Крылья Тайболы

Когда, наконец, появилась изба, уставшие и промокшие путники облегчённо вздохнули. Быстро освободившись от груза, затопили печь, благо растопка предусмотрительно оставлена возле неё предыдущими хозяевами, и накрыли стол. Как заведено у настоящих рыбаков, добравшись до места, устроили «привальное», а уже потом стали готовить крючки, лески и другое снаряжение, необходимое для рыбалки.

Утром проснулись рыбаки от холода. Трубу с вечера не закрыли, боясь во сне угореть, поэтому тёплый воздух через трубу весь вынесло наружу. Оказалось, что ночью ударил настоящий мороз. Вечерняя чернота природного ландшафта исчезла полностью. Теперь всё вокруг искрилось от инея. Вода осенней сырости застыла там, где её застал мороз, и превратилась в мелкие искрящиеся льдинки.

Вместо того, чтобы идти на озеро, рыбаки пошли обратно, к лодке. Под ногами на тропе хрустел свежий ледок. Вчерашние дождевые облака куда-то исчезли. Ярко сияло солнце. На деревьях, земле, траве искрились замёрзшие капельки воды. Речка сверкала льдом, как зеркало, на всём видимом протяжении – это означало, что путь обратно по воде оказался отрезан.

Кое-как освободив лодку изо льда, рыбаки затянули её на глинистый кряж, как можно выше, с расчётом на то, чтобы лодку не унесло весенним паводком, и привязали к дереву.

– Ну, что, Сергей, – сказал Серый напарнику, – Теперь пойдём рыбачить. Первый блин, как говорится, комом, но то, ради чего сюда приехали, забывать нельзя.

– Пойдём, – ответил Сергей, – Морозов следовало ожидать, но я не ждал их так быстро и не рассчитывал, что речка замёрзнет.

– В жизни бывает всякое. Раз другого выхода у нас нет, как идти домой пешком, насладимся хотя бы хорошей рыбалкой, а рыбу, если таковая будет, оставим здесь до зимних дорог.

– Ладно, пойдём на озеро. Жаль, что утеряли полдня. Озеро наверняка тоже замёрзло. Будем заниматься подлёдным ловом.

Рыбаки направились к избе, чтобы потом отправиться к озеру, которое находилось в пяти километрах от избы, но в противоположной от реки стороне.

Чтобы попасть до места, следовало обогнуть огромное болото. По болоту идти тоже можно, но вытаскивать после каждого шага ногу из засасывающей жижи рисковали немногие. А теперь, после дождя, болото набухло водой, да ещё покрылось сверху ледяной коркой, что сделало его совсем непроходимым.

Шли вокруг, по кромке чахлого болотного леса, опять спотыкаясь о корни деревьев и вытаскивая ноги из бочажин. «Чав-чав», – доносилось из-под ног, – «Чав-чав».

Со стороны болота в редколесье увидели лосиху, которая внимательно за ними наблюдала, не понимая, что за чудища передвигаются на двух ногах, нелепо размахивая руками и производя много лишнего шума. Лосиха думала примерно ещё минуту, куда делись у этих чудищ рога и хвосты, а потом грациозно и не спеша зашагала по топям, не испытывая никаких неудобств.

А путники шагали, глядя только под ноги, чтобы случайно не споткнуться или не провалиться в подлёдную жижу. В другое время лосихой можно и полюбоваться, но сейчас их занимала только одна мысль: скорее добраться до озера и отдохнуть в избе.

О том, что мелкие речки замёрзли за одну ночь, в Тайболе узнали сразу. На рыбалке находились не только Серый с напарником. Многие жители под самую зиму старались запастись провиантом, добытым своим трудом, тем, что даёт природа. Сбор грибов и ягод закончился давно, поэтому жители перешли на отстрел дичи и лов рыбы. Самые удачливые добытчики ловили хариуса и сёмгу, а многие не брезговали сорогой, окунем, щукой и прочей рыбой, что водится в водоёмах. Шли в дело даже ерши, которых сушили в печи и складывали в полотняные мешки.

