Не шутите с колдуном
Я посмотрела на Тамзина с немым укором, глаза продолжали слезиться.
– Не бойся, я не пытаюсь тебя отравить. Я себе такой же взял. – И с этими словами вытащил из кармана пиджака еще один бутерброд.
Странно, но сейчас, когда он оказался рядом, на меня нахлынуло неожиданное умиротворяющее спокойствие. Как будто рядом с этим человеком я могла больше ничего не бояться. Если только не его самого.
Минуту-другую я молча смотрела, как он уминает аппетитный сандвич, но потом все же сдалась и потянулась к своему:
– Спасибо. – Хотя странно было благодарить человека, который оживил маньяка-убийцу и превратил мою жизнь в кошмар.
Я развернула обертку и жадно впилась в бутерброд зубами.
Боги, как же вкусно! За весь прошедший день я так ничего и не съела, так что первая крошка съестного, блаженно попавшая в рот, разбудила во мне задремавший энтузиазм и разогнала по углам тревоги. Дурного настроения и след простыл.
– Ну что, вкусно же?
Я прожевала, прежде чем ответить:
– Скажи честно: ты пришел, чтобы дальше издеваться надо мной?
– Скорее, я пришел ради дружеской беседы.
– То есть маньяка своего отменять не хочешь, а дружить – хочешь?
Тамзин пожал плечами, выкинув свою обертку в урну.
– Одно другому никак не мешает.
Я недовольно уставилась в чернеющее небо: по цвету оно уже напоминало смолу, но все никак не могло разразиться дождем, как будто кто-то специально оттягивал ливень всеми возможными способами.
– И-и-имриш… – вдруг протянул маг, словно пробуя слово на вкус. – Имя у тебя интересное. Откуда оно?
Я повернулась к Кейру, заметив, что он опять подвел глаза карандашом.
– Мама меня им наградила.
– А что с ней случилось?
Меня напряг его вопрос, и я медленно положила сэндвич на колени.
В смысле «случилось»? Вряд ли у меня на лбу черным маркером было написано, что наша семья пережила какую-то страшную трагедию. Либо Тамзин пару мгновений назад мысленно ковырялся у меня в башке, если он так умеет, либо знал что-то, чего не знаю я.
– К чему такие вопросы?
– Искреннее любопытство, не более того.
Каждое его слово – точно острый нож. Разговор – словно битва. Казалось, если я скажу что-то лишнее, эту информацию Тамзин тут же использует против меня. Меня это пугало, но в то же время я не могла отрицать, что мне нравилось это чувство опасности, пляшущее мурашками по телу.
– Отец говорит, что она умерла. А я думаю, что она уехала и не вернулась.
– А если я скажу, что ни то и ни другое?
– Ч-что?
Рот пересох как земля в пустыне.
Наши с Тамзином взгляды встретились, и он улыбнулся мне голодной улыбкой, словно лиса, забредшая в курятник. Ну точно сущий дьявол!
– Ты мне сразу ее напомнила. Тот же взгляд. То же лицо.
– Сука, что ты сделал с моей матерью?!
Меня будто громом поразило. Я уже сжала кулак, чтобы вмазать Тамзину по впалой щеке, но он тут же отпрянул назад и скорчил непонимающе испуганную мину. Его руки медленно поползли вверх, словно я наставила на него пистолет.
– Имриш, поверь мне на слово, я ничего с ней не делал. Я просто был с ней когда-то знаком.
Я заглянула ему в светлые глаза, пытаясь отыскать в них ложь. Но там не было и намека: взгляд серьезен, чист, отчасти даже печален. С лица стерта ухмылка. Либо он говорил правду, либо он потрясающий актер.
