Серебряная Птичка
– Разумеется. Вы не будете разочарованы, – Юна прохладно улыбнулась.
Ей не хотелось показывать своё замешательство.
– Могу я попросить вас отмыть для меня вашу э-э… тани Челлу? – сказал Сайгур. – Всё-таки хочется взглянуть. И я оценил, разумеется, их с бывшим женихом взаимные чувства.
– Милорд, это поспешные выводы. То, что вы видели – обычай. Здесь принято, впервые показывая невесту прилюдно, одевать её в старые семейные наряды и как можно несуразней.
Древние обычаи своей родины Юна знала хорошо, но ей бы и в голову не пришло следовать конкретно этому, хотя так до сих пор делали в дальних деревнях.
– И раскрашивать девушку, превращая в уродину? – Сайгур даже заинтересовался. – Вы шутите, леди? Зачем?
– Ничуть, – покачала головой тани. – Перед сватовством и помолвкой спрашивают благословение Матери Гемм. Мать благословляет и присылает своих служанок, чтобы присмотрели, всё ли хорошо у невесты, ведь богиня покровительствует женщинам. Служанки Гемм могут позавидовать красоте и богатству невесты, а если ни того, ни другого нет, они наверняка подкинут чего-нибудь на бедность.
Выслушав объяснение, Сайгур расхохотался.
– Вот оно как? Тогда я не понял, почему на ней столько драгоценностей. Тани Челла желает разорить Дьямон руками завистливых служанок богини?
– Не думаю, милорд. Просто мы, женщины, иногда не можем удержаться, когда видим драгоценности, – пояснила Юна и невинно улыбнулась.
– Я полагаю, их лучше запереть в сокровищнице, – сказал Сайгур.
– Несомненно, лорд Кан. А пока вас проводят в ваши покои. Можете отдохнуть…
– Я уже отдохнул, миледи, – отрезал Сайгур. – Пришлите ко мне кастеляна замка, или кто у вас вместо него. Хочу осмотреться тут. Остальные мои люди скоро прибудут, но пока время есть. И вот что, я желаю сам выбрать, где буду жить.
– В дальнейшем вы так и поступите, милорд, – их взгляды встретились. – А пока прошу вас немного подождать.
Сайгур чуть было не возразил резко… но отчего-то промолчал.
Не желает лорд Сайгур отдыхать в приготовленных ему покоях – его дело. Юна послала к нему хайда тана Туриса и капитана Астора, командира кандрийского гарнизона, оставленного Мортагом, а сама занялась своими делами.
Сначала она распорядилась поставить стражу у комнат Челлы – чтобы мышь не проскочила. Нет, Челле она доверяла. Но у Алливена Эрга явно появились новые надежды. К тому же в крепости находился его отец, который мечтал видеть сына таном Дьямона и мог намутить воды. У Эргов на двоих – пятьдесят вооруженных нукеров, не то чтобы войско – по сравнению с тем, чем располагали Каны. Но известно, что умение важнее силы. Эрги тут свои, а кандрийцы по-прежнему чужие. Горы всегда на стороне своих.
Плохо, если Эрги постараются сорвать свадьбу. Тани Юна им не позволит. И дело не в том, что ей не нравится Алливен Эрг – напротив, он был бы неплохим вариантом. Но Кандрия победила в войне, и этого не изменить.
Она пригласила Эргов для короткой беседы. Явились оба.
Юна стояла у окна в приемном покое тана Суреша, поглядывая на одну из окрестных гор. Как раз одновременно с появлением Эргов недалеко от вершины зажглась яркая точка – стражник повернул натертый до блеска медный щит, подавая сигнал в замок. Это значит, что кандрийцы миновали предпоследний поворот дороги. Скоро будут здесь.
Юна обернулась и радушно улыбнулась гостям, показала им на мягкий диван с кучей подушек.
– Ценю наши добрые отношения, – сказала она. – Поэтому хотела бы сразу объясниться.
