, определяя, где можно организовать стрельбище, проводить занятия. Василий Васильевич делал пометки в блокноте, набрасывал схему расположения объектов. Каждый батальон бригады имел свою казарму, и лишь танковый жил вместе с первым пехотным батальоном. В строящейся для него казарме и разместили «мусбат».
– Вы здесь временно, – сказал Джандад, – пока мы не подберем место получше.
– Ничего-ничего, – успокоил его Колесник. – Сам знаешь, наши солдаты неприхотливы. Главное, чтобы было где поспать и плотно покушать. Давайте, заходите сегодня с командованием бригады в гости. Посмотрите, как мы обустроились, выпьем по рюмке чая за дружбу советского и афганского народов.
Джандад понимающе улыбнулся и сказал:
– Хорошо, ждите нас в 19 часов.
В батальоне начали спешно готовиться к приему гостей. Поскольку узбеки умеют прекрасно готовить, с поварами проблем не было. На рынке купили зелень и все необходимое. Посольство выделило коньяк, водку и различные деликатесы. Общими усилиями в спешно развернутой штабной палатке накрыли великолепный стол.
Гостей было человек пятнадцать. Колесник начал знакомить их с командованием батальона. Подполковника Швеца он представил как начальника разведки, генерала Дроздова – зампотехом батальона. Они так и садились по должностям, чтобы в следующий раз, когда будет поставлена задача, они могли нейтрализовать афганских офицеров.
Поначалу не могли определиться, как подавать на стол коньяк и водку. Все-таки мусульманская страна. Спиртное налили в чайники и поставили на столы. По палатке поплыл коньячный дух, вызывая снисходительные улыбки, что настроило на доверительный лад.
Из чайника разлили водку по кружкам, в которых было трудно определить количество спиртного. Афганцы выпили. Снова налили. Замполит бригады капитан Хадуд быстро утратил «революционную бдительность» и, полагая, что за столом все друзья, в порыве откровенности похвастал:
– Это Джандад, я и старшие лейтенанты Экбаль и Рузи подушкой удавили Тараки. Даже не пикнул. Как ваши офицеры задушили русского царя Павла. История повторяется…
Услышав, что несет комиссар, Джандад взбеленился от ярости, схватил его за грудки, затряс словно грушу, и голова незадачливого политработника безвольно болталась в разные стороны. Поостыв, он извинился:
– Простите, замполит выпил лишнего и городит всякую чепуху.
Щедрое застолье было по достоинству оценено афганцами. Расставались уже почти друзьями, и как-то не хотелось думать, что всего через пару дней они будут стрелять друг в друга. Спецназовцы получили задачу убить Амина и все, кто мог хоть мало-мальски помешать этому, тоже были обречены на смерть.
В ту же ночь в Москву ушло сообщение об обстоятельствах убийства Тараки по линии КГБ и в ГРУ.
Утром в Кабул прибыла группа «Альфа», что предвещало приближение штурма. Каждый ее член нес чемодан с личным оружием, бронежилетом и прочим снаряжением. Альфовцев переодели в афганскую форму, и они незаметно растворились среди солдат ««мусбата». В батальон привезли пять тяжеленных ящиков. Когда вскрыли их, то комбат с Шариповым насчитали три десятка бронежилетов. Прибывшие вслед за «Альфой» офицеры КГБ из группы «Зенит» тут же их реквизировали.
– Нам штурмовать дворец, – сказал Яков, – значит, нам «броня» нужней. Вы в БМП укроетесь.
В полночь началось занятие по вождению. С постов, которые были расположены на высотах вокруг дворца, полетели осветительные ракеты.
Джандад позвонил в батальон, с тревогой в голосе спросил:
– Что такое, почему стреляют? Почему машины гудят?
– У нас боевая подготовка идет, – спокойно ответил комбат. – Нормально все.
Джандад уже более сдержанно спросил:
– Почему не предупредил заранее?
Холбаев с невозмутимым спокойствием ответил:
– У нас же каждую ночь занятия, чего тут предупреждать? Мы же должны готовиться к защите товарища Амина.
