Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия
Не чурались волки и искусства. Об этом поведал один литовский крестьянин.
«Когда было крепостное право, из моей родной деревни Плюкай ходили на барщину в поместье Нуолишкяй к пану Жулису. Шёл раз ввечеру наш односельчанин. Ужо стемнело. Шёл он из поместья домой. Фамилия его была Шимонелис. Была у него с собой губная гармошка. Шёл он – и прямо в волчью яму упал. Свалился он туда – а там волк. Посидел волк, посидел – а потом ну его покусывать. Так он на гармошке стал играть. Пока играет, не трогает его волк, сидит да воет. Только перестанет играть, опять волк щипать его принимается. Делать нечего – вот он и проиграл всю ночь напролёт. От игры даже губы у него распухли. Утром пришли люди проверить яму и нашли там и волка, и Шимонелис а. С того времени прозвали его Дудочкой»[77].
Есть у волков и маленькие слабости. Эти хищники, например, любят полакомиться не только баранами, но и баранцами. «Русские уверяли иностранцев, что на низовьях Волги растёт животное-растение – баранец, оно приносит плод, похожий на ягнёнка; стебель его идёт чрез пупок и возвышается на три пяди; ноги мотаются, рогов нет, передняя часть, как у рака, а задняя, как совершенное мясо. Оно живёт не сходя с места до тех пор, пока имеет вокруг себя пищу. Показывали меховые шапки и уверяли западных европейцев, что эти шапки из меха «баранца»[78].
Как ни странно, но мистические волки могут испытывать и чувство страха. В Китае они боятся птицы чунмин (она похожа на петуха и имеет в каждом глазу по два зрачка), на Урале – живущую под землёй огненноухую земляную кошку, а в Европе – святую Женевьеву, покровительницу Парижа. И ещё волки боятся «морского лука» (см. начало статьи).
Азиатские эскимосы про трусишку волка рассказывают такую байку.
Шёл по косе голодный песец и увидел выброшенную морем тушу моржа. «Ого, сколько еды!» – обрадовался он и принялся есть. К пировавшему песцу подошёл волк и попросил:
– Я тоже поем с тобой, очень голоден.
– Ладно, ешь, – ответил песец. – Еды много, на всех хватит.
И волк с жадностью набросился на моржовую тушу. Когда звери наелись до отвала, песец предложил:
– Давай теперь взберёмся вон на тот холм и хорошенько поспим.
Волк согласился, и звери улеглись на вершине холма. Волк, опьянев от сытной еды, быстро уснул. Как только песец убедился, что волк спит, он тихонько встал, собрал старые моржовые позвонки, нанизал их на волчий хвост и закрепил с помощью обрывка моржовой шкуры. А затем растормошил волка и закричал:
– Вставай, скорее вставай! К нам бегут охотники! Они нас убьют! – И после этого убежал.
Испуганный волк вскочил и спросонья помчался куда глаза глядят. Он услышал, как кто-то с грохотом и шумом за ним гонится. Почувствовав в хвосте боль и тяжесть, он подумал: «Плохи мои дела, враги вот-вот схватят. Уже несколько стрел вогнали в мой хвост». – И помчался ещё быстрее. Но сколько ни бежал, грохот и шум не ослабевали. Волк совсем обессилел. Наконец в изнеможении остановился и прохрипел:
– Нет, больше не могу! Пусть лучше убьют! – И в страхе оглянулся.
И что же?! Никто за ним не гонится, и не слышно никакого грохота, а на его хвосте висит несколько моржовых позвонков. Понял всё волк и от гнева чуть не задохнулся:
– Проклятый песишка! Я чуть со страху не умер! Ну только попадись мне в лапы – живым не выпущу!
С тех пор песец старается не показываться волку на глаза, а волк рыщет по тундре, чтобы найти своего обидчика и с ним расквитаться[79].
Несмотря на подобные проявления боязливости, мистические волки по всему свету храбро сражаются с нечистой силой, которая под разными личинами портит людям кровь. В Швеции одну из таких нечистей называют скогсрой.
«…Некоторые охотники, которым случалось заночевать в лесу в какой-нибудь хижине, слышали поднявшийся глухой ночью вой волков и сильный шум. Выглянув в окно, они видели скогсру, бежавшую от стаи преследовавших её волков. Добравшись до строения, скогсра вскакивала в открытое окно и после этого начинала насмехаться над волками, протягивая им то одну, то другую ногу и приговаривая: «Хватай-ка мою ногу! Хватай-ка другую! Хватай-ка обе, если сумеешь!» Одному охотнику сильно не понравилось её присутствие, и он толкнул скогсру в спину так, что она упала среди волков, и произнёс: «Хватайте-ка её всю!» Волки немедленно сожрали скогсру»[80].
