Покупайте – продавайте, ни минуты не зевайте!
Какая поэтичная распространительница, подумала я, когда та пыталась подмигнуть мне правым глазом.
Газету я взяла, но на подмигиванье никак не ответила, а поспешила на остановку и, сидя у окошка в автобусе, открыла газету.
На третьей странице пестрели объявления о продаже дачных участков и, о Боже, я увидела тот самый дом…
Маленький уютный домик, ищет свою хозяйку.
Не лентяйку, не зазнайку.
Не на день и не на год этот дом хозяйку ждёт.
А на долгие века в дом войдёт её душа…
Тот, кто сможет в доме жить, будет время сторожить.
Он приют дарует тем, кто скорей похож на тень.
И в прозрачные тела он вдохнёт огонь тепла,
И душа к душе прижмётся, возрождаясь навсегда.
Под фотографией были написаны странные стихи и телефон продавца. Тошнота подступила к горлу и по губе потекла вязкая, тёплая жидкость. Машинально я слизнула её и ощутила во рту вкус крови. Алые капли упали на газету и растеклись по фотографии, придав ей красноватый цвет.
Я стала копаться в сумке, выбрасывая содержимое на колени, пока не нашла платок. Зажав нос, я выскочила из автобуса.
Постояв немного на остановке задрав голову к небу, я дышала через рот, пытаясь остановить кровь. Когда платок перестал намокать и, кровь запеклась, я тихонько пошла домой.
Голова кружилась, и ноги заплетались. Наверное, со стороны я была похожа на изрядно подвыпившую тётку, но мне было всё равно.
По пути мне пришлось несколько раз останавливаться и, держась за дерево, переводить дух. Тошнота стала невыносимой, и почти у самого дома, под корявой берёзой меня стошнило. Рядом была детская площадка, и молодые мамаши, похватав своих чад, поспешили убраться побыстрее, дабы не лицезреть эту ужасную картину.
И правильно!
Зрелище – из ряда вон выходящее. Я и сама была бы рада убежать, да не могла, ведь без меня это шоу не состоялось бы.
Вытершись всё тем же платком, я доковыляла до подъезда. Дальше я помню с трудом, но до квартиры я всё же добралась, так как очнулась через сутки именно в ней, родимой. Лёжа в кровати, прямо в одежде и с перепачканным лицом. Эту картину я увидела в зеркале, висящем напротив кровати.
Я не узнала эту женщину…
На меня смотрела незнакомка и похоже, что тоже не узнавала меня.
Вид у неё был жалкий и потрёпанный, а лицо серого цвета с бордовыми разводами. Руки тоже были перепачканы кровью, оттого создавалось впечатление, что эта чумазая дама совершила преступление, убила кого-то, а теперь прикидывается, что ничего не помнит.
Я кое-как сползла с кровати и сделала первые шаги по направлению в ванную. В голове шумело, но тошнило – слегка, и я благополучно, по стеночке, по стеночке, добралась до намеченной цели.
После душа мне полегчало. Я выпила кофе, и та женщина в зеркале перестала быть незнакомкой.
– Да, Варвара Александровна, влипли вы в историю!
Ничего не скажешь!
А всё почему? Да из-за сна этого. Похоже, пора саму себя в психушку сдавать, как шизофреника и параноика.
Мне этот «сонный» дом уже в газетах мерещится…
– Так, стоп! Газета! Где эта газета?!
Я побежала в коридор, и у входной двери увидела скомканную пропажу.
Распрямив страницу №3, я стала пристально вглядываться в запачканную кровью фотографию.
Бордовое небо над домом с тяжёлыми чёрными тучами, и казалось, что они медленно плывут, подгоняемые северным ветром. Я почувствовала холод, проникающий в меня, словно я была там, в фотографии, а не в своей тёплой уютной квартире. Тропинка в сад вдоль высокого глухого забора стала наполняться людьми, ещё и ещё, их становилось всё больше и больше, и они двигались по направлению в сад, но в какой-то момент эти люди обернулись на меня, словно я окликнула их или позвала. Первой стояла молодая девушка, её лицо было видно лучше остальных, она улыбнулась мне так ласково, с любовью, и поманила к себе. Господи, да это же я сама!
Я выронила газету…
Сомнений больше не было, я сошла с ума.
Я всегда была реалисткой, и фантазии в моей жизни занимали последнее место.
Да их просто не было!
Я чётко знала, что хочу от жизни, и шла к намеченной цели реальными путями без фантастических мечтаний.
Была ли я романтиком?
Тоже нет! Я любила окунуться в атмосферу праздника, но без излишеств. Любви я предпочитала безопасный секс, а стихам при луне – хорошую бутылку вина в приятной компании друзей.
Жизнь была разложена по пунктам, которые я выполняла один за другим и отмечала их крестиком, как уже пройденный этап.
А тут эти сны… Они ворвались в мою жизнь и перевернули всё с ног на голову.
И что теперь делать?
Сдать себя в психушку или всё же найти этот дом и узнать, что же он хочет от меня, в конце концов?
Поразмыслив немного, я приняла решение. Обратиться к врачу я всегда успею, а дом могут продать, и тогда сны не отступят, и рано или поздно я всё же окажусь в медицинском учреждении с решётками на окнах.
Значит, нужно спешить. По всей видимости, дом был в другом городе, до которого полдня добираться, но меня уже ничто не могло остановить. Проведя бессонную ночь, ворочаясь с боку на бок, я вскочила с первыми лучами солнца и позвонила по телефону, указанному в объявлении.
Очень долго в трубке была тишина, потом длинные гудки разбили пространство на ровные осколки и, наконец, мне ответили.
Голос был сонный и хриплый. Я даже сразу не поняла, мужчина это или женщина, пока голос не представился:
– Акулина Фёдоровна, матушка моя, прошу любить и жаловать. Что же рано-то так? Не спится?
– Заснёшь тут! – не удержалась я и гневно фыркнула.
