Ты не воскреснешь
Уже выходя за дверь, я впихнул в горловину мешка пачку автомобильных номеров разных штатов, валявшуюся под ногами, наметив себе на будущее, чтобы при первой же возможности заменить те, что стояли на нашем пикапе, на более-менее подходящие, чтобы как можно меньше выделяться. А когда я взялся за шарик дверной ручки, снаружи что-то отрывисто бабахнуло, и я понял, что пропустил тот момент, когда отведенное нам время, наконец, кончилось.
Схватив собранный мною мешок, я пулей вылетел в дверь, перемахнул через хлипенькие металлические перильца и, как куль с дерьмом, спикировал на асфальт, аккурат под проемом, откуда только что выскочил. Финт ушами не совсем удался – правое колено вдруг решило припомнить мне все мои выкрутасы и начало противно ныть, грозя вывернуться куда угодно, только не туда, куда надо. Но, глядя как какая-то добрая душа барабанит по ставням из автомата, я об этом нисколько не пожалел. Задержись я в дверях или на этой чертовой лестнице, мне бы тут же настал пушной зверек.
Из дыроколов у меня при себе остался только карабин с одним магазином, пристегнутый ко мне одноточечным ремнем, и трофейная сорокопятка за поясом джинсов. Я забросил мешок с электроникой в кузов «Воркхорса», перекинул коротенькое пузатое «весло» себе на грудь, поднял сложенные стойки «БУИСа110» в рабочее положение и, сбросив на лицо противопульное забрало, осторожно выглянул из-за угла. Выглянул и прибалдел.
На противоположной стороне улицы, за стоявшей слева от меня легковушкой, превращенной в импровизированную баррикаду, жалась группка разнополых гражданских, которые, похоже, предпринимали энергичные попытки нашпиговать пулями воздух у себя над головой. С другого конца, справа от меня, из-за двух стоящих клином нос к носу «Сабурбанов111» по ним бодро постреливали какие-то типы с недобрыми рожами, торчащими поверх бронежилетов. И чтобы сложить два и два много времени не потребовалось даже мне. Мрачные типы были братьями-близнецами тех, по крови и кишкам которых мы с Риком только что топтались в конторе у Кенни, и зачем они сюда приперлись, догадаться было совсем не трудно. Гражданские просто попали им под горячую руку, и для нас с Риком это был настоящий подарок судьбы. У нас появился отличный шанс, чтобы прорваться под шумок, пока злые дяди были заняты делом. Но все вышло иначе.
Рамирес встрял в перестрелку. Я не успел к ее началу, поэтому понятия не имел, как так получилось, но тогда это было уже и не важно. Как я понял, парень уже определился, на чьей стороне он воюет, и вовсю дубасил по обладателям недобрых рыл. По моим подсчетам у него оставалось секунды три-четыре, пока его не подавят огнем, после чего настал бы черед гражданских. И я бы на их месте уже мазал себе жопу вазелином – с той точки, где находился я, картинка была ясна, как день.
Я стал крутить башкой по сторонам, соображая, что делать. А потом бросил карабин болтаться на ремне и налег плечом на стоящий у стены мусорный контейнер. Тяжеленный, как танк и вонючий, как хрен знает что, ящик скрипнул ржавыми колесиками и, то и дело норовя увильнуть в сторону, попер из переулка на проезжую часть. По жестяному корпусу тут же звонко ударила пуля, потом вторая. И через мгновение по нему забарабанила гулкая ленивая дробь выстрелов, заставлявшая вибрировать весь контейнер. Пули дырявили обращенную к плохим дядям стенку бака и вязли в набитых в него нечистотах. А я продолжал давить на него с кормы, рывками стараясь придать ему более-менее правильное направление. А потом колесики скрипнули в последний раз, и вонючая махина встала как вкопанная – прямо посередине шоссе и аккурат между оппонентами. Я пихнул ее плечом, но безрезультатно. Мусорка решила, что с нее хватит. Рик при этом остался торчать там, где совсем не надо – прямо передо мной, за необъятной тушей застрявшего контейнера. И чтобы занять новое укрытие, присоединившись ко мне, ему пришлось бы для начала покинуть свое – лежащий на боку возле фонарного столба почтовый ящик – и под обстрелом ломануться ко мне. Время в его положении было дороже денег.
