Книга Мафия - читать онлайн бесплатно, автор Анатолий Алексеевич Безуглов. Cтраница 4
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Мафия
Мафия
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Мафия

– Свистать всех навер-рх! – возбужденно заходил по своей жердочке Чико, распушив хохолок.

– Господи! – уставился на попугая Донат Максимович. – Честное слово, готов иной раз поверить, что он был когда-то человеком.

– И весьма неглупым, – рассмеялась Капитолина Алексеевна, а затем озабоченно добавила: – Ну, выкладывай.

– Нужно кое-что передать боссу, – начал Киреев.

– Хорошо, – кивнула Савельева. – Сегодня, правда, я не смогу связаться с Совой.

– Нет, обязательно сегодня. Сейчас!

– Ладно, – после некоторого размышления согласилась Капочка…

* * *

Стоит отлучиться буквально на два дня, как по возвращении тебя ожидает куча дел, разгрести которую удастся, просидев неделю на работе допоздна. Так случилось, когда я вернулся с зонального совещания.

Утром я прибыл на службу и тут же столкнулся у подъезда со своим заместителем Алексеем Алексеевичем Гурковым. Не успели мы поздороваться, как он с ходу обрушил на меня ворох вопросов, которые требовали незамедлительного решения. Гурков выложил их за то время, пока мы шли с ним в мой кабинет. Но и там Алексей Алексеевич продолжал делиться новостями:

– А уж сколько звонков было – словно прорвало. И каждый непременно желал переговорить лично с вами.

В голосе Гуркова послышались знакомые нотки – некоторая обида. Я понимал: задето его самолюбие. Он метил на освободившееся место областного прокурора, но назначили не его, а меня. Поговаривали, что Алексей Алексеевич до сих пор не может успокоиться, что его обошли…

– Откуда звонили? Кто? – спросил я.

– Из горкома несколько раз, – загнул палец мой зам. – Голованов… Из прокуратуры республики, – загнул он второй палец. – Помощник Генерального прокурора… Спецкор центральной газеты. Мелковский, кажется, его фамилия… Заместитель министра внутренних дел Союза…

Пальцев на руках Алексея Алексеевича не хватило – меня добивались двенадцать человек.

– Слава богу, не чертова дюжина, – заметил я с улыбкой.

А сам невесело подумал: наверняка многие звонившие хотели попросить устроить домочадцев или кого-нибудь из знакомых в гостиницу, пансионат. Подобные просьбы сыпались как из рога изобилия в преддверии бархатного сезона. Буквально перед отъездом меня замучили подобными звонками, раздававшимися по нескольку раз в день. Будто я не прокурор, а диспетчер курортного бюро…

Отказывал всем. Уверен, что многих обидел. Но как быть иначе? Дать обещание – значит идти к кое-кому в Южноморске на поклон. Мне навстречу пойдут с удовольствием, но тогда прощай независимость: обратают в одночасье.

– Если вам неудобно, направляйте ко мне, – предложил как-то Алексей Алексеевич. – Я всегда готов помочь.

– Можно подумать, что у вас нет других дел, – заметил я.

И больше эту тему не затрагивал…

– Вы в курсе, почему на меня такой спрос? – поинтересовался я.

– По-моему, большинство звонили по поводу Киреева, – ответил Гурков.

Это было странно. Когда я уезжал два дня назад, дело начальника южноморского ОБХСС только-только разворачивалось.

– Что случилось? – удивился я. – Его взяли под стражу?

– Нет-нет, – испуганно проговорил Алексей Алексеевич. – Кто бы решился дать санкцию? – Он помялся и добавил: – Между прочим, и вам советую: поосторожней. Самое милое дело – спихнуть расследование в прокуратуру города, а еще лучше – в прокуратуру республики. Как еще обернется – бабка надвое сказала, а нам жить в одном городе с Киреевым и с его тестем…

У меня заныло в загрудье – признак поднимающейся злости.

