Отель для призраков
Дальше… Господи, я иду дальше…
Кисти рук, ступни ног, искалеченные тела с нелепыми, невероятными признаками жизни. Они двигались, дёргались, пытались соединиться. Я наклонилась к оторванной руке и дотронулась до указательного пальца, рука вцепилась в моё запястье и потянула к себе, я не могла сопротивляться. Сила, с которой меня тащили, была далеко не человеческая, что-то иное находилось в этих телах.
Мне стало страшно. А рука ползла по траве, и я, согнувшись в три погибели, шла за ней.
Под искореженной машиной, куда меня затащила рука, лежал младенец. Маленькая девочка в кружевном платьице, и она была мертва.
Совершенно.
В отличие от остальных она была без движения и не дышала. Голубые глазки были широко открыты и, кроме пустоты, в них ничего не было.
Тут рука отцепилась от меня, и я смогла вытащить малышку из-под машины.
Девочке было не больше года. Беленькие волнистые волосики и глазки цвета неба.
Смерть не успела стереть с её лица лёгкий румянец и не забрала сочный окрас пухлых губок.
Положив ладонь ей на лицо, я закрыла девочке глаза.
– Спи с миром, дитя. Пётр, Ник, где вы? Вы так нужны мне!
– Мы здесь, Варенька. Не плачь!
Пётр появился из тумана, таща за собой растерянного Коленьку. Он подошёл ко мне и смахнул слезу с моей щеки. Его ладонь была прохладной, но такой нежной и заботливой, что я закрыла глаза.
– Пора за работу, Варенька! Ты уже поняла, что здесь произошло?
– Нет, конечно, что я могла понять? Эти тела как с ума сошли. И одна женщина ещё жива, но помочь ей нельзя, и до «Скорой» я не дозвонилась.
– Все эти люди мертвы, Варенька, но ими управляет один, очень сильный призрак, который мы и должны вычислить. Ник, пришло время показать, на что ты способен.
Ведь мы одна команда.
Ник стал подходить к мёртвым телам, и так шёл дальше и дальше, прикасаясь к каждому кончиками пальцев, а потом презрительно вытирал их о штаны и морщил нос.
Это занятие было ему не по душе, но он хотел доказать свою компетентность и нужность, и ничто не могло остановить его, даже кровь на брюках и слипшиеся пальцы.
Что бы ни говорил Пётр, я всё же была уверена, что девушка ещё жива, она стонала и протягивала к нам руки, и стоило Нику наклониться к ней, как она схватила его за шею и начала душить.
Мы с трудом оттащили её, а на шее юноши её цепкие пальцы оставили малиновые борозды.
Парень давился и кашлял, и перебирал все известные ему ругательства:
– Вот, зараза! Сволочь! Мерзавка недобитая!
А девушка продолжала корчиться и хрипеть, хватаясь за воздух окровавленными руками. Но меня поразила вовсе не эта гиперактивность полумёртвой особы, а её рана. Она была ужасна, кровь запеклась и чёрная корка затягивала её целиком от бедра до искорёженной ноги. Теперь-то я понимала, что она не могла быть живой, но что-то яростно боролось за сохранение этого тела, чтобы использовать его в своих целях. От всех этих манёвров, что она выделывала, её кофточка сползла к шее и белоснежная сияющая кожа и пышная грудь никак не вязались с изуродованным телом.
– Она мертва, как и остальные, Варенька. И если мы не найдём призрака, она станет зомби, видимо её тело понравилось ему больше остальных.
Пётр пытался разъяснить ситуацию, видя, как я мучаюсь в догадках. А несчастный Ник наконец-то успокоился, и мы продолжили поиски.
Обойдя всё место катастрофы и не найдя тело, принадлежащее призраку, мы встали поодаль, чтобы провести внеочередное собрание нашей команды.
– Я предлагаю собрать все тела в одну кучу: руки, ноги, головы и посчитать, сколько же людей здесь погибло на самом деле. Обыскать машины и под ними, облазить каждый уголок, каждую щелку, а тогда уже делать выводы.
Идея Петра нам не очень нравилась, особенно после случая с визжащей барышней, но так как сами мы ничего предложить не могли, решили принять его как единственно верный.
