Сын Дьявола

Глава 3. Неведомое уже открыто

Что было дальше после того, как перед Мануэлем предстал Дьявол, он уже не помнил. Но разум вернулся к нему уже в застенках инк-

визиции, где его активно истязали в камере пыток. Он стоял в центре камеры совершенно голый. Его руки, скованные цепью, были подняты высоко над головой, ноги широко разведены в стороны и привязаны к кольцам, прикрепленным к полу. Спина была страшно изодрана ударами кнута и залита кровью, голова свесилась на грудь.

Инквизитор Марко вошел в камеру и увидел, что лицо Мануэля зверски избито и заплыло багровыми кровоподтеками. Над ним стояли Альваро, старший офицер инквизиции и правая рука Мануэля, и палач.

– Пожаловал Его Преосвященство епископ. Он в состоянии говорить? – невозмутимо спросил Марко.

– Да, он в сознании, – ответил Альваро. – Как вы и приказали, не забивать его до смерти, а лишь немного проучить.

– Вижу, вижу, брат Альваро! Именно так ты и поступил. Все выполняешь по уставу. Тебя ждет великое будущее. Накиньте на него что-нибудь и приведите в зал судебных заседаний, – приказал Марко, окинув Мануэля презренным взглядом, полным отвращения и ненависти, – Пожалуй, начнем.

Марко и Альваро вышли из камеры и перешли в зал, где их ожидал епископ. Также там присутствовали секретарь и еще несколько слушателей процесса, очевидно, не столь опытных, но имеющих церковный сан.

– Брат Мануэль, брат Альваро, я не могу просто поверить, что нахожусь здесь по такому делу, – произнес епископ с выраженной долей досады в голосе.

– Приветствуем вас, Ваше Преосвященство. Мы тоже не менее поражены случившимся, но раз Богу было так угодно, мы должны карать тех, кто отвернулся от него, пусть даже это и наш почтенный отец Мануэль. Хотя мы уже перестали почитать его, после того как узнали его истинное лицо. Это невообразимое кощунство, – возмущался Марко.

– Когда за мной послали, я непременно поспешил приехать как можно скорее, бросив все дела. Случай весьма вопиющий, и тут нельзя церемониться никоим образом. Никогда бы не подумал, что Мануэль докатится до такого и будет утверждать, что видел самого Дьявола в его живом обличии, – говорил епископ.

– Не иначе как он с ним в сговоре, – злобно ответил Марко, – но поверьте, это далеко не весь перечень того, что нам пришлось услышать.

– Я уже почти все знаю, – спокойно отвечал епископ. – Оказывается, наш уважаемый аббат, отец Аарон, видел самого царя Соломона и даже разговаривал с ним.

– Интересно, отец Аарон сам-то знает об этом, – усмехнулся Марко.

– Ну, я не думаю, что его нужно беспокоить по таким пустякам, – многозначительно произнес епископ, – мы все знаем и понимаем, насколько он занят.

– Думаю, мы справимся сами! – поддержал Марко. – По крайней мере, мы уже сделали немало для этого. Во всяком случае, немного нарушив устав, Мануэль был уже подвержен легким пыткам. Но как вы понимаете, Ваше Преосвященство, этот тот случай, который не вызывает ни малейшего сомнения в виновности человека.

– Нужно закрыть это дело как можно скорее, надеюсь вы меня понимаете, – высказался епископ, в ответ на что получил покорный кивок Марко. – А его дочь и жена?

– Они давно здесь, ждут своей очереди. Их приведут позже.

Палач с помощником привели Мануэля, еле стоявшего на ногах, в окровавленной рубахе, которую на него набросили по приказу Марко. Будучи закованным в тяжелые кандалы, он еле передвигал ся. Тело горело из адских болей недавнего истязания. Разум мутил ся, но Мануэль все соображал. Он поднял голову на своих бывших коллег и даже не знал, что ему сказать. Он чувствовал себя так, будто его предали, подставили и хотят непременно погубить. Зная этих подлых людей, он понимал, что вряд ли удастся выбраться отсюда живым.

– Назовите ваше имя и дату рождения, – начал Марко.

– Что за вздор! – еле бормотал Мануэль. – Вы более чем кто бы то ни было знаете мое имя и когда я родился. Прошу вас, просто скажите, в чем меня обвиняют? Что я такого сделал?