Стоя спиной к боковому торцу мусорки и не решаясь попадаться в поле зрения неуправляемых разбушевавшихся гражданских, я поднял приклад к плечу и стал осторожно поворачивать свой корпус навстречу ребятам, прессующим Рамиреса. Заняв правильное положение, правой ногой вперед, к краю укрытия, я коротко качнулся в сторону и снес первых трех упырей одной короткой очередью. Все вышло настолько легко и непринужденно, что мне даже стало стыдно перед Риком, который провозился с ними почти две минуты. С той стороны что-то коротко шарахнуло, и три котлетоса синхронно слегли за своей баррикадой. Их товарищи тоскливо заголосили на разные голоса, из чего я понял, что один из недоносков, падая, надавил на спуск и продырявил нескольких своих корешей, которые оставались вне моего поля зрения.
Решив, что начало положено, я сместился так, чтобы мне было видно длинную сторону контейнера, обращенную к гражданским, и успел заметить, как Рамирес юркнул под прикрытие их легковушки. С моей точки зрения мусорный контейнер выглядел куда привлекательнее, но выбор все же оставался за ним. Я сделал что мог. Убедившись, что Рик укрылся, я воспользовался возникшей заминкой, перевел дух и снова огляделся.
Я робко надеялся, что злые дяди, вкусив прелестей жизни, передумают и свалят подобру-поздорову, но моим надеждам не суждено было сбыться. Они довольно быстро пришли в себя, перегруппировались и решили меня не прощать.
В той ситуации разумнее всего для меня было бы отступить. Все мое нутро вопило, требуя от меня драпать из чертовой ловушки, но сделать этого я не мог. Все наше барахло, и родное и только что приобретенное, я уже не говорю о наличке, валялось в кузове пикапа, а пикап стоял в проулке, справа от дороги, на которой я обосновался, устроившись за мусорным баком. И уходить без этого барахла было бы с нашей стороны как минимум не разумно.
Я, как мог, огляделся, коротко шарахнул по паре черепов, вылезших под выстрел, и снова отошел за свое ароматное убежище.
Прижавшись хребтом к облезлой жестяной стенке контейнера, я бросил взгляд в ту сторону, где приютился Рик. Оттуда вяло пуляли из пистолетов и изредка рявкал «Ремингтон», но самих голов уже не было видно. Вероятно, мой латиноамериканский товарищ убедил своих новых друзей вести себя поскромнее, и теперь у гражданских появился неплохой шанс не расстаться со своими задницами. Чего нельзя было сказать обо мне. Я стоял за вонючей дырявой коробкой, капающей на асфальт сочившейся из пробоин зловонной жижей, и как заведенный вертел башкой по сторонам.
В тот-то момент я и запалил сволочей, которые залезли на плоскую крышу одноэтажки, торчащей через дорогу от заваленного трупами офиса, в котором догнивал Кенни. Ребята были молодцами, и все бы у них получилось, верти я башней только по горизонтали. Взявшись за верхний срез борта левой рукой, я уложил цевье карабина в вилку между большим и указательным пальцами, поймал в прицел первого из «верхолазов» и сбил его одиночным выстрелом в тушу. Двое его товарищей были на стреме и тут же бросились на четыре кости, успев залечь за низенький кирпичный бортик, окружавший крышу по периметру.