Выбрав свободное место рядом с дорогой, где зеленел сочный ковёр травы, мы начали своё «грязное дело». Эта работа заняла не меньше часа.
Мы растаскивали трупы на три кучки.
Целые тела, а их было мало – визжащая дама, водитель крайней машины, пострадавший меньше всего, и труп грудного ребёнка мы положили в первую. Во второй кучке были части тел. Их мы пытались присоединить друг к другу, но эти пазлы нам были не по зубам. Лицо одной женщины показалось мне очень знакомым, словно я знала её… Я наклонилась и закрыла ей глаза. Найти её ноги мне не удалось, и я решила, что их зажало в машине, и они находятся в другой куче, третьей и самой страшной.
В ней было всё то, что при тщательном рассмотрении когда-то было человеческими телами. Эти куски мяса словно побывали в гигантской мясорубке.
В результате у нас получилось десять почти целых тел, пять частичных и груда мяса, потемневшего и подсохшего, как залежалый товар на магазинных прилавках.
– Итак, господа, осталось выяснить, кто он! Пётр взял за руку Ника и повёл
к телам.
Тот долго разглядывал их и, наконец, повернулся к нам и доложил о результатах расследования:
– Единственное тело, что подходит для призрака, это тело маленькой девочки. Оно словно застыло, замерло и не подвергается изменению и разложению. И если честно, я не совсем уверен, что малышка мертва.
– Как не уверен?! – воскликнули мы хором.
– Да так! Сами посмотрите.
Мы наклонились над ребёнком, и мне показалось, что её ресницы вздрогнули.
Я даже отстранилась от тела и чуть не упала, споткнувшись о мёртвого мужчину, попав рукой в его растерзанную грудную клетку.
Я пыталась вытереть окровавленную руку о мокрую траву, но тщетно.
Меня начало рвать. Пока меня выворачивало в дорожный кювет, Пётр с Ником отнесли малышку подальше от трупов, и Пётр начал читать молитву. Я не могла расслышать, о чём она, но зато я видела, как небольшой смерч завертелся у него над головой. Он набирал высоту и силу, пока не поглотил ребёнка вместе с Петром и Ником. Из женщины, что стонала и кричала до сих пор, вырвался столб света и полетел в сторону туманной завесы. А следом за световым потоком устремились в том же направлении ещё множество крошечных искорок, отделившихся от человеческих фрагментов.
Когда туман рассеялся, я увидела следующее, ребёнок громко плакал на руках у Ника, а Пётр, потеряв остатки сил, превратился в прозрачное желе.
Живая! Она живая? – радостно закричала я.
– Стой, Варенька, не подходи сюда! Это может прервать её жизнь. Призраков тянет к тебе как пчёл на мёд. А душа девочки ещё не до конца освоилась в теле, и для этого нужно время.
Побродив по мёртвым телам, она изрядно нахваталась гадости. Сложно предположить, как это отразится на малышке.
Я отошла в сторону, чуть не плача. Какая несправедливость, как к трупам, так я первая, как к живым детям, так не подходи.
– Думаю, что нужно взять ребёнка с собой, его состояние нестабильно и родители его – мертвы. У нас ему будет лучше, чем в детском доме, – ныл Ник.
Ему очень понравилась малышка, и так как он сам жил в интернате, её дальнейшая судьба беспокоила юношу.
– Мы не можем её взять, – протестовал Пётр. – С нами она окажется в полной изоляции от внешнего мира. Что будет с ребёнком лет через пять, шесть, когда настанет время идти в школу?
А потом в нашем Отеле есть негласное правило, что дети до 16 лет в него не принимаются. Возрастной ценз придуман не с бухты-барахты. Представьте, на что бы была похожа наша гостиница, если бы по ней бегали непослушные дети – призраки, и хромали старики – инвалиды? Полный хаос и нестабильная среда.
Молодые люди в возрасте от 16 до 30 лет могут обрести покой и единение со своими сверстниками, что увеличивает их шансы на лёгкий уход на небо после кончины хозяйки.
– Пусть Варя решает, поедет с нами девочка или нет! – настаивал Ник. И потом, это правило касается призраков, а этот ребёнок – живой человек.