Ох уж этот Гурков! Он всегда отличался большим мастерством в «спихотехнике». Но как это можно, чтобы зампрокурора области, старший советник юстиции, боялся начальника ОБХСС города?

Я не успел ответить – зазвонил аппарат ВЧ. Чисто и звонко. Это была Москва, заместитель министра внутренних дел. Он и вчера звонил, в мое отсутствие. Заместитель министра начал издалека, о зональном совещании, где выступил его шеф. Пришлось поддержать в общем-то пока ни к чему не обязывающую тему. Я сказал, что патрон его выступил очень даже нестандартно (я не лукавил, это действительно было так). Наконец мой собеседник спросил:

– Что это вы там устроили проверку нашему работнику, Захар Петрович? Я говорю о Кирееве…

Почему-то он избежал слова «следствие».

– Не проверку, возбудили дело, – поправил я.

– И что установили? – продолжал замминистра уже не так любезно.

– Пока ничего не могу сказать. Идет следствие.

– Кто ведет?

– Очень опытный товарищ.

– Вы ему доверяете?

Это уже начинало походить на допрос…

– Не доверять нет оснований, – ответил я официальным тоном.

– Так что, Киреева уже взяли под стражу?

Я почувствовал недобрые нотки в голосе собеседника.

– Нет. И по-моему, он даже не отстранен от работы. – Гурков кивнул мне. – Могу точно сообщить: пока при должности.

– Захар Петрович, – неожиданно сменил интонацию заместитель министра, – прошу учесть, что товарищ Киреев недавно получил знак «Отличник милиции». А просто так у нас работников не отмечают. Заслужил, значит. Словом, очернить человека просто, а вот потом ему отбеливаться будет ох как трудно. Не наломать бы вам дров…

– Постараемся не наломать, – заверил я замминистра.

Он просил держать его в курсе…

«Я предупреждал вас, Захар Петрович», – словно говорил взгляд Гуркова.

Обсуждать с ним разговор с замминистра у меня не было желания.

Снова защемило грудь. Боже мой, как еще далеки наши декларации от воплощения в жизнь!

«Покончим с телефонным правом! Защитим авторитет и независимость работников правопорядка!»…

Я вспомнил вопрос, который задал один из моих коллег на зональном совещании: когда наконец выйдет закон о защите следователей и прокуроров, когда их перестанут дергать и дадут возможность отправлять свои служебные обязанности исключительно на основании законов? Ответ из президиума прозвучал такой: вот-де построим правовое государство, тогда и наступит золотое время безупречной и неприкасаемой юстиции…

Когда же придет это царство законности?

Я вызвал через секретаршу Шмелева с материалами по делу Киреева. Как только следователь переступил порог кабинета, Гурков заторопился:

– Захар Петрович, у меня, понимаете, назначено совещание. Разрешите идти?

– Да-да, идите, – кивнул я.

Мой зам шарахался от всего, что было связано с начальником городского ОБХСС, как от чумы.

По виду Шмелева никогда нельзя было определить, успешно движется дело или нет.

– Что новенького? – спросил я у Николая Павловича. Тот разложил бумаги, взял в руки видеокассету.

– Знаете, Захар Петрович, может, я поставлю? – показал он пластмассовую коробочку. – Так сказать, увидите предметно.

– Очень даже хорошо.

– Ну а потом мы обсудим…

Он включил телевизор, вставил кассету в видеоприставку. Слава богу, система работала. Это была наша, отечественная «Электроника». Год, как приобрели, а уже несколько раз вызывали мастера. Спасибо, хоть такая имелась. Об импортной даже мечтать не приходилось.

Вообще-то, наши следователи прибегали на допросах к видеозаписи не очень охотно. На заре XXI век, а пользуемся в основном средствами времен Ивана Калиты… А вот Шмелев, хоть и ветеран прокуратуры, не упускал случая применить технические новшества.