Их было всего-то пара человек, но шороху они могли оттуда навести о-го-го. Я дал по бортику пару коротких очередей, больше для острастки, чем из практических соображений, и, приподняв свой противопульный намордник на лоб, свистнул Рамиресу, потыкав пальцем вверх. Он кивнул мне в ответ, но, судя по всему, нихрена не понял, потому что снова стал давить по фронту. Я злобно сплюнул на асфальт под ногами, проверил остаток патронов в магазине, и снова выглянул за угол контейнера со стороны плохишей. И успел как раз вовремя – засранцы, оперевшись на своих корешей, засевших на крыше, уже вовсю мутили обходной маневр. Застигнутые в движении, посреди улицы, они попадали на асфальт, извергая во все стороны пукательные газы и, рефлекторно, дожигая патроны. Винить их в этом было бы неразумно, я, старый мудозвон, подставился сам, без посторонней помощи. Мое правое копыто вылезло из-за стенки бака всего-то на пару дюймов112. И, как и следовало ожидать, этой самой ляжкой я и поймал срикошетировавшую от асфальта пулю. От полученного удара мое копыто повело в сторону, и я чуть не рухнул на бок, едва успев перенести вес тела на левую сторону. Хромая на одной ноге, я попытался догрести до стенки контейнера, но чуть-чуть не успел. При других обстоятельствах, мне должно было разворотить грудную клетку или гортань, но нет худа без добра. Поскольку я успел частично зайти под прикрытие контейнера, то получил прилетевшую с крыши пулю прямо в рыло.
В ушах у меня зазвенели колокола, а дневной свет погас напрочь. Я словно мешок с говном осел на асфальт за помойкой, но даже не смог сразу осознать, что больше не стою, а лежу. В голове булькало и свистело круче, чем с перепоя. Морда вся онемела, так что я даже не почувствовал, как от полученного удара расползлась моя маска, кусками отлетевшая за уши на эластичных ремнях креплений. С трудом приоткрыв один глаз, я попробовал хоть что-нибудь разглядеть, но у меня нихрена не получилось. Тогда я дал пару очередей, дожигая патроны в то место, где по моим расчетам должна была находиться гребанная крыша. Мои мозги упорно отказывались ворочаться, а в черепе мутными волнами переливалась уорхоловская113 блевотина. Через свист и звон в ушах я услышал где-то далеко-далеко рев «Ремингтона» и окончательно отрубился.
Очухивался я рывками. Я помнил хлопки рамиресовского карабина у меня над головой. Я помнил, как он тащил меня куда-то, ухватившись за эвакуационную стропу на жилете. Еще помнил, как не смог поднять свой карабин и потянул из-за пояса сорок пятый. А потом было что-то холодное под спиной, только я не мог уверенно сказать, я на нем лежал, или оно на мне. Все в башке крутилось волчком. Потом помню лицо какого-то незнакомого парня, маячащее перед моим носом. Помню маленький фонарик, которым мне какая-то падла светила сначала в один глаз, а потом во второй. Мой череп разламывался от постоянной пульсирующей боли, и неудержимо тянуло блевать. А потом была темнота. Периодически я пытался открыть глаза, но у меня ни хрена не выходило. Только на какие-то секунды, наверное. Но цельная картинка никак не хотела складываться.
Сколько я так провалялся – сказать не смог бы даже под пытками. Но понемногу стал отходить. Теперь я просто дрых от той дряни, что мне ширяли в торчащую из руки капельницу.
А окончательно очухался я от того, что начало дергать простреленное копыто. Ляжка болела и просилась в пляс. Я с закрытыми глазами протянул руку и потер ее, чтобы перестала дрыгаться. Под пальцами оказалась повязка. И копыто было по-прежнему на месте, и это очень радовало, зная полевую хирургию, особенно штатовскую.
Через закрытые веки красным маревом пробивал свет. Где-то слышались голоса. Постепенно я смог снова приручить уже отвыкшие от хозяина уши и понял, что голоса слышны совсем рядом, возможно где-то за стенкой. Тогда я решил, что мне нехрен больше спать и, не меняя позы, попытался открыть веки.
Свет резанул глаза так, словно в них плеснули кислотой. Были у меня прецеденты, есть с чем сравнивать. Когда навернувшиеся слезы наконец стекли по морде, я смог оглядеться.
Помещение. В двух метрах слева открытая дверь в соседнюю комнату. В двух метрах над рылом – чистый крашеный потолок. Я лежал на столе, под затылком у меня было подложено что-то мягкое, скорее всего, подушка, а сверху мою тушу скрывала наброшенная простыня. Капельницы в руке уже не было. Это сигнализировало, что со мной было все зашибись. Или наоборот. Я зашкребыхался, пытаясь подняться, и голоса тут же стихли. Я услышал быстрые легкие шаги.
– Как вы себя чувствуете?