Якутин решил подождать, когда у Серого закончатся отгулы, а уже потом предпринимать какие-то шаги по его поиску. О том, что в тех краях проходит зимний тракт, знали все, поэтому у рыбаков существовала возможность прийти по дороге, которая для пешеходов вполне пригодна. Расстояние по дороге до посёлка всего каких-то семьдесят километров. Два дня пути и можно очутиться дома, а вдоль дороги есть избы, одна из которых обитаема.

Но, как бы там ни было, а на работе волновались все. Брызгалов подошёл к Якутину:

– Петр Васильевич, – спросил он, – Не пора нам начинать розыски?

– Я об этом думаю, но считаю, что до утра надо подождать. Река замёрзла на всём протяжении, я узнавал. Им по реке не пробиться. Лёд за одну ночь намёрз такой, что выдерживает вес человека.

– Завтра надо поднимать на поиски самолёт. Официально это не сделать. Давай назначим проверку двигателя, а я слетаю с экипажем, думаю, их найдём.

– Я над этим вопросом подумаю, посоветуюсь ещё с командиром, а искать надо. Пешком идти они не рассчитывали, поэтому к пешему переходу и не готовились. Пока шум не поднимай, что-нибудь придумаем.

Якутин опросил всех местных рыбаков, знающих речку и прилегающую территорию. Все в один голос заявляли, что выход один – идти по дороге. Сообщили местные рыбаки про избы и о том, что прожить несколько дней и не замёрзнуть можно, а поскольку путники – рыбаки, то и с голоду не помрут – это успокаивало.

О том, что у Серого будут прогулы, никто даже не заикался. Сейчас всех беспокоило только одно, чтобы ребята вышли из тайги живыми. Никто не знал, беспокоились ли сами рыбаки, но коллег их отсутствие сильно озадачило.

На следующий день в лётную службу поступило распоряжение – облетать самолёт.

Пилоты все были в курсе последних событий. Начальство отправило на поиски людей один из опытнейших экипажей. Забыли только предупредить диспетчера, что придётся несколько уклониться от аэродрома. Командир самолёта Мещерский сразу взял курс на речку, и далее полетел прямо над рекой, выписывая все её причудливые повороты. Он даже немного переусердствовал, пытаясь выписать виражи строго по фарватеру. А река не предусматривала возможности самолёта и загибалась так, что очень трудно оказывалось повторить её выкрутасы. Самолёт закладывал предельные виражи то в одну сторону, то резко разворачивался в другую, чудом держась в воздухе при предельных кренах.

Мещерский наклонился к Брызгалову:

– Диспетчер кричит, чтобы возвращались, так как удалились от аэродрома.

– Что будешь делать? – спросил Виктор.

– Нарушу. Долетим до места, – ответил Мещерский, закладывая очередной вираж.

На всём протяжении реки вместо воды блестел лёд. Никого на фарватере не видно, лодок тоже. Только, когда долетели до предполагаемого места рыбалки, увидели лодку, вытянутую на берег, но людей нигде не оказалось. Отвернули от речки и полетели к избе. Мещерский заложил несколько виражей над избой, но никто не вышел. Далее они полетели к озеру. У озера покружились над избой, облетели его – никого не обнаружили, а диспетчер не переставал возвращать самолёт обратно.

– Поворачиваю домой, – сказал Мещерский, – Никого нет. Мне и так нагорит за уклонение от зоны полёта.

– Я согласен, – ответил Брызгалов, – Всё просматривается, людей не видно. А все нарушения сваливай на меня – выполнял инструкции инженера – а я как-нибудь выкручусь.

– Да и я выкручусь. Зря не предупредили диспетчера, я в суматохе просто забыл.

– Возвращаемся. Дальше поиски будем продолжать на земле. Рыбаки взрослые, пропасть не должны.

Полёт самолёта оказался всё же не напрасным. Вечером рыбаки позвонили по телефону. Они находились на болоте, когда самолёт облетал озеро. Сигнал подать никак не могли, а развести костёр с дымом просто не успели. Увидев, что их ищут, рыбаки решили идти до ближайшего телефона, который имелся у связиста, жившего на линии. Оттуда они и позвонили.

