Прямо перед нами, где раньше находился Розеттский камень, дымился опустевший постамент. Черное пятно копоти расползлось от него по полу, однако не затронуло голубого круга, по-прежнему сияющего вокруг отца.
Сейчас он стоял к нам лицом, но смотрел куда-то поверх наших голов. По его щеке струилась кровь из раны на голове, рука крепко сжимала бумеранг.
Я никак не мог понять, куда он смотрит. Но тут кошмарный хохот раздался снова, и до меня дошло, что его источник находится прямо передо мной.
Кто-то стоял между нами и отцом. Поначалу я ничего не мог разглядеть – только колебания теплого воздуха. Но когда мне удалось сосредоточиться, моим глазам предстала зыбкая пламенеющая человеческая фигура.
Этот человек был заметно выше отца, а его хохот терзал мои уши, как визг бензопилы.
– Молодец, – сказал он, обращаясь к моему отцу. – Отличная работа, Джулиус.
– Я тебя не призывал! – крикнул отец, и я услышал дрожь в его голосе.
Он поднял свой бумеранг, но тот огненный человек резко взмахнул пальцем, и палка вылетела из папиных рук, с треском ударилась о стену и разлетелась в щепки.
– Меня никогда не призывают, Джулиус, – насмешливо фыркнул он. – Но если берешься открывать дверь, будь готов к тому, что к тебе могут пожаловать и незваные гости.
– Убирайся обратно в Дуат! – рявкнул отец. – Со мной сила Великого Царя!
– Ой, как страшно, – отозвался тот со смешком. – Даже если бы ты умел пользоваться этой силой, – а я знаю, что ты не умеешь, – твой царь мне не соперник. Я всегда был и буду сильнее прочих. А ты теперь разделишь его судьбу.
Я совершенно ничего не понимал, кроме того, что отца нужно спасать. Я хотел дотянуться до ближайшего обломка камня, но руки у меня с перепугу словно онемели. Я и пальцем шевельнуть не мог.
Отец молча метнул в меня предостерегающий взгляд, говорящий: «Вон отсюда». Я догадался, что он нарочно приковывает к себе все внимание огненного человека в надежде, что мы с Сейди сумеем проскользнуть у него за спиной.
Сейди все никак не могла полностью прийти в себя. Я потащил ее за колонну, поглубже в тень. Она попыталась что-то там возражать, но я попросту зажал ей рот ладонью. От такой наглости моя сестричка тут же пришла в чувство, увидела, что творится, и перестала сопротивляться.
Сирены все не умолкали, над входами в галерею мигали красные аварийные лампы. Вот-вот прибежит охрана, и я сильно сомневался, что она кинется нам помогать.
Отец присел, не сводя глаз с врага, открыл свой расписной деревянный ящик и вынул из него небольшую палочку, похожую на линейку. Он что-то негромко пошептал над ней, и линейка стала на глазах расти, превратившись в длинный посох ростом с человека.
Сейди сдавленно пискнула. Я тоже не мог поверить своим глазам, но дальше все пошло еще удивительнее.
Отец бросил этот посох к ногам огненного человека, и палка превратилась в огромную змею – футов десять в длину и толщиной чуть ли не с меня, – с блестящей медной чешуей и пылающими красными глазами. Змея бросилась на огненного пришельца, но тот без всяких усилий ухватил ее за шею. Его рука полыхнула раскаленным белым пламенем, и змея рассыпалась в пепел.
– Старый трюк, Джулиус, – проворчал он с укоризной.
Отец снова глянул на нас, молча приказывая уносить ноги. Но я оцепенело таращился на происходящее, отказываясь верить, что вижу это на самом деле. Кажется, часть меня упорно цеплялась за мысль, что я все еще лежу без сознания и мне мерещатся кошмары. Сейди рядом со мной подобрала и сжала в кулаке обломок камня.
– Сколько вас? – быстро спросил отец, стараясь отвлечь внимание огненного человека на себя. – Скольких я выпустил?
– Ну как же, всех пятерых, – сказал человек снисходительно, словно разъясняя что-то несмышленому ребенку. – Тебе следовало бы знать, Джулиус, что мы всегда идем полным комплектом. Теперь я освобожу еще многих, и они будут мне очень благодарны. Меня снова провозгласят царем.
