Гомеопатия в вопросах и ответах
• То есть малость дозы родилась из простого наблюдения, что большие порции лекарства, даже применяемого по принципу подобия, вредят пациенту?
Да, так было сначала. Позднее Ганеман предложил и теоретическое объяснение, почему гомеопатам нужны малые, или минимальные, дозы лекарств. Здесь я должен напомнить читателю, который не поленился внимательно прочитать, обдумать и понять ответ на вопрос из раздела «Общие вопросы гомеопатии», почему не могут ужиться гомеопатия с аллопатией, о первичном и вторичном действии лекарств. Большая (она же материальная, или физиологическая) доза навязывает организму первичное действие, то есть свое токсическое свойство (опиум вызывает сон, ипекакуана – рвоту, и так далее). Именно в этом видят ценность лекарства аллопаты и именно в этом видят его вред гомеопаты[27]. Для гомеопатов же важно вторичное действие, которое и должно быть целительным, а для этого требуется минимальная доза. Она должна лечить, а не вызывать усиление симптомов болезни, которым подобна картина симптомов лекарства.
• И насколько должна быть минимальна гомеопатическая минимальная доза?
Легко ответить на этот вопрос теоретически: с одной стороны, она должна быть достаточно велика, чтобы вызвать искусственную болезнь, подобную естественной, но немного сильнее ее, а с другой, – она должна быть достаточно мала, чтобы не спровоцировать появление серьезной искусственной болезни, которая в редких случаях может быть даже опаснее болезни естественной. Короче, это должна быть наименьшая вызывающая целительный эффект доза, в соответствии с принципом французского математика П. Мопертюи (1698–1759), согласно которому «количество действия, необходимого, чтобы вызвать некоторое изменение в природе, должно быть минимально возможным»[28].
Доза, то есть количество лекарства, неразрывно связана с его потенцией, о чем мы будем говорить далее. Определение дозы и потенции лекарства, необходимых для данного пациента, это один из самых сложных и пока что далеких от решения вопросов гомеопатии, несмотря на накопленный огромный опыт. Впрочем, индивидуализированное лечение всегда сложно, поэтому и трудна для изучения так называемая альтернативная медицина, стремящаяся лечить отдельного человека, а не придуманный ярлык – название болезни, – который пытаются прилепить всем пациентам со сходной картиной заболевания.
• Вы можете проиллюстрировать малость гомеопатической дозы?
Иллюстрациями такого рода любят заниматься аллопаты и разного рода противники гомеопатии, которые охотно демонстрируют невообразимую малость гомеопатической дозы, сравнивая ее с каплей в озере, в море, потом в океане воды, с атомом во Вселенной. Но математическая верность их выкладок тем не менее ничего ровным счетом не говорит о том, может действовать минимальная доза или не может, и гомеопаты, опираясь на свои экспериментальные данные и двухсотлетний опыт использования лекарств, не придают значения пустословию.
«Когда было впервые объявлено об этом открытии, все внимание немедленно сосредоточилось больше на вопросе количества, а не качества, пропорции и соотношения, по которым действуют гомеопатические лекарства. Противники идеи сразу принялись за арифметические подсчеты количества исходного вещества, остающегося в разных потенциях, и были потрясены размером знаменателя простых дробей, которые, как предполагалось, выражают количество. Чтобы арифметически выразить, какая часть от капли “материнской настойки” содержится в капле трехсотенной потенции, придется написать дробь с единицей в числителе и единицей с шестьюдесятью нулями в знаменателе!.. В такие головы никогда не приходит мысль ни изучить законы соотношения, ни убедиться экспериментально, действительно ли такая потенция действует, когда ее приводят в правильное соотношение с живым организмом. Они отказываются на самом деле проверить это опытным путем… Противникам гомеопатии не приходит в голову взглянуть на проблему с точки зрения законов соотношения, по которым действуют эти силы и количества, и предрассудки не позволят им подвергнуть вопрос проверке практическим опытом, при помощи которой он будет сразу решен. Поэтому развитию гомеопатии почти с самого начала противостоят предрассудки, основанные только на кажущейся невероятности»[29], – пишет д-р Стюарт Клоуз (1860–1929).
