Княжий сын. Отцовские земли

После того, как Денис Иванович позволил мне судить и приговорить к смерти одного из его бояр, я почти не сомневался в его верности. В противном случае он точно попытался бы защитить его, или настоял бы на другом приговоре, не смертельном. Потребовал бы заключить его в тюрьму или вообще посадить под домашний арест. Но нет, наместник нисколько мне не воспротивился.

Наверное, ему можно доверять с определенными оговорками. Нет, в город я его войско не впущу, тем более, что внутри негде будет разместиться. Но остальным горожанам я позволил покинуть городские стены и отправиться к своим домам в посадах. Пусть пока живут, как живется, если опасность нам действительно не угрожает.

Первым на совет явился боярин Лука, и двое старших над моей дружиной: Петр и Игорь. Бояре должны были подойти попозже, вместе с наместником и его людьми. Тем более, что решать нам предстояло важный вопрос: куда двигаться дальше.

– Ты ведь это специально все устроил, верно? – спросил Лука Филиппович, едва вошел в большой зал.

Слуги накрывали на стол, выкладывали яства и квас. Они предлагали принести и вина из погребов Брянского наместника, а точнее уже моих, и пива, но я запретил. Сказал, что кваса, чтобы утолить жажду будет достаточно, а пить нам пока что некогда. Боярин Лука на слуг внимания не обратил, да на них вообще никто внимания особого не обращал. Слуги они и есть слуги, кто их вообще слушать будет.

– Уточни, – попросил я боярина Луку.

– Ну, я видел с надвратной башни, как наместник тебе в верности поклялся, – ответил он. – Еще гадал, поверишь ты ему или нет. А ты решил проверить, как? И для этого суд над Яркой устроил.

– Так и есть, – кивнул я. – Более того, я предложил ему самому этот суд вести. А он отказался, сказал, что раз я князь, то судить и мне. Вот я и рассудил, как по мне правильно было.

– И смотрел при этом как наместник себя поведет? Когда ты одного из его бояр на смерть отдал?

– Точно, – согласился я. – Я специально вас пораньше позвал, чем остальных. Вам я полностью верю, ты, боярин Лука, и ты Петр, со мной уже давно, мы через многое прошли: и костеглотов били, и молдаван, и крымчан под Херсоном. Тебе, Игорь, я тоже верю, потому что если бы ты меня не поддержал бы, то Дмитрий никогда со мной на поединок не согласился бы. И кончилось бы все плохо.

– Тебя дружина поддержала, – ответил Игорь. – А я только ее голосом был. В итоге ведь не люди решали, кому на брянском престоле остаться, а кому в земле гнить. Боги свой выбор сделали. Так чего ты спросить-то хочешь?

– Верить ли мне смоленскому наместнику, – ответил я. – И я, честно говоря, склоняюсь к тому, чтобы ему верить. Суд мой он признал, клятву верности принес, на оружии своем поклялся, все как положено.

– И ничего взамен не попросил? – спросил боярин Лука.

– Как не попросил, попросил, конечно, – ответил я. – Смоленское наместничество в вотчину своим детям. Только я не согласился и ответные условия выдвинул. Сказал я, что Смоленск и Витебск ему подарю. У него двое детей, будут над этими городами городовыми боярами. А наместникам, сказал, больше не бывать в Пяти Княжествах. Наместники моего отца предали и убили, титул этот забыт и проклят будет.

Про мои планы на захват Полоцкого княжества и передачу еще двух городов под управление наместника, а если точнее, то его детей, я пока что рассказывать не собирался. Дело это не скорое, нужно сперва Пять Княжеств объединить. Да и незачем кому-то знать, что часть земель уже заранее поделена. Другие бояре ведь тоже будут на них претендовать, мало кому такой жирный кусок упустить захочется. А, значит, и воевать они будут усерднее. Гораздо лучше воюется, когда думаешь, что для себя что-то с войны получишь, чем, когда для другого воюешь.

Тем более, что других бояр я обижать тоже не собирался, зачем. Земель много, на всех хватит. В крайнем случае, ещё и бывшие Воронежские под себя подберем. Там ведь на границе с Пятью Княжествами немало людей живет, я это своими глазами видел.

– А сам-то он в убийстве отца твоего не участвовал? Не знал об этом? – спросил Игорь.

