День Нептуна. Пророчество Великой Сказочницы – 2

Марина прошла коридор, поднялась по лестнице и как только она перешла из Общей башни в Королевскую, послышался рычаще-фыркающий звук. Она замедлила шаг и прислушалась. Чем дальше она продвигалась в направлении королевских покоев, тем громче становилось хриплое рычание. Она развернулась и хотела убежать, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но звук затих. Настороженно оглядевшись, она сделала шаг в сторону своей комнаты, и рычание возобновилось. Марина снова оглянулась и, поколебавшись, задула свечи на подсвечнике у стены, сняла их и взялась за длинную ножку. Она собиралась огреть подсвечником чудовище, поджидающее ее в комнате. Из зарослей орхидей выскочила зеленая ветка, схватила ножку и потянула в свою сторону. Марина дернула подсвечник к себе. Орхидея потащила его обратно.

– Пошла вон! – королева взялась за ножку двумя руками и с силой вырвала подсвечник.

Цветок пошевелил лепестками, скривив рожицу, и с клокотанием показал язык.

– Я вас выселю, – сквозь зубы произнесла Марина и продолжила путь, вооружившись подсвечником. Цветы зашелестели, перешептываясь.

Она осторожно поднималась по ступенькам, держа подсвечник наготове. Сама при этом немного пригнулась, чтобы чудовище не увидело ее раньше, чем она его. Беззвучно ступая на носках, она приближалась к лестничной площадке. Рычание раздавалось так близко, будто монстр поджидал ее не в комнате, а снаружи под дверью. Взявшись крепче за подсвечник, Марина затаила дыхание, пригнулась сильнее и сделала шаг, после которого ее взору открылась площадка у двери.

Она выдохнула, закатила глаза, бросила подсвечник и быстрым шагом прошла мимо храпящего во всё горло Чакстона. Звон упавшего подсвечника почти не потревожил телохранителя. Храп прекратился, веки дернулись, но через миг Чакстон захрапел с прежней силой.

Марина вошла, закрыла за собой дверь и только хотела подумать, как она соскучилась по кровати с балдахином, как вдруг остолбенела. Сначала ее глаза расширились, а потом на лице появилось смущение.

– Ничего себе. До дня рождения еще неделя.

Недалеко от входа в гардеробную возвышалась гора. Марина взяла первую попавшуюся коробку с красным бантом и увидела королевскую почтовую печать Рутиса. Она взяла другую коробку в подарочной обертке, на ней стояла такая же печать. Она окинула взглядом гору:

– Здесь всё от Петфальда?

Марина представила, как будет подтрунивать Эмильда, и раздраженно поставила коробку на место. Следующие четыре подарка тоже были с печатью королевства, которым правит Петфальд Рикост. Когда на пятой коробке Марина увидела герб в виде большой и маленькой морских звезд, а также королевскую печать Хлида, появилась надежда, что к образованию горы в ее комнате приложил руку не только Петфальд. А значит, она сможет возразить Эмильде, что не один Петфальд задарил ее.

Она разорвала обертку, достала из коробки небольшой бархатный футляр и открыла его. Внутри были серьги-люстры с ярко-синими сапфирами. Ажурные золотые переплетения и десятки ограненных синих камешков соединились в сверкающее великолепие, заставившее Марину перестать дышать. Вернулось чувство, которое часто посещало ее с того момента, как она впервые пересекла границу подводного мира. Это точно мне? Я всерьез этого достойна? Здесь никакой ошибки? Ей по-прежнему было сложно привыкнуть, что она на одной ступени с настоящими королями и королевами, что она не играется в королевскую жизнь, а по-настоящему правит королевством и она, как