– Полагаю, мы поняли друг друга, – заявил старший тан Эрг, усаживаясь. – Моя душа ликует. Тани Челла показала, что не принимает навязанного жениха. Этим она развязала нам руки, не правда ли, моя сиятельная тани? Мой сын может присягнуть королю! Мы договоримся. Но это будет временно. Со временем Дьямон опять станет драгоценностью в короне нашего князя. Серебряная птичка Дьямона не сможет петь по-кандрийски!
Юна присела на высокий стул рядом к резным креслом владетеля. Кресло пустовало после смерти тана Суреша, но и стул прекрасно годился для того, чтобы Юна оказалась выше своих гостей, расположившихся на диване. Впрочем, Алливен, присев, тут же вскочил и встал за спиной отца.
– Непонимание коварно, – Юна улыбнулась, добавив голосу мёда. – Это я приказала Челле так одеться. Старый обычай, чтобы не вызвать зависть у Горных Дев. Нам ведь сейчас любая кроха милости нелишняя. И потом, Челле хотелось подразнить жениха. Заинтересовать. Вы меня понимаете? Она всегда изобретала такие забавы. Да вы сами знаете.
– Знаю, – Алливен кисло улыбнулся. – Вы уверены?..
– Абсолютно, – она кивнула. – Свадьба Челлы с кандрийцем состоится. Я сделаю для этого всё возможное.
– Вы мукарранка, моя тани! – старший Эрг выразительно насупился и положил руку на рукоять своего кинжала. – Вы измените своей крови?!
– Изменю? После взаимных клятв короля и князя? – ничуть не смутилась Юна. – Это что угодно, но не измена. Я пока ещё хозяйка здесь. Защищать эту землю – мой долг. Защищать от войны. Дьямон и так ещё не оправился от бед. Вот, смотрите! – она показала на выложенную на стене карту.
Это была драгоценность – карта Дьямона, набранная самоцветами. Но её испачкали сажей – некоторые куски яшмы, которые показывали расположение деревень, были густо замазаны. И это сделала сама тани Юна.
– Это деревни, которые сожжены и разрушены, – пояснила она. – Нет тех садов, нет тех полей, осталась десятая часть всего скота. Это значит, что нет мяса и хлеба, и в эту зиму в Дьямоне не спрядут и не соткут всю ту шерсть, что раньше. Мы потратили половину казны, чтобы купить зерно…
– Увы, тани, это потери, с которыми вынужден мириться каждый правитель, – важно заметил старший Эрг.
– Если король поймёт, что Дьямон ускользает от него, он пришлёт войско, – сказала Юна. – Я не позволю опять начать войну. Нам нужен мир. Чтобы построить дома, чтобы родились дети и расплодился скот. Чтобы люди не голодали.
– Ты женщина, многое не понимаешь, – сменив вдруг тон, надменно заявил тан Эрг, и постарался привстать, чтобы выглядеть значительнее. – Честь важнее всего! Ты слышала, как звонил колокол для кандрийца?
– Ну конечно, – и бровью не повела Юна. – Но я поступлю по своему жалкому разумению, и выполню обещания, данные королю.
– Он был один на дороге, а колокол звонил так, словно приближалось войско! Он не получит Дьямон.
– Что колокол? Никто не знает, когда и как он должен звонить! Он приветствовал Кана! Этого довольно.
Старший эрг вскочил и, всё же поклонившись владетельнице – воспитание никуда не денешь! – выскочил дверь. Сын последовал за ним, но с меньшим пылом.
Юна позвонила, её секретарь тут же вошёл.
– Распорядись, Таюр, чтобы за ними наблюдали, – велела она.
И тут колокол зазвонил опять…
Колокол зазвонил. Каждый его звук катился по крепости и не успевал истаять, когда начинался следующий. Юна замерла, считая удары.
После седьмого колокол затих. И что такое на этот раз?..