– Ты прекрасно знаешь, что вопросы здесь задает Священный Суд. Или ты забыл, кем являешься? Ты уже добровольно отлучил себя от церкви, и в ее лоне тебе больше нет места. Ты хотя понимаешь, в каком ты положении? – возмущенно говорил Марко.

– Спасибо, пояснили мне мое положение, сразу же начали пытать, все было более чем понятно!

– Бессовестный наглец! Ты обязан соблюдать смирение и покорность, а ты своей дерзостью оскорбляешь суд! – вскрикнул Марко, который уже брызгал слюной от показной злобы. – Хорошо, будь по-твоему, Мануэль Гутьерес. Я проглочу это, что добавит тебе лишь очередной огромный минус к твоему маловероятному оправданию. Хотя не представляю, что может стать даже его малейшей причиной… Все твои предыдущие показания настолько недвусмысленны и нелепы, и даже писать такое на бумаге уже грех. А ты утверждаешь, что бегал по монастырю Аарона от демонов каких-то… и видел сатанинские оргии… Боже, я не могу это даже читать! Прости Господи! Ответь Священному Суду хотя бы, что ты там делал? Зачем ты вообще туда ездил?

– Мне нечего добавить к тому, что я уже рассказывал ранее. Вы запротоколировали все мои показания, – склонив голову, отвечал Мануэль.

– Но тут очень многое не вяжется, Мануэль! Ты утверждаешь, что собственными глазами увидел, как настоятель монастыря, отец Аарон, якобы совершает магические обряды и вызывает духов. Ты спустился с ним в его библиотеку, но дальше он тебя не пустил, однако ты все равно куда-то пошел и оказался в самом монастыре,

где стал свидетелем сатанинского ритуала, когда монахи читали молитву Люциферу, потом ты увидел их оргию, а потом самого Дьявола. И пытался бежать… А, там еще была волчица… – Марко вкратце описывал предварительные показания Мануэля. – И тут ты ринулся бежать. Мы прекрасно знаем расположение монастыря отца Аарона, то, что ты описываешь, этих комнат и этой самой храмины, там даже этого нет! Ты также отметил, что тобою двигало любопытство и ты хотел разоблачить Аарона, но при этом пустился в бега по всему аббатству… Ну а далее… Все эти нелепые вещи…

– Я лишь воспользовался правом, которым меня наделила природа, – правом защищаться, – пытался оправдаться Мануэль. – Вы думаете, я не содрогался при мысли о том, как быстро и далеко ушел путем греха?! Точнее сказать, мог бы уйти. Но я не сделал ничего предосудительного. И я поклялся на Библии, что все было именно так, как я рассказал. И я сам пришел к вам. А вы тут же скрутили меня и начали пытать, как самого последнего преступника, который даже не имеет право на оправдание. За что вы пытаете меня? За что?! Вы, с которыми мы вместе служили церкви столько лет. Вы, которые были моими учениками. Я же обучал вас всему сам. Я питал к вам величайшее почтение и доверие.

– Мы ничего не забыли и не забудем никогда. Ты творил вещи, которые не соотносились с твоим же учением. Это как должно понимать? Ты учил нас почитать Бога, в то время, когда сам же и осквернял его. Также ты учил карать каждого, кто осмеливается пойти против Него. Стало быть, мы исполняем свой Священный долг. Есть много доказательств твоей вины. И может быть, я не хочу этого и это не соотносится с тем, что у меня на душе, но я должен вынести приговор. И он никак не может быть в твою пользу.

– Коли так, то озвучьте ваш приговор и ответьте все же на вопрос:

в чем меня обвиняют? – пытался получить четкий ответ Мануэль.

– В колдовстве и одержимости Дьяволом. И ты, и вся твоя семья! – ответил Марко.

– Моя семья? А они здесь при чем?

– Ты хотел избавиться от врага, который знал все твои слабости.

Решив свалить все не на кого-то, а на отца Аарона, самого уважаемо го священника во всей Испании, ты еще больше усугубил свою вину, – говорил Марко.

– Я не понимаю, почему вы защищаете его? – недоумевал Аарон. – Вы что, с ним заодно?