– Ну, вы хоть машинами не гудите, – попросил Джандад. – Вы же ему спать не даете.
* * *
24 декабря в кабинете генерал-полковника Магометова собрались все организаторы операции. Здесь же присутствовал и главный советник КГБ генерал-лейтенант Иванов.
– Свержение режима Амина намечено на 27 декабря, – сказал Султан Кекезович. – В соответствии с ранее утвержденным планом отряд должен направить по взводу на аэродром, к Генеральному штабу, на узел связи, в ХАД и «Царандой». На основной объект – дворец Тадж-Бек – идет рота и два взвода. Какие будут предложения?
Колесник покачал головой:
– Разрешите мне доложить свои соображения… Если я не ослышался, вы сказали, что на штурм дворца направляется рота и два взвода. При этом они должны нейтрализовать роту личной охраны внутри дворца, бригаду, состоящую из трех пехотных батальонов и одного танкового, охраняющую резиденцию по периметру. Вдобавок ко всему, у дворца зарыты по башню три танка. Соотношение сил и средств явно не в нашу пользу. Кроме того, нельзя забывать и про две танковые бригады, которые стоят под Кабулом. Поэтому даже самые грубые расчеты вызывают сомнения в возможности осуществить этот план.
Магометов с недовольным видом проговорил:
– А что ты предлагаешь?
– Имеющихся у нас сил недостаточно для взятия дворца. Необходимо попросить у Москвы хотя бы еще одну десантную роту.
Магометов с Ивановым переглянулись.
Объявляю перерыв, – сказал Султан Кекезович. – Соберемся у меня через два часа.
Однако собрались несколько позже, около восемнадцати часов. Магомедов сказал Колеснику:
– Ваш план утвердили. Вы назначены руководителем операции. Вам необходимо переговорить с маршалом Огарковым.
Колесник поехал на узел связи, и оттуда позвонил в Москву.
– Кто вызывает Огаркова? – поинтересовались на том конце радиомоста.
– Передайте начальнику Генерального штаба, что звонит полковник Колесник по его приказу.
Спустя некоторое время в трубке послышался голос Николая Васильевича:
– Здравствуй, полковник! Что ты мне можешь доложить?
– Объект находится на господствующей высоте, задачу по его охране и обороне выполняют рота личной охраны, бригада охраны, а от ударов с воздуха дворец прикрывает зенитный полк. Орудия и пулеметные установки полка находятся на позициях, которые, в случае надобности, позволяют вести огонь и по наземному противнику. Общая численность частей охраны составляет около двух с половиной тысяч человек. Кроме того, не исключена возможность вмешательства двух танковых бригад, расквартированных под Кабулом. В случае выдвижения к дворцу хотя бы одного танкового батальона, остановить его будет нечем. Противотанковых средств у нас нет. Батальоны бригады расквартированы в трех городках. Для блокирования каждого мы выделили по роте, а также одну роту для штурма дворца. Мне еще необходима рота десантников и взвод ПТУРС. Доклад окончен.
– В ваше распоряжение будут выделены необходимые силы, – пообещал Огарков. – А сейчас подготовьте и передайте по ЗАС решение на штурм. Оно должно быть подписано вами и Магометовым.
Решение было готово к трем часам ночи. Колесник и Султан Кекезович поставили свои подписи, и оно ушло в Москву.
Колесник отработал на карте план штурма и принес на подпись Магомедову и Иванову. Однако, утвердив его устно, ни тот, ни другой свою подпись не поставили. Колесник в их присутствии написал на документе: «План устно утвержден Главным военным советником Магомедовым С. К. и Главным советником КГБ Ивановым Б. И. От подписи отказались», поставил время, дату и свою подпись.
Из прокуренного кабинета разошлись только утром 25 декабря. Время «Ч» было назначено на 22 часа 27 декабря. До начала штурма оставалось немногим более двух суток…
Колесник с генералом Дроздовым поехали в батальон, чтобы поставить задачи участникам предстоящего штурма.
