Жизнь и страх в «Крестах» и льдах. И кое-что ещё

Однако «ничто не вечно под луной жестяной»: наконец, очередной холм оказался последним, потому что мы обнаружили себя в сосновом лесу и выше нас было только небо, а внизу был чудесный вид на озеро Ястребиное. Было около 11 часов утра. Ещё через пять минут мы пришли на стоянку ЛИТМО и начали благоустраиваться. После того, как установили шатровые палатки, каждая на 12 человек, и пообедали, во второй половине первого же дня пошли знакомиться с настоящими скалами, которые находятся в Главном кулуаре. Я не собираюсь описывать каждый из дней, проведённых тогда на скалах, но хочу поделиться лишь некоторыми впечатлениями.

В первый же день наши старшие товарищи (старшие не в смысле возраста – мы почти все учились на одном курсе – а в смысле альпинистского образования, поскольку они все уже побывали в альпинистском лагере годом раньше) показали нам как вяжутся основные альпинистские узлы, и мы пошли лазить. В тот же день произошло довольно серьёзное ЧП (Чрезвычайное Происшествие), главным действующим лицом которого оказался я. Боб Бененсон рассказал нам, новичкам, для чего нужен и как работает узел Прусик, получивший своё название от имени австрийского альпиниста, впервые показавшего его в 1931 году. Прусик – это один из схватывающих узлов, который обеспечивает страховку альпинисту в случае его падения. По мере подъёма или спуска он свободно передвигается рукой, но в случае срыва узел затягивается на верёвке, на которой он завязан, и тем самым предохраняет альпиниста от полного падения. Всё это нам было сказано и затем было велено идти и отрабатывать его назначение на практике. Для этого была закреплена верёвка вокруг ствола дерева почти на самом верху главного кулуара. Здесь находится высшая точка скал под названием Парнас, которая возвышается над озером на 70 метров. Верёвка эта была сброшена вниз и доставала до самой земли. Скала, на которой лежала эта верёвка, состояла из двух приблизительно равных по длине участков; крутизна первого по ходу вниз участка была не более 45о, а вот второго – резко увеличивалась до 80–85о. Я не помню, но у меня нет сомнений, что Боб сказал нам, новичкам, чтобы мы отрабатывали технику хождения по верёвке со страховкой через узел Прусика только на первой, не крутой, половине скалы и ни в коем случае не «совали свой нос» на её крутую часть.

Тут следует сделать небольшое пояснение чтобы дальнейшее было понятно не только альпинистам. Дело в том, что при движении на скале до 45–50о ноги скалолаза упираются в скалу под углом почти 90 градусов, тем самым обеспечивая хорошее трение со скалой и, таким образом, сильно уменьшая нагрузку на руки. Это позволяет без особых усилий ходить по верёвке вниз и вверх свободно передвигая узел Прусика. При переходе на крутой участок ноги практически сразу соскальзывают со скалы и тогда вся нагрузка по удержанию скалолаза приходится только на его руки, а это очень трудная задача даже для хорошо тренированного спортсмена. Вот для таких и подобных случаев и нужен схватывающий узел Прусика, который должен затянуться и не дать проскользнуть скалолазу до самой земли. Но в технике использования этого узла есть два условия: во-первых, он всегда должен быть идеально расправлен, чтобы легко передвигался двумя или тремя пальцами, а иногда и всей рукой; во-вторых, и это самое трудное, во время срыва нужно, как можно быстрее, убрать руки от узла Прусика и вообще от верёвки. Вот это последнее и является психологически самым трудным в технике самостраховки посредством этого узла, но только это и заставит прусик затянуться на основной верёвке, а скалолазу зависнуть на ней. Если же скалолаз этого не сделает, он пролетит на всю верёвку и даже дальше, если на её конце забыли завязать страховочный узел. Такое в практике альпинизма по неопытности тоже бывало.