– Он сказал, что знал, но предупредить отца не успел. Он ведь тогда уже в Смоленске наместником сидел, от Орла это далеко, пока слухи дошли, пока он попытался что-то сделать, отца уже в живых не было.

– Он дружен всегда с твоим отцом был, – сказал боярин Лука. – Тот ему доверял, поэтому в Смоленск и отправил. А вот про тот приказ, который Пять Княжеств по остальным наместникам разделил, я бы верить не стал. Думаю, подделка это.

– Пока сами не увидим, не узнаем, – покачал я головой. – Дело в другом. Спросил я у него, почему он наместникам за друга своего, моего отца, мстить не стал. А он ответил, что стал, да еще как. С Григорием он переписку затеял, да меня в Брянск Григорий именно по его совету ответил. Только надо бы уточнить. В Киев гонца отправить.

– Отправь, – согласился боярин Лука. – Только самому наместнику об этом говорить не надо. Иначе оскорбится.

– Скажу, но скажу, что отправил человека деньги в долг просить, – ответил я. – Ну и заодно в письме попрошу прислать к нам человека, который в осадных делах сведущ и машины осадные строить умеет. Всё равно такой пригодится, как ни крути.

– Это да, – согласился Лука Филиппович. – Без осадных машин нам ни Орел, ни Курск не взять, да. Это в Белгороде крепость маленькая, детинец один, почитай. Хотя и в Херсоне был детинец, так мы все равно сколько времени в осаде сидели. А сейчас у нас этого времени и нет. Нельзя дать наместникам вместе собраться, иначе раздавят.

Дверь главного зала отворилась и внутрь вошел Денис Иванович, а следом за ним еще семь человек – его бояре. Как минимум у двоих из них был уговор с нами, по которому они должны были меня поддержать. Но теперь это было уже неважно, раз меня поддержал сам наместник, то и бояре встали на мою же сторону.

Следом зашли уже и мои бояре, все кроме Владислава, который был занят похоронами брата. Но ничего, я с ним потом ещё поговорю. Нужно же будет объясниться по поводу убитого мной дядьки. Если он сам об этом узнает, все может худо закончиться, лучше уж я расскажу.

Слуги к тому времени уже закончили расставлять яства и напитки, и покинули зал. Бояре стали, не чинясь, занимать свои места. Расселись, как положено по местным правилам: самые могущественные поближе к княжескому месту во главе стола, те, кто послабее – дальше. Петру и Игорю вообще пришлось сесть в конце, они-то не боярской крови были, а из простолюдинов.

Пусть они дружиной и командовали, но не собственной, а моей ведь. А у остальных за этим столом собственные дружины были.

Ближе всех, как и на суде, расположились боярин Лука и смоленский наместник.

К еде никто не притронулся. Это тоже было по правилам, потому что сначала дело, а уже потом еда. Зато квасу наливали себе щедро, потому что говорить с пересохшей глоткой никому не хотелось. А говорить придется, причем долго.

– Добро пожаловать, бояре, – сказал я, встав из-за стола и слегка склонил голову. – Говорить буду, как есть. У нас впереди большая война. Наместники, отравившие моего отца вцепились в мои земли, и никогда не отдадут их добром. Поэтому придется их бить. А вот как именно мы их бить будем, нужно решить сейчас. Для этого, собственно говоря, я вас всех сегодня и собрал.

Бояре закивали, стали обсуждать что-то между собой полушепотом, но я не стал прислушиваться к этому. Это княжий совет, говорить здесь может каждый, для этого нужно только встать со своего места и сказать то, что думаешь.

В горле вдруг запершило. Это ж сколько трупов будет, сколько сыновей и мужей не вернется к матерям и женам… К добру ли вообще то, что я затеял? Может быть, не следовало? Возможно, нужно было в Молдавии остаться, да попытаться эту никому не нужную землю под себя подмять?

Но я тут же остановил себя. Я – князь. Я не злое затеял, всего лишь прежний порядок вернуть хочу, когда Пятью Княжествами правили не наместники, а один великий князь. И не чужую землю под себя подгребаю, а свои собственные. Отцовские, если уж быть совсем точным. Но право я на это имею, и право это подтверждают бояре и наместник, что перешли под мою руку.

Взяв со стола стакан с квасом, я сделал несколько глотков, поставил его на место, вытер усы тыльной стороной ладони.