– Она, как и ты, любила книжки, – продолжил Тамзин. – Но не те, которые ты читаешь, а другие. Старые, древние, запретные. Она приходила за ними ко мне, пыталась постичь их мудрость, вобрать в себя их силу. Но, к сожалению, когда человек пытается постичь что-то неведомое, это что-то может его настичь. Тут уместнее задать другой вопрос… – Ухмылка на его лице вдруг снова расцвела, обнажая черные зубы, а в глазах вспыхнул зеленый дьявольский огонь. – Не что я сделал с ней… А что она сделала со мной?
– Ах ты старая скотина! – Я кинула в него недоеденным сэндвичем.
Конечно же, он пришел ко мне не для «дружеской беседы», а чтобы морально добить и посмотреть, что из этого выйдет.
Светлые глаза мага заволокло зеленой дымкой. Я могла поклясться, что они источали слабый призрачный свет.
– Иногда дети обязаны расплачиваться за ошибки родителей. Или идти тем же тернистым путем.
– Не втягивай меня в это!
Мимо скамьи сновали люди – разукрашенные актеры и гости, но они будто нас не замечали. Никто не смотрел в нашу сторону, словно скамья была пуста.
Тамзин подвинулся поближе и положил мне руку на плечо, вцепившись в него узловатыми пальцами. Его глиняное лицо исказилось в какой-то странной надежде, но, возможно, мне это лишь показалось, поскольку эмоции на его «маске» угадывались также сложно, как и возраст.
– Имриш, милая, – его горячее дыхание коснулось моей щеки, – ты уже запуталась, как муха в паутине. Пауку осталось тебя только сожрать.
– Ублюдок!
Я поднялась, отряхивая плечо в том месте, где он ко мне прикоснулся. Отошла на несколько шагов, но Тамзин окликнул меня.
Нехотя пришлось обернуться:
– Что за…
В его руке появились старые карманные часы на длинной цепочке. Он начал раскачивать их, как маятник гипнотизера:
– Тик-так, тик-так, – издеваясь, приговаривал Тамзин. Паскудная ухмылка стала только шире. – Времечко уходит. Твой драгоценный Анри скоро придет по твою душу. Беги куда угодно, прячься, но он все равно тебя найдет. И убьет всех, кто будет рядом с тобой.
Раскачивающиеся часы на миг лишили меня воли, всколыхнув в памяти какое-то древнее воспоминание. Золотые часы, лицо старика в темноте… Я тряхнула головой:
– Гори в аду, Тамзин!
– Не могу! – Он возмущенно развел руками. – Меня выгнали оттуда!
Я одернула рюкзак за лямки и пошла прочь с площади, сгорая от гнева. Я что ему, кукла какая-то, чтобы со мной играться?
– Угрожает он мне, мать приплетает. Ха! Чертов козел.
Я вспомнила про отцовский нож, ждущий своего часа на дне рюкзака. Интересно, какова вероятность, что Тамзин при помощи магии постоянно смотрит в будущее, пытаясь предугадать события? Если я сейчас развернусь, быстро достану нож и всажу ему в грудь, он это увидит? Успеет ли увернуться? Будет ли ждать?
– Успокойся, Имриш. – Я потерла пульсирующие болью виски. Необдуманная попытка убийства посреди площади при огромнейшем количестве свидетелей меня не прельщала, как и то, что Тамзин, возможно, чего-то подобного от меня и ожидал.
Пришлось успокаивать себя тем, что я пришла к нему не зря. По крайней мере, ему удалось чуть приоткрыть для меня дверь в мир правды и заставить вновь задуматься над проблемой, которая долгие годы не давала мне покоя.
Где мама? Где наша Эллен Каллем?
«Что она сделала со мной?» – крайне специфичная фраза, которую можно было понять как угодно, в любом понравившимся варианте. Это была бессмыслица, доведенная до абсурда.
Да что Эллен Каллем могла с ним сделать? Хрупкая женщина из дремучего захолустья, работающая медсестрой на полставки. В те времена, когда она еще жила с нами, я не помнила ее со старыми книгами в руках. В Эллен Каллем не было ни капли магического. Она не увлекалась травничеством, не прятала в кладовке котлы и летучие метлы, не устраивала шабаши, не разговаривала на мертвых языках и уж точно не интересовалась фокусами. Магическими разве что были ее отношения с отцом: он любил ее столь сильно, что после ее исчезновения так и не женился. Хотя претенденток на роль новой женушки у него хватало.