Итак, Боб, объяснив нам все премудрости использования прусика, сам спустился вниз, а нас, новичков, оставил выполнять задание по работе с ним, подразумевая, что мы люди взрослые и глупостей не наделаем. А вот тут он был неправ. Всё и правда шло нормально до тех пор, пока не дошла очередь до меня. Я, как и все предыдущие, завязал прусик на основной верёвке, пристегнул его к своему грудному карабину и быстро-быстро побежал вниз – мне очень не терпелось показать окружающим какой я лихой и ловкий. При этом я начисто забыл о предупреждении не выходить на крутую часть скалы. Как раз это я и сделал. Как только я оказался на крутой части скалы, произошло ровно то, что и должно было произойти, а именно: ноги мои проскользнули и я заскользил, сжимая в правой руке и прусик и основную верёвку, а левой только верёвку. В таком состоянии за секунду я проскользнул по верёвке метров 10 (в полном соответствии с законом всемирного тяготения), но всё же успел отнять обе руки от верёвки и завис буквально в одном метре от земли на виду у многочисленных свидетелей своего преступления.

Этот эпизод из самого начала моей альпинистской жизни остался в моей памяти навсегда, как пример совершенно непозволительного обучения новичков всего лишь значкистами. Феномен этот хорошо известен: человек, который всего один раз побывал в горах и получил значок «Альпинист СССР» сам себе уже кажется серьёзным альпинистом, способным даже обучать других. Думаю, что мне не надо убеждать читателя, что это далеко не так. И чтобы подтвердить эту мысль, я хочу привести ещё одно доказательство этому: ведь мы тренировали технику использования прусика не только в отсутствии наблюдения со стороны старших товарищей, но и без верхней страховки (с помощью другой верёвки), что тоже абсолютно недопустимо. Что было бы в моём случае, если бы я не сумел оторвать руки от верёвки и от прусика всего за одну секунду? Очевидно, что в таком случае вам не пришлось бы читать эту книгу. Я ни в коем случае не хочу обвинить Боба или кого ещё из наших старших товарищей в некомпетентности, не исключаю, что сам ходил в значкистах таким же некомпетентным. Просто у нас в секции тогда вообще не было тренера и приходилось обходиться своими силами. Этим замечанием я только хочу предупредить читателя о том, что с горами шутки плохи, результат может быть очень плачевным.

А теперь вернёмся в тот самый день и место, где произошёл этот эпизод. Боб Бененсон на правах председателя секции по возвращению в базовый лагерь объявил общественности, что теперь состоится суд над Гилютиным, который грубо нарушил правила техники безопасности в горах. Были назначены прокурор, защитник и народные заседатели, судьёй он назначил себя. Вот фото с заседания выездного суда в полевых условиях:

ttps://tinyurl.com/2p9af8er

На этом фото обвиняемый, как и положено, стоит на лобном месте в центре зала заседаний, слева от него стоят Таня Забегалова, справа Лариса Новикова, Света Кузнецова, Лариса Кочкина и Эдик Халепский. Боб Бененсон, как и положено судье, восседает в судейском кресле в правом нижнем углу.

Это был мой первый судебный процесс в стране победившего социализма, но далеко не последний. Приговор был максимально жестоким – внеочередное дежурство по кухне. В остальном все дни проходили в лазании по самым разным маршрутам в атмосфере дружелюбия и доброжелательности. Даже во время судебного процесса царила та же доброжелательность и много юмора, в чём читатель может убедиться, взглянув на приведённую выше фотографию. Ещё я сделал вывод, что и скалолазание, и альпинизм, о котором я ещё и понятия не имел, – это по-настоящему экстремальные виды спорта, в которых можно отличиться не благодаря обычной светской болтовне или, если хотите, популярности, чего я начисто был лишён, а лишь за счёт тяжёлого труда и самоотверженности, к чему я как раз и стремился всю свою сознательную жизнь. Со своей стороны, я старался «шустрить», где только было возможно – лишний раз сбегать за водой (по крутому Главному кулуару сначала вниз с пустым ведром к озеру, затем наверх уже с полным воды), в лес за дровами, и т. д. Уж очень хотелось, чтобы товарищи заметили мои старания!

