Нежизнь и несмерть Октахора Симплекса
– Один? Ну… сейчас какого-нибудь слугу тебе придумаю… – автор придумывает слугу, слуга не придумывается, такие они, эти слуги-почтальоны-кассиры-таксисты, придумываться никак не хотят.
– Ладно, – говорит автор, – вот что, я на людей посмотрю, подвернется мне какой-нибудь колоритный человечище, я с него слугу спишу.
– А я что, без кофе сейчас сидеть должен?
– Ой, ну что с вами поделаешь… А вот что, я вам систему Умный Дом сделаю, он вам кофе заварит…
– …с удовольствием, хозяин.
– Не, – Автор качает головой, – хозяин, это как-то банально. Лучше – мой господин?
Анастрой смеется:
– А почему бы не Властелин Мира?
– Ну, это тоже сильно банально, я свою Сири так выучил говорить… Да вы не расслабляйтесь сильно, сейчас к вам друг заглянет деньжат попросить.
– Ещё не хватало.
– Вы погодите, он у вас закадычный друг… и специалист по компьютерной безопасности, вот он у вас кто.
Очень рад за него. Вот пусть безопасностью своей и занимается.
– Да нет, вы меня не поняли, вы у него проконсультироваться можете насчет клиента вашего.
– А деньги всё равно придётся дать?
– Придётся, ничего не поделаешь.
– Ну ладно, будь по-вашему…
Хей, как делишки?
Детектив смотрит на монитор, печатает ответ:
Отлично, а у тебя?
Деньжат не подбросишь?
Детектив сжимает зубы, так, началось…
Видишь, я сам немножко на мели…
Да я только до понедельника.
А сегодня у нас что?
Вторник.
И до понедельника какого месяца? И какого года?
Да ну, что ты злой сегодня такой…
…как не злой, задал мне тут клиент задачку…
Что за задачка?
Детектив терпеливо пересказывает услышанное, не будем утомлять читателя подробностями того, что он и так уже знает.
А, так это башка глючит.
Это что значит?
– …Ну а теперь представьте, что в оцифрованном сознании завелся вирус… что-то вроде компьютерного вируса…
Недавний гость перебивает:
– Так вы его изловите?
Детектив разводит руками:
– Ой, это не ко мне, это вам к программисту какому надо…
– Да нет у нас здесь никаких программистов, где вы их видите?
– Ничего, автор придумает…
Гость бледнеет.
– Вы что… отказываетесь?
Детек… э-э-э, то есть, Анастрой разводит руками:
– Ну что я могу поделать, не ко мне это, не ко мне. К психологу обратитесь… еще там к кому…
– Вам что… не нужны деньги?
– Очень нужны, сэр, но не могу же я заниматься не своим делом!
– Анастрой… я был о вас лучшего мнения.
– Мне очень жаль, что не оправдал ваших ожиданий… всего хорошего.
Недавний гость…
Ах да, Автор ему фамилию придумал.
Милан.
Человек выходит из дома, поднимает голову.
Ищет звезды.
Не находит.
Утешает себя, что сегодня, наверное, звезд нет.
Это не тот самый человек, это другой человек.
Мало ли человеков в городе.
Автор этого человека не придумал.
И вообще про него ничего не знает.
– Вот что… я придумал. Вы будете коллекционировать крылышки летучих мышей, – говорит автор.
Анастрой вздрагивает:
– Что?
– Будете коллекционировать крылышки летучих мышей.
– З-зачем?
– Ну, надо же вам что-то делать… особенное. Чтобы читатель вас запомнил.
– Да уж, запомнит меня читатель… с крылышками-то. Может, мне их еще на чердаке разводить и в масле жарить?
– Гхм… а неплохая идея.
– И речи быть не может. Ищите себе другого героя.
– А вас тогда куда?
Анастрой хочет что-то ответить, тут же понимает, что если он, Анастрой, не согласится, так, где он, этот Анастрой будет, а нигде не будет.
Страх смерти подступает к Анастрою, раньше он и не думал, как это, когда страх смерти.
– А вот что… а можно я домики из старых шахмат вырезать буду?
Автор бормочет что-то про Эмиля из как-её-там-эту-деревушку.
– …у меня городок шахматный будет, – не унимается Анастрой.
Да знаете…
– …я им крылышки летучемышиные приделаю.
– Ну ладно, ладно, будь по-вашему… Режьте свои… фигуры.
Часы над камином возвещают половину двенадцатого. Часы у Анастроя красивые, с кукушкой, собранные из шахматных фигур.