– Часть бояр из Орловского, Белгородского и Курского княжеств меня поддержали. Как и бояре из Брянска, я уже разослал к ним гонцом с просьбой собрать свои дружины и двинуться к Брянску. Так что, думаю, дня через четыре они будут в городе, и мы сможем двинуться в путь. По дороге я буду и дальше рассылать гонцов, и войско наше будет только увеличиваться. Войска же наместников наоборот редеть. Но у них есть и свои дружины, городская стража и горожане. Да, часть воинов, из тех, что воевали еще под началом моего отца, могут захотеть перейти на нашу сторону. Но это будет не так уж и просто, потому что если они открыто заявят об этом, то их попросту перебьют.

– Я думаю, об этом пока бессмысленно думать, – встал один из бояр, красивый, высокий мужчина в пластинчатом доспехе, прямо на котором был намалеван герб – собачья голова. – Когда победим, тогда да, часть дружины может присоединиться к нам. Но до победы еще далеко.

– Далеко, – согласился я. – До победы очень далеко, потому что под началом наместников никак не меньше девяти-десяти сотен народа. По две сотни личных дружин, боярские, да еще и городская стража. А нас пока едва пять сотен наберётся. Если повезёт, и все бояре выполнят соглашение и встанут на мою сторону, то нас будет больше. Но все равно, нужно подумать, где взять ещё войск.

– В Киев надо писать, – встал другой боярин, Илья Тихий, один из тех, кто перешел на мою сторону уже после того, как я победил в поединке наместника. – Просить денег взаймы, а на них уже искать наемников.

– В Киев я напишу, – ответил я. – Только нет сейчас в Киеве свободных наемников. У них большая война идет с Крымом, и все либо рубежи защищают, либо ушли крымчан грабить. Но опять же, в Киеве мы попросим прислать человека, сведущего в осадных делах. Потому что такие крепости, как Орел или Курск без знающего человека нам не взять.

Я сделал паузу, потому что мне в голову пришла идея. Но я сомневался, стоит ли озвучивать ее среди бояр. Потому что тут уже стоял вопрос веры, а в таких делах нужно быть как можно более аккуратным. Да и в целом, они ведь еще не знают, что их князь христианин.

Было интересно, что победит: верность крови князя Кирилла или неприязнь к "последователям мёртвого бога". И одновременно страшно проверять. А никак не поймут, вдруг отвернутся, перейдут обратно на сторону наместников?

Однако я все-таки решился.

– Есть у меня идея, где людей взять, – проговорил я. – Есть в лесах неподалеку от Орловского княжества крепость одна. Николо-Одринская обитель. Воинов ее вы сами помнить должны, если вместе с моим отцом против Железной Орды воевали.

– К мертвобожникам обратиться хочешь? – спросил Денис Иванович. – Так они не пойдут. Одно дело тогда, с Ордой, когда все наши жизни на волоске висели, и у самих мертвобожников тоже, кстати говоря. А другое дело, за тебя, как за князя воевать. Они же никаких князей не признают, кроме бога своего. Нет, не пойдут.

– Пойдут, если дать им то, чего они хотят, – ответил я, остановился на мгновение, подумал, точно ли это то, что я хочу сказать, но все-таки продолжил. – Я подтвержу все их права, которые им дал отец. Они и так сейчас могут продавать свои товары без пошлин, и не платят налогов. А еще… Я разрешу им построить по храму в каждом городе Пяти Княжеств.

Какое-то время бояре молчали, а потом начали голосить, причем все вместе, даже те, кто до этого спокойно ел и в совете особого участия не принимал. Молчали только боярин Лука, его сын Никита, Ян, да почему-то наместник Денис Иванович. Почему молчали мои товарищи я знал, мы ведь уже прошли с ними длинный путь, да и после общения со мной их неприязнь к христианам поубавилась. А вот почему молчал наместник я не понимал.

Я посмотрел на него, а он только улыбнулся мне краями губ и кивнул. По-видимому, идею мою он одобрил. Может быть, он и сам христианин, только скрытый? То-то он ничего не сказал, когда я про Божью помощь говорил.

Только вот даже если наместник одобрил мою идею, то отбиваться от возражений остальных бояр он предоставил мне самому. Ну ничего, попробуем поспорить. В вопросах веры я более или менее разбираюсь, так что отпор куче язычников дать смогу. И если не смогу переубедить их перейти в мою веру, то по крайней мере дам понять, что христианство в моей стране будет распространено наравне с культом Красного Тельца.