На этом фото можно увидеть некоторых участников того выезда на скалы, которые почти все были с нашего 4-го курса факультета Точной Механики (чтобы опознать поимённо запечатлённых на фото нажмите на "Comments" внизу справа, затем на . . . справа в тексте):

https://tinyurl.com/rk6yuhwa

Излишне говорить, что по вечерам у костра мы, новички, с большим вниманием слушали рассказы бывалых (и настоящих и мнимых) альпинистов о больших горах и восхождениях на вершины Кавказа, Памира и Тянь-Шаня. Кажется, в тот год с нами были уже по-настоящему серьёзные альпинисты – не то Юра Заричняк, не то Виталий Курепин и Женя Антонов. От всего этого веяло настоящей романтикой и дух захватывало. Мне хорошо было понятно, что всего этого я никогда не увижу своими глазами (комплекс неполноценности всё ещё был со мной; собственно, на каком основании мне с ним расставаться?), но хотя бы услышать об этом из уст побывавших там людей – это как бы прикоснуться к рассказанным событиям виртуально. Главный же вывод, который я увёз с собой в тот год с Приозёрских скал – теперь я буду всё свободное от занятий время отдавать только тренировкам, как в самой секции, так и самостоятельно, чтобы на этот раз не упустить свалившийся мне шанс заработать путёвку в альпинистский лагерь. Я уже знал, что таких путёвок для новичков мало, а конкуренция за них очень высокая.

Тут хочется сказать несколько тёплых слов о самих Приозёрских скалах, которые в 60-е годы прошлого века стали настоящей Меккой Ленинградских (и не только) альпинистов. Туда на майские праздники ежегодно приезжало несколько тысяч спортсменов и просто любителей. Железнодорожники были хорошо осведомлены об этом событии и в последний день праздников даже подавали дополнительный состав на станцию Кузнечное, который прямиком шёл до Финляндского вокзала. Даже и этот дополнительный состав брался с боем, почти так же, как когда-то мой отец возвращался после победы из Европы домой. Разница была лишь в том, что в нашем случае люди не ехали на крышах вагонов. Интересно, что, подавая такой дополнительный поезд, железнодорожники знали заранее, что ни один из тысячи пассажиров этого поезда не будет платить за столь комфортабельный проезд. И никакой контролёр физически не имел возможности зайти ни в один из по-настоящему переполненных вагонов. А по прибытии на Финляндский вокзал милиция тоже не пыталась кого-то арестовывать за безбилетный проезд, боялась эксцессов со стороны тысячной толпы людей, «повязанных» общей страстью.

Пожалуй, самым знаменательным годом на скалах был 1964. Говорят, что тогда было тысяч пять народу. Отчасти это связывают с тем, что в том году пасха совпала с первомайскими праздниками, а отчасти от того, что молва о таком «райском» месте к тому времени широко распространилась среди молодёжи, и в особенности студентов Ленинграда. Тогда же на скалы приехал ректор Ленинградского Университета, академик АН СССР Александров А. Д., по совместительству мастер спорта по альпинизму. В ночь на пасху он даже возглавил крестный ход, который проводился на Парнасе, высшей точке скал. Голый по пояс он шёл с большим деревянным крестом и пел псалмы и молитвы. Тогда мы и узнали, что он был не только великим математиком-геометром, но и большим знатоком религии и философии. Там же, на Парнасе, была устроена и выставка народного творчества современных художников. Тот год был знаменателен ещё и тем, что ночью по прибытии на Финляндский вокзал вся эта толпа с рюкзаками за спиной отправилась через Литейный мост и набережную Кутузова к Дворцовой площади. При этом они несли плакаты с надписями «Христос воскрес», «С нами крестная сила и ВЦСПС» и т. п. Поговаривали, что с ними шёл и А. Д. (так студенты называли любимого ректора между собой). Толпа, конечно, редела по мере приближения к Дворцовой площади (ведь это была уже глубокая ночь), тем не менее какая-то её часть достигла площади, где их уже поджидала милиция и несколько человек были доставлены в ближайшее отделение милиции.