Я стояла в стороне, и перебранка между Петром и Ником меня мало волновала. Я думала о том, что судьба девочки теперь бесповоротно связана с моей. И оставить я её не могу, но и взять её с собой тоже. Так как же быть?
– Варенька, думай скорее, я больше не могу сдерживать время. Мы здесь уже больше двух часов, и пора бы уже вызвать спасателей на место аварии, – взмолился Ник.
– Ты держишь время в своих руках, как такое может быть? – удивлённо спросила я.
– Возможно, если очень постараться. Но мои силы на исходе. Решайте быстрее, что делать с ребёнком, и уходим отсюда.
Я достала телефон и позвонила в агентство «Варвара».
– Проблемы, матушка моя?
– Ещё какие! У нас маленький ребёнок, родители погибли, и мы не знаем, что с ней делать? Это годовалая девочка.
– Не вздумайте взять её к себе в Отель, это опасно. Привозите её сюда, а там видно будет. Пока полиция на место аварии приедет, пока скорая помощь, пока-то да сё, ребёнок может погибнуть.
– Отлично, так мы и сделаем. Но я не знаю, как попала сюда, а тем более, как отсюда выбраться?
– Это элементарно, дорогая моя. Встаньте в круг вместе с Ником и ребенком и окажетесь у меня – сказала Акулина Фёдоровна, и связь прервалась.
– Про какой круг она говорила? – спросила я у Ника.
– Да вот про какой! – ответил за Ника Пётр.
Он провёл туманной рукой по мокрой траве, и образовалось свечение в форме круга, в котором вполне могли уместиться и я, и Ник с ребёнком, и Пётр.
Ещё секунда, и мы оказались в гостиной чудесного домика с колоннами в переулке Вечности.
С распростёртыми объятиями нас встретила хозяйка дома и, несмотря на то, что мы не виделись всего несколько часов, её радость от встречи была неподдельной.
Она взяла на руки девочку и унесла её в другую комнату и, как мне показалось, сделала это именно из-за меня.
– Возвращайтесь домой и отдохните как следует, а я пока накормлю ребёнка и наведу о ней справки.
Попав домой, я рухнула на кровать и уснула, а когда очнулась, за окном было темно, а в дверь барабанил очередной посетитель.
Вскочив, я чётко помнила тот сон, что снился мне в эту ночь: глаза той женщины, что показалась мне знакомой.
Но теперь, когда я пишу эти строки, я уже знаю, кто она…
Глава седьмая.
До смерти один шаг
Ник спал, Петр набирался сил, мне не хотелось его тревожить, и я пошла к двери одна.
Она была тоненькой, почти прозрачной. На бледной коже отчётливо виднелись следы побоев, а по виску и из носа текла кровь. Она была совершенно голой.
Девушка пыталась прикрыть свою грудь, но делала это как-то неумело, может у неё не было сил. По щекам текли слёзы, а в глазах такая тоска и боль. Я сняла с плеч накинутую впопыхах шаль и прикрыла ею девушку. Я понимала, что призраки не чувствуют холода, но они чувствуют стыд за своё неприкрытое тело.
Тут появился Пётр.
– Кто ты? – недоверчиво спросил он у девушки. – Как ты попала сюда?
– Почему ты задаёшь ей такие странные вопросы, а не предлагаешь войти и заключить соглашение? – удивилась я.
Он вёл себя, по крайней мере, странно: не был гостеприимен как обычно, и что-то в его голосе настораживало меня – чужие нотки, холодные, равнодушные.
Его субстанция равнялась плотности человеческого тела, и я чувствовала скрытую в нём силу.
– Она не призрак! Она живая!
– Живая!? – закричала я. – Так что ж ты стоишь?
С девочкой случилось что-то ужасное, а мы стоим как истуканы. Может, скорую вызвать?
Она покачала головой:
– Не надо. Мне бы сесть.
Не договорив последнюю фразу, девушка рухнула на землю, и я не смогла её поддержать, не успела. Она стукнулась головой о дорожку, и шаль, свалившись с плеч, обнажила все её прелести.
Раны на её лице затянулись, синяки исчезли, а тело засияло голубоватым светом. Бёдра округлились, груди набухли, а в глазах засияли искры.
Пётр стоял как вкопанный, разглядывая незнакомку.