Анастрой ждет.
Ничего не происходит.
Вот уже который день – ничегошеньки-ничего.
Анастрой волнуется, быть такого не может, чтобы ничего не происходило. Это же всё-таки книга, в книге что-то случаться должно, должен же кто-то прийти, попросить помощи. Какая-нибудь девушка, у которой без вести пропал отец, или женщина, у неё мужа подозревают в убийстве, а он никого не убивал, или случайный прохожий услышал обрывок случайной фразы, и понять не может, что это такое, и к детективу пришел…
А тут никого нет. Никто не звонит, не переливаются колокольчики, не…
Анастрой начинает волноваться, уже потихоньку думает про себя, что может, он, Анастрой, и не главный герой вовсе, и действие происходит где-нибудь на другом конце города, там драки, погони, убийства, преступления, а Анастрой появится в каком-нибудь крошечном эпизоде, ответит на вопросы полицейского что-нибудь типа «Не могу знать, сэр».
И всё.
Анастрой ждет, подходит к окну, смотрит на бесконечный город за окнами, огни, огни, огни. Хочет спросить автора, но автор молчит. Вот так, когда он нужен, этот автор, он молчит.
Часы бьют полночь.
Анастрой смотрит в пустоту, спрашивает кого-то невидимого:
– Так этот ваш… Милан… он и есть мой клиент? Да?
Тишина.
Ничего не происходит.
Анастрой повторяет вопрос, – снова ничего не происходит.
И понимает – надо идти.
Герой надевает пальто и шляпу, выходит из дома и… оказывается на крыше огромного здания. Оглядывает свой дом, только сейчас понимает, что живет в маленьком доме, который стоит на крыше огромного здания. Дом выполнен в виде шахматной королевы со множеством окон и крыльцом.
Анастрой выходит из машины. Машина у Анастроя… а нету у Анастроя никакой машины, такси взял. Так вот, выходит Анастрой из машины, останавливается перед домом Милана. Дом у Милана…
…а какой у Милана дом? Пентхауз какой-нибудь на последнем этаже? Или старинный особняк? Или неприметная квартира третья в пятом ряду?
Или…
– Нет-нет-нет, – не соглашается автор, – так читатель не запомнит. Ну, дом и дом. А надо, чтобы потом про книгу говорили, книгу читал, там еще дом такой у героя…
…какой?
Анастрой оглядывается, ищет дом, вот он, огромная высотка, в визитке написано – тридцать седьмой этаж, добро пожаловать. Детектив входит в просторный холл, ищет лифтовую кабину, вот она, просторная, прозрачная, и кнопки, тридцать четыре, тридцать пять, тридцать ше… а тридцать седьмая где? А тридцать седьмой нету.
Герой выходит из лифта, оглядывает холл, может, есть какой-то другой лифт, или лестница какая – нет, ничего нет. Детектив хочет спросить кого-нибудь в холле – спрашивать некого. Нет, не то, чтобы никого нет, люди-то есть, только автор их еще не придумал, люди и люди, а что за люди, какие люди, черт их пойми, Анастрой к ним подходит, а они растворяются, и лица размытые, как на фотографиях в Гугле…
Герой хочет позвать автора, автор не отвечает, ну как всегда, как надо, так его нет. Делать нечего, детектив поднимается на тридцать шестой этаж, на всякий случай (просто так) выходит на крышу, оглядывается, крыша как крыша, над крышей парит металлический шар, реклама какая-нибудь, не иначе…
Анастрой не выдерживает, зовет автора:
– Да где же он живет-то?
– Так и не нашли? Так вот же.
– Этот шар?
– Ну а то.
Анастрой оглядывает шар, где тут вход, где тут звонок, где тут что – ничего нет. Стучит в металлическую поверхность – просто так, чувствует себя идиотом.
Шар приоткрывается, выпускает динамик и видеокамеру.
– Кто вы такой?
– Я Анастрой. Мы с вами вчера разговаривали… или постойте, я тогда еще не был Анастроем… но мы с вами говорили… вчера…
– Убирайтесь!
– Но…
– Убирайтесь, я сказал!
Анастрой понимает, что нельзя уходить, не по сюжету это вот так повернуться и уйти. Надо звонить. Надо настаивать, чтобы пустили. Надо…
– Но вы просили меня помочь!
– Не нужно мне вашей помощи! Убирайтесь!