– Мы не маленькие дети, – выговаривал Серый Якутину, – Зачем поднимать самолёт? Мы его видели, но находились в стороне от озера. А теперь идём пешком обратно домой, завтра будем на месте.

– Хорошо, что догадались позвонить.

– Мы сразу догадались, но телефонов в тайге, к сожалению, нет.

– Ладно, не кипятись. Возвращайтесь, не один я волнуюсь. Техники, как узнали, что река замёрзла, все по очереди ко мне подходили. Расстояние знают все, поэтому и волнуются.

Этот телефонный звонок снял у всех напряжение. Больше никто не волновался. Все знали, раз люди идут, значит, когда-нибудь дойдут. Дорога хоть и длинная, но для местных жителей, знающих лес, территорию и умеющих спать и есть при любых обстоятельствах и в любых условиях, эта дорога большой сложности не представляла.

Якутин повеселел и, как обычно, отпускал шутки направо и налево, не забывая уделять внимание женщинам. Он вызвал Брызгалова и Язёва.

– Вот что, мужики, раз наши потеряшки нашлись и ничего больше не отвлекает, я предлагаю вам заняться котельной. Заставить что-то делать, я не могу, поэтому прошу. Лучше специалиста, чем Ефим Ильич, мне сейчас не найти, а Виктор будет на подхвате, заодно научится быть сантехником. Наверху с руководителем предприятия я всё решил. Если согласитесь, вам необходимо подойти к заму по наземным службам, оговорить оплату и все детали. С оплатой, меня заверили, вас не обидят. Два котла уже есть, приехали на барже. Ваше дело – монтаж котлов и обвязка.

Ефим Ильич, как обычно, с ответом не спешил.

– Заняться, конечно, можно, но не хочется работать бесплатно, – наконец проговорил он.

– Кто же заставляет работать бесплатно? – Якутин даже привстал из-за стола, – Я же сказал – с оплатой не обидят.

– Ладно, – вмешался Брызгалов, – Берёмся. Ефим Ильич будет меня учить. В эти выходные дни и приступим.

– Тогда бросайте все дела, идите в штаб и решайте вопрос, чтобы к выходным дням всё было готово. От работы я на сегодня вас освобождаю.

Язёв с Брызгаловым сходили в штаб и уехали на рыбалку. Когда ещё так неожиданно появятся свободные часы? Выходной день начинается только завтра, а сегодня полдня совершенно свободных, которые они и решили использовать по своему усмотрению. Правда, они не знали, что в этот раз их опять поймают и заведут уголовное дело.

Начальник рыбинспекции Колаев решил отличиться и наказать нарушителей правил рыболовства по полной программе. Для того, чтобы наказать, у него не имелось достаточных оснований, поэтому он стал уговаривать рыбаков, чтобы они согласились на то, что у них в лодке находилась рыбина, которую они выбросили за борт.

– Я вам выпишу только штраф и всё, – уговаривал он.

Опытный Язёв никак не шёл на уступки, а Брызгалов Колаеву поверил и согласился, за что потом и попал в уголовное дело.

Рыба у них имелась, они её привезли домой, но настроение окончательно оказалось испорчено, а также это означало и то, что дорога на рыбалку для них будет временно закрыта.

К работе с утра на следующий день они приступили с мрачным настроением.

Котлы оказались старые, бывшие в употреблении. Имея невзрачный вид, они ещё всё же могли послужить. На их сборку ушёл весь день. Фундаменты подготовлены строителями, поэтому котлы просто ставили на готовые фундаменты. Тяжёлые секции поднимали наверх, устанавливали и обжимали. К концу дня котлы оказались собраны. Язёв решил для надёжности их сжать ещё сильнее. От этого сжатия стенка старого котла не выдержала и вдавилась внутрь, отчего образовалась трещина. Настроение, которое с утра не являлось приподнятым, окончательно оказалось испорченным. Если бы это была средняя секция, её просто можно выкинуть, но лопнула секция лицевая, без которой никак не обойтись.