Я дошла до остановки, окутанная спасительным сомнением. Животрепещущий вопрос промелькнул в голове, как молния в темном небе: а знал ли Тамзин вообще мою мать? Может, это была его очередная уловка, которой он решил себя поразвлечь?
У меня не было никаких оснований верить магу. Ни доказательств, ничего, разве что его слова, пропитанные ложью. Но с другой стороны… лучшие лжецы всегда говорят правду – они просто выбирают нужные её части и преподносят в выгодном для себя свете.
– Вот скотина…
Я уже собиралась вернуться на площадь и продолжить нашу «дружескую беседу», но меня вовремя одернул завибрировавший в кармане телефон.
– Да?
– Имри! – взвизгнул голос из динамика. – Ты жива!
– Бывало и лучше. Ты вовремя взяла выходной, Салли.
– Боже, как же я рада тебя слышать! Я думала, ты погибла! Мне звонила Айрис, когда ты приехала к мистеру Гармору, а потом…
– Как я понимаю, ты уже в курсе, что случилось с нашим «Вестником».
Из трубки послышались тихие всхлипы.
– Это ужасно! Когда услышала – не поверила! Мне Мэлани обо всем рассказала. Она у меня тут, в гостях сидит.
Мэлани… Я задумалась. Неужели та самая тихоня из офиса? Мэлани Гриффит. Тощая, как палка, с осунувшимся лицом и светлой копной сальных волос до пояса.
– Она была в «Вестнике», когда все случилось?
– Нет. Когда она приехала к офису, он уже был оцеплен полицией. Но, кажется, ее даже это напугало. Она уже второй час сидит у меня на кухне и пьет зеленый чай. Имри… – Салли перешла на шепот, – у нее кружка трясется в руках.
– Ну… – Мне на нос упала гигантская холодная капля. Секунда, и по асфальту забарабанил дождь, вынудив меня спрятаться под козырек остановочного павильона. – Все мы люди разные. И воспринимаем все не так, как другие.
– Тут дело не в восприимчивости, Имри. Мэл говорит, что что-то знает о сегодняшнем нападении. Знает, почему оно произошло.
– Да? – Я чуть не прыснула со смеха, хотя, признаться, смеяться тут было не над чем.
– Я бы тебя так и так набрала, но она сама меня об этом попросила. Она хочет с тобой что-то обсудить. И ждет тебя у меня.
Из-за дождя под козырек набилось столько народу, что мне пришлось выскочить из-под него и накинуть на голову капюшон. Небо продолжало клубиться над домами и площадью черными маслянистыми разводами.
– О…
Зря я оглянулась на площадь. Один взгляд на Тамзина сбил меня с мысли, и я тупо уставилась на него, растягивая неудобное молчание.
– Имри? – пискнула Салли.
Кейр, возвышаясь над прохожими, стоял почти на краю площади, горделиво расправив плечи. Очевидно, ждал меня. Как будто почувствовал, что я мгновение назад собиралась вернуться.
Завидев меня, маг учтиво кивнул и вытащил из рукава маленькую фарфоровую кружечку. Затем поднес ее к лицу и постучал по ней тонкими пальцами.
Это что, приглашение на чай? Насколько оно сейчас уместно?
Внутри что-то волнительно затрепетало. Как у мотылька, который летит на огонь, зная, что подлети он ближе – сгорит без остатка.
Я даже успела представить себе, как мы с Тамзином сидим в его палатке на безлюдной площади, в тепле и уюте, слушаем, как по навесу умиротворяюще стучит дождь… А потом вообразила, как туда врывается Анри со своим смертоносным кинжалищем и под смех Кейра добивает меня, как тех несчастных ребят из офиса.