– Всё Скворцова потрошили? – поинтересовался я.

– Нет, еще один данник Киреева, – пояснил следователь. – Директор магазина «Дары юга».

На экране возникло знакомое усатое лицо. Агеева я встречал несколько раз на заседании горисполкома, хотя знакомы лично мы не были. Судя по обстановке, допрос велся в кабинете Шмелева.

«… – Что ж получается, – бубнил директор. – Я, значит, выложу вам все начистоту, а вы меня того… – Он сделал жест рукой, будто бы что-то схватил.

– Я, кажется, внятно объяснил, – втолковывал ему Шмелев. – Если вы давали взятки в результате вымогательства, то в ваших действиях нет состава преступления.

– Мягко стелете, Николай Павлович, – с подозрением смотрел на следователя Агеев.

– Экий вы Фома неверующий, – покачал головой следователь, раскрывая книгу в коленкоровом переплете и кладя перед допрашиваемым. – Читайте сами. Статья сто семьдесят четвертая… А вот комментарий к ней.

Агеев взял кодекс и стал читать, отстранив на расстояние вытянутой руки, – был, видимо, дальнозорким. Он молча шевелил губами, наморщив лоб, потом передал книгу Шмелеву.

– Поняли? – спросил тот.

– А что тут не понять, – вздохнул директор.

– Я хочу, чтобы вы хорошенько себе уяснили, – с нажимом сказал следователь. – От уголовной ответственности освобождается лишь тот, кто добровольно заявляет о случившемся! Понимаете, сам! И если у него вымогали. В противном же случае…

– Конечно, вымогали! – поспешно произнес Агеев. – Что я, дурак, буду сеять деньгами, яко пахарь? Буквально за горло взяли…

– Ну вот и расскажите подробнее.

– Понимаете, обэхаэсники начисто перекрыли кислород.

– В каком смысле?

– Попробуйте поработать, когда тебя проверяют чуть ли не каждый день, – с мукой в голосе проговорил директор овощного магазина. – Цеплялись к чему надо и не надо. У нас товар специфический, деликатный… Короче, не буду утомлять вас тонкостями нашего дела… Не торговля получалась, а сплошной убыток. Хоть увольняйся! Вот я и вынужден был давать взятки.

– Кому?

– Кому, – усмехнулся Агеев. – Кирееву.

– За что? Конкретно?

– За то, чтобы отстал. Дал наконец спокойно работать.

– И только?

– Ничего себе только! Вздохнули, можно сказать, свободно.

– И в какую сумму оценена услуга начальника ОБХСС?

– Три тысячи.

– Когда вы их ему дали?

– По сей день плачу ежемесячно три тысячи. – Агеев стряхнул с колен несуществующие пылинки. – Копейка в копейку.

– А кроме денег?

– Это само собой, – как о чем-то совершенно обыденном сказал директор. – Фрукты, овощи, консервы, коньяк, вино…

– Как вы ему это все передавали?

– Обычно он звонил и диктовал адрес: доставить то-то туда-то.

– А кто доставлял?

– Иногда шофер Киреева, но в основном мы.

– Кто это – мы?

– Чаще всего мой шофер Володя. Суслов его фамилия.

– На вашей служебной машине?

– Помилуйте, откуда у меня служебная? Личная! Иной раз я и сам подвозил.

– Можете вспомнить, кому предназначались эти подношения?

– Попробую, – потер лоб Агеев. – Самое свеженькое – буквально на прошлой неделе. Подвез прямо к поезду две корзины с фруктами и дюжину бутылок марочного вина. Вручил артисту Белову. Слышали небось о таком?

– А как же, – кивнул следователь. – На каждом углу афиши… Еще?

– Заместителю министра Воронову, – перечислял директор. – На дачу… Генералу Авдюшко в правительственный санаторий… Да разве всех упомнишь?