• Но все-таки, пусть даже лишь теоретически, есть хоть какая-то граница, за которой гомеопатические лекарства уже не действуют?
Ганеман сомневался в наличии такой границы: «…Почти невозможно приготовлять лекарство в столь бесконечно малом приеме, чтобы оно не могло исправлять, преодолевать и совершенно излечивать сходную болезнь» (§ 160 «Органона»). Не знаем мы о такой границе и поныне. Восприимчивость больного организма к подобному лекарству фантастически велика.
3. Потенцирование
• Первый вопрос напрашивается сам собой: что такое потенцирование?
Потенцированием называется процедура, включающая в себя энергичные встряхивания лекарственного раствора (в последние годы входит в практику термин «суккусия», от лат. succusio – сотрясение, колебание) или, если исходное вещество нерастворимо, его предварительное растирание в ступке с молочным сахаром и его последовательные (серийные) разведения. Наряду с «потенцированием» используется термин «динамизация», хотя Ганеман, похоже, иногда эти понятия различал, утверждая, например, что несколько встряхиваний раствора (без дополнительных разведений) динамизируют его (§ 238 «Органона»). Конечный продукт потенцирования называется потенцией. В разговорной речи слово «разведение» иногда используется гомеопатами вместо слова «потенция». Когда гомеопат говорит, что он назначил лекарство, например, в 30-м разведении, он имеет в виду, что лекарство он назначил в 30-й потенции, то есть тридцать раз прошедшее процесс последовательных встряхиваний и разведений (по сотенной шкале потенцирования; подробно о приготовлении лекарств в соответствии с разными шкалами потенцирования мы будем говорить в главе «Гомеопатические лекарства»).
Вполне точное, нейтральное и приемлемое и на сегодняшний день определение процесса потенцирования дал д-р Стюарт М. Клоуз: «Гомеопатическое потенцирование – это механико-математический процесс превращения, согласно шкале, сырых, инертных или ядовитых лекарственных веществ в состояние физической растворимости, физиологической усвояемости и терапевтической активности и безопасности для использования в качестве целительных гомеопатических средств»[30].
• То есть лекарственные растворы трясут?
Да, каждый этап потенцирования включает определенное число энергичных встряхиваний пробирки или флакона с лекарственным веществом, обязательно заканчивающихся ударом по твердой эластичной поверхности. Это может быть толстая книга в кожаном переплете или, в домашних условиях, просто ладонь. Трясут, разводят, снова трясут, снова разводят и продолжают так столько раз, сколько требуется.
• Для чего вообще встряхивают растворы, что это за шаманство?
Отнюдь не шаманство, и сегодня имеются вполне серьезные научные гипотезы, объясняющие, почему лекарственным растворам необходима динамизация. К этой теме мы еще вернемся в разделе «Гомеопатия и наука». Если же говорить о теории гомеопатии по Ганеману, то нам придется продолжить начатую в предыдущей главе тему минимальных доз.
Ганеман очень рано понял, что ключевым элементом его теории и основанной на ней практики будет понятие о нематериальной, или динамической, природе явлений. Болезнь, воспринимаемая нами через ее симптомы, – это расстройство жизненной (динамической) силы. В § 15 он пишет: «Изменение болезненно поврежденного духовного двигателя (жизненной силы), оживляющего наше тело в его невидимых недрах, и совокупность наружно отображаемых и вызванных им в организме симптомов, представляющих существующее заболевание, составляют единство; они являются одним и тем же. Организм является, на самом деле, материальным инструментом жизни, но его нельзя представить без оживляющего влияния инстинктивно воспринимающего и действующего двигателя так же, как и жизненная сила немыслима без организма; следовательно, вместе они составляют единое целое, хотя в мыслях и разделяются нами ради удобства их понимания».