На другой день монтажники занимались сварочными работами. В котельную заносили трубы, вымеряли, обрезали и сваривали, монтируя краны и задвижки в нужном месте. От сварочных работ котельная заполнилась полностью дымом, который почти никуда не улетучивался, а висел плотной стеной внутри.

Пришлось работать в этом дыму. Чтобы как-то загладить вчерашнюю промашку с котлом, они проработали четырнадцать часов без отдыха. К вечеру, точнее уже к ночи, большая часть внутренних работ оказалась завершена. Брызгалов за день научился сварочным работам и к концу дня сваривал трубы, как настоящий сварщик, проверяя качество шва и оценивая свою работу.

Виктор вечером пришёл домой, кое-как напился чаю. Сил хватило только на то, чтобы раздеться. Он упал в кровать без сил. Сквозь дрёму слышался за стеной плач ребёнка, мужской голос, воспитывающий жену разными «ласковыми» словами. Казалось, за стенкой вот-вот начнётся мировая война, но всё заканчивалось размеренным скрипом кровати. Виктор не знал, снится ему всё это или слышится наяву. У него сильно болела голова, тошнило, бросало то в холод, то в жар. Котлы почему-то разрастались, нависали над ним, окружали со всех сторон, давили, мешали дышать. Он подумал: «Скорее бы заснуть, чтобы избавиться от этих котлов», но он спал. Одеяло свисло на пол, но холода Виктор не ощущал. Лоб покрылся липким потом. Уши и нос заложило. Брызгалов тяжело дышал. Сейчас он просто, кроме давивших котлов, ничего не чувствовал.

Проснулся Виктор строго по времени. До работы оставалось тридцать минут. Он попытался встать, но не смог. Сильно кружилась голова, перед глазами вращалась комната. Виктор упал обратно на подушку. «Сегодня беру прогул», – подумал он, – «Кажется, заболел». С этой мыслью он провалился в забытьё…

Зимин находился в командировке, а Володя Аркадьев и его жена ушли на работу. В пустой квартире, кроме Брызгалова, больше никого не осталось. После работы к Брызгалову зашёл Якутин.

– Ты чего не пришёл на работу? – и, видя его состояние, спросил, – Заболел?

– Не знаю, не могу встать.

– Температуру мерял?

– Нечем.

– Сейчас принесу, – Якутин сбегал домой, принёс градусник.

За две минуты набежало сорок градусов. Якутин, не поверив показаниям, стряхнул градусник и снова поставил.

– Сколько? – спросил Виктор, когда Якутин снова посмотрел на шкалу.

– Показывает сорок, наверно мой градусник неисправен. Ты лежи, я сейчас вызову врача и организую тебе поесть. Язёв сегодня тоже почему-то не пришёл на работу. Мы подумали, что вы объявили забастовку.

Приехавший доктор сразу не мог поставить точный диагноз. Признаков простуды он не обнаружил.

– Наверно я надышался дымом и угорел, – сказал Виктор.

Он поведал, как варили трубы и как работали в густом дыму.

Постепенно они вспомнили, что трубы варили оцинкованные. Картина стала ясной. Работники получили сильнейшее отравление цинком через дыхательные пути. Стало понятно, как и от чего следует лечить.

На следующий день температура стала нормальной. Брызгалов и Язёв пришли на работу, но этим случаем всё руководство сильно напугали. Даже за выведенный из строя котёл Язёва сейчас не журили. Для командира просто прибавилась очередная головная боль: искать стенку котла вместо лопнувшей.

Свою часть работ Язёв и Брызгалов завершили. Оставалась опрессовка, без которой никак не проверить качество работ, а опрессовка зависела от замены стенки котла. Якутин решил, что доводкой котлов займутся те люди, которые будут приняты на работу в котельную. Своих работников он отправил на основную работу.

Вплотную подступала зима, поэтому к зимним холодам готовили самолёты, здания, наводили порядок на территории. Якутин прежде всего решал вопросы обогрева работников. Котельная должна отапливать здание и док. А немного в стороне от этих зданий стоял технический домик, обогреваемый железной печкой, где ютились техники, обслуживающие прилетающие самолёты.