– А как же вы один справитесь? Слушайте… я знаю, как вас спасти… знаю…
Анастрой блефует, и Милан знает, что Анастрой блефует, и всё-таки настораживается, спрашивает:
– От кого вы?
– От самого себя.
– На кого вы работаете?
– Так на самого себя же.
– Гхм… ну, хорошо… проходите… проходите…
Шар раздвигается, выпускает лестницу. Анастрой поднимается, открывает неприметную дверь, делает шаг… тут же отскакивает, когда дуло пистолета прижимается к его виску.
– Стойте… не двигайтесь, – голос из динамика, – выворачивайте карманы.
Детектив покорно вынимает телефон, ключи, бумажки какие-то, откуда здесь бумажки в двадцать первом-то веке или какой он там, век.
– Оружие – гремит динамик.
– Какое оружие?
– Которое у вас с собой. Вынимайте.
– Нет у меня никакого оружия.
– Вы что, без оружия ходите? – удивляется динамик.
– Ну…
– Вы что, не боитесь?
Анастрой пожимает плечами:
– А кого мне бояться?
– Ну… не знаю… сколько лет уже детективничаете, успели себе врагов нажить…
– Я главный герой, где это видано, чтобы герой умирал… да ещё и в первой же книге.
– Гхм… ну ладно. Проходите.
Герой проходит в круглый зал, оглядывается, ищет хозяина.
– Где вы?
– Гхм… а может, сами догадаетесь?
– М-м-м… нет.
– Ищите, ищите… посмотрим, какой вы детектив.
Анастрой заглядывает в комнату, в другую, в третью, видит хозяина, вот он полулежит в крес…
…нет, это не хозяин, это оболочка хозяина, а хозяина в теле нет.
Анастрой спохватывается.
Хлопает себя по лбу.
– Ну, конечно… вы… в доме!
– Это понятно, а где именно? – смех в динамиках.
– Именно. В доме. Это же умный дом, не так ли? Сейчас вы в его системе.
– А вы молодец… угадали… стойте!
Детектив замирает, и вовремя – огромная лестница падает как раз на то место, куда он должен был встать.
– Вы… вы что?
– Это не я. Простите, но это не я… это он.
– Кто… он? Ах, да, вы про вирус говорили…
– Осторожнее!
Анастрой падает на пол – и вовремя, из стены выдвигается еще один пистолет, стреляет туда, где секунду назад была голова детектива.
– И это… и это тоже он, – только и может выговорить Милан.
Гость беззвучно ругается, вынимает из-за пазухи пистолет, выстрелом пытается сбить оружие на стене…
– Ага, значит, всё-таки было оружие! Значит, всё-таки наврали мне, что без оружия пришли!
– Да я, правда, безоружный пришел, это автор выдумал, что у меня пистолет, а до этого думал, что нет у меня никакого оружия с собой…
Анастрой не договаривает, выстрелом подбивает пистолет, торчащий в стене. Из соседней стены тут же высовывается еще одно оружие, целится в стол, за которым прячется детектив.
– И… и много их у вас тут?
– Да порядочно. Я свой дом хорошо защитил… кто же думал, что мой собственный дом против меня пойдет.
– А вы можете как-нибудь…
– …да вот это я и пытаюсь сделать. Он мне не даёт… не позволяет…
– Тогда может… дадите мне уйти?
– Ну, уж, нет! Вы сюда так рвались, а теперь сбежать собираетесь?
– Ну, вы понимаете, я один-то что могу сделать, ничего сделать не могу. Это специалистов надо…
– …каких, к чёрту, специалистов, это первый в мире случай, никогда раньше такого не было! Да и как я вас выпущу, он не дает…
Снова выстрелы. С той, с другой стороны, Анастрой уже не понимает, кто есть кто, кто хозяин, кто не хозяин…
Столешница разламывается пополам, ах ты ж, чер-р-р-т…
– Вот что… Ана… Ана… как вас там…
– Анастрой.
– Анастрой… сейчас доберетесь до моего тела…
– …под градом пуль?
– Слушайте, у нас другого выхода нет… доберетесь до тела моего, свяжете его по рукам, по ногам, слышите? Там ремни есть, ремнями пристегнете…
– …да меня до этого застрелят миллион раз.
– Не застрелят, я его удержу… потом в комнату напротив пойдете, где рубильник…
– Да вы издеваетесь…
– …и рубильник отключите. Я тогда окажусь в теле… там и поговорим…
Бах! – еще один пистолет в стене разлетается вдребезги.
– Бегите! Скорее же!