Значит, если болезнь имеет динамический характер, излечить ее можно только лекарством, также обладающими динамическими лечебными свойствами. Но откуда они возьмутся? Для этого Ганеман разработал особые методы.
«Гомеопатия развила для своего специального использования до неслыханной до сих пор степени внутреннюю лекарственную силу необработанных веществ с помощью способа, принадлежащего ей, и который до сих пор никогда не использовался, в результате чего все они становятся сильно и глубоко действующими и лечебными, даже те, которые в необработанном виде не проявляют никаких признаков самого легкого лекарственного воздействия на тело человека. Это замечательное изменение свойств естественных тел создало скрытую, до сих пор не ощущаемую, как будто дремлющую, спрятанную динамическую… силу, которая воздействует на жизненный принцип, изменяет существование живых существ. Это достигается механическим воздействием на их мельчайшие частицы посредством трения, встряхивания, которые затем путем добавления какого-либо нейтрального вещества, в сухом или жидком виде, отделяются друг от друга. Этот процесс называется динамизацией, потенцированием (развитием лекарственной силы), а продукты – динамизациями, или потенциями разных степеней» (§ 269).
«…Посредством растирания лекарственного вещества и встряхивания его раствора (динамизация, потенциирование) развивается лекарственная сила, скрытая в нем, и проявляется в большей и большей степени, или, если так можно сказать, одушевляет само материальное вещество» (прим. к § 269).
Суммирую: потенцирование, или процесс последовательного уменьшения «материи» последовательными разведениями и увеличения «духа» лекарства растираниями и встряхиваниями, развивает и высвобождает динамические силы лекарства, которым предназначено справиться с динамическими силами болезни.
Интересно здесь будет отметить, что Ганеман, похоже, был абсолютно прав, говоря о потенцировании как о способе, «который до сих пор никогда не использовался». Подобие, минимальная доза, одно лекарство, испытания лекарств на здоровых людях – все это, хотя и четко не сформулированное и высказанное лишь как догадки, можно найти у предшественников основателя гомеопатии. Метод же потенцирования является уникальным изобретением Ганемана, нигде ранее не применявшимся и не предложенным даже теоретически. Окончательно, во всех ее деталях и с обоснованием, идея о потенцировании как непременном условии приготовления гомеопатических лекарства сложилась у него только к 5-му изданию «Органона» (1833).
• Приведите хотя бы самые простые примеры развития и пробуждения якобы отсутствующих изначально в лекарстве сил.
В таких примерах нет недостатка. Более того, они у нас прямо перед глазами! «Человек, которому требуется Sulphur (сера) в высочайших степенях разведения, может принимать необработанную серу в таких количествах, которых хватит, чтобы возбудить кишечник, втирать ее себе в кожу, сыпать в чулки и ходить в них, принимать серные ванны, и все это никак не скажется на его болезни. Лекарство в этой форме не соответствует болезни пациента. Оно действует на болезнь не на том уровне, на котором болен человек, и потому не может поразить причину болезни и распространить свое действие оттуда на периферию. И это относится ко всем необработанным лекарствам – они не излечивают. Мы иногда видим, как наружные следствия болезни, то есть болезнь, расположенная на внешних уровнях, временно исчезают под действием низких потенций и лекарств в необработанном виде. Но в этом случае излечиваются лишь внешние проявления и конечные результаты болезни, и поскольку лечение не достигает глубинных уровней, оно не окончательно. При острых проблемах необработанные лекарства также иногда достигают своей цели, потому что внешние проявления болезни, на которые они действуют, затрагивают лишь поверхность, а глубинные явления при острых болезнях имеют тенденцию к самоизлечению; если удастся просто сохранить жизнь пациента, пока болезнь проходит через все свои этапы, то он выздоровеет. В случаях же хронических миазмов под действием необработанных лекарств происходит только временное отступление или подавление внешних симптомов»[31], – говорит проф. Дж. Т. Кент.