Он не спешил ей помогать, он рассматривал её грудь, плоский живот…
Я заметила, как его взгляд скользнул ниже, и её ноги слегка раздвинулись. Она приподнялась на руках и потянулась к Петру. А тот, присев на корточки, обнял её за талию и прижал к себе, впившись ртом в её пылающие желанием губы.
– Пётр! Что ты делаешь? Ей нужна помощь!
– Это мне нужна помощь! – простонал он.
И тут он переменился в лице в буквальном смысле.
Рядом со мной был не Пётр, а Алексей, первый призрак нашего дома.
Он пытался овладеть незнакомкой прямо на дорожке, ведущей в сад, и та вовсе не была против, она жадно обнимала его, вцепившись руками в его спину, и стонала.
– Ещё! Прошу тебя, ну давай же! А то не успеем! Выпусти из меня демона!
Я оттолкнула Алексея со всей силой и стала звать Петра. Он явился мгновенно и потащил Алексея в дом, но тот упирался и кричал:
– Посмотрите, она же сама этого хочет! От неё пахнет сексом. Отпустите меня, я хочу её.
Я не понимала, что происходит, и стояла как дура, разинув рот, а девушка начала приходить в себя.
Она села и умоляюще протянула ко мне руки:
– Не выгоняйте меня, пожалуйста, мне некуда идти.
На её губах появилась странная улыбка, и не успела я опомниться, как в её руке блеснул нож.
– Азазель… – прошипела она.
Где она прятала его? Просто невероятно. Но холодное лезвие коснулось моей кожи и вошло в бедро.
Я совсем не почувствовала боли, только тепло. Оно расползлось по моему телу, и я потеряла сознание…
Очнулась я на своей кровати, нога дёргалась в судорогах, и её пронизывала страшная боль.
– Что со мной случилось? – спросила я у Ника, который сидел на стульчике рядом с моей кроватью.
– Она хотела убить тебя, вот что случилось! Она была демоном, и ты сама, своими руками пригласила её в дом. Мы не смогли узнать, кто послал её.
После удара кинжалом она превратилась в змею и уползла, шипя и извиваясь.
Пётр бросился ей вдогонку, а я стал спасать тебя. Его до сих пор нет, но я позвонил Акулине Федоровне, и она тут же примчалась и сделала тебе промывание святой водой. В твою рану попал яд из кинжала, но ты не волнуйся, он не успел впитаться в твою кровь.
– А где сейчас Акулина Фёдоровна?
– У себя дома. Ты уже трое суток без сознания.
– А Пётр? Где Пётр?
– Он ещё не вернулся…
Ник опустил голову, чтобы я не смогла прочесть в его глазах волнение и страх.
Петра не было ещё три дня.
И лишь проснувшись поутру в пятницу, я увидела его рядом со своей кроватью. Он выглядел измученным и истощённым, видимо, ему изрядно досталось за эти дни.
– Где ты был? – бросилась я к нему на шею.
Он обнял меня в ответ своими прохладными руками, и я почувствовала всю нежность и любовь его давно остывшего тела.
– Не волнуйся, любимая, что может со мной случиться? Я умер так давно, что уже и сам не помню, каково это – быть живым.
– Ты догнал демона?
– Нет. Это и не входило в мои планы. Я хотел проследить его путь и узнать, кто послал её.
Но прежде чем я расскажу тебе всё, что со мною приключилось, ты пообещаешь, что больше не откроешь калитку без моего ведома. Никогда! Поклянись!
Я поклялась, и Пётр облегчённо вздохнул и начал свой рассказ.
Демон соблазна или плотского греха всегда притягивает к себе падшие души, потому и оказался Алексей рядом с ней раньше всех и в моём обличии.
Этим юношей стоит заняться особенно, уж очень скользким типом он оказался. Но об этом потом…
Змея выползла из подворотни и превратилась в крылатую демоншу, но она не взлетела, а пошла пешком, хромая на правую ногу. Похоже, что она вонзила отравленный кинжал не только в тебя, но и в себя. Может, это было наказание от хозяина за невыполненное задание.
Чёрная струйка текла по её обнажённым бёдрам, и идти ей было всё тяжелее и тяжелее. У демонов нет крови, но есть нечто, что наполняет их силами.