– Мануэль, мы не хотим тебе зла, – вмешался в разговор епископ, – возможно, брат Марко слишком резок и чрезмерно эмоционален. Нехорошая сторона его темперамента и излишнее нетерпение берут над ним верх, но это не более чем гордыня. Тоже, кстати, великий грех, брат Марко, – повернув голову, епископ обратился к Марко: – Вам следует учиться сдержанности и смирению. В вашей должности недопустимы такие эмоции. Их нужно учиться обуздывать и выражать более корректно, как если бы на судебном процессе присутствовал сам Иисус. А что касается тебя, Мануэль, то ты должен знать, каким бы ни был ты великим и хорошим человеком, таким ты и остался, как бы странно то ни звучало… И мы не хотим… Наш разум не хочет верить обратному. Но реальность такова, что она упорно бросает нас в эту суровую правду, которая неприятна нам. И наш разум отказывается это воспринимать. Осознавать, что наш брат, которому мы много лет служили верой и правдой и который сам также служил католической церкви, стал не просто еретиком, но… Я даже не нахожу слов, чтобы выразить, в кого вы превратились в ваших выдумках, фантазиях, в вашей… такой гнусной лжи. Я хочу лишь сказать, что мы в недоумении. И это мягко сказано. Не положено так говорить, мы не должны подсказывать вам что говорить, но суд все же хочет услышать от вас отречение от своих обвинений, а также, что увиденное якобы вами в аббатстве Аарона было являлось лишь плодом вашего расстроенного воображения. Нам нужно выявить все аргументы, доказывающие ложность подобных представлений.

– А если они не были ложными, почему я должен лгать, тем более вы все равно меня сожжете так и так! – заявил Мануэль.

– Значит, они были увидены вами под воздействием колдовских снадобий. И тот самый старик, который явился вам в саду монастыря, и которого впоследствии сожрала огромная волчица, вас почему-то не тронувшая… Мы знаем каждое лицо, проживающее в том монастыре. Двум самым старым монахам по шестьдесят пять лет. Там никогда не было старика возрастом под девяносто, как вы описали. Вот из ваших показаний: «В состав ведьмовской мази входят белладонна, кока, паслен, мак, опиум…» – перечитывал показания Мануэля епископ. – Помилуйте, брат Мануэль, если кто-нибудь из нас испробует все эти «дары природы» на себе, нам и не такое привидится…

– Но я же не говорил, что пробовал этот состав. Я лишь рассказал все это со слов Аарона, который вычитал мне этот рецепт из своей книги.

– Вы не говорили, но все указывает на то, что вы употребляли все это, и ваша психика, ваше сознание и разум были настолько помутненными, что вы находились в совершенно отрешенном и далеком от реальности состоянии.

– Какой вздор! – сокрушенно ответил Мануэль, которому даже нечего было добавить.

– Ах, да, и человеческий жир. Весьма любопытные момент, его продает колдунам палач. Ни один палач не будет рисковать так своей жизнью, чтобы вытворять такое даже за целое состояние. Теперь вы понимаете, что мы просто в глубочайшем смятении. Как вы могли такое придумать? Но суд пришел к выводу, что вы сами хозяин всех этих рецептов. Либо вы переняли эти нечестивые знания у своих предков, – говорил епископ.

– Вы в чем меня пытаетесь обвинить? – воскликнул Мануэль. – Я никогда до того дня не слышал ничего подобного. Я сам был не в меньшем ужасе, когда узнал, что такое вообще существует!

– Опять-таки мы располагаем другой версией. Вы, как автор всех этих рецептов, которые многие годы содержали в тайне, производили это в своем фамильном замке. Наряду с лабораторией, в которой изыскиваете новые средства для врачевания и одурманивания людей. А также пытаетесь создать философский камень, чтобы обрести вечную молодость и может быть, даже никогда не умирать.

– Это подлая ложь и клевета. Зачем мне это? И зачем бы я лично пришел к вам, чтобы самого себя выдать?! Вы сами-то понимаете, насколько абсурдны ваши доводы, – твердил Мануэль.

– Вы пришли, потому что вас привел Дьявол сюда, вы одержимы им, вот и весь ответ! – говорил все таким же спокойным тоном епископ.

– Я требую писать прошение Папе Римскому, чтобы он назначил мне новых судей. А также буду ходатайствовать о своем освобождении. Вы уже много раз сегодня упомянули о моих знаниях закона, так вот, я собираюсь ими воспользоваться.

– Папа Римский уже подписал указ, чтобы вас и всю вашу семью судили по всей строгости, – с победной насмешкой говорил епископ, – и других судей у вас уже не будет. Если только на том свете.