Однако, как говорит русская поговорка, таскал волк – потащили и волка. И потащили его однажды прямо в лапы дьявола.
…В средневековом городе Аахене, который при Карле Великом был столицей Священной Римской империи, горожане решили построить собор – большой и красивый. Не жалея денег, они пригласили самых лучших мастеров Европы – и работа закипела. Муниципальный совет избрал из числа горожан толковых управляющих – эшевенов, и они придирчиво следили за ходом работ.
Шли годы. Росли стены красавца-собора. Вместе с ними росли и расходы на его возведение, и вскоре выяснилось, что платить строителям нечем – городская казна пуста. Аахенцы были в отчаянии, и сколько они ни ломали голову, где взять денег, – ничего придумать не могли. И вот в эти трудные времена в городе появился богатый путник. Он въехал на прекрасном гнедом коне в сопровождении чёрного всадника. Приезжий остановился на лучшем постоялом дворе и потребовал самую просторную комнату и самые изысканные блюда. Как и многие путники, незнакомец посетил строительство храма. Он внимательно всё осмотрел, поговорил с мастерами, изучил чертежи и восторженно воскликнул:
– Я уверен: жители Аахена будут гордиться своим собором – он будет самым прекрасным храмом в мире!
Однако ему сказали, что возведение чудо-храма придётся приостановить: у города нет денег.
На следующее утро незнакомец пришёл в ратушу и предложил ошеломлённым эшевенам всю необходимую для завершения строительства сумму. Это были сумасшедшие деньги!
«– Мы никогда не сможем возместить вам эти затраты! – ответили народные избранники, но в их глазах засветилась безумная надежда.
– Речь не идёт о возмещении, – ответил незнакомец ледяным тоном. – Взамен я прошу у вас лишь малость, действительно мелочь: отдайте мне душу первого прихожанина, который войдёт в церковь. Как видите, это пустяк!
Эшевены побледнели от страха – незнакомец был Дьяволом! Всё теперь было понятно: и его гнедой конь, и его загадочный спутник, и его несметные богатства! Пока не поздно, надо было изгнать его из города.
Но увы! Дьявол посеял смуту в сердцах обитателей, и большинство из них решилось согласиться на сделку: в конце концов одна душа – это не так много. Каждый постарается, чтобы это была не его душа!
Строительство возобновилось с новым размахом. На это время Дьявол покинул город, и о нём даже забыли…
Или скорее сделали вид, что забыли, ибо, когда наступил долгожданный день освящения церкви, ни один верующий не захотел переступить её порог! Толпа неподвижно стояла на паперти. «Заключили-то эту сделку эшевены, – шептали люди, – пусть один из них и отдаст свою душу Дьяволу!» На эшевенов смотрели с яростью. Вдруг какой-то человек заставил толпу расступиться: он нёс большой полотняный мешок, откуда слышалось хриплое рычание. Без колебаний он направился к входу. «Безумец! Святой!» – с облегчением крикнули в толпе. Подойдя к порталу церкви, человек слегка приоткрыл ворота, потом, опустив поклажу на землю, протащил её между створами. Сильно ударив ногой по своему мешку, он крикнул: «А вот и для Дьявола!» С паперти только и успели что увидеть лохматый хвост, исчезнувший во мраке нефа. Толпа закричала от радости. Под устремлённым ввысь куполом собора, мелко подрагивая, расхаживал волк, пленник этой каменной чащобы. Так Дьявол заполучил душу своего заклятого врага!»[81].
Впрочем, наш герой и сам был способен воплощать зло, и это воплощение могло принимать самые различные формы.
…Король Мунстера Кахал на зависть остальным королям Ирландии был мужчиной стройным и красивым. Он влюбился в прекрасную деву – сестру короля Ульстера Фергуса. Их чувства были взаимными, и влюблённые решили пожениться. Но Фергус смертельно ненавидел Кахала и замыслил свадьбу сорвать. Вскоре для этого представился удобный случай: сестра Фергуса с верным слугой отправила возлюбленному корзину спелых яблок, и Фергус незаметно подменил их другими – заговорёнными.