У ангелов кровь голубая, со свечением, а у демонов она похожа на чёрную, вязкую смолу и с резким запахом. Испаряясь, она превращается в стаю мух. Так было и теперь, она шла по улице, а вслед за ней летело полчище крылатых тварей.
За углом демона ждала машина, и она села в неё, свернув крылья за спиной в тугие трубочки.
Машина мчалась до Москвы не останавливаясь, и притормозила лишь на окраине города у старого особняка. Дверь слегка приоткрылась, но из машины никто не вышел.
Лишь туча голодных мух летала вокруг, ища свою жертву. Я забыл тебе сказать, Варенька, что эти мухи питаются живой плотью и ничем другим. Ах, как же не повезло тому толстому коту, что вышел прогуляться перед сном и поохотиться. Мухи поохотились на него. Он стал для них лёгкой добычей, и за минуту от него остался один скелет с ободранным хвостом и одна передняя лапа.
Я ждал больше часа и попробовал проникнуть в дом, но не смог. Дом был защищён заклятием. Меня отбросило в сторону и ударило о стену сарая.
Придя в себя, я решил вернуться домой, но по дороге всё время чувствовал, что за мной следят, чётко соблюдая дистанцию.
Резко останавливаясь на какое-то мгновение, я видел тени, но они растворялись ещё до того, как я успевал разглядеть их.
Тогда я решил рискнуть…
Залетев за угол старого дома, что стоял на обочине дороги, я притаился, а через минуту выскочил на преследователя и тут же столкнулся с ним, а вернее, с ней лицом к лицу.
Это была девушка, лет двадцати, очень красивая, в бесформенном белом одеянии, как и положено призракам старой формации. По энергетическим показателям ей было лет 300, а то и больше.
Я не мог пошевелиться. Я смотрел на неё, а она улыбалась, мягко так, ласково.
Я ожидал он неё чего угодно, но не улыбки.
Я думал, что за мной следят тёмные силы, но она была Ангелом и, что самое невероятное, она была похожа на тебя. Нет, не внешне, лишь энергетикой и светом, из которого вы обе состоите.
Теплотой взгляда, нежностью рук…
– Нежностью рук? – удивлённо воскликнулая.
– Да! Она прикоснулась к моей щеке. Но тут налетели они.
Они рвали меня на части, терзали мою душу, но я выстоял. Её улыбка, её прикосновение спасли меня. Они были похожи на тех мух, что роились у особняка. Это были чёрные тени с длинными хвостами, они вонзались в меня и, выходя с другой стороны, оставляли после себя огромные дыры.
Они оставили меня лишь с рассветом, и мне нелегко было вернуться домой.
Я потерял силы, но сберёг душу.
– Мой бедный друг, и всё это из-за меня.
Я прикоснулась к его руке, она была прохладной, как обычно, но что-то изменилось…
Что-то неуловимое, тёплое, наполненное жизнью и любовью.
Я вздрогнула, и это тепло прошло по-моему израненному телу и заживило его, давая ему силы бороться. Оно выгнало яд из моей крови, и он испарился, уходя к потолку тоненькой струйкой едкого чёрного дыма.
А моё сердце наполнилось любовью.
Я поняла всю важность того, что я делаю.
Прошла пара дней, и от раны не осталось и следа, она затянулась, не оставив даже шрама.
А в моём сердце с каждым днём всё больше и больше разрасталось удивительное, ранее неведомое для меня чувство – любовь.
Пётр это тоже чувствовал. Вечером, сидя у камина в гостиной и беседуя с обитателями Отеля, я замечала его взгляд, устремлённый на меня.
Только любящий человек способен лишь взглядом рассказать обо всём, что чувствует его душа.
Этот дух или человек, не знаю, как сказать правильно, любил меня всей душой и очень давно, но во мне это чувство просыпалось только сейчас.
Но какая она, эта любовь?
Это нам предстояло ещё понять, но сейчас мы чувствовали её потоки и были счастливы. Пётр больше не исчезал и перестал быть туманным.
Он был полон жизни, и это давало ему невероятные возможности даже в призрачной субстанции. Он даже пытался пить чай, и чашка не выпадала из его рук, а горячий ароматный напиток, попадая в его тело, не выливался на пол, как бывало раньше.