– Дни Демонов, – сказал отец. – Они успеют остановить тебя прежде, чем ты сотворишь непоправимое.
Огненный человек расхохотался.
– Кто сможет остановить меня? Дом? Да эти старые дурни даже между собой никак не разберутся! Нет уж, теперь история будет переписана заново. И на этот раз тебе никогда не воскреснуть!
Огненный человек взмахнул рукой, и синий круг у ног отца потемнел и погас. Отец потянулся к своему ящику, но тот быстро скользнул в сторону.
– Прощай, Осирис, – сказал огненный человек.
Быстрым мановением руки он сотворил вокруг отца светящийся кокон, похожий на гроб. Поначалу он выглядел прозрачным, и я видел, как отец бьется внутри него, но потом стал делаться все более и более плотным, пока не превратился в золотой, украшенный самоцветами египетский саркофаг. Отец успел в последний раз перехватить мой взгляд, и я увидел по его губам, что он неслышно кричит мне «Бегите!», прежде чем золотой гроб утонул в полу, как будто мрамор сделался водой.
– Папа! – закричал я.
Сейди метнула свой камень, но он без помех пролетел сквозь голову огненной фигуры.
Пришелец повернулся, и на какой-то страшный миг в пламени проявилось его лицо. И снова я увидел какую-то ерунду: как будто два изображения наложились друг на друга: одно – почти человеческое лицо с бледной кожей, жестокими резкими чертами и горящими красными глазами, и второе – звериная морда с темной шерстью и оскаленными клыками. Страшнее собаки, или волка, или даже льва – никогда не видел ничего подобного. Красные глаза уставились на меня, и я понял, что мне конец.
Где-то позади раздался гулкий топот шагов по мраморному полу Большого двора, донеслись отрывистые команды. Должно быть, музейная охрана, а то и полиция… но было ясно, что вовремя они сюда не добегут.
Огненный человек ринулся на нас, но, когда он был уже всего в нескольких дюймах от меня, его будто что-то оттолкнуло. Воздух затрещал, как от электрического разряда, посыпались искры. Амулет у меня на шее раскалился, больно обжигая кожу.
Огненный человек замер чуть в отдалении, глядя на меня с некоторой опаской, и прошипел:
– Так, значит, это ты…
Здание снова содрогнулось. Стена в дальнем конце зала с ослепительной вспышкой света взорвалась, и из пролома выступили двое: мужчина и девушка, которых мы видели перед этим возле Иглы Клеопатры. Их одежды развевались, как от сильного ветра, и оба они держали в руках посохи.
Огненный человек досадливо рыкнул и, напоследок смерив меня взглядом, бросил:
– Уже скоро, мальчишка.
Огонь внезапно объял весь зал. Нестерпимый жар высосал весь воздух из моих легких, и я рухнул на пол.
Последнее, что я помню, – это как человек с раздвоенной бородой и девушка в синем склонились надо мной. Я уже слышал топот и крики охраны, все ближе и ближе. Девушка присела, вынимая из-за пояса длинный кривой кинжал.
– Нужно действовать быстро, – сказала она мужчине.
– Не стоит слишком торопиться, – ответил тот с некоторой неохотой. Его сильный акцент выдавал в нем француза. – Чтобы их уничтожить, действовать нужно наверняка.
Я закрыл глаза и провалился в темноту.
3
В заточении с кошкой
Сейди
(А ну дай сюда этот чертов микрофон.)
Привет. Это Сейди. Рассказчик из моего братца никудышный, уж извините. Дальше говорить буду я, так что все в порядке.
Итак, на чем мы остановились? Ага, взрыв. Розеттский камень разносит в крошку, потом является тот кошмарный огненный тип. Папа бьется в саркофаге и исчезает, невесть откуда берется стремная парочка – бородатый француз и арабская девушка с ножом, мы отключаемся. Все верно.
Когда я очухалась, на нас, само собой, тут же навалилась полиция. Нас с Картером развели по разным комнатам. Я не сильно расстроилась: не парень, а сплошная головная боль. Но они заперли меня в кабинете смотрителя на целые годы, да еще воспользовались для этого нашей же велосипедной цепью. Кретины несчастные.