Наваждения как не бывало.
– Я еду, Салли.
И показала Тамзину неприличный жест, оставив того стоять под дождем в одиночестве.
Глава 5 Тайны «Берг и Кейр»
Салли жила недалеко от центра города в высоком доме-человейнике, окруженном парковками и зелеными скверами. Может, дом бело-бежевых цветов и выглядел умиротворяюще, но мне рядом с высотками становилось не по себе. Я подняла голову, считая окна – на десятом этаже у Салли обнадеживающе горел свет, обещая тепло и уют. Эта картина придала мне сил, и я прибавила шагу, ощущая как дождь продолжает безжалостно колотить по капюшону, обращая мой плащ в тяжелое тряпье, промокшее насквозь, которое с каждой минутой все сильнее давило на плечи.
– Открывай, Салли, – фыркнула я в домофон, стуча от холода зубами, и дверь послушно отлепилась от магнитов. Прежде чем ее захлопнуть, я оглянулась, проверяя, нет ли позади «хвоста» в виде какого-нибудь Анри.
Но улица была пуста. За бесконечной стеной дождя блестели только одинокие фонари, раскачивающиеся от шквального ветра.
«Где ты?»
Опять этот шепот, едва различимый из-за уличного шума. Я поморщилась и торопливо закрыла дверь – вряд ли Салли желала видеть еще каких-то гостей кроме меня.
Честное слово, эти «гдетыкание» Анри уже вызывали изжогу, а не былой пожар беспокойства в груди. Я помотала головой и поднялась наверх, где Салли сначала с визгом кинулась обниматься, как будто мы с ней не виделись целую вечность, а потом отпрыгнула от меня, как испуганная кошка.
– Ты вся вымокла! – заявила она с таким удивлением, будто под дождем, по ее мнению, люди должны не мокнуть, а воспламеняться.
– Почти.
– Давай, снимай с себя эту сбрую и проходи.
– Сбрую? – У Салли был талант выдавать такие фразы, от которых мне то рассмеяться хотелось, то поддать ей пинка под зад. А зачастую и то, и другое. – Я тебе что, лошадь?
– Не придирайся к словам!
Я скинула с себя плащ и вымокшую кофту, украдкой глядя на подругу. Лошадей она любила, да. Об этом красноречиво говорила ее розовая безразмерная пижама с единорогами.
В ярко освещенной кухне, как и во время всех наших прошлых посиделок, приятно пахло апельсинами и корицей. А еще кофе, да. Он варился в турке на плите, источая насыщенные ароматы.
– Привет, Мэл, – осторожно поздоровалась я.
Мэлани Гриффит сидела в самом дальнем углу кухни за столом и без интереса глядела в кружку. Волосы небрежно собраны в высокий хвост, в носу блестит пирсинг. Кожа девушки показалась мне болезненно зеленой, как и чай, который она пила. Но, возможно, это лишь отсвечивали салатовые занавески за ее спиной.
– Здравствуй. – Она подняла на меня тяжелый взгляд, уставший и сломленный, будто повидавший все ужасы этого мира. – Ты не пойми неправильно… Я рада тебя видеть. Я просто вымоталась.
– Садись, Имриш. Я сейчас нам кофе сделаю и присоединюсь, – пролепетала за спиной Салли.
Когда я села напротив, Мэлани передвинула ноутбук с края в центр стола. Затем она поймала мой взгляд, и в ее железных серых глазах я увидела что-то, что заставило меня встрепенуться. Возможно – враждебность. Как будто я ее чем-то обидела и бессовестно забыла об этом.
– Рассказывай, – кивнула я, когда Салли поставила передо мной кружку и плюхнулась на диван рядом с Мэл.
За окном не переставая лил дождь, отбивая барабанную дробь по стеклу и подоконнику. Мэлани тяжело выдохнула.