Король Кахал очень обрадовался подарку своей избранницы и сразу же принялся есть яблоки. Однако чем больше он их ел, тем больше ему хотелось, ибо на каждом яблоке лежали злые чары. Когда король съел все подаренные плоды, он разослал по всей стране вестников, чтобы те доставили ему побольше яблок. И он всё ел и ел, пока в королевстве не осталось ни одного яблока. Тогда он потребовал, чтобы ему непрерывно подвозили съестное, ибо голод его терзал всё сильнее и сильнее. Вскоре он съел весь скот, зерно и плоды, но всё кричал, что он голоден, и в поисках харчей приказал обыскать все дома, кладовые и амбары. Народ был в отчаянии, люди, лишённые еды, стали умирать от голода.
К счастью, в те чёрные дни по Мунстеру путешествовал один великий поэт и мудрец. Услыхав о страшной беде, постигшей страну, он понял, что король находится во власти злых чар, и немедленно отправился в столицу. Его привели к королю, и он принялся совершать над ним очистительные обряды, произнося магические заклинания и священные песнопения. А на третий день поэт объявил придворным, что в эту ночь, когда взойдёт полная луна, он силою своего волшебства разрушит лежащее на короле страшное заклятье и вернёт ему прежнее здоровье. Взволнованная толпа приближённых собралась перед дверью королевской опочивальни и застыла, объятая страхом и надеждой. И, как только взошла луна, в опочивальне раздался страшный крик, затем распахнулась дверь, и поэт попросил всех войти. Глазам людей предстала невероятная картина: посредине комнаты на полу лежал огромный чёрный волк – он был мёртв. Этот ужасный зверь – ненасытный и прожорливый – обитал в теле короля и был виновником всех его бед. Силой чародейства поэта он был оттуда изгнан и умерщвлён. А избавленный от страшной напасти король мирно спал на своей постели.
На следующий день произошли ещё два важных события. Счастливый король Кахал устроил в честь поэта пир и на том пиру снял со своей шеи золотую гривну и надел её на своего спасителя. А королём Фергусом овладел странный недуг: он ничего не мог взять в рот из всех прекрасных кушаний и вин, которые перед ним ставили. С каждым днём Фергус всё больше и больше чахнул и вскоре умер.
Когда закончился траур по умершему, король Кахал женился на своей возлюбленной, и они жили долго и счастливо[82].
Под стать чёрному волку, принёсшему столько горя жителям ирландского королевства, был и коварный волк, бесчинствовавший в Северной Америке. Речь идёт о Малсуме – злом духе и оборотне племени алгонкинов.
Тут необходимо заметить следующее: на самом деле оборотничество у волков успехом не пользовалось – они превращались в других существ редко и неохотно. (Вот один из немногих примеров: в «Калевале» Куллервойнен оборотил лесных волков в телушек.) Вместе с тем эти звери были самым популярным объектом оборотничества: в них обращалось великое множество всевозможных колдунов, ведьм, чернокнижников и представителей всякой нечистой силы (см.: Оборотни).
Среди мифологических волков встречались и каннибалы. Часть из них представлена в этой книге: Жеводанский зверь, Волк-живоглот, Куцалан, Горлагон (см. также: Убийцы, Псовые на небе). Справедливости ради уточним: иногда волк-людоед выступал орудием возмездия за совершённые человеком злодеяния. Например, он загрыз вора, похитившего деньги из сокровищницы храма Аполлона в Дельфах (см.: Священные псовые).
Индейцы Великих Равнин скири пауни приписывают волку и авторство смерти. По их мнению, на заре бытия Волчья Звезда (Сириус) позавидовала Яркой Звезде (вечерней Венере), которая украшала небосвод руками своего друга Молнии. По приказу Волчьей Звезды Волк украл у Молнии мешок со звёздами. Жадный зверь, думая, что в мешке спрятано съестное, принялся его торопливо развязывать, а когда открыл – тут же свалился замертво. Так на земле появилась смерть. Люди выделали шкуру убитого волка и забрали её себе; с тех пор они называются скири – «волчьи».
Обвиняют волка в алчности и китайцы – они сравнивают его с ненасытным чиновником, который готов обобрать простого человека до нитки. Кроме того, по китайским поверьям, волк является олицетворением разврата.
В «Божественной комедии» путь Данте преграждают три аллегорических зверя: рысь – сладострастие, лев – гордыня и волчица – корыстолюбие.