– Не дело это! – закричал боярин Илья. – Они ведь веру свою распространять начнут!

– Тогда люди Тельца Красного забывать будут, – вторил ему боярин Глеб, один из списка, который мне дал Григорий. – Бог наш от нас отвернется.

– Подумай сам, князь, что предки наши о нас подумают, если мы мертвобожникам позволим рядом с нами жить? – спрашивал тот самый длинноволосый боярин.

Предки, значит. Ну вот за предков мы и зацепимся. Сейчас я тебе так вдарю, что сам креститься побежишь.

– Тихо! – крикнул я, подняв руку и, когда бояре замолчали, продолжил. – Во-первых, господа бояре, запомните, никакие не мертвобожники, а христиане. Именно христиане. Если они наши будущие союзники, то мы их должны уважать и относиться соответственно.

Бояре выслушали первую часть моих слов, но возражать не стали. Уже это было хорошо. Тогда я запустил руку за воротник, схватился за кожаный шнурок и достал наружу деревянный крестик, который мне достался от Игната. Показал его боярам, повернулся так, чтобы каждый увидел.

– Подумайте, о чем говорите! – закричал я. – Подумайте! Вы мне на верность поклялись, а теперь князя своего мертвобожником называете? Христианин я, причем мой Бог уже доказал, что он сильнее Красного Тельца. Иначе сейчас не вас я собирал бы, а наместник Дмитрий. Тот самый наместник, который моего отца отравил вместе с теми, кто сейчас в Курске и Белгороде сидит! Жив мой Бог, потому что воскрес он из мертвых!

Бояре по-прежнему молчали. Похоже, они не ожидали от меня такого выступления, и мне, по крайней мере, удалось захватить внимание аудитории. Уже это было немало. А теперь нужно было добить их самым главным, тем, что в свое время поразило меня в Николо-Одринской Обители.

– О предках вспомнили?! – снова закричал я. – А я скажу вам, что предки наши именно Христу и кланялись. Я был в монастыре, я видел книги из старых времен до Великой Войны! Я читал их, и видел, что люди на нашей земле, которая называлась Святой Русью жили под дланью Христа. Что, скажете, подделка это все, ложь?! Так почему у нас у всех имена христианские? Вот боярин Лука, имя его – имя одного из апостолов, который и написал часть святой книги христиан! Или ты боярин Илья, имя твое, как у одного из пророков! Твое же имя, наместник Денис Иванович, произошло от имени Дионисий! Сколько же было святых и мучеников, которых так же звали? Да не счесть!

Бояре стали переглядываться. Похоже, что последний мой аргумент оказался действительно мощным. Действительно, стоит задуматься, почему у нас у всех: и у тех, кто в Пяти Княжествах живет, и у тех, кто в Союзе Торговых Городов, и даже у крымчан христианские имена. Может быть, потому что мы когда-то были единым народом, верили в одного Бога и жили в одной стране?

Надо будет при случае уточнить в обители, в кого верили молдаване. Потому что у них-то имена совсем другие, молдавские. Да и у поляков тоже…

– Я никого не собираюсь заставлять в свою веру переходить, – продолжил я уже спокойнее. – Хотите Красному Тельцу кланяться – кланяйтесь на здоровье, ваше дело. Но с христианами нам нужно в дружбе жить, потому что у них там в монастыре не только воины, которые нам помочь могут. У них там знания. Книги. Огромная библиотека знаний, которые были в Великой Войне утеряны. Хроники, о том, что в разные годы происходило. Если все получится, мы Пять Княжеств величайшей страной сделаем. А через несколько поколений наши потомки будут жить так же, как до Великой Войны.

Я замолчал, сел, схватил стакан с квасом и выпил его залпом. В глотке пересохло после всех этих криков, но оставалось надеяться, что все это было не зря, и что мои слова произвели на бояр хоть какое-то впечатление.

– Я слышал, – проговорил Михаил, еще один из брянских бояр. – Что в Киеве христиане живут вместе со всеми. У них там слобода своя есть, храм. И ничего, нормально все.

– Ну да, – согласился вдруг высокий и абсолютно лысый смоленский боярин, имени которого я не знал. – Пусть христиане, в этом ничего страшного нет. Главное, чтобы не жиды.