Амин является агентом ЦРУ, – сказал безапелляционно генерал собравшимся офицерам, и этого было вполне достаточно, чтобы у них возникло желание убить его. Но он решил еще усилить важность и ответственность задачи, потому добавил: – Если американцы влезут в Афганистан, они построят свои ракетные базы в подбрюшье Советского Союза и со Средней Азии смогут достать до наших важных стратегических центров, ракетных частей и секретных полигонов.
Колесник начал ставить конкретные задачи.
– Дворец штурмуют две группы, – сказал он. – Первая – «Гром». В нее входят бойцы «Альфы» под командой Михаила Романова. К дворцу ее доставляет старший лейтенант Шарипов. – Он строго посмотрел на ротного и сказал:
– Стартанешь на пяти машинах. В каждой – по пять человек твоих, плюс «кагэбэшники». Потом твоих людей, кому не хватит места в БМП, подвезут следом. С началом движения откроешь огонь из всего оружия. Оцепишь здание так, чтобы никто не ушел. Внутри будут комитетчики действовать, а твоя задача – никого не выпустить! Никого – это, в первую очередь, самого Амина! Боеприпасы выдать за час до начала операции. Чтобы отличаться от охраны Тадж-Бека и не перестрелять друг друга в темноте, на рукав, выше локтя, каждый боец штурмовой группы наматывает белый бинт! Все понятно?
– Так точно! – ответил Шарипов.
– Группу «Зенита» к ведущей к главному входу лестнице доставляет на своей технике командир взвода лейтенант Турсункулов, – продолжил инструктаж Колесник. – Подготовить штурмовые лестницы, чтобы в случае выхода из строя БМП, можно было продолжить штурм дворца по склонам, которые заминированы.
Теперь позывные. Чтобы не мудрствовать лукаво и легко запомнить: «Миша» – по имени командира Михаила Романова, и «Яша» – по имени Якова Семенова.
Задача группы подполковника Швеца – нейтрализовать зенитный полк. В нее входит инженерный взвод, усиленный двумя расчетами АГС17. Гранатометчики должны отсечь личный состав от средств ПВО, расположенных на огневых позициях, а саперы – взорвать их.
– Вы, товарищ Сахатов, – Колесник посмотрел на заместителя командира отряда, – на автомобиле ГАЗ-66 выдвигаетесь мимо расположения третьего батальона и захватываете три закопанных у дворца танка. Подберите людей, умеющих водить танки и стрелять из них в случае необходимости. Кроме танковых экипажей, в вашу группу войдут четверо «комитетчиков», два снайпера и два пулеметчика. Всего двенадцать человек.
Второй и третьей ротам отряда, а также приданной роте десантников старшего лейтенанта Востротина – блокировать расположения батальонов бригады охраны.
Штурмовая группа Шарипова сразу же после постановки задач приступила к тренировке. В каждую БМП, кроме экипажа, он посадил по два пулеметчика, 20 альфовцев разместил равномерно по «десантам». Начали их учить посадке-высадке. Сначала попробовали высаживать на пониженной передаче, но альфовцы запротестовали: скорость слишком маленькая. Пришлось им выскакивать на второй передаче. Поначалу комитетчики снопами вываливались из машин, а потом приловчились. Вся подготовка к штурму происходила на глазах у афганцев. Её выдавали за обычную плановую учебу.
Глава 11. УБИТЬ АМИНА!
Варенников готовил справку для доклада Устинову перед руководящим составом Министерства обороны СССР о принятом Политбюро ЦК партии решении ввести войска в Афганистан. За этой короткой фразой скрывалась огромная работа всех звеньев армейского механизма. Было развернуто 100 соединений, частей и учреждений. Управление 40-й армии и смешанного авиационного корпуса, четыре мотострелковые дивизии, артиллерийская, зенитно-ракетная и десантно-штурмовая бригады, отдельный мотострелковый полк, части связи, разведки, тыловые и ремонтно-восстановительные подразделения. На их укомплектование из запаса призвали 50 тысяч офицеров, сержантов и солдат, в войска поступило 8 тысяч автомобилей. Подобных масштабных мобилизационных мероприятий советские республики Средней Азии не знали.