Перед моим носом снова нарисовалось лицо из недавних бредней. Говорило это лицо на американском английском. И на госпитального дока не было похоже ни разу. Мне в голову пришла мысль сунуть в это лицо кулак-другой и совершить дерзкий побег с препятствиями, на одной ноге и с диплопией114 в чичах115. Все еще лежа на спине я начал незаметно сжимать пальцы правой руки в кулак, попутно разогревая мышцы нехитрой изометрикой116. Настолько аккуратно, чтобы человек, имевший доступ к скальпелю и прочим прелестям, не смог ничего заметить. Но в последний момент мне пришлось отложить свой дерзкий побег до лучших времен – в моем поле зрения появился Рамирес.
– Все в порядке, Лазарь, – он наклонился надо мной и похлопал по плечу. – Здесь все свои. Док тебя немного заштопал, так что не волнуйся.
Все, кого я когда-то мог посчитать за «своих», давным-давно были похоронены в землю, так что восторг Рика по поводу обретения новых друзей я разделять не собирался. Но кто я такой, чтобы отказываться от передышки, особенно в таком состоянии, в котором я находился? Я разжал кулак и расслабил мышцы.
– Спасибо за ляжку.
За время простоя мой голосок малость осип, но я ожидал худшего.
– Пожалуйста, – док, парень лет под тридцать, покрутил у меня перед носом карандашом, посветил в глаза фонариком, еще немного поколдовал над моей ногой и удовлетворенно кивнул. – Думаю, вам можно попробовать встать. Но осторожно!
Я поднапрягся и, стараясь не пукнуть, усадил себя, аккуратно свесив копыта со стола, на который меня водрузили. Правое копыто продолжало болеть штопаной ляжкой и больным коленом, которому досталось во время прыжков с высоты. Морда моя, судя по ощущениям, была не намного лучше. От удара пули в баллистическую маску у меня распухла вся правая сторона лица, чудом оставив глаз открытым. И я мог себе представить, какими цветами радуги она должна была в скором времени расцвести.
– Ekhaly urody na pominky, – угрюмо промямлил я.
– Что, простите?
Док непонимающе уставился на меня, потом на Рамиреса. Я с дуру ляпнул в слух по-русски. Рамирес молча покачал головой и сделал доку знак, чтобы тот от греха подальше шел по своим делам.
– Долго я был в отключке?
Рамирес отрицательно качнул своей гривой, оглядел меня и, растянув хрюсло в жизнеутверждающей улыбке, уселся на стул, стоявший рядом.
– Ты даже себе не представляешь, что притащил в свою последнюю ходку.
Рамирес растянул свою рожу еще сильнее, и я начал бояться, что от таких упражнений она у него лопнет по шву.
– Я даже себе не представляю, где нахожусь, – брюзгливо ответил я. – И тем более не представляю, стоит ли мне доверять этим людям.
– Они нормальные ребята, – Рамирес чуть отклонился на стуле, чтобы заглянуть в дверной проем, где скрылся док. – Это те самые, которым мы немного помогли…
– Гражданские?
Я дождался, пока Рамирес кивнет в ответ, и медленно сполз со столешницы. Ноги держали, с учетом ситуации, вполне сносно. Башка, конечно, чуток кружилась, но рвотные позывы начали понемногу отступать.
– Мы наделали слишком много шума, – все также угрюмо пробубнил я. – Легавые наверное с ног сбились, разыскивая нас?
Рамирес покачал головой.
– Они сейчас не знают, за что хвататься. Не то мародеров ловить, не то на каждый выстрел протоколы отписывать. Кругом бардак…
Это немного утешало. Проблемы с органами нам были бы совсем не кстати, особенно с учетом того, что позаботиться о нас в случае чего было уже некому.
– Где мой ствол?
Я пошарил глазами вокруг, пытаясь понять, где мои шмотки.
– Какой из? – попытался сострить Рик.
Я начал нервничать – мне, честно говоря, было не до шуток.
– Любой…
Рамирес слазил рукой себе под куртку, извлек наружу сорокапятку, которую мы отжали у латиносов в Ла Гранде, и протяну ее мне рукояткой вперед.
– У меня твоя «классика», подойдет?