Но эта история оставила после себя множество вопросов, на которые мы пока не знали ответа.
Кто хотел убить меня?
Кто наслал демонов на Петра?
Кто дал объявление в газете про агентство «Варвара»?
И наконец, кем была та незнакомка, что спасла меня и подарила мне – любовь?
Глава восьмая.
Вагон метро
В вагоне метро было свободно и светло. Люди сидели вольготно, отодвинувшись друг от друга на приличное расстояние, и каждый был занят свои делом, не обращая внимания на окружающих.
Я не могла понять своей задачи и цели попадания в этот вагон метро и стала ждать, внимательно рассматривая пассажиров.
Мужчина лет шестидесяти копошился в сумке, и сначала мне казалось, что он что-то ищет, но потом я заметила, как его пальцы повторяют одни и те же движения: он наматывал нить на большой и указательный палец, а потом завязывал узелок, чтобы закрепить ячейку, и ещё одну, и ещё…
Его руки мелькали на поверхности сумки, а в ней уже лежала сплетённая им прочная капроновая сеть.
Первый раз я видела, как плетут сеть, да ещё в таких неподходящих для этого условиях.
Вагон качало из стороны в сторону, но мужчина не останавливался ни на секунду. На его лице была улыбка. Видимо, он мечтал о чём-то. Возможно, об удачной рыбалке или о вкусной ухе, которую умеет готовить лишь его дорогая супруга. Она дразнила его Щучий дед.
Приятно смотреть, как трудится хороший человек, вкладывая в своё дело всю душу. Улыбнувшись в ответ, я переключилась на другого господина, сидевшего с краю, прижавшись к перилам и положив руку на большой кожаный саквояж. Господин был сосредоточен. Он писал смс-ки на своём новомодном телефоне.
Сразу было видно, что мужчина гораздо старше своего предполагаемого возраста. Джентльмен был изящно одет в дорогой, но уже далеко не новый костюм, в тщательно отглаженную белую рубашку и туго завязанный галстук. Эта одежда была для него комфортной, и галстук не сдавливал шею, что говорило о привычке носить этот аксессуар. Другой бы на его месте давно умер от удушья, а этот сидел себе приспокойненько и нажимал на телефонные кнопочки, и то и дело приглаживал жидкие седые волосы и пышные усы.
Дописав очередное послание, он ждал ответа, а во время перерыва разглядывал своё отражение в экране телефона, руки же его при этом слегка подрагивали, выдавая пристрастие своего хозяина.
Он мог себе позволить хорошее спиртное, но и оно имеет свойство делать людей зависимыми. Он поглядывал на руки и недовольно морщился, видимо и они не соответствовали его требованиям.
Я невольно пожалела его. Дожить до таких лет, так беспокоиться о своей внешности и быть настолько неуверенным в себе.
У него было очень много комплексов и беспокойных мыслей, и в его глазах была пустота, но сердце бешено колотилось от волнения в ожидании ответа, и когда смс-ка приходила, он трясущимися руками нажимал на все кнопки подряд, чтобы прочесть её. И всё сначала…
Неожиданно он поднял глаза и посмотрел на меня. Поняв мою заинтересованность своей персоной, мужчина отложил телефон в сторону и улыбнулся мне.
Такой неприятной и похотливой улыбки я ещё не видела. Этот седой донжуан изо всех сил пытался привлечь к себе женское внимание, видимо, всё ещё надеясь на обаяние, оставшееся далеко позади.
Всю свою жизнь человек был любителем женского пола и не заметил, как перестал интересовать этот самый пол, но всё ещё бился за место под солнцем, надеясь подцепить очередную рыбку. Он так любил самого себя, что за всю свою долгую жизнь не почувствовал, что такое чувство может быть ответным, что можно любить и быть любимым.
Как это печально, подумала я и отвела глаза. Седовласый господин понял, что и тут неудача постигла его, и вернулся к своему телефонному общению.
Молодой человек, сидевший чуть поодаль от господина с телефоном, прятал своё лицо в чёрный капюшон толстовки и, уткнувшись носом в электронную книгу, похоже – дремал.