В христианстве волк – символ зла, пособник или воплощение дьявола. Днём и ночью рыщет он по земле, стараясь похитить бедных, доверчивых «овечек» – души верующих (см.: Введение).
Завершая рассказ про мифологического волка, рискнём дать его обобщённый психологический портрет. Образ этого зверя противоречив и неоднозначен, он соткан из света и тьмы, добра и зла. Волк может быть и доблестным воином – и кровожадным оборотнем, и родоначальником нового племени – и убийцей вне закона, и умыкающим невесту женихом – и кровавым людоедом, и жертвой – и преступником…
«Внутри каждого человека идёт борьба злого волка с добрым. Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь». Так говорят индейцы Северной Америки.
А жители Кавказа вайнахи рассказывают такую легенду.
Когда наступит конец света – подует сильный ветер, горы будут разрушены, а люди и звери убиты. В живых останется только волк. Он повернётся навстречу ветру, и ветер сорвёт с него шкуру. И тогда во весь рост встанет освобождённый богатырь. Он увидит лежащую у своих ног волчью шкуру и с удивлением поймёт, что в этом мире он был волком…
Волк-живоглот
Персонаж бретонского фольклора, кровожадный оборотень-людоед.
В одной старинной легенде, которыми так богата Бретань, рассказывается о приключении некоего юноши по имени Персоник. Был он высоким, стройным и пригожим парнем, а по натуре – смелым и находчивым. Кроме того, Господь наделил его добрым и отзывчивым сердцем.
Отец Персоника, будучи зажиточным крестьянином, перед смертью завещал ему только кожаную плётку. И больше ничего. Случилось это потому, что Персоник, на свою беду, был в семье младшим сыном. А по обычаям того времени всё движимое и недвижимое имущество покойного переходило к старшему сыну.
Однако Персоник не унывал. Получив свою долю наследства, он простился с братом, засунул краюху хлеба за пазуху, повесил плётку на шею и зашагал по пыльной дороге, сам не зная куда.
Очень скоро он убедился, что плётка у него не простая, а волшебная. Об этом он узнал совершенно случайно, когда, притомившись, сел у ручья отдохнуть. Пустое брюхо заставило его думать только об одном: где раздобыть денег, чтобы утолить мучительный голод. Занятый невесёлыми мыслями, он краем глаза заметил, что конец плётки упал в ручей. Через мгновение Персоник ощутил сильный рывок и сам чуть не свалился в воду. Придя в себя, он увидел огромного лосося, который неистово бился на конце плётки. Вытащив рыбину, изумлённый юноша вновь забросил плётку в ручей и достал оттуда большого угря. Вот так невольный рыболов открыл удивительные свойства отцовского наследства, а заодно и решил проблему обеда.
Позже плётка показала и другие чудеса. Она, например, задала основательную трёпку мошенникам, которые пытались её похитить. А как-то раз даже оживила мертвецов.
Узнав, на что способна его плётка, Персоник стал беречь её пуще глаза.
Однажды Персонику повстречался дремучий лес. «Долго он шёл, а лес становился всё гуще. Вдруг послышался собачий лай, всё ближе и ближе. Персоник остановился и вскоре услышал, как лес расступается перед целой сворой псов. Вдруг перед его глазами промчался огромный волк, глаза и пасть которого горели огнём. Голова у него была огромная, как у быка.
Тут же примчал какой-то всадник, который скакал навстречу волку. Зверь обернулся, увидел, что собаки его нагоняют, разбежался и вцепился коню в самое горло. Конь рухнул, увлекая всадника на землю. Но не конь был нужен волку: он вскочил на спину всаднику. Персоник схватил свою плётку. Но тут примчались собаки – их было то ли десять, то ли двенадцать. Персоник и шагу не успел сделать, как они кучей навалились на волка, и бедный всадник оказался погребён под телами животных. Как можно было помочь ему? Но волк и не думал убивать всадника. Он накинулся на собак и, подавшись назад, стал от них отбиваться. Волк был матёрый, нечего сказать. Персоник подошёл к охотнику, лежавшему в крови около своего коня. Ранен он был не сильно: больше пострадали конь и собаки. Он тут же обрёл дар речи и спросил:
– А с волком что? Волка поймали?
– Я точно не знаю, – ответил Персоник, – он убежал, а вслед на ним и собаки.