Анастрой бросается в комнату, где лежит тело, захлопывает дверь, в которую бьют еще два выстрела. Хватает ремни, защелкивает на лодыжках тела. Выглядывает в коридор.
Выстрел.
Еще.
Анастрой ползком-ползком пробирается по коридору, пуля свистит прямехонько над макушкой, детектив думает, почему его до сих пор убить не могут, может, не хотят убивать, а может, автор так решил. Надо бы у автора спросить, только некогда.
Вжик – выдвижной шкаф хочет раздавить детектива, тот успевает увернуться, шкаф тут же падает, придавленный выдвижной кроватью. Анастрой думает, зачем хозяину кровать, вроде не должен он спать, не человек же. Или автор опять ошибся с чем-то, ну конечно, ошибся, тут вон, и стиральная машина в атаку пошла, а что ему стирать-то, тут и холодильник, и что он в нем хранит. А дальше и вовсе непонятно, в бой вступают какие-то лестницы, колонны, двери, арки, Анастрой прячется то за одним, то за другим, отчаянно пытается понять, кто свой, кто чужой, кто на его стороне, кто не на его стороне…
Комната подскакивает, пол и стены меняются местами, пол и потолок меняются местами, Анастрой перескакивает со стены на стену, дом вертится бешеным кубиком Рубика. Детектив прыгает на рубильник, переключает…
Дом фыркает, вздрагивает, как раненое животное, замирает.
– Всё… обошлось… – голос Милана издалека, из комнаты где-то под потолком, – а вы молодец… быстро среагировали…
– Это что, вот когда Монтгомери брали, вот тогда пришлось побегать, это да.
– А что за Монтгомери?
– А не знаю, что за Монтгомери, автор не придумал ещё.
– А-а, ясно…
Пауза. Анастрой подбирается к телу… к хозяину дома, то есть, садится в кресло.
– Вы мне помочь обещали, – говорит хозяин.
– Да. Боюсь, у нас только один выход.
– И какой же?
– Только один… я хочу поговорить с вашим… гхм… альтер… гхм… с вашим вирусом.
– Это невозможно.
– Отчего же?
– Просто. Невозможно.
– Что невозможно, вы мне причину сказать может?
– Я… я не хочу, чтобы вы с ним говорили.
– А что такое? Постойте, постойте, попробую догадаться… Он добрался до ваших файлов и узнал о вас что-то такое… в чем вы боитесь признаться, кому бы то ни было? Какие-то интимные подробности? Какие-то темные дела?
– Нет. Просто… вы понимаете, если он выйдет наружу… он может уже не вернуть меня мне. Никогда.
– Но ведь он и так в какой-то момент может не вернуть вас вам? Так что чем быстрее мы разберемся, что это за штука такая у вас в сознании…
– Нет. Даже не просите. И речи быть не может.
Детектив поднимается с кресла, подходит к двери:
– В таком случае, мне очень жаль. Ничем не могу помочь.
– Стойте, стойте, куда вы пошли, я вас не выпу…
Анастрой открывает дверь с легким щелчком.
– Можете не беспокоиться, я уже знаю, как открывается эта дверь.
– А вам не откажешь в наблюдательности… я правильно выразился?
– Вроде да… Всего вам хорошего.
– Эй, эй, постойте, вы бы хоть меня развязали!
– Сообщу в полицию, они вас развяжут… всего хорошего.
Детектив выходит из дома-шара, беспомощно висящего над крышей, садится в маши… а нет, сначала в лифте спускается на первый этаж, а там и в машину садится, или нет, в какую машину, нет у детектива никакой машины, он в такси садится и домой едет.
Глава какая-то там
– Я придумал. Вы будете гадать по разбитым блюдцам.
– Что, простите? – детектив оторопело смотрит на автора.
– Гадать будете. По разбитым блюдцам.
– Да, черт побери, я детектив или шарлатан какой?
– Детектив. Но надо же вам увлечение какое-нибудь… нестандартное…
– Может, мне вилами по воде писать? Или ноликом вышивать? Вы это кончайте… Я сказал, шахматы, значит, шахматы… и нечего…
– Фигурки вырезать? Вы это бросьте. Ну вы сами подумайте, двадцать первый или какой у нас там век, технологии всякие… А вы тут с ножичком сидите, фигурки всякие режете.
– Ну, не с ножичком, ну буду на принтере на каком-нибудь печатать… тридэшном…
– А вот это уже лучше, это уже выход… Ну ладно, будь по-вашему, печатайте свои фигурки…
Итак, детектив устраивается у камина и начинает конструировать трехмерные шахматодома. Это помогает ему думать. Ну да, конечно, помогает раздумывать, как раскрыть запутанное дело, как убрать вирус…
– Вот что… врагов его поискать надо.