– Неделю назад мистер Гармор дал мне личное поручение написать какую-нибудь развлекательную статью. Замечу: не просто статью, а что-то хорошее, что пойдет на первую полосу нашего еженедельного «Вестника». И я, конечно же, решила написать про карнавал от «Берг и Кейр», который собирался приехать к нам в город. – Мэл поставила локти на стол и горестно обхватила голову руками. – Имриш, мы с тобой уже сотню лет вместе работаем. – Она подняла глаза. – Ты знаешь, как я кропотливо подхожу к любой задаче от начальства. Я делаю все идеально. Идеально, Имриш! Всегда!
Салли успокаивающе погладила Мэлани по плечу. Не знаю, помогал ли этот жест хоть кого-нибудь успокоить в этом мире, но Гриффит хотя бы смогла вымучить из себя легкую улыбку, почувствовав поддержку.
Я поднесла кружку к губам:
– Рассказывай дальше, Мэл.
Что-то мне подсказывало, что у этой истории будет очень неожиданная и волнующая концовка, связанная с Тамзином. Прямо дух захватывало, в плохом смысле этого слова.
– Я сходила на карнавал в первый день открытия, – продолжила Мэл. – Кажется, даже вас двоих там видела. Сделала красивые фотографии, пообщалась с людьми и актерами и начала писать статью. Но, чтобы статья была полной и обязательно понравилась мистеру Гармору, я решила начать с истории появления этой загадочной труппы.
Я не подала виду, но у меня под ложечкой засосало. Должно быть, если бы не сегодняшний инцидент, то статья бы вышла очень «занимательной». Болезненный вид Мэлани говорил сам за себя. Похоже, она что-то нашла на Тамзина и очень сильно этого испугалась.
– Открой ноутбук, Имриш. Статья сразу на рабочем столе. Найдешь по названию.
Пока я запускала ее ноутбук, Мэлани опять обхватила голову руками. Слишком отчаянно, слишком безнадежно. Как будто над ней уже стоял палач, готовый казнить ее за неведомый нам с Салли проступок.
– Имриш, я не знала, что все так обернется. Кровавая бойня случилась в «Вестнике» из-за меня.
– Из-за тебя? – Я скептически взглянула на Гриффит поверх ноутбука. Что-то уж она сильно себя во всем обвиняла. Может, стоило рассказать ей, что Анри не за ней по офису гонялся, а за мной? – Мэл… Я сомневаюсь, что сегодняшний псих устроил погром из-за твоей статьи.
– Имриш, ты не понимаешь, – на глазах Мэлани навернулись слезы, а голос дрогнул от страха, – я подняла архивы, навела справки. Этот мужик, Тамзин Кейр, узнал, что я хочу его разоблачить. И устроил бойню.
– Тамзин устроил? – Я не стала перечить Мэл, чтобы выслушать ее точку зрения.
– Тамзин не мог! – Очнулась Салли. Ну, чего еще можно было ожидать от его маленькой защитницы? Из-под стекольцев очков она обеспокоенно глядела то на меня, то на Мэл, искренне не понимая, что происходит.
Мэл продолжила говорить:
– Я должна была сегодня положить эту статью на стол Гармора. Должна, но… Когда приехала, наше здание уже огородила полиция. Этот старик знал, что я приеду. И сделал так, чтобы информация никуда дальше не ушла.
Я смотрела на долгую загрузку статьи, вероятно – очень большой, размышляя, мог ли Анри устроить бойню по приказу Тамзина. Скорее всего – нет. Это просто «удачное» совпадение.
– Мэл… – я быстро пробежалась взглядом по открывшимся иконкам высветившихся страниц с тоннами текста и бескрайним океаном фотографий, – это уже не развлекательная статья на первую полосу, а целое расследование.
Гриффит закрыла лицо руками:
– Посмотри фотографии, Имриш. Начни с первой страницы.
Салли перебралась ко мне поближе и уселась на стул:
– О, «Берг и Кейр» к нам и раньше приезжали? – удивилась она. – Эта фотография сделана больше двадцати лет назад.