– Надо вспомнить, Сергей Фролович.

– Многих я не знаю. Некоторых вообще в глаза не видел.

– Как это не видели? – удивился Шмелев.

– Очень просто. Киреев называл по телефону гостиницу или санаторий, номер комнаты… А в другие города и вовсе неизвестно, кому и куда.

– Вы и туда посылали?

– Еще сколько! Ящиками. Через проводников. Мое дело было упаковать и подвезти к поезду. А что дальше – никогда не интересовался.

– И много вы передали Кирееву за все время, я имею в виду деньгами и натурой?

– Могу сказать. – Директор некоторое время смотрел в потолок. – Деньгами семьдесят две тысячи, ну а товара – тысяч на шестнадцать. Примерно…»

Шмелев, не тот, что на телеэкране, а находящийся в кабинете, остановил звукозапись.

– Хорошо подоил Агеева Киреев, – заметил я.

– Не беспокойтесь, директор внакладе не остался, – с усмешкой произнес следователь. – Киреев отрабатывал свой «гонорар». Наш дорогой директор умолчал о том, что начальник ОБХСС надежно прикрывал его самого и продавцов магазина. Если говорить об обсчетах и обвесах в «Дарах юга», это замять для Киреева – мелочи. Куда важнее было подстраховывать Агеева от плановых и не плановых проверок. Их только еще задумывали, а директор уже был в курсе. Ну и, сами понимаете, заранее готовился. Нагрянут проверяющие, а у Сергея Фроловича все в ажуре. Комар носа не подточит. Отсюда и грамоты, вымпелы, первые места…

– Шофера Агеева допросили? – поинтересовался я.

– А как же. Все подтвердил. Но больше патрона не сказал ни слова. Кстати, знаете, сколько отваливает ему Агеев? Восемьсот рэ в месяц!

– Восемьсот? – поразился я. – Доктора наук столько не получают.

– Вот именно. А у самого директора зарплата всего-навсего двести пятьдесят. Заковыристый ребус, верно? – прищурился Шмелев.

– Не простой, – согласился я. – А с шофером Киреева говорили?

– Еще нет. Считаю – рано. – Николай Павлович сменил видеокассету. – А сейчас, Захар Петрович, увидите миллионера. Самого натурального…

– Кооператора, что ли?

– Индивидуал, – уточнил Шмелев. – Некто Ступак. Ну, тот самый, что имеет «роллс-ройс».

– Кто же не знает его роскошной машины?

– У Ступаков имеется и другая, «ягуар». Не менее роскошная. На «ягуаре» жена ездит. Оба приобрели патент на извоз.

На телеэкране возник трехэтажный особняк с колоннами и широкой лестницей, украшенной статуями под античность.

– Не дом, а дворец! – вырвалось у меня.

– Это не вся недвижимость Ступаков, – пояснил следователь. – Имеют еще четырехкомнатную кооперативную квартиру в Москве, дачу в Подмосковье, оцененную в триста тысяч, и более дорогую – в Крыму…

Он умолк, потому что на экране появился сам Ступак, сидящий напротив Николая Павловича у тяжелого старинного стола, отделанного резьбой. Оператор не удержался, чтобы не пройтись панорамой по комнате. Антикварная мебель, хрусталь, на стенах ковры и гобелены. Люстра – как в Большом театре… Я понял: допрос происходил в особняке южноморского миллионера.

«… – Во что обходится вам один патент в год? – спрашивал Шмелев у Ступака, поджарого мужчины лет пятидесяти.

– Семьсот рублей, – ответил владелец шикарных лимузинов и дач.

– А какой доход вы получаете от извоза? Вместе с женой?

– Считайте, по четыре тысячи в месяц, не меньше. Ежели хотите знать точно, можете справиться в райфинотделе. Налоги мы платим исправно.