– Врагов? – переспрашивает автор.
– Ну да. Кто-то же ему этот вирус подсунул?
– С чего вы решили, что ему этот вирус именно подсунули?
– Ну а как же иначе, у нас с вами детектив? Детектив. Значит, недоброжелателя искать надо.
– М-м-м… а если у нас всё тут не по законам жанра, а как раз наоборот, неожиданный поворот сюжета?
– А вот не получится у вас так, это в детективе запрещенный прием. Должен быть преступник. Должен.
– А у меня против правил будет.
– Э-э, нет, тогда издательство не возьмет…
– Да что вы вообще знаете, какие у нас издательства? Ладно, будь по-вашему, вы детектив, так идите, отрабатывайте версии про недоброжелателей…
Миса Мила оказывается миловидной девушкой лет двадцати…
– …постойте-постойте, какая еще Миса Мила? – Анастрой удивленно оглядывается, – как я вообще сюда попал?
Автор вспыхивает:
– Слушайте, я что, должен каждый чих, каждый пук ваш расписывать, как вы утром встали, кофейку попили, из дома вышли, то есть, сначала, встречу с девушкой назначили, а потом из дома вышли, в кафе приехали…
– А что за девушка? Невеста моя?
– Это вы интересно про невесту сказали… Но нет, это помощница Милана. Бывшая.
– …это мне сейчас ещё за девушку в кафе платить?
– Слушайте, ну вы и жмот… да вы на девчонку-то посмотрите, на такую и денет не жалко…
– Вам не жалко, а мне очень даже… – детектив ворчит, но все-таки платит за даму, как её там, Мису Милу. Ах да, Миса Мила коктейль заказала какой-то там понаворочанный, вот Анастрой за неё и заплатил.
– Разрешите задать вам пару вопросов… вы были помощницей Милана?
– Была… довольно долго.
– Можно узнать, почему вы перестали у него работать?
Загадочно улыбается:
– Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
– Вам придется ответить. Чтобы снять с себя подозрения.
Миса Мила вспыхивает:
– Вы что, подозреваете, что это я его убила?
– Уби… постойте-постойте, Милана никто не убивал.
– А что с ним случилось?
– Вирус ему кто-то подбросил… не знаете, у него враги были?
– А у кого их нет?
– Ну, это понятно… в смысле, такие враги, которые смерти его хотели.
– Ой… ну, не знаю я. Может, помощник его, этот, как его… Кальмар, не Кальмар… Крокус… Кактус… Конкурс… нет, не то… Кокон…
Мила Миса включает телефон, смотрит на экран, щелкает клавишами.
Детектив не выдерживает:
– Слушайте, я же всё-таки с вами разговариваю, а вы в телефон…
– Да вы не видите, я имя его ищу! Вот… Милан энд Компани… А вот, Колер его фамилия, Колер. Он с Миланом работал…
– А теперь не работает?
– Может, и теперь работает, кто его знает… они вечно с ним на ножах были.
– А из-за чего они конфликтовали, вы не знаете?
– Ой, не знаю я… из-за всего.
– А вы с ним в каких отношениях были?
Мила Миса вспыхивает:
– В смысле?
– Ну… ссорились?
– Да ну, что вы…
– Понятно. Вы были его любовницей?
Мила Миса подскакивает, вздрагивает, оторопело смотрит на Анастроя:
– Что-о-о-о?
Детектив повторяет. Спокойно. Уверенно:
– Вы. Были. Его. Любовницей?
– Да как вы смеете?
– Я задал вам вопрос. Отвечайте.
Мила Миса встает, резкими шагами идет к двери маленького кафе. Детектив пожимает плечами, жмет кнопку тревоги, нет, лучше так, передергивает плечами, (это автор подумал).
Сюда бы послать бравых полицейских, только у нас будущее всё-таки, поэтому полицейских не будет, просто хитромудрые манипуляторы подхватят девушку, снова усадят в кресло, и хоп – защелкнутся ремни.
– Итак… – детектив резко выпрямляется, – я повторяю свой вопрос: вы были его любовницей?
Мила Миса всхлипывает:
– Это… это имеет значение?
– Да.
– Была…
– А потом?
– Послала я его подальше, вот что потом…
– Причина?