– Его надо поймать, – заволновался охотник. – Обязательно! Но что же делать! Лошадь моя околела! Отдам жизнь и всё моё добро тому, кто этого волка поймает!
– Если хотите, оставайтесь здесь, – предложил Персоник, – я побегу за ним с плёткой.
– С плёткой, бедный ты мой! – несмотря на боль и ужас, охотник усмехнулся, – с плёткой! Этого волка не берут ни собачьи зубы, ни стрелы. Что ему твоя плётка! А если этот зверь не умрёт, то – о Господи! – умрёт моя дочь!
Охотник был в отчаянии.
– Этот волк убил уже тридцать одну девушку за последние несколько лет, и все они были богатыми наследницами. В окрестностях осталась только моя дочь, и, пока жив этот волк, я живу в постоянном страхе за неё. Но сколько на этого зверя ни охотились…
Но пока он говорил, Персонику в голову пришла мысль:
– Нужно мне убить этого волка.
И, не слушая больше жалоб охотника, размотал плётку и побежал по собачьим следам.
По лесным тропинкам была разбрызгана кровь, и Персонику нетрудно было найти дорогу. Но не волк оставлял свою кровь на земле: и там и сям валялись тела собак. Персоник было забеспокоился, не оторвался ли волк далеко от него, как вдруг услышал впереди вой и лай. Тогда он побежал со всех ног.
Волк терзал последних двух собак, когда подбежал Персоник со своей плёткой. Один удар – и волк свалился на землю. Удивительное дело: волк был жив, силы его не иссякли, а было их у него столько же, сколько у здоровенного быка. Но ни зубы, ни когти в ход не пустил. Убить его Персоник не мог и поэтому намотал плётку на голову зверю.
– С моей плёточкой, – сказал он сам себе, – мне никакая опасность не страшна.
И повёл за собой волка, безобидного, словно ягнёнок. Однако зверь никак не шёл туда, куда вёл его Персоник. Каждый из них тянул в свою сторону. Персоник не мог ни отпустить плётку, ни выпустить зверя, так что пришлось ему идти за волком. И вот злодей пошёл вперёд, а Персоник зашагал за ним.
Надо сказать, Персоник немного растерялся и стал озираться по сторонам, ведь, как говорил охотник, этот волк ни хитростью, ни выдумкой не уступал самому Дьяволу. Он шёл не по тропинке, не по дорожке, а петлял по лесу, туда и сюда, так что ремень плётки натягивался, а Персоник еле успевал смотреть себе под ноги, чтобы не упасть.
«Вот так прогулка, – думал он. – Сам не знаю, куда иду. Похож сейчас на слепого, только вместо собаки-поводыря у меня волк».
А лес становился всё темнее. По сторонам виднелись камни, поросшие мхом, росли огромные деревья, и нигде не было никаких тропинок. Ясно было, что люди забредали сюда нечасто.
– И как я только смогу отсюда выбраться? – думал Персоник. – Ну что, мерзкий волк, я никуда больше не пойду!
И волк, будто слушался человеческих слов, остановился. Перед ним была расщелина, которая казалась глубокой. Большая скала нависала над отверстием и закрывала свет.
– Ну всё, мерзкий зверь, – крикнул Персоник. – Уж, наверное, не для того, чтобы здесь торчать, ты сюда меня привёл?
Волк ничего не ответил, а разбежался и прыгнул в колодец. Такой подлости Персоник не ожидал. Он как следует держался за плётку и поэтому вниз головой полетел вслед за волком. Падая, он уцепился ногтями за скалу. Но только и смог, что оторвать от неё немного мха и плюща.
Персоник, как можно догадаться, приземлился не очень удачно – ведь колодец был глубоким. А вот волк, похоже, привык к таким прыжкам и упал как надо: на все четыре лапы, семь раз перекувырнувшись в полёте. Он тут же попробовал убежать, но Персоник хорошо держал плётку и не выпускал её. Растянувшись во весь рост, он не мог пошевелиться: то ли мёртвый, то ли без сознания. Волк поддевал Персоника и носом, и лапами, чтобы освободиться. Но не тут-то было! Жив был Персоник или нет, а плётку свою держал крепко.
Тогда волк сунул лапу себе в пасть и завыл, как всегда воют волки, когда попадают в ловушку. Стены колодца задрожали, загудели, так что очнулся Персоник от этого шума.
Он вздохнул и выпустил плётку, чтобы протереть глаза. И тут же волк, словно того и дожидался, отскочил к стене, где виднелась какая-то нора. Но Персоник, хоть и был без чувств за минуту до того, быстро пришёл в себя.