Мне оставалось только покачать головой. Ну, с одной стороны да, до жидов-то мне никакого дела нет, пусть даже я и спас одну иудейскую семью из ада, который начался в Белгороде в еврейской слободе. Но тогда-то людей отправили грабить и убивать евреев по приказу наместника, потому что тот был должен много денег их общине. А этим-то что евреи сделали?

Впрочем, бороться с предрассудками еще и против евреев у меня не было ни сил, ни времени. Достаточно будет того, если я смогу закрепить права христиан. И пусть даже это будут равные права с теми, кто поклоняется Красному Тельцу. Дальше все сделает время, оно само решит, какая вера лучше приживется, и что в итоге победит. Крестить же народ огнем и мечом, объявлять всех, кто не примет христианство врагами, на примере древнего правителя, крестившего Русь, о котором я читал в монастырских книгах, у меня не было никакого желания. Даже не представляю в какую бучу все это может выйти в итоге.

– А что о том, что они детей крадут? – вдруг спросил боярин Илья. – Про них такое говорят. Крадут детей у матерей, обращают их в свою веру, а потом заставляют работать днями и ночами.

– Неправда это, – ответил я. – Я провел в монастыре всю зиму и половину весны. Никаких ворованных детей там нет. Сирот они привечают, да, но по уму этим должен и князь заниматься. Приставлять их к делу, может быть, воспитывать из них кого-то… Не важно кого, воинов там или работников.

– Так мы и воспитываем, – возразил боярин Глеб. – Детей дружинников воспитываем, потом в новики принимаем. Не бросаем.

– Не бросаете, это хорошо, – кивнул я. – А сколько селянских детей сиротами остается? Я понимаю, что воинами их не сделать, кровь не та, но ведь к другому делу приставить можно. Их ведь в лучшем случае на себя сельские старосты берут, ну или соседи, да только сколько ж тогда им лишних ртов содержать приходится? Да и не только о Пяти Княжествах речь. Так что не воруют они детей, им достаточно сирот прибирать. Ну и покупать иногда, если детей много, а семья бедная.

– Так ведь рассказывают…

– Много чего рассказывают, – отрезал я. – А работают днями и ночами они там все. И мы с друзьями, пока жили, я тоже так работал. Потому что порядок у них такой. Да и вообще, мы войну обсуждать собрались, а пока выходит так, что только монастырских обсуждаем.

– Вот и я хотел сказать, – проговорил Денис Иванович. – Дадут нам в обители воинов или нет – дело десятое. Воевать-то все равно придется. Ну отправим мы гонца в Киев, пусть пришлют человека, который в осадных делах разбирается. Материалы на то, чтобы камнеметы построить мы тоже найдем, все-таки не нищие, как ни крути, есть у нас кое-что в запасах, да и леса кругом достаточно. Вопрос только в том, куда мы вообще пойдем.

Вот человек действительно заговорил о деле. Честно говоря, мне наместник уже нравился, и я в какой-то мере понимал, почему он был близок с моим отцом. Жаль, что не получится узнать об их отношениях больше. Да и вообще в целом жаль, что с отцом пообщаться не получится. Как ведь все могло быть легче, если бы власть перешла бы от него ко мне по наследству.

Может быть, его и травить не стали бы, если б у него наследник был. А возможно, что нас отравили бы обоих. Ну или его отравили, а меня удавили бы в кроватке.

– Я думаю, на Орел надо идти, – проговорил я.

Все снова замолчали. Орел – большая и сильная крепость. Более того, это целый город внутри крепости. Посады там совсем небольшие, так что жителям даже спрятаться не придется. А даже если мы возьмем наружный ряд стен, то внутри есть еще и детинец, который тоже очень хорошо укреплен. А войско там должно собраться большое: и наместничья дружина, и боярские, и городская стража с ополчением. Как бы и в итоге не побольше, чем наше общее, с бору по сосенке собранное. Если, конечно, все это войско окажется в городе, что далеко не факт.

Однако я все равно считал, что нужно идти именно туда. И собирался объяснить это боярам.

– Орел – это сердце Пяти Княжеств, – проговорил я. – Там родился мой отец. И именно оттуда он стал завоевывать остальные княжества и в итоге объединил их под своей властью железной рукой. Возьмем Орел – люди к нам относиться будут совсем иначе и рано или поздно меня своим князем признают. Но если у вас свои предложения есть, так высказывайте, конечно. На то у нас и совет, чтобы вы свое мнение высказывали.