– Да вы… да вы не знаете… он… у него таких, как я, было вагон и маленькая тележка… а я… я…
– Вы любили его?
– Ну а как, по-вашему, любила, конечно!
– Мне придется проверить вашу память.
Мила Миса передёргивает плечами, что делать, проверяйте…
Детектив подключается к Мисе. Смотрит. Смотрит воспоминания, как сны, пытается понять…
Вот оно.
Нашел.
Отключается.
Вытирает невидимые капли со лба.
– Это вы его убили.
– Что? – Мила Миса вспыхивает, вздрагивает, срывается на крик.
– Это вы. Его. Убили.
– Да как вы…
– …память показывает, что это вы его убили.
Анастрой снова нажимает на тревожную кнопку.
– Уведите её.
– Постойте-постойте-постойте, – автор перечитывает написанное, не понимает, – его же не убивал никто, ему же в голову кто-то вирус подсунул. Почему убили? Кто его убил? Его же никто не убивал, ему же компьютерный вирус подсунули. Должно быть, я ошибся…
Автор перепечатывает сцену, снова перечитывает – нет, опять сначала Милан жалуется, что ему подсунули вирус, а потом написано, что это Миса Мила убила Милана.
– Ну-ка, ну-ка, что вы там натворили? – спрашивает автор, – уважаемый Анастрой, вы там чего намудрили-то?
– Ничего не намудрил, что было, то было… я её память посмотрел, там увидел – убила Милана.
– Ну и как такое может быть?
– Не знаю даже… хотя… – детектив хлопает себя по лбу, – ну, конечно!
– …вы свободны.
Щелкает замок, открывается дверь камеры, выходит Миса Мила, глаза заплаканные…
– Успокойтесь, успокойтесь… вы не виноваты ни в чем.
– Я… я его смерти хотела…
– Я знаю.
– Я так живо себе представляла, как его убиваю… много раз представляла… даже во сне видела…
– Понимаю. У вас в памяти отложилось.
– Ну да… Вы свободны… Прошу прощения за беспокойство, можете идти… Постойте!
Миса Мила оборачивается.
– Вы говорили про Кактуса какого-то…
– …про Колера.
– Да. Так он…
– …ну, он с Миланом работал… у меня, вроде, мыло его осталось…
Детектив откашливается:
– Большое спасибо, у меня есть мыло.
– Да вы не поняли…
– А, конечно же… диктуйте емейл…
– Колер на связи.
– Уважаемый Колер… с вами говорит частный детектив Анастрой.
– Что вы хотели?
– По поводу вируса…
– А с каких это пор детективы начали вирусами заниматься?
– Кто-то подбросил вирус вашему напарнику… Милану.
– Какой он мне напарник…
– Вы больше с ним не работаете?
– Давно уже не работаем.
– А… что случилось?
– А это вы у него спросите.
– Вы понимаете, что в ваших интересах отвечать мне?
– И что мне будет?
– Вы под подозрением.
– Думаете, я ему этот вирус подсунул?
– Всё может быть. Так почему вы больше не работаете вместе?
– Я не могу вам этого сказать.
– А-а-а, понимаю… как говорили в старину, не телефонный разговор…
Анастрой откашливается:
– Вот что… мы можем встретиться с вами… оффлайн?
– Смеетесь?
– Гхм… я понимаю, вы человек замкнутый, с людьми встречаться не любите… но я хотел бы с глазу на глаз…
– Это невозможно.
– Вы поймите, речь идет о вашей безопасности, вас могут обвинить в том, что это вы подсунули Милану вирус!
– Да ну?
Ирония в голосе, плохо скрываемая ирония, детектив отчаянно пытается понять, что не так, над чем он так посмеивается…
– В чем дело? Почему вы не можете прийти?
– Почему я не могу прийти? А ничего, что меня убили?
– Убили? Так вы… копия?
– Копия, остаточное воспоминание в памяти всемирной паутины… называйте, как хотите. Вы на меня тут время тратите, а меня, между прочим, убили неделю назад!
Новая глава
Детектив устраивается в кресле, готовится записывать:
– Я хотел бы переговорить с вами.
Милан настораживается:
– По поводу чего?
– По поводу…
…нет, нет, не так, – Автор перечеркивает написанное, – лучше вот…
– Скажите, могу я поговорить… скажите, могу я… скажите…
Детектив оглядывает лица, лица, лица, кто-то бежит на детектива, кто-то чуть не сбивает его с ног, детектив уступает кому-то дорогу, трогает кого-то за плечо, плечо тут же растворяется в толпе…