Прочитав введение, я нахмурилась и взглянула на фото.
– Погодите-ка… – Салли нагнулась к ноутбуку почти вплотную, поправляя очки. – Имри?
На черно-белом фото красовалась вся карнавальная труппа возле входа в какой-то огромный шатер. Все в театральных платьях и костюмах, разукрашенные гримом, счастливые… Я быстро нашла Тамзина по высокому цилиндру, а вот человек, стоявший рядом с ним, заставил меня напрячься и резко приблизить фрагмент фото:
– Это что, моя мама?!
Примерно такой я ее и запомнила. Молодая, не больше тридцати лет. Со светлой улыбкой на лице и темными длинными волосами.
– Именно поэтому я и хотела с тобой поговорить, – тихо пробормотала Мэл. – Мне показалось, что это ты.
– Это Эллен Каллем! – глупо воскликнула Салли, когда все и так уже всё поняли. – Как на фото у тебя дома, Имри!
Ну да, она. Стоит в обнимочку с Тамзином. Выглядит счастливой.
Чем дольше я смотрела на фото, тем меньше у меня оставалось сомнений. Получается, Тамзин не врал? Он действительно знал Эллен. Только вот его рука, лежавшая на ее талии и почти съехавшая к бедру, заставила меня задуматься, в каком таком смысле он ее «знал».
– Вот ублюдок!
Я промотала статью ниже и нашла еще несколько фотографий мамы и Тамзина, датированных разными годами. На одной из фотографий Эллен была моего возраста, а Тамзин оставался все таким же. Не старел и не молодел.
– Да не может быть!
Неожиданное открытие привело меня в бешенство. Особенно тот факт, что все эти фотографии были сделаны уже после свадьбы мамы с отцом и моего рождения.
Получается, она изменяла отцу с этим чудовищем? Причем, судя по фото, стабильно раз в год, когда приезжал карнавал.
Эта мысль резанула по сердцу, точно острый нож. Для меня Эллен Каллем всегда была самым святым человеком на всем земном шаре, просто неспособным поступать плохо, и уж тем более – изменять.
Неужели она врала отцу? Как у нее хватало совести?
Я убрала волосы с лица, озадаченно потупив взор. А может ли быть такое, что Тамзин держал мою мать под гипнозом? Скорее всего – мог, но вряд ли, судя по ее счастливому лицу, глядящему на меня со всех фотографий. Я просто пыталась хоть как-то оправдать ее в своих глазах…
И у меня не выходило.
– Листай дальше, Имриш, – отхлебнув чая, сказала Мэл.
Захотелось открыть одну из спиртовых настоек отца, лежавших в рюкзаке. Сугубо для того, чтобы «обработать» свежую сердечную рану.
– Боже, что это за тварь…
Я пролистала до фотографий шестидесятых годов, сороковых, двадцатых.... Труппа «Берг и Кейр» менялась, актеры старели, приходили и уходили, но вот Тамзин со своим обшарпанным цилиндром оставался неизменен. Как и его спутницы, которых тот приобнимал за талию – все одного типажа, как на подбор, похожие на мою мать. И на меня.
– Все плохо, – констатировала Салли с побелевшим лицом и вернулась на диван к поникшей Мэл.
– Плохо, – подтвердила я, отпив кофе, но все еще подумывая о настойке. – И все же! По крайней мере мы выяснили, что Тамзин не изменяет своим вкусам почти на протяжении сотни лет.
«… И остается верен себе, в отличие от моей ветренной матери».
Гриффит посмотрела на меня так, будто сейчас врежет:
– Ты издеваешься?
– Нет.
Когда уже нет сил злиться, переживать и грустить, приходится только отшучиваться и смеяться. В конце концов, я частенько забывала, что любая ситуация зависит лишь от того, как к ней относиться.
Лучше уж горькая правда, чем сладкое неведение.
– Постойте, – я украдкой глянула на Мэл. – Если Тамзин – этой Кейр, то кто же тогда Берг?