Я молча сгреб пистолет из рук Рамиреса, попытался как-то разместить его на теле и только тогда понял, что все это время стоял босой и в одних трусах.
– Где тут сортир? – оставаясь, как мне казалось, внешне невозмутимым, спросил я.
Рамирес ткнул щупальцем в нужную сторону, и я, как был, в одних «боксерах», поплелся в указанном направлении.
– Ты мне скажи, на кой хрен вам-то во все это лезть надо?
Я сидел на видавшем виды «хипстерском» диванчике в комнате, исполняющей роль одновременно и гостиной и оперативного штаба, и битый час старался вкрутить мозги разбушевавшейся темнокожей дамочке. Пока, похоже, безрезультатно. В углу тоскливо бубнило из динамика что-то из давно забытого прошлого. По идее это должно было успокаивать. Но я уже начинал закипать.
За время, которое прошло с того момента, как я слез с «разделочного» стола, я успел довольно сносно адаптироваться к новым условиям. Поплескался в хозяйском душе, насколько это позволяла моя замотанная бинтом нога, смыв с себя грязь, пот и скупые мужские слезы. Влез в кое-как отстиранные джинсы, украшенные на правой ляжке, в том месте, куда меня ударила пуля, аккуратной дыркой. Немного похавал и, от нечего делать, набил пару магазинов к своей новой сорокапятке, пришедшей на замену подержанному трофейному «Эф-Икс 45», который я все же оставил в резерве. А между делом успел перезнакомиться со всей местной паствой и конструктивно пообщаться с Риком на тему «где я?» и «как жить дальше?»
Хибара, в которой нас приютили, торчала через две улицы от того места, где мне продырявили копыто. Это была небольшая, зажатая между таких же неприметных одно- и двухэтажных строений, семейная автомастерская. Первый этаж, в котором располагались рабочие помещения с двумя «ямами» и гидравлическим подъемником, в силу нужды был приспособлен под гараж и склад снабжения. А на втором, отведенном под жилые помещения, набилась вся та фауна, из-за которой мне чуть не отстрелили яйца.
Хозяева – Чед Бут, крепкий дядька лет под шестьдесят, и его сын Макс, вполне годившийся в сыновья мне самому, исполнившиеся христианского милосердия, насобирали под своей крышей довольно пестрый коллективчик. Тот серьезный парень, который латал мое копыто, оказался самым натуральным доктором. Его звали Джонатан Фелпс, и у его фамилии имелась какая-то номерная приставка типа «пятый-десятый», которая, по идее, должна была показать всем босякам, что он из семьи старых аристократов и его дерьмо не пахнет. До всеобщего кирдыка его светлость изволила трудиться в медицинском центре в Бойсе, но в один прекрасный день его жизнь, как и жизни трехсот двадцати с хреном миллионов человек в Штатах и еще полутора миллиардов в КНР, дала трещину и стала поразительно похожа на жопу. Единственный, кто не дал ему закончить свою жизнь с черным хреном в заднице, оказался дедушка Чед, уже приютивший к тому времени малолетнюю оторву по имени Эллисон и спортивного вида чернокожую тетку, представившуюся именем Джада. Джаде на вид было чуть за тридцать, и я мог поклясться, что до того, как попасть туда она трудилась либо в ментовке, либо на военных. Эллисон же представляла собой то, чего я больше всего в жизни боялся. Пацанка лет шестнадцати, типичный фрик117 из тех, что с компьютерами ладят лучше, чем с живыми людьми, одеваются так, словно их одежду засосало в шредер118 и красят волосы цветными мелками, как кислотные зебры, но при этом практически неспособны адекватно адаптироваться к окружающему миру.
Каждый из этих «пассажиров» пришел к Бутам в свое время, своими путями и при самых разных обстоятельствах. Но по схожим причинам. И это были те же причины, что ставили нас с Риком в коленно-локтевую позу.
Всего за пару суток ушедшая в непоправимое пике ситуация успела докатиться до такого состояния, в котором дерьму вроде нас с Рамиресом становилось совсем не уютно. Еще совсем недавно я бы обеими руками проголосовал за то, чтобы отслюнявить себе свою половину изъятой из гробницы Кенни налички, расплатиться за услуги с добрым доктором Айболитом и с Бутами за постой, и валить своей дорогой. Но когда Рамирес закончил в красках пересказывать мне события последних дней, я, скрепя сердце, засунул свой блестящий план побега поглубже в задницу. Загрустить и впрямь было от чего.
