– Хорошо, дядя Сухейн, я сделаю, как ты велел. Но кто этот Жемаль?
– Это не важно. Иди и возьми свою лучшую жизнь, сынок.
Я медленно встал и направился к выходу из пещеры.
Потом, неожиданно для себя я подбежал к Сухейну и обнял его как родного.
– Спасибо тебе, дядя Сухейн, – сказал я.
Он похлопал меня по плечу и повторил «иди и никогда сюда не возвращайся».
Я почувствовал, как слёзы наворачиваются мне на глаза. Я оторвался от Сухейна и стремглав выбежал прочь из пещеры.
Мне что-то кричали вслед, но я даже не обернулся.
***
Рыночная площадь располагалась в центре города.
Я без труда отыскал мясную лавку и зашёл внутрь небольшого павильона.
В нос ударил запах сырого мяса. На массивном столе лежали бараньи головы, нарезанные куски жирного мяса и сала.
За прилавком стоял хмурый муж. Его лицо почти полностью скрывала борода и густые чёрные брови. Всматриваясь в меня, он нахмурился ещё сильнее.
– Тебе чего? – спросил он грудным голосом.
Мне стало страшно, я даже не нашёлся что ответить.
– Ты немой что ли, щенок? – муж нахмурился ещё сильнее, что до этого казалось невозможным.
Я вдруг отчётливо осознал, что назад дороги нет. Теперь вся моя дальнейшая судьба целиком зависит от этого злого дядьки. Если он сейчас вышвырнет меня за порог своей мясной лавки, я уйду из города и пущусь в странствия, даже если умру через месяц. Больше никаких каменоломен и злых упрёков матери.
Я услышал свой голос, словно со стороны.
– Моё имя Джараб, я работал на каменоломнях с Сухейном, это он послал меня сюда. Он сказал найти Жемаля и сказать, что за ним должок. Ещё он сказал, что если Жемаль примет меня к себе в подмастерья, должок будет прощён.
Лицо хозяина лавки смягчилось, хотя складка между бровями и не разгладилась, он показался добрее.
– Сухейн? – задумчиво переспросил он, – жив значит ещё, старина Сухейн. Что ж, ладно, потолкуем, пройди пока в подсобную комнату. Ты голоден?
Конечно же, я был голоден, чёрт возьми!
Он пустил меня в маленькую комнату позади прилавка, усадил на старый топчан и вручил здоровенный кусок вяленой баранины. Я с чувством поблагодарил его и жадно вцепился зубами в мясо.
– Сиди пока здесь, Джараб, мне надо закончить торговлю. Вот тебе вода, – он подал мне кожаный бурдюк.
Я ещё раз поблагодарил его, и он вернулся к прилавку.
В течение нескольких часов в павильон заходили люди, и я слышал, как Жемаль торговался. Каждый покупатель норовил сбить цену, а продавец в свою очередь, остаться при своей.
Как я узнал позднее, Жемаль всегда завышал цены на мясо с учётом торга. Та цена, за которую он готов был продавать свой товар, зачастую была в два раза меньше цены, которую он озвучивал покупателям.
Судя по тому, как покупатели яростно ужасались и выкрикивали то и дело слово «грабёж», они прекрасно знали об этих правилах игры. Это было своего рода состязание, кто кого переболтает. Без торга, казалось, исчез бы и весь интерес торговли.
Наконец я услышал, как Жемаль говорит, что, к сожалению, на сегодня товар закончился и он приглашает прийти покупателей завтра. После этого, он закрыл хлипкую деревянную дверь павильона и вошёл ко мне.
– Ну что ж, Джараб, рабочий день окончен.
Мы вышли на улицу, и я с удивлением заметил, что прошло не более четырёх часов после полудня. Закончен рабочий день? В каменоломне, рабочий день был в самом разгаре, да и сравнивать этот труд с тем, что делают люди там, просто кощунственно.
Мы прошли пару кварталов и очутились возле небольшого домика с примыкавшим к нему крупным участком земли.
– Заходи, Джараб, мы пришли, – сказал Жемаль, – Зуя! Зуя, у нас гость!
Входная дверь домика открылась и на пороге появилась полная, низкорослая женщина, с добрым лицом. Это очень контрастировало с хмуростью Жемаля, они словно дополняли друг друга, как две противоположности.
Зуя улыбалась.
– Здравствуй, Жемаль! Я как раз приготовила обед, прошу к столу, – она посмотрела на меня и сказала, – здравствуй, юноша, как твоё имя?
– Джараб, госпожа! – ответил я.
– Прошу в наш дом, Джараб.
Мы вошли внутрь.
Жилище Жемаля было очень скромным. За порогом короткий коридор, за ним обеденная комната. Посредине стоял стол, за которым с трудом уместились бы четверо. Зуя усадила нас на табуреты грубой работы и поставила перед каждым из нас миску с жареной бараниной. Ещё на столе стоял крупный глиняный кувшин и плетёная корзинка с лепёшками.
Жемаль, не отвлекаясь на разговоры, хищно принялся за еду. Я не заставил себя уговаривать и взял пример с хозяина.
Когда мы поели, Жемаль сказал.
– Что ж, Джараб, расскажи более подробно о себе. Кто твои родители, как ты очутился на каменоломне и как познакомился с Сухейном? Как он сам, я слышал, старик стал совсем плох?
Я ответил:
– Отца своего я не знаю, меня растила одна мать. Я жил с ней на окраине. С раннего детства она отправила меня работать. Сначала я таскал дрова для торговца с соседней улицы. Потом, мать договорилась с хозяином каменоломни, и я стал работать у него.
Зуя неодобрительно покачала головой. Жемаль переглянулся с ней и спросил.
– Почему твоей матери не пришло в голову просто продать тебя в рабство? Судя по всему, она видит в тебе лишь источник дохода.
Я вздохнул и сказал:
– Возможно и так, господин. Я слышал, что она хотела продать меня, но ей предложили слишком низкую цену. Моя мать обслуживала солдат, когда была моложе. Сейчас, её уже никто не берёт и сама она занимается стиркой и уборкой для состоятельных людей. Меня же, каждый день отправляет на каменоломню, чтобы я отрабатывал еду, которой она меня кормит.
Жемаль задумчиво погладил бороду и спросил.