Инцидент этот имел продолжение: по вузам города и НИИ многих альпинистов, о которых администрация знала, что они выезжали на скалы, вызывали в первый отдел и с пристрастием допрашивали об их участии в этом эпизоде. В следующие годы народ стал более осторожным – никому не хотелось быть изгнанным из института или с работы.

Конечно, главным условием для получения заветной путёвки в альплагерь было непременное посещение всех тренировок и собраний секции. Мне казалось, что в то время я был самым преданным членом секции и о пропуске какого-либо её мероприятия для меня и речи быть не могло. И вот наступил июнь – месяц экзаменов за второй семестр года. Теперь, в конце четвёртого курса, мои приоритеты резко поменялись: на первое место выходит альпинизм, оставляя учёбу на втором – сказывается опыт предыдущих экзаменационных сессий, в результате которых ко мне пришла определённая уверенность. По утрам я бежал в ЦПКО (Центральный Парк Культуры и Отдыха им. С. М. Кирова), который располагался на Елагином острове, в 3–4-х километров от моего дома, проводил там обычную тренировку, затем опять бегом возвращался домой и только тогда садился за подготовку к экзаменам. В результате за эти полтора месяца я очень серьёзно поработал над своим телом и достиг вполне весомых (на мой, конечно, взгляд) успехов.

Наконец, приходит день собрания секции, на котором должны объявить имена тех счастливцев, которые получат заветную путёвку в один из альпинистских лагерей Кавказа. Мне казалось, что я непременно буду в этом списке, поскольку не пропустил ни одной тренировки, выполнял на них все требования и вообще «лез из кожи вон», чтобы оказаться лучшим среди новичков. Каково же было моё удивление и огорчение, когда моего имени в этом списке не оказалось? Главным и, наверное, единственным распорядителем этих путёвок был по праву председателя секции сам Боб Бененсон. Вот он то и не включил меня в этот список. Никаких внятных объяснений от него на этот счёт я не получил. Зато в списке оказались приятели Боба или просто более симпатичные ему личности. Про себя же я понял, что мой шлейф невезения всё ещё преследует меня и вырваться из этого порочного круга время ещё не пришло и вообще придёт ли? Но, если раньше, во всех подобных случаях я хорошо понимал, что я подготовлен хуже других и решения против меня были справедливы, то в этом случае я никак не мог оправдать такое решение. Было очень обидно, что несколько путёвок получили студенты, которые не проявляли такой самоотверженности и, если хотите, преданности делу, как я.

В общем, я в очередной раз был психологически подавлен и при первой же встрече с Таней Забегаловой пожаловался ей на свою неудачу. Здесь следует заметить, что у нас на курсе, на мой взгляд, было два человека с повышенным чувством справедливости и ответственности за всё происходящее вокруг. Это ныне здравствующая Вера Громова и Таня Забегалова, которая погибла через два года в туристском походе где-то на Алтае. Как я вскоре узнал, Таня немедленно отреагировала – она пошла к старшим альпинистам нашей секции, преподавателям Виталию Курепину и Жене Антонову, которым и рассказала о вопиющей несправедливости. Перечить этим старшим товарищам Боб уже не мог и после их вмешательства справедливость была восстановлена – я получил заветную путёвку в альплагерь «Баксан». Я был вне себя от радости и до самого отъезда в лагерь продолжал тренировать своё тело с удвоенной энергией.