– Прилично, – протянул следователь. – Я знаю, что другие…

– Другие, товарищ следователь, – перебил Ступак, – на «жигулях» и «москвичах». Да и возят кого? Всякую шелупонь. Видали наши тачки? Клиента соответствующего обслуживаем. Сами понимаете какого. – Ступак похлопал себя по карману.

– Тачки, как вы говорите, действительно знатные, – согласился Шмелев и хитро прищурился. – Но вот, судя по спидометру, вы на них немного успели наездить. Откуда же такие доходы?

– Вот именно за то, чтобы милиция ко мне не приставала и не задавала, простите, таких ехидных вопросиков, я и вынужден, подчеркиваю – вынужден был взять на «прокорм» Доната Максимовича Киреева, – с несколько нагловатой улыбкой ответил допрашиваемый.

– Поясните, пожалуйста, – вежливо попросил следователь, – что значит «на прокорм»?

– Пообещал вашему начальнику ОБХСС отваливать каждый месяц по четыре тысячи.

– И отваливали?

– Факт. Сказать по правде, получалось даже больше, – уточнил владелец лимузинов. – Платил аккордно, пятьдесят тысяч в год.

– А кроме этого что-нибудь дарили?

– Чего нет, того нет. Разве он спросил пару раз покататься на моих ласточках. Для форса. Ну это не в счет…»

Изображение задергалось, экран опустел.

– Да, техника у нас, прямо скажем… – покачал головой следователь. – Пришлось дальше вести допрос без видеозаписи. Но ничего интересного больше Ступак не показал.

Я недоумевал: какой резон был Ступаку, зарабатывая сорок восемь тысяч в год, отдавать Кирееву… пятьдесят? Работать себе в убыток?

– И вообще, почему он старается вас убедить, что зарабатывает много? – спросил я у Николая Павловича.

– Очень просто: оправдать, откуда у него такой дом-дворец и прочая роскошь.

– А на самом деле, откуда?

– Захар Петрович Ступак – картежный шулер экстракласса! Лобовик, по-ихнему. А лобовики эти играют даже не на тысячи – на миллионы! Все, что он имеет, выиграл в карты. Даже жену. – Шмелев достал из папки с делом фотографию. – Полюбуйтесь.

Я глянул на снимок: настоящая красавица. Молодая. Лет на двадцать пять моложе супруга.

– Ну и дела творятся у нас под боком! – не смог сдержать я негодования. – Что твой Монте-Карло! А милиция спит.

– Что они могут? – вздохнул следователь. – Если кого и ловят, то в основном щипачей. У лобовиков катраны так законспирированы, что иностранным агентам с их явками и не снилось! Понимаете, прижучить Ступака можно только в том случае, если на него поступит жалоба от лоха, ну облапошенного им. Но таких жалоб в органы не поступало. Я интересовался и в горуправлении, и в областном… Ступака не ухватишь! Свои не выдадут ни за что – он босс! И денег на общак не жалеет. По слухам, на съезд картежников в прошлом году отвалил сто тысяч.

– А мы о кооператорах говорим: мол, денежные мешки, – заметил я.

– Да они Ступаку в подметки не годятся. И уж коли зашел разговор о кооператорах… – Шмелев вставил новую видеокассету. – Посмотрим еще один допрос.

На экране появился сам Николай Павлович и полный мужчина восточного типа. Они сидели на балконе какого-то дома. На фоне склона горы и моря.

– Директор ресторана «Воздушный замок», – пояснил следователь.

Я вспомнил недавнюю историю с хулиганским нападением на кооперативный ресторан – она так и не прояснилась до сих пор.

«… – Нет, так работать невозможно! Совершенно! – темпераментно говорил экранный директор ресторана, жестикулируя волосатыми руками. – Все, распущу кооператив к чертовой матери!

– Почему? – интересовался следователь.