Или: «Возьмем для примера Calcarea carbonica. Мы видим, что аллопат, сторонник необработанных лекарств, дает некоторым детям, у которых медленно формируются кости и зубы и не закрываются роднички, раствор известковой воды в молоке, и чем больше известковой воды он им дает, тем хуже идет формирование костей. В данном случае имеет место дефицит кальция, неусвоение извести организмом. Назначение дозы Calcarea carbonica в очень высокой потенции позволит этому ребенку усваивать всю необходимую известь из употребляемой им еды. Лекарство, полученное на динамическом уровне, обусловливает успешное переваривание и усвоение извести, содержащейся в природной пище. Если же вы даете ребенку известь в необработанном виде, никакой пользы это не принесет, он будет продолжать худеть и отставать в развитии»[32].
• В гомеопатии потенцирование используется всегда?
Почти всегда. Гомеопатическим делает лекарственное вещество прежде всего использование его по закону подобия, без этого вообще ни о какой гомеопатии не может идти и речи, однако правильное приготовление лекарства отворяет двери перед огромными возможностями успешного гомеопатического лечения. Даже низкопотенцированные лекарства, обычно применяющиеся тогда, когда резервы жизненной силы пациента невелики, все-таки потенцированы.
• И в аптеке можно заказать любую потенцию?
Теоретически – да, фармацевты могут приготовить любую, но это занимает много сил и времени, да и нужды в этом чаще всего нет. Гомеопатические аптеки предлагают неплохой ассортимент готовых потенций, которые около полутора сотен лет используются в гомеопатии и хорошо себя показали. Так, по сотенной шкале вам в сухом виде (крупинками) обычно предложат потенции 3, 6, 12, 30, 200, 1000, по десятичной – 3, 6, 9, 12, 15. Никакого теоретического обоснования, почему именно эти потенции, нет. Просто давно сложившаяся традиция.
Приготовление из крупинок лекарственных растворов посредством растворения крупинок в воде позволяет гибко приспосабливать лекарства к индивидуальной чувствительности пациента. В последнее время этим методом пользуются все больше врачей и пациентов.
4. Одно лекарство
• Почему только одно лекарство? Разве не вернее будет справиться с болезнью несколькими, они ведь будут помогать друг другу?
Все наоборот. Именно сложность состава лекарств и неизбежно из этого вытекающая непредсказуемость их действия затрудняют понимание врачом процесса лечения и отдаляют выздоровление. Задолго до публикации «Органона» Ганеман уже прекрасно понимал, что полипрагмазия (так называется одновременное назначение многих лекарственных веществ или лечебных процедур) вредна, и призывал коллег-врачей от нее отказаться.
В статье «Непреодолимы ли препятствия на пути к ясности и простоте в практической медицине?», опубликованной в 1797 году, он писал: «Я, не колеблясь, утверждаю, что как только два лекарства смешаны вместе, они почти никогда не производят каждое свое собственное действие на организм, но почти всегда общее действие отличается от действия каждого в отдельности – промежуточное действие, нейтральное действие, если мне будет позволено заимствовать это выражение из языка химии. Чем сложнее наши рецепты, тем больше тьмы в медицине… Давайте братски сплотимся и все согласимся назначать только одно простое лекарство в один момент времени для каждой отдельной болезни без значительных изменений в привычной жизни наших пациентов, а затем давайте воспользуемся нашими глазами, чтобы увидеть, какой эффект оказывает то или иное лекарство, насколько оно хорошо действует или оказывается неудачным. Разве это не самый простой способ преодоления трудностей, подобных колумбову яйцу?.. Мне кажется, назначить правильное лекарство, а не смесь из нескольких, вот признак искусства!»[33]
Не изменил своего мнения он ни спустя девять лет («При действии смешанных лекарств на организм происходит именно то, что должно происходить… действия нескольких лекарств в одном смешении взаимно друг друга уничтожают, и только остаток действия, не покрытый никаким противораздражителем, остается противораздражителем болезни; но будет ли таковой подходящим, мы не знаем, так как не в состоянии рассчитать, что, собственно, находится в остатке»[34]), ни спустя двадцать лет («Разве не глупо оценивать эффект одной силы, в то время как в действии участвуют и другие силы другого рода, которые часто вносят существенный вклад, хотя и вместе с остальными, в общий результат?»[35]).