Эрг сказал, что для Сайгура Кана колокол звонил, словно приближалось войско. Но это не так. Когда к замку подошли отряды Мортага, колокол ударил три раза, а потом, вскоре, ещё несколько раз по три. И нигде в хрониках Дьямона, которые велись уже лет пятьсот, не было написано, что колокол когда-то выдавал вот такой долгий непрерывный звон. Теперь – семь раз, и тоже непонятно. А хотелось бы понимать, увидеть в этом знак, подсказку. Но нет, вновь была только загадка. Намёк на то, что нечто происходило тут впервые?
Крепость стояла на этой горе уже тысячу лет. Рядом – дорога, которой тоже тысяча лет, а может, и больше. Колокол, если верить записям, подарила владетелям Дьямона прародительница из Древних, то есть ему тоже тысяча лет. Не может здесь случиться такого, чего до сих пор не бывало…
Разве что кандрийцы ещё не владели Дьямоном. Пожалуй, так и есть – не владели. И эти семь ударов казались спокойными, как подтверждение некоего факта.
Юна встретилась взглядом с секретарём Таюром. Этот тоже был озадачен, и преданно смотрел на неё, ожидая.
– Передай, чтобы открыли ворота, – сказала она.
А сама переходами прошла к Челле. Падчерица продолжала свою шалость – не умылась и не сменила платье. Сидела со служанками, они вместе сматывали недавно покрашенную шерсть, и мелкие серые и зелёные шерстинки теперь припылили черно-серебряный шелк её одеяния. Юна махнула рукой, отсылая служанок. Подняла упавший клубок, покрутила его на ладони.
– Сердишься на меня? – первой заговорила Челла, не показывая ни малейшего раскаяния.
– Не сержусь, с какой стати? – пожала плечами Юна. – Тем радостней ему будет видеть тебя настоящую. Но зачем?!
– Ему всё равно придётся на мне жениться, какой бы я ни была уродиной.
– Да, и в этом всё дело, – Юна кивнула. – Ты его получишь. Он просто женится на тебе… так же легко, как стреножит лошадь. Он привык, что женщин не стоит добиваться, они сами его хотят, прихорашиваются и вовсю крутят юбками. Зачем добиваться какую-то одну, если выбор велик?
– Вот как? – Челла выпрямилась и уронила клубок. – Действительно, зачем? Меня он не стреножит, ты знаешь.
– Зато он и не догадывается. Он тебе хоть немного понравился? Лорд Кан?..
– Не знаю. Пока не знаю.
– Понятно, – Юна кивнула и против воли улыбнулась.
И как ему удаётся, этому Сайгуру Кану? Ничего не сделал, даже не скрывал пренебрежение, а их капризная азалия уже попала в его сети. Потому что её слова – почти признание в любви, большего просто не могло быть!
– Приведи себя в порядок. И можешь не выходить до завтра, – сказала она Челле. – Завтра представлю вас заново.
– Я переоденусь и спущусь. Встречу кандрийцев со всеми, на площади, – возразила Челла. – Хочу посмотреть на его брата. И на всех, кого он сюда привёл. Не буду показываться, останусь позади всех, – и Челла чему-то рассмеялась.
– Хорошо, – согласилась Юна. – Вот что, Эрги собрались сорвать твою свадьбу. Тебя будут охранять, чтобы избавить от их назойливости.
– Юна, я сожалею, что Алливен неправильно меня понял. И постараюсь не делать таких ошибок впредь, поверь мне.
Что ж, они договорились. И Юна направилась вниз, на площадь.
*бай – почтительное обращение к пожилой женщине.
Глава 12. Волчица
Бессчётное количество раз уже заходили в ворота крепости и торговые караваны, и отряды воинов – с разрешения, разумеется. А теперь чужаки въезжали в ворота, как к себе домой. Именно так и есть – к себе домой. Сначала – вооружённая до зубов полусотня, одинаковые новые доспехи и лошади в одну масть – загляденье.