Мэлани махнула рукой:
– Фотография от 1870-го года.
Я отмотала статью почти в самый конец и открыла черно-белую фотографию отвратительного качества. Перед объективом на фоне карнавальных декораций стояли двое. Узнаваемый Тамзин со своей неизменно-фирменной ухмылкой и худосочная темноволосая барышня ниже его на две головы. Получается вот она – Берг?
Я нахмурилась, изучая ее. Да, типаж Берг соответствовал всем последующим пассиям Тамзина, но в ней определенно проглядывало что-то нечеловеческое. Чуть раскосые глаза казались слишком большими, взгляд – пронзительным и в то же время стеклянным, скулы – острыми и хищными, рот – чересчур широким, а брови – слишком изогнутыми. Даже на этой двухцветной фотографии она казалась бледнее Тамзина.
Интересно, это грим или она действительно была почти бесцветной, как кость?
– Какая жуть…
– Она мне Мортишу Аддамс напомнила из старых фильмов, – заметила Мэлани.
– Я тебя умоляю, даже близко – нет. Мортиша была более человечной. А этой особе только рогов не хватает. – Я вновь поднесла кружку с кофе к губам и, обнаружив, что она пуста, отставила в сторону. – Мэл, а ты нашла что-нибудь про эту Берг? Кто она? Где родилась?
– Ничего, – Гриффит пожала плечами. – Ее будто никогда не существовало.
Я снова взглянула на Берг. Ну и чудище. В те времена люди наверняка начинали креститься лишь завидев ее. Странно, но в один миг Тамзин перестал мне казаться сущим дьяволом, потому что на этом фото дьяволица стояла рядом с ним, крепко держа его за руку.
– Интересно, что же с ней случилось…
– А что случается с людьми, родившимися двести лет назад? – подала голос Салли. – Вероятно, она умерла.
– Да нет же! – Я пролистала на несколько фотографий вверх. – Вот, к примеру 1880 год. Тамзин все тот же, но рядом с ним уже другая женщина. Сомневаюсь, что Берг успела так быстро состариться и умереть.
– Вопрос в другом: что с ними всеми случилось? – вклинилась Мэлани. – Ты говоришь, что на тех фото была твоя мать.
– Да, она пропала без вести.
Я опять вспомнила ее в объятьях Тамзина и меня обуяла злость. Не поведись она с ним, то никуда бы не пропала. И мы до сих пор были бы нормальной полноценной семьей.
– Может, Тамзин их ест? – задумчиво предположила Салли. – Он же как-то свою молодость должен поддерживать… И силы свои колдовские откуда-то черпать.
– Вряд ли. – Я вновь взглянула на фото Берг. Оставалось признать, что ее жуткая внешность так и притягивала взгляд. – Если кто-то и ест человечину, то это его первая спутница. У нее на лице написано, что она предпочитает младенцев на завтрак, а ванны – исключительно наполненные кровью девственниц.
– Имри! – испуганно пискнула Салли.
Но я не могла ничего с собой поделать. Так и хотелось нагнать жути. Мысли мои бросились в пляс, и я не могла их обуздать.
Не зря же говорят, что за каждым сильным мужчиной стоит еще более сильная женщина…
В голову вдруг пришла жуткая и отвратительная мысль, что Берг еще может быть жива. Возможно, Тамзин подыскивает похожих женщин и приносит их в жертву своей дьяволице, взамен получая от нее благословение, молодость и силы оживлять всяких Анри.
Ведь фамилия Берг до сих пор стоит во главе труппы. Вдруг она по сей день возглавляет карнавал, а Тамзин послушно исполняет ее волю? Вдруг она, старая и иссушенная, прямо сейчас сидит в одной из палаток балагана и ждет очередную жертву, а Тамзин преклоняет перед ней колено, целует её костлявую сморщенную руку и искренне клянется, что вот-вот положит для нее кого-нибудь на алтарь. Например – меня.