– Проще всего будет Белгород взять, – проговорил наместник. – Войско у Белгородского наместника не такое большое, а горожане его не любят, так что там тебя, скорее всего, как избавителя воспримут. К тому же там нет крепости большой, как здесь, в Брянске, или в Орле, а только детинец.

– Только вот до Белгорода добраться не так просто, – ответил я. – Да, мы можем на полдень двинуться, но нам все равно придется через Курское княжество идти. А это не так просто будет, как кажется. Да и если мы Белгород осадим, наместники могут не только на нас войска двинуть, но и на Брянск со Смоленском. Что будет, если мы без этих крепостей останемся, объяснять, думаю, не надо. А под Орлом мы свяжем самое большое войско.

– Если только они не выйдут из города, а не перебьют нас всех, – ответил боярин Илья. – И это не так уж и сложно будет, их там немало, а мы на открытом месте будем.

– Это если у наместника сейчас войско в городе собрано, – покачал я головой. – А это далеко на факт. Кому-то надо за разбойниками гоняться, кому-то – границы охранять. И полуночную границу, и восходную. Орловский наместник может вообще еще не знать о том, что власть в Брянске переменилась.

– Денис Иванович знал, – возразили мне.

– Денис Иванович мне помог, – ответил я. – Это он меня в Брянск и отправил. Оттого и знал. До Орла далеко, весть могла еще не дойти.

– А когда мы туда войском двинем, то дойдет, – продолжил спорить боярин Илья. – Дозоры нас увидят и непременно об этом в город сообщат. И войско наместник успеет собрать.

– А для чего ему вообще дозоры ставить внутри Пяти Княжеств? – спросил я. – Он от Брянска угрозы не ожидает, значит, вряд ли вообще на дорогах дозоры стоят. Если только кто-то случайно нам встретится. Да и тех мы скорее перебьем, а если не перебьем… Нет, не успеет наместник войско собрать до нашего прибытия. Никак не успеет.

– А если подкрепления позже подойдут? – спросил Денис Иванович. Причем явно спросил не с желанием поспорить с моим мнением, а для того, чтобы уточнить, что я собираюсь предпринять в этом случае.

– Перебьем, – ответил я. – К тому же от Орла мы сможем во все стороны гонцов разослать. И те бояре, что меня поддержать согласились, а таких немало совсем, тоже могут к Орлу выдвинуться. Так что войско наше только прирастет.

– Но Орел нам все равно не взять, – покачал головой боярин Глеб. – Здесь нужно тысячи полторы наемников нагнать. Тогда, может быть, и возьмем. Да и то не факт, все-таки это Орел, крепость большая и мощная.

– К тому же остальные наместники на месте сидеть не будут, они тоже свои войска к Орлу двинут, – проговорил Денис Иванович. – И их тогда побольше нас будет, сколько бы бояр на твою сторону не перешло бы, Олег.

– Тогда воевать надо не только руками и оружием, а головой, – ответил я. – Ты, наместник, говорил, что знаешь о том, что отца моего, великого князя Кирилла, остальные наместники отравили. Нужно, чтобы об этом как можно больше народа узнало. Причем, не просто так, а официальные обвинения от меня, как наследника, и от тебя, Денис Иванович. И тогда мы еще посмотрим, у кого войск будет больше, и много ли народа захочет за отравителя и убийцу воевать.

– Это идея хорошая, – кивнул смоленский наместник. – Думаешь гонцов разослать?

– Думаю, – кивнул я. – Пусть везде объявят, что мы с тобой остальных наместников в убийстве обвиняем. Можно даже на всех городских площадях. Да, за ними в погоню людей бросят, но мои парни ловкие, должны уйти. А народ, сами знаете, что думает. Если человеку рот заткнуть пытаются, значит, он правду говорит. Для властей неудобную.

– А если поймают все-таки кого-то? – спросил вдруг боярин Лука. – Их ведь в тюрьму бросят, а могут и на месте удавить. Всякое бывает.

Вот кто угодно мог бы этот вопрос задать, но задал именно боярин Лука. А все потому, что знал, как я к своим людям отношусь. Что берегу их, не подставляю зря ни под стрелы, ни под мечи. И у меня язык не повернется ответить что-нибудь вроде “освободим их, когда будем брать города” или “отомстим за них”. Как и не повернется рука отправить кого-то из своих на верную гибель. Да даже и не на гибель, а просто рискнуть ради какой-то цели.