Юна стояла рядом с хайдом, окруженная дамами – все в шелках и драгоценных вуалях. Мукарранец Фунир тоже был тут, но предусмотрительно не приближался. Они с кандрийцем лордом Фурати о чём-то негромко беседовали – обсуждали лошадей. Тема, способная свести друг с другом любых собеседников, если они – мужчины!
Юна смотрела на кандрийцев. Во главе полусотни ехал крупный мужчина в посеребрённых доспехах, но без шлема, его темные кудрявые волосы падали на плечи. Рядом, на похожей лошади – высокий худой мальчик. Мужчину Юна узнала сразу, к мальчику пришлось присмотреться – это были брат и старший сын Сайгура Кана.
Брата, лорда Найрина, Юне представила Гайда. Мальчика она даже не упоминала – принцесса не снизошла до мальчишки-бастарда. Юна сама попросила показать и посмотрела на обоих сыновей лорда Кана. Старшего зовут Делин. Ловкий и хорошо развитый мальчишка, выражение лица отцовское – упрямое и немного высокомерное. Насколько смогла понять Юна – у обоих это маска, защита от чужого пренебрежения. Отец уже немало добился, но маска, надетая в юности, пристала. Сайгур Кан бастард, его мать – служанка, в дальнейшем ставшая монахиней, отец – владетельный барон, весьма знатный и богатый. А отец Делина – тоже бастард, лишь недавно ставший графом, мать – дочка мельника. Вот так, ни много ни мало, Кан – целый граф, друг и спаситель короля, осыпанный почестями. Но исконные их земли – у отца-барона и его законного наследника. У Сайгура – только Дьямон. Не исконный для него, не родовой – чужой. Как дикий жеребец, которого не назовёшь своим, если по крайней мере не взнуздаешь.
Будь Делин Кан изначально благородного рода, уже отправился бы пажом или оруженосцем к титулованной особе или даже к королю, приобретать знатных друзей, будущие связи и манеры урождённого лорда. Но ему ещё не поздно, и странно, что Сайгур об этом не беспокоится.
Интересно, где приобретал свой несомненный шарм Найрин, младший лорд Кан? Сын барона и той же служанки – у них с Сайгуром одна мать. Но на лице Найрина всегда спокойная уверенность, доброжелательность, даже когда его рука ложится на рукоять меча, и ни капли высокомерия – уверенность в себе, достойная принца крови. Наверное, в том монастыре, где он обучался, воспитали бы и принцев. Найрин не столь красив, при виде его женщины не теряют головы сразу и все подряд. Он всегда прохладен и невозмутим – монашеское воспитание? А зачем оно ему?..
Вот лорд Найрин слез с лошади, тут же его примеру последовал Делин. Вот Найрин оглянулся и махнул рукой – и всадники расступились, пропуская вперед другого мальчика, младше, на невысокой лошадке, как будто он присоединился к главному отряду только что, перед воротами. Лорд Сайгур… он находился позади Юны, в окружении кандрийцев из гарнизона, и они сразу громкими криками приветствовали соотечественников – когда вся площадь, напротив, настороженно притихла. Сайгур первый двинулся навстречу брату и сыновьям – он белозубо улыбался, но на Юну как ветром дохнуло его настороженностью, напряжением. Он был весь как натянутая струна.
Он прошёл мимо Юны, обнял младшего сына, который тоже спешился, положил руку на плечо Делину, обернулся к Юне, словно желая что-то сказать…
Каждое движение, каждый жест, каждый звук – всё, что случилось в этот миг на площади, врезалось в память тани-хозяйке, она долго потом это вспоминала, могла воссоздать в подробностях. Вот младший сын Сайгура Кана, его зовут Рон, посмотрел на неё, слушая, что говорит отец, но тут же его взгляд сместился в сторону, глаза раскрылись широко, в них появился ужас – несмотря на расстояние, Юна готова была ручаться, что именно ужас.