Власти Канады, границу с которой мы так легко преодолели еще совсем недавно, оценили масштабы миграции беженцев и пришли к выводу, что им грозит неминуемая гуманитарная катастрофа. А потом резко перекрыли последний кислород. И если теперь въехать с ее территории на территорию Штатов было проще простого, то выехать обратно в Канаду было уже нельзя. Об этом постоянно сообщали все местные СМИ, горести которых не было предела. Оно и понятно, Канада, по сравнению с США, почти не пострадала, и люди, пережившие ужас последних дней, тянулись именно туда. Но что характерно, несмотря на то, что все выходы на север им перекрыли, люди все равно перли и перли к границе в надежде свалить из зоны жесткой анальной оккупации. Вероятно, в Техасе, граничащем с Мексикой, было тоже самое. С той лишь разницей, что там беженцев, скорее всего, просто отстреливали еще на границе с Оклахомой119
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Ктулху (англ. Cthulhu) – божество из пантеона Мифов Ктулху, владыка миров, спящий на дне Тихого океана (Говард Лавкрафт, «Зов Ктулху», 1928 г.)
2
SOG Specialty Knives & Tools – фирма-производитель ножей и режущего инструмента (США).
3
Tac Vector Optics – фирма-производитель оптики (КНР).
4
ООО «ОМНИТЕК-Н» – производитель средств защиты, в т.ч. арaмидных пулестойких шлемов (Россия).
5
GreatWall Deer G3 – пикап с двойной кабиной (КНР).
6
Автор Отто Скорцени.
7
Кашгар (Каши) – городской уезд в городском округе Кашгар Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР.
8
Пустыня на западе Китая.
9
Регион на северо-западе Китая, самая большая по площади территориально-административная единица КНР.
10
Ангар полуцилиндрической формы из гофрированного железа, первые строения такого типа были собраны ВМС США в 1941 в местечке Квонсет-Пойнт.
11
Облегченная версия бронежилета компании Condor.
12
Ликвидация безграмотности – массовое обучение неграмотных взрослых чтению и письму в Советской России и СССР (аббр.)
13
Гражданское лицо (жарг.)
14
Лицензированная копия советского автомата Калашникова АК (КНР).
15
Единый пулемет калибра 7,62х54R (КНР).
16
Ручная осколочная граната, заряд мощностью 62 г в тротиловом эквиваленте (КНР).
17
Бронеэлементы состоящие из картона и заполнены специальным составом, состоящим из мельчайших гранул.
18
Tactical Tailor – производитель тактического снаряжения (США).
19
Made in China – сделано в Китае (англ.)
20
Автомат калибра 5,45х39 (СССР/Россия).
21
Heckler & Koch GmbH – компания по производству стрелкового оружия (Германия).
22
FN FAL – лёгкая автоматическая винтовка (фр. Fusil Automatique Leger), производимая компанией Fabrique Nationale de Herstal (Бельгия).
23
Винтовка (жарг.)
24
Krebs Custom – производитель тюнингованного оружия серии АК (США).
25
Термин экономической теории, означающий средства труда, участвующие в производственном процессе.
26
Жители прибалтийских государств (жарг.)
27
Военнослужащий США (жарг.)
28
Wrangler – торговая марка джинсов, принадлежащая текстильной корпорации VF Corporation (США).
29
Merrell – производитель обуви для активного времяпрепровождения (США).
30
БК – боекомплект (аббр.)
31
Daffy Duck (Утка Даффи) – мультипликационный персонаж из подборки Looney Tunes в мультсериале Warner Brothers и Merrie Melodies.
32
.357 Magnum (9x33 R) – американский револьверный патрон большой мощности, созданный компанией Smith & Wesson в 1934 году.
33
Комингс – конструкция, окаймляющая по периметру вырез в палубе, переборке, и бортах судна.
34
Народно Освободительная Армия Китая (аббр.)
35