В течение XIX века аллопатия постепенно отказалась от сложносоставных рецептов, и в этом немалая заслуга Ганемана. Но последовать за ним полностью она, конечно, не могла. Ведь гомеопатическая медицина рассматривает пациента как единое целое и ищет одно лекарство для этого целого, а аллопатическая – как сумму разных органов и их систем, требующих свои отдельные препараты и средства. И нынешняя «доказательная медицина», претендующая считаться единственным верным направлением в медицинской науке, скромно умалчивает, что даже те лекарства, положительный эффект которых якобы доказан в должным образом проведенных исследованиях, она практически всегда назначает в комбинации. В течение одного дня, а то и просто пригоршней пациент принимает препараты от гипертонии, от запора, от головокружения, от болей в коленях и так далее, и все эти лекарства вступают во взаимодействия друг с другом, результаты которых никогда не исследовались и предугадать которые невозможно. И это не говоря уже о неизбежных побочных эффектах, добавляющих свою долю путаницы. Недаром ошибки медицинской практики (и далеко не в последнюю очередь это передозировки лекарств или вызванные их многосмешениями отравления) являются третьей ведущей причиной смертей в США.
• В некоторых книгах можно встретить утверждение, что Ганеман и сам лечил многосоставными лекарствами.
Да, среди иных недогомеопатов до сих пор в ходу рассказы, что Ганеман был сторонником назначения смесей из нескольких лекарств, сам их активно использовал, а в «Органон» не включал информацию об этом методе из «политических соображений», чтобы не мешать-де развиваться гомеопатии так, как он задумал. Здесь действительно требуется разъяснение.
Вопрос о смешении нескольких лекарств не возникал до начала 1830-х годов, когда д-р Карл Эгиди (1795–1874), близкий друг Ганемана, начал назначать пациентам смеси двух гомеопатических средств. Он прислал Ганеману описание 233 случаев, когда его метод оказывался успешным, и был поддержан Клеменсом фон Беннингхаузеном (1785–1864), которого сам Ганеман считал лучшим своим учеником. Захваченный их энтузиазмом, летом 1833 года Ганеман пообещал упомянуть о новом методе в 5-м издании «Органона», который как раз тогда готовил к печати. Однако Ганеман был не из числа тех людей, которые могут позволить энтузиазму до такой степени увлечь себя, чтобы пренебречь экспериментальной проверкой. Осенью того же года Ганеман сообщил Беннингхаузену, что «… из нескольких испытаний только одно или два закончились успешно, чего недостаточно для бесспорной формулировки новой теории»[36].
Далее Ганеман все более убеждался в том, что не бывает ситуаций, в которых бы вместо назначения одного испытанного, с известными свойствами лекарства требовалось назначение лекарственной смеси со свойствами неизвестными. В 5-м издании «Органона» (1833) Ганеман резко выступил против назначения нескольких лекарств в смеси, аналогично тому, как он делал это и раньше, а в законченном за полтора года до смерти 6-м издании еще более усилил свое негативное мнение об этом методе. Чтобы устранить всякие сомнения, я процитирую ниже два параграфа «Органона», где Ганеман предельно ясен и аргументирован.
«Ни в каком случае при лечении нет необходимости и поэтому недопустимо за один раз назначать пациенту более одного единственного простого лекарственного вещества. Непостижимо, как могло возникать даже малейшее сомнение относительно того, что гораздо сообразнее с природой и разумнее предписывать при болезни единственное простое лекарство за один раз, а не смесь нескольких различно действующих лекарств. В гомеопатии, единственно истинном, простом и естественном искусстве лечения, абсолютно недопустимо давать пациенту за один раз два различных лекарственных вещества» (§ 273).