Всё казалось невероятно медленным. Рон Кан закричал. Сайгур оскалился, его глаза хищно прищурились, и в руке откуда-то взялся нож. И он метнул нож, блеснувший молнией, туда, в сторону от Юны, и всё вокруг в изумлении вздохнуло – так показалось…
Седая волчица Урра, верная подруга Челлы, которая только что перемахнула через каменную изгородь и бежала, встретилась с ножом Сайгура и теперь упала и заскулила, алая кровь текла на серые камни.
Юна вскрикнула в ужасе. Не только она – крики теперь раздавались со всех сторон. Лицо Сайгура дышало яростью. Тоненькая девушка подбежала к Урре, нагнулась, осмотрев, и с кулаками бросилась на Сайгура – но её подхватил Найрин, заломил ей руки, лишая возможности бить. На рубашке Сайгура остались пятна крови Урры – девушка все-таки успела…
– Сумасшедший кандриец! Убирайся прочь, ненавижу тебя! – девушка кричала по-мукаррански.
Юна даже застонала сквозь зубы. Невзрачно одетая, в простом тонком платке – это была Челла.
Юна опомнилась. Раздавала приказы – её людям не требовалось повторять дважды. Капитану кандрийцев, впрочем, тоже – это вновь прибывшие ничего не понимали, волновались, хватались за оружие. Лорд Фурати что-то кричал прямо лицо Сайгуру, призывая прийти в себя и успокоить людей. Капитан Астор пытался объяснить ситуацию Найрину. Юна вцепилась в Найрина, почти вынудив его дотронуться до себя – и тот выпустил брыкающуюся Челлу, которая успела укусить его, её поспешно унесли. Волчицу, пока живую, унесли тоже. Руки Найрина безвольно опустились – он не мог ими шевелить, по его пальцу скатывались капельки крови. Рон потерял сознание, упав под ноги отцу.
Такая «торжественная» встреча могла бы сниться в кошмаре. Посол тан Фунир довольно смеялся, глядя на Юну. Его рассказ произведет впечатление на князя…
Потом разобрались, конечно. Объяснились и всё поняли. Недоразумение – да, но кому от этого легче?
Юне всё подробно рассказал лорд Фурати – про волчицу, которую натравили на лорда Сайгура на земле Дьямона. Злой умысел налицо, тани-хозяйка ведь понимает? Лорд Сайгур не хотел никого оскорбить и тем более убивать дорогое хозяйкам существо. Но ведь выбор между сыном и волком очевиден? Воин потому и воин, что не тратит время на размышления в подобных ситуациях. Но граф сожалеет, и очень…
Потом то же, но со своей точки зрения, изложил Найрин. И про то, что Сайгур сожалеет, но это тот случай, когда мужчина не допускает промедлений. Едва Найрин умолк, как Сайгур заявил, прожигая Юну взглядом:
– Кажется, Дьямон плохо встречает меня, миледи! Но ведь никто не думает, что по этой причине я поверну назад? И знайте, леди-недотрога, что я не потерплю врага у себя под боком!
Это уже весьма походило на намёк, адресованный – ей лично? Юна удивилась. И была задета!
– Под боком? Не берусь ручаться за тех, кто вам настолько близок, милорд! – ответила она, мило улыбаясь. – Не берите под бок кого попало.
Он на мгновенье растерялся. Надо же! Не понял?..
– Миледи?! Я больше о тех, кто пишет письма моим врагам за моей спиной! Глубокие подвалы для них в замке найдутся, верно?
– Найдутся, – согласилась Юна. – Но вы бы объявили, кого считаете врагом. Мукарранского князя? Он мой дядя, и я пишу ему иногда. У нас это принято. Вежливость. И вообще, многие у нас тут пишут письма. Мимо то и дело караваны ходят, а ними хорошо письма передавать.
– Надеюсь, вы меня поняли?
– Нет, милорд, – смутить Юну ему не удавалось, она не сбивалась с прежнего тона. – Но предупреждаю, что сейчас глубокий подвал – плохая идея. Неважно, для кого.