Мы – ваша последняя инстанция.

– Мою семью? При чем тут они? – испугался Мануэль.

– При том, что ваша дочь, как ваша прямая наследница, по нашим подозрениям, также занимается колдовством, наряду с вами. Стало быть, и ваша уважаемая жена, донна Матильда. Так было всегда – если один человек пребывает в сговоре с Дьяволом, то непременно и вся его семья также участвует в этом.

– Это неслыханно! Да как вы можете! Мне все кажется, что это какой-то дурной сон и не может быть правдой! – в отчаянии кричал Мануэль, – я прошу вас, остановитесь, одумайтесь!

– Вы не верите, а нам с какой стати верить вам? При обыске в вашем замке нашли лабораторию, в которой вы и ваша дочь занимались алхимией. Вы ищете средство вечной жизни? Лекарство от всех болезней? Ответьте уже и прекратите корчить из себя жертву. Будьте мужчиной наконец и расскажите, зачем вам эта лаборатория?! Брат Мануэль, отвечай! Или и это будешь отрицать?!

– Нет, это не буду, – сказал виновато Мануэль, – но эти действия не несут в себе ничего порочного или чего-то такого, что могло бы оскорбить церковь. Алхимия это не волхование. Это наука.

– Хватит делать из нас дураков и выставлять на всеобщее посмешище! – крикнул Марко, вскочив из-за стола. – Церковь не признает ни науку, ни колдовство. Она признает только Бога. И только Он может решать, сколько прожить человеку. Или вы забыли? Если человек умер или заболел, значит на то воля Божья. Вы лечили себя и других только посредством ада, а значит, уже тогда являлись приспешником Дьявола. Мерзкий Дьявол если и уврачует, то больше навредит, чем принесет пользы. Мы много лет знали обо всех ваших бесчинствах и молчали, навлекая на себя гнев Божий. Мы закрывали глаза, потому люди чтили тебя чуть ли как святого, как мы могли им сказать, что их великий человек, отец Мануэль, еретик, колдун и лицемер! Сколько людей бы было ввергнуто в пучину отчаяния и недоверия к церкви. Оно нам было надо? Нет! Но теперь чаша переполнена и дальше уже скрывать некуда. Ты перешел все возможные границы!

– Брат Марко, угомонитесь уже наконец! Вы что себе позволяете?! – рассердился епископ. – Сядьте немедленно на место! И придержите свой неуемный пыл, иначе я попрошу вас удалиться из зала суда! Мы должны достойно и смиренно разрешить эту ситуацию, которую вы сами же и попустили. И поимейте уважение, в конце концов, уж если не ко мне, лицу, кстати, по рангу выше вашего, то хотя бы к Священному Суду.

– Простите меня, Ваше преосвященство! Крик души, – Марко покорно сел на свое место.

– Итак, Мануэль, обстановка лишь только накаляется. Думаю, не стоит комментировать, все предельно понятно. Давайте прямо к делу, – ходил кругами вокруг Мануэля епископ. – Мы хотим знать все. Какие тайны вы еще скрываете от нас? И где хранятся ваши запрещенные книги?

– У меня нет никаких запрещенных книг! Вы заставляете меня признаться в том, к чему я уже не имею ни малейшего отношения. Да, я практикую алхимию, но не прибегаю при этом к демоническим ритуалам. И если бы они были необходимы, чтобы сотворить те же самые камни, то уж точно бы не стал.

– Вы опять пытаетесь укрыть от суда очевидные вещи. Вы говорили, что некие камни были привезены вам из храма Иерусалимского, – уточнял епископ.

– Да, все верно. Так мне доложили, – отвечал Мануэль.

– Кто доложил?

– Один мой помощник, которому я хорошо заплатил, чтобы тот достал мне эти камни.

– Кто он? Назовите его имя?

– Я уже называл, в моих показаниях ранее это записано.

– Где сейчас этот человек? Если он предстанет перед судом, сможет ли он подтвердить ваши слова?

– С вашими методами, несомненно.

– Все дерзишь, брат Мануэль. Жених твоей дочери Мары, Лоренцо Ариас, думаю, вы вместе с ним разделите участь горящего хвороста…

Мануэль сокрушенно опустил глаза. Ну как же он мог так оступиться? Если они поймали Лоренцо, и непременно собираются их обоих казнить, значит Матильда и Мара тоже уже в темнице. И всё из-за него. Из-за его тщеславия и неосторожности. Как же спасти их? Что можно сделать, чтобы их освободили? Неужели нет никакого способа?