«Поскольку истинный врач находит в простых, назначаемых по отдельности лекарствах все, чего он может желать… он, помня мудрый афоризм “неправильно пытаться применять сложные средства, когда достаточны простые”, никогда не подумает дать в качестве лекарственного средства что-либо иное, кроме одного простого лекарственного вещества… Даже если простые лекарства были тщательно испытаны с точки зрения их чистого специфического действия на неослабленного здорового человека, все-таки невозможно предвидеть, как два и более лекарственных вещества, если их объединить, могут подавлять и изменять воздействие друг друга на тело человека» (§ 274).
В этом-то и весь ответ читателю на вопрос, как следует относиться к комбинированным (комплексным) лекарствам, которых расплодилось видимо-невидимо в последнее время. Их свойства неизвестны, и они непредсказуемы в оказываемом на организм действии. Ни один уважающий себя гомеопат подобные псевдогомеопатические лекарства назначать не будет.
Замечу, что позднее и сам д-р Эгиди от этого метода отказался, вернувшись к назначениям одного лекарства.
• А если такая ситуация: гомеопат назначил принимать 3–4 препарата в разные дни недели. Это ведь не смешение лекарств?
Это не смешение лекарств, это обычное невежество. В организме человека не может быть нескольких состояний подобия – для головы, для сердца, для печени, для левого уха или для правой ноги, каждое из которых требует своего потенцированного препарата. Такие назначения «лекарственных россыпей» объясняются всего лишь неумением разобраться с симптомами, отделить главные от второстепенных, сделать назначение одного лекарства и отслеживать его результаты. Выписывая несколько лекарств, гомеопат никогда не сможет понять, какая реакция в организме с каким лекарством (или какой комбинацией лекарств) связана, очень быстро запутается и в итоге ничем не сможет помочь пациенту. Хорошо еще, если при этом не навредит.
5. Прувинги
• Следующий из перечисленных вами законов – закон прувингов, или испытаний лекарств на здоровых добровольцах. Как проводят такие исследования?
Открыв существование закона подобия, Ганеман тем не менее не мог помогать больным – у него не было лекарственного арсенала, который только еще предстояло создать. Современная ему фармакология была, говоря простым языком, нагромождением бесполезного хлама, главным образом мнений авторитетов, начиная с древних времен, о предположительных лечебных свойствах тех или иных веществ. К тому же почти всегда эти мнения высказывались не об отдельных лекарствах, а об их сложных комбинациях, которые скрывали и запутывали лечебные свойства входящих в них препаратов[37]. Врачу оставалось лишь выбирать, кому верить. Неудовлетворительны были и другие источники знаний о лекарствах. Истории отравлений и опыты на животных давали только самые грубые физические симптомы, в то время как тонкие их признаки со стороны психики и эмоций, имеющие огромное значение в гомеопатической практике, важность которых Ганеман понял очень рано, оставались неизвестны.
В основу своей новой фармакологии Ганеман, как обычно, положил эксперимент. Ему предстояло узнать, какие симптомы лекарственное вещество способно в здоровом организме производить и, соответственно, будет в больном лечить, применяемое как гомеопатический препарат по закону подобия. Здесь создатель гомеопатии воспользовался идеей, которую, как считается, первым высказал швейцарский врач и естествоиспытатель Альбрехт фон Галлер (1708–1777): Ганеман начал проводить опыты на здоровых добровольцах, первым из которых, разумеется, был он сам. Именно на здоровых, поскольку «если… давать лекарства… только больным людям, то относительно их истинного воздействия не обнаружится или ничего, или очень мало определенного, поскольку изменения в здоровье, которые могут ожидаться от приема лекарств, смешаются с симптомами болезни и редко будут отчетливы» (§ 107 «Органона»). На себе Ганеман испытал свыше 100 препаратов! Первыми его помощниками были члены семьи, а затем примкнувшие к нему студенты медицинского, теологического и философского факультетов Лейпцигского университета и врачи.