– Моя свадьба не будет отложена. Она состоится скоро.
– Тоже плохая идея. Не верите?
– Нет! – его глаза стали совсем тёмными. – Это приказ моего короля. И… да, я сожалею, конечно, миледи, – кажется, эти три слова дались ему непросто. – Поверьте, сожалею. Но если обнаружу чью-то причастность к этому… Надеюсь, что вы не причастны!
«Вам, граф, я не стану докучать письмами… Но напишу леди Юне…» – эти слова принцессы, её улыбка довольной кошки…
То, что Юна может быть заодно с Гайдой, отчего-то царапало душу. Вредить можно издалека, если есть, кому приказать. Хотя, с чего бы принцессе злобствовать? Обиделась, так что теперь?..
Прощание с Гайдой то и дело вспоминалось, как бы он желал не вспоминать.
– Объясните Челле, что сожалеете, – сказала тани Юна. – Поговорите с ней, познакомьтесь ближе. Потратьте на это несколько дней. Не пожалеете, уверяю, – и тот же легкий тон, и даже улыбка.
Вести милые беседы с неприятными людьми – полезный навык для тани Дьямона, спасибо строгому воспитанию в родительском доме. Хотя ещё недавно Юна не относила Сайгура Кана к «неприятным». Но его намёки рассердили её, его упрямство – тоже! Она прямо вскипела. Хотя ведь ничего нового, тот самый мужчина, которого она встретила в лагере короля, и который долго не сходил с язычка принцессы – Гайда прошлась по нему и так, и этак. Всё, что Гайда утверждала, напоминает правду!
Тот самый мужчина, который ей понравился… Нет, не так. Который ей понравился бы, не будь он женихом падчерицы.
– Меня уверяли, леди, что ваша гм… дочь, – тут Сайгур позволил себе усмешку, – хорошо воспитана и знает, что такое долг. Я понимаю и признаю мои долги, все до единого. Долг наследницы – стать женой мужчины, который будет хранить Дьямон и отвечать за него. Мне как можно быстрее нужны мои права, и если нужно, я положу жизнь за Дьямон. Мы с леди Челлой поженимся, а потом у нас будет бездна времени прощать и договариваться. Ведь пара дней разговоров перед свадьбой ничего не изменят? Так зачем они?
– Послушайте, милорд, но… – ореховые глаза Юны гневно сверкнули.
Как же она была хороша в этот момент, эта леди Дьямона! Даже голова закружилась!
Ведьма…
– Ни слова больше, леди! – процедил Сайгур. – Свадьба будет завтра в полдень! Всё просто, ничего чрезмерного, это понятно?
Юна, замолчав на полуслове, повернулась на носках мягких туфель – крутнулось вокруг стройных ног черно-серебряное платье, – и стремительно вышла за дверь.
– Демон тебя забодай! – взорвался Найрин, шагнул и толкнул брата плечом. – Ты что творишь?!
Его рукам ещё не вернулась чувствительность.
– А ты чего лезешь не в своё дело?! – ответил Сайгур в том же духе. – Если я начну слушать вздорных женщин, лучше сразу на камни вниз головой!
– Совет познакомиться – не вздорный! Действительно, извинись и поговори с невестой! – не думал соглашаться младший брат. – Хуже от этого не будет.
– Хорошо. Поговорю, извинюсь, даже покаюсь, – пообещал Сайгур. – Помашу хвостом. Как там?.. Этикет и дипломатия? Хуже не будет. Но это ничего не изменит, ты понимаешь. Ждать я точно не намерен.