– Вы же делали обыск в моем замке, – подняв глаза, продолжал Мануэль, – будь там книги, вы бы нашли их.

– Там их не нашли! – констатировал епископ. – Но мы уверены, что есть место, где вы их храните. Быть может, в той самой храмине, о которой вы нам поведали. Стоит полагать, что храмина таки существует! А значит, существуют и книги с сатанинскими ритуалами, и все остальное, о чем вы поведали нам. Но это совершенно не аббатство нашего уважаемого отца Аарона. Мы знаем, как выглядит храмина, и ваше описание внутреннего строения монастыря никак не соотносится с тем, как он выглядит по-настоящему. И тот подвал, библиотека… Это все вами выдумано! Но эта демоническая обитель существует, видимо, не только в ваших фантазиях. Она реально гдето есть. Поведайте суду о ее месторасположении.

– Послушайте, давайте закончим весь этот цирк, неужели вы не устали! – решил сдаться Мануэль, – я устал, я не хочу вам что-то доказывать или пояснять. Я хотел лишь как лучше, но Бог мне в том не оказал помощи, потому что я грешен перед ним, сильно грешен, и он хочет наказать меня. Так давайте покончим с этим скорее. Сожгите меня, а хотите – перед этим пытайте, раздробите мне кости, вырвите нервы, доведите меня до агонии, и быть может, он сжалится и дарует мне смерть от ваших мучительных пыток. Он знает, в чем есть моя вина, а в чем ее нет. А если я вынесу пытку и доживу до костра, так водрузите меня на позорный столб и подпалите самым медленным и жестоким образом, чтобы я горел долго и претерпевал самые адские и болезненные муки. Вы увидите и будете торжествовать над тем, как плавится моя плоть и лопаются кости. Но вы не услышите ни моего крика, ни вздоха, а лишь тихую молитву, пока мои уста способны будут шептать его. А когда я предстану перед Господом своим, вот тогда я паду на колени и смиренно буду внимать к любому его приговору. Потому что он – Бог! А вы кто?! Жалкие смердящие псы! Ничтожные куски мяса! Вы все – инфантильные разбойники, развращенные ублюдки, убогие и жалкие. Вы трусы, а приравняли здесь себя к Богу. Мне это даже смешно! Весь ваш этот суд – это посмешище, цирковое представление. И никакой он не Священный. Даже Дьявол потешается сейчас над вами, вы недостойны даже самого жалкого беса, который служит ему, один из тысячи. Да, до вчерашнего дня я не верил в его существования. Но теперь я верю, да, я видел и его, и многое другое. И вы все знаете, о ком идет речь. И вы думаете, что он вступится за вас, когда небеса низвергнутся наземь и наступит конец света. Он увлечет вас всех за собой в преисподнюю. Потому что таков его план. А вы все думаете, получите часть его власти и будете владыками над всеми? Как же вы смешны и позорны!

– Довольно! – снова не выдержал Марко. – Если это твоя предсмертная речь, то мы принимаем ее. И да, ты скоро сгоришь. Можешь радоваться, пыток больше не будет. На тебя просто жалко тратить время. А вот на кого-то другого… Пожалуй, это будет куда интереснее…

Епископ смотрел на Мануэля исподлобья. Тот уже на самом деле выглядел слишком уставшим и изможденным. Непонятно было, как он вообще держится на ногах.

– Вы знаете процедуру аутодафе, брат Мануэль, что бы вы ни говорили, как бы меня ни оскорбляли, а вы по-прежнему мой брат и всегда им останетесь. Просто вы заблудились, заплутали в коридорах неверия и собственных сомнений. Я прощаю вам ваши слова и ваше поведение. Я понимаю, что в таком положении, в каком вы сейчас находитесь, человек реально может потерять разум. Но вы уже до этого его давно лишились. Подвергая вас смерти, мы очистим вашу душу от этого. И будьте уверены, что Господь вам уготовит лучшее место рядом с ним. Как бы там ни было, вы это заслужили. Но мы так и не смогли выяснить в подробностях все детали вашего колдовства и местонахождение книг и таинственного подвала. Раз вы говорили про них, значит они существуют. И если не говорите вы, это поведают нам другие.