Нора была узкой, и волк не мог быстро пробираться по ней. Когда из норы торчал уже только хвост зверя, Персоник ухватился за него обеими руками… Волк тянул Персоника за собой, так что тому пришлось ехать за зверем на брюхе… Вдруг за поворотом показалась комната… Тут Персоник и ухватил снова рукоять своей плётки, решив, что теперь уж ни за что её не выпустит…
Комната, в которой он очутился, была необычной… В стенах было прорублено тридцать две двери, и тридцать одно имя было написано на них; лишь одна была безымянной. Прямо перед собой Персоник увидел надписи «Анжелина», «Гвиния», а дальше – «Дофина». Он вспомнил о девушках, которых некогда, по словам охотника, утащил волк, а когда заметил дверь без имени, то понял: на ней будет написано имя дочери охотника, если только она попадёт сюда.
«Если бы только я мог, – подумал Персоник, – заставить этого мерзкого зверя привести мне всех девушек, которых он здесь запер, я бы совершил подвиг и прославился. А что, раз я уж сюда забрался, то отступать мне некуда. Осталось только осмотреться, – может, удастся выведать, как здесь что устроено».
Волк тем временем сидел смирно, облизывая лапу, и иногда исподлобья поглядывал на Персоника. А сидел он на каком-то деревянном кругляше, на который Персоник поначалу даже не обратил внимания.
Персоник прислушался: может быть, удастся услышать чей-нибудь голос? Но ни один звук не долетал из-за дверей, за ними было ещё тише, чем под могильными плитами, где гниют тела мертвецов.
Не выпуская плётки из рук, Персоник не мог никуда отойти от волка, ведь волк слушался только кожаного ремешка. Привязать волка тоже было нельзя, ведь тогда у Персоника не будет в руках плётки, то есть власти над зверем, и тогда – кто знает, чего можно ожидать? Лучше всего было бы, конечно, убить волка, но как тогда выбраться из норы?
Что же делать?
А волк время от времени скалился, как будто смеялся, издеваясь: «Ничего, рано или поздно моя возьмёт!»
Что и говорить, невесело было Персонику. Он обошёл комнату кругом, постучал во все двери, потряс их изо всех сил. Но как их открыть, ведь ни в одной не было ни ключа, ни даже замочной скважины! Обойдя все двери, Персоник вернулся к волку и приказал ему:
– Выведи меня отсюда по прямой дороге!
Волк взглянул на него искоса, всем видом своим говоря: «Да неужели?» Персоник хорошенько дёрнул плётку:
– Пошевеливайся, мерзкое животное!
Волк встал и лениво прошёлся по комнате, после чего снова уселся на деревяшку. Тогда Персоник, разозлившись, принялся пинать его ногами. Волк показывал зубы и подвывал, но от этого удары ещё сильнее сыпались на него. Плётка натягивалась и, наконец, соскользнула с головы зверя. Всё, Персоник, все труды твои пошли прахом!
Почувствовав себя на свободе, волк набросился на Персоника, как на овцу. Персоник не успел даже замахнуться плёткой и упал на землю. Однако, падая, он задел деревянный кругляш, который стоял посреди комнаты. И тут – удивительное дело! – деревяшка дважды повернулась под его рукой, и тут же все двери распахнулись. Волк злобно взвыл, но Персоник успел накинуть плётку ему на голову. И тут же волк стал послушнее ягнёнка. Персоник подождал: не покажется ли кто-нибудь из-за дверей, но никого не увидел и ничего не услышал.
– Хорошо! – сказал он. – Теперь пойдём за мной, мерзкий зверь, а то как бы ты не запер все двери, лишь только я окажусь в другой комнате. – И поволок волка за собой.
Не задумываясь, он медленно вошёл в комнату, на двери которой было написано «Дофина», стараясь не шуметь и надеясь что-нибудь найти.
Удивительное и забавное это было зрелище: Персоник и идущий следом за ним волк, шагающий в тишине и поворачивающий нос то в одну, то в другую сторону тёмного хода.
А ход становился всё темнее и темнее… Ещё немного – и Персонику пришлось идти на ощупь… Вдруг впереди будто загорелась красная звёздочка: там был свет. Персоник и обрадовался, и обеспокоился. Подойдя поближе, он увидел лучину, втиснутую между двух камней стены перед порогом.