Согласиться с умным братом – это не то, что слушаться избалованных леди, которых мёдом не корми, а дай заставить плясать под свою дудку. Этого хотят они все, но только дурень позволяет…
С чего бы прекрасной тани Юне, его тёще – о демоны, его тёще! – быть другой? Она из того же теста. Такими их, женщин, задумал Творец…
***
Чтобы успокоиться, тани Юна велела подать всё для чая. Сама налила кипяток из обжигающе горячего серебряного чайника в тонкий фарфоровый, добавила душистые сухие листья, и наблюдала, как они медленно раскрываются, отдавая цвет и вкус драгоценному настою. Вдохнула запах… хорошо. На треть наполнила чашку из полупрозрачного оникса и с удовольствием выпила.
На гнев и раздражение нет времени. Не говоря о том, что и то и другое проявления глупости – даже когда время есть…
Маленького Рона поручили лекарю. Мальчика быстро привели в чувство, и для его здоровья не было никакой опасности. Но вообще – есть, о чем подумать. Юна переодела тоненький браслет с аметистами с правой руки на левую – напоминание, что этим надо заняться. Мальчику, живущему в Дьямоне, нельзя бояться волков. Волки напугали ребенка ещё дома, в замке деда, голодная стая напала на возчиков – об этом рассказал Найрин. Естественно, что ребенок испугался. Но нападение заколдованной волчицы – проблема, ведь кто-то стоит за этим…
Догадка, кто именно это мог бы быть, у тани мелькнула, даже не одна.
Князь? Дорогой дядюшка склонен к интригам. Он следует каждой букве своих клятв, и, конечно, не нарушил ни одной – Мать Гемм за это карает. Но вряд ли кандрийский король до конца понимает, какое значение имеет у дипломатов Юга каждое слово, и как важен правильный их подбор. Люди на Побережье смотрят на всё проще. Наверняка клятвы, произнесённые князем при заключении мирного договора, позволяют творить потаённые козни владетелю Дьямона.
Эрги? О, они хотят получить Дьямон себе. Старший Эрг имел возможность устроить что угодно – ведь ему необязательно действовать лично…
Фунир, её злосчастный бывший жених? Пока он заявлял только о желании получить её, Юну. Но кто знает, что он думает о возможности жениться на наследнице? Челла желанна для многих. Но недосягаема. Точнее, без высочайшего позволения никто не рискнёт. Но Эргу позволение дано. А ещё кому?..
Кандрия не желает воевать. Король при встрече давал это понять. Но Кандрия может себе позволить продлить войну и хорошенько оттоптать хвост Мукаррану, сил у неё хватит. Мортаг всё-таки победитель и немало кого подмял под себя.
Но кого же называет врагом лорд Сайгур? На кого намекает? Им бы доверять друг другу. Но невозможно ведь! Он даёт понять, что Юна не стоит его доверия. Поговорить с ним откровенно?..
Есть вещи, которые нельзя сделать безнаказанно. Например, нельзя в Дьямоне накладывать заклятья на волков, это звери Великой Матери. И князь это знает, и Эрги тоже…
Но обвинять другую сторону, то есть Кандрию? Глупость. Кандрии надлежит всячески поддерживать лорда Сайгура!
То, что леди Гайда относится к Сайгуру Кану несколько… гм, своеобразно – Юна заметила. Но очевидно ведь, что некоторые женщины могут недолюбливать этого мужчину – те, которым он не улыбался. Или вовсе отверг. И это его право.
Но чтобы принцесса?..
Это всё равно что пойти против короля. Нет, Гайда не посмела бы.
Юна усмехнулась и переместила на левую руку ещё один браслет, тонкий, с рубиновой подвеской. Да, с этим тоже надо разобраться, а то какое-то нехорошее предчувствие.
Свадьба, завтра? Невозможно. Во всяком случае, никаких распоряжений об этом Юна отдавать не собиралась.
Она допила чай и позвонила в серебряный колокольчик, вызывая служанку. Заглянул секретарь, Таюр. Не служанка, но сойдёт.
– Пусть уберут, – велела Юна. – И вот что, ты мне понадобишься вечером. Иначе не усну, пожалуй.
Таюр довольно улыбнулся и низко поклонился. Он дорожил благоволением хозяйки.