Количество рейсов больших самолётов стало уменьшаться. Самолёты Ли-2 и ИЛ-14 в смежном предприятии один за другим списывались и пускались на металлолом. Вся рейсовая работа ложилась на плечи тружеников АН-2.

Пилоты постепенно переходили на зимнюю форму одежды, забираясь в тёплые куртки и демисезонные штаны.

Снег выпадал, таял и снова покрывал землю, по утрам скованную в ледяной панцирь морозом.

Брызгалову пришла повестка, предписывающая явку к следователю. Местный следователь Веткин сразу попытался взять быка за рога. Чувствуя, что с Язёвым разговор будет трудным, он взялся сначала за Брызгалова, как ему казалось, молодого, неопытного и наивного.

Виктор у следователя присутствовал первый раз, поэтому не знал, как себя вести. Он исправно отвечал на вопросы, по его мнению, очень простые и логичные. Только сейчас он стал осознавать, насколько оказался прав Язёв, что не поддался на уговоры инспектора. Следователь, задавая самые невинные вопросы, пытался уличить Виктора в том, что в лодке находилась рыба. Он периодически возвращался к одним и тем же вопросам, упорно задавая их в который уже раз. Веткину по мнению Виктора абсолютно всё равно, кто перед ним сидит. Его задача заключалась в том, чтобы уличить собеседника в неправомерных действиях, «состряпать» дело и получить от начальства благодарность. Больше его, по мнению Виктора, ничего не интересовало. От рыбы Виктор сразу отрёкся, сославшись на то, что инспектор их шантажировал.

Веткин считал, очевидно, себя великим психологом, пытаясь «вывернуть Виктора наизнанку». Брызгалов сразу это понял и сослался на отсутствие памяти, так как спал пьяный в лодке и ничего не видел, а Язёв его просто вёз, как пассажира.

Сколько Веткин ни бился, ничего существенного вытрясти из Брызгалова не смог. Допрос длился два часа, рукой следователя исписаны несколько листов бумаги, но ничего существенного в них не появилось. Следователь подробно описал ночь, луну, звёзды, имущество в лодке, в которой кроме топора с чешуёй рыбы ничего существенного не имелось. Откуда на топоре чешуя, Виктор сказал, что не знал, поскольку топор не его и он к нему не прикасался. В описании также появилось их чаепитие на берегу, после которого Виктор лёг спать, а разбудили его голоса на повышенных тонах.

– Вы свободны! – сказал, наконец, следователь, – Возможно, я Вас ещё вызову.

Но он вызвал Язёва, который примерно всё подтвердил, а про топор сказал, что нашёл его на берегу и кинул в лодку. А что там, на топоре имелось, он в темноте не разглядывал.

Брызгалова больше не вызывали. Через несколько дней Тайбольские слухи донесли, что вызывают на допрос инспекторов рыбоохраны, которым приписывают шантаж рыбаков.

Уголовное дело свернули и прекратили за отсутствием состава преступления. Облегчённо вздохнули не только Язёв и Брызгалов, но и Якутин, и Галич, и даже Мовиль, который прекрасно понимал, что значит потерять специалиста, которых и так явно не доставало.

Зима наступила, как всегда, неожиданно и нежданно. Внезапно ударили сильные морозы и, что бывает редко, с сильным ветром, который принёс откуда-то с запада мощные тучи. Зарядили сильнейшие снегопады, которые мигом покрыли землю мощным слоем снега. Занесло не только взлётные полосы, но и стоянки, и самолёты, и дороги, и тропинки. Ходить на работу приходилось, преодолевая сугробы. Полосу и рулёжные дорожки чистили машины, а тропинки приходилось натаптывать собственными ногами, увязая по колено в снегу.

Естественно, что самой первой протаптывалась тропа в столовую, которую не могли сравнять с землёй никакие ураганы. Пункт питания являлся точкой опоры для зарядки хорошим настроением на целый день.