– Надоело! Всем нужно класть на лапу! – все более азартно продолжал Карапетян. – Санитарному инспектору дай, пожарному – дай, торговому – дай! Фининспектору дай!.. Но это еще не все! Председателя райисполкома накорми и напои, народный контроль требует, ОБХСС тоже. Хоть по миру иди!

– Что же вы такой покладистый, Сурен Ованесович? – покачал головой Шмелев. – Мало ли кто будет просить…

– Просить?! – прямо-таки взвился Карапетян. – Просят нищие да убогие. Эти же набрасываются, как шакалы! На части рвут! Кровь высасывают, как пиявки… И попробуй не дай!

– Пошлите их всех подальше, – посоветовал Шмелев.

– Вам легко говорить, – поник головой директор ресторана. – Посмотрели бы, во что превратили мой «Замок» на прошлой неделе! У меня волосы на голове дыбом встали! Сколько я туда сил и денег вложил! Всю душу, можно сказать, отдал, а они… – Он замолчал, печально устремив глаза вдаль.

– Так вы никогда не отделаетесь от нахлебников, – сказал следователь.

– А что делать? – в отчаянии спросил Карапетян.

– Помогите следствию, чтобы вывести всех вымогателей на чистую воду. Назовите их имена.

– Вах! – грустно усмехнулся Сурен Ованесович. – Я не враг себе! Вы запишете в свои протоколы, пойдете домой и будете спать спокойно. А что ждет несчастного Карапетяна?.. Дорогой Николай Павлович, у меня ведь есть жена, дочь. Кто нас защитит? – Он безнадежно махнул рукой. – Нет, пропади все пропадом! Заберу семью и уеду подальше отсюда!

– А преступники останутся на свободе и будут тянуть с других…

– Меня это не касается!

– Но ведь кто-то должен встать на защиту справедливости!

– Один уже встал, – хмуро произнес Карапетян. – Я имею в виду нашего дядю Михея. Он хотел помочь следствию – и где теперь находится? Его жена, бедная старушка, все глаза проплакала… Дядя Михей исчез – как в воду канул… Скажите, только честно, вы сможете уберечь меня и моих близких? Можете дать гарантию, что с нами ничего не сделают? – Карапетян испытующе посмотрел на Шмелева и грустно заключил: – Вот видите, сказать вам нечего…»

На этом видеозапись допроса закончилась.

– О каком дяде Михее говорил Карапетян? – спросил я.

– Сторож платной стоянки у ресторана, – пояснил следователь. – Пронин. Пенсионер, инвалид войны. Он дал показания милиции о подозрительных людях, подъехавших к «Воздушному замку» перед самым погромом. Назвал номер машины, сказал, что сможет их опознать… И в ту же ночь пропал. Жена заявила.

– Ну и?..

– Угрозыск занимается. Но пока… – Шмелев развел руками.

– Так Карапетян давал Кирееву или нет?

– Вы же сами видели, Захар Петрович, директор ресторана не назвал ни одной фамилии, не привел ни одного факта. Хотя, по имеющимся данным, он давал взятки начальству ОБХСС, поил и кормил клиентуру Киреева.

– Здорово боится, – заметил я.

– Не то слово! – вздохнул следователь. – Не хотелось бы мне быть на его месте! Ведь что самое страшное – на самом деле никто не может дать ему никакой защиты и гарантии от повторного хулиганского нападения. – Шмелев махнул рукой. – И я сидел как оплеванный.

– Видел, – кивнул я на потухший экран телевизора.

– Что получается, Захар Петрович? Вот пресса шумит о правах обвиняемых, о допуске адвоката к следствию в самом начале… В общем-то правильно ставят вопрос… Но почему газетчики мало говорят о том, что потерпевшие тоже нуждаются в защите? Нужен закон, оберегающий их от вора, насильника, взяточника, рэкетира!

– Согласен с вами полностью, – кивнул я. – Но если бы принятие такого закона зависело от нас!.. Хочется надеяться, что доживем.

– Дай-то бог. – Николай Павлович сложил кассеты, затем извлек из папки еще один документ. – Последний допрос Ларионова. Шестерки Киреева, как сказал Скворцов… Вымогательство взяток у коммерческого директора «Детского мира» оперуполномоченный ОБХСС начисто отрицал. Признал лишь единственный факт – насчет детской дубленки. Да и ту он Кирееву не передавал.

– А для чего взял ее? – удивился я.

– По словам Ларионова, эта дубленка не подошла дочери Киреева по размеру. Ларионов принес ее домой. Жена увидела, говорит, давай, мол, померяем нашей девочке. Оказалось – в самый раз. Ларионовы оставили дубленку у себя, а Кирееву отдали за нее деньги… Вот такая история.

– Значит, деньги Киреев все-таки прикарманил, – заметил я.

– Выходит, так.

– Ну что ж, Николай Павлович, дело серьезнее, чем я предполагал, когда поручал вам следствие.

– Серьезней не бывает.

Шмелев протянул мне два документа. Один – постановление на производство обыска на квартире Киреева.

– Вы считаете, не рано? – спросил я, утверждая его.

– Вчера уже было поздно…

Другую бумагу – о взятии начальника южноморского ОБХСС под стражу – я пока не подписал.

– Смотрите, Захар Петрович, как бы не пришлось объявлять розыск. Ведь сбежит! – предупредил Шмелев.

– Вы же знаете мое правило, Николай Павлович, – напомнил я.

– Да, да, да, – спохватился он. – Допросите, прежде чем дать санкцию?

– Непременно. Давайте подумаем, под каким предлогом пригласить Киреева к нам в прокуратуру.

– Повод найдем, – пообещал следователь. – Только обязательно сегодня!

– Готов хоть сейчас.

Но «сейчас» не получилось. Меня срочно вызвали в горком партии. Разговор с начальником городского ОБХСС состоялся только во второй половине дня. После этого я и дал санкцию на его арест.

На Южноморск опустился вечер. Возле ресторана «Воздушный замок» сгрудились с десяток «жигулей» и «москвичей». Они приткнулись на обочине дороги, так как платная стоянка не функционировала. На ней лишь одиноко стоял «вольво» Карапетяна.

Сурен Ованесович вышел из своего заведения в сопровождении метрдотеля Леониди, нагруженного коробками.

– Смотри, Костя, – наставлял его директор, – не забудь завтра подъехать на базу. Поступила импортная посуда. А то уже нечем сервировать столы. С заведующим я договорился.

– Будет сделано, – кивнул Леониди. – Эх, не вовремя уезжаешь, Сурен…

– Всего на два дня. Понимаешь, совсем нервы ни к черту! Съезжу в горы, подышу свежим воздухом…

Они подошли к стоянке. Карапетян сунул ключ в замок, но тот оказался незапертым.

– Странно, – покачал головой директор, распахивая ворота. – Лично сам закрывал…

– Плохо, значит, закрывал.

Карапетян оглядел свою машину – вроде все было в порядке. Открыл дверцу со стороны водителя и бросил связку ключей Косте.

– Ящики – в багажник.

Леониди подошел к задку «вольво», потянул носом.

– Откуда вонь? – огляделся он. – Собака, что ли, дохлая где-то?..

Костя отпер багажник и в ужасе отскочил.

– Долго будешь возиться? – проворчал недовольно директор ресторана.

Сдавленный крик метрдотеля заставил его выскочить из автомобиля.

– Там… Там!.. – показывал на открытый багажник трясущейся рукой Леониди.

Карапетян заглянул в него и в страхе отпрянул: в прозрачном пластиковом мешке лежал скрюченный человек. Его мертвые глаза смотрели на Сурена Ованесовича. Из ощерившегося рта вываливался почерневший язык, к которому была прикреплена бумажка. На ней крупными печатными буквами было написано: «Так будет с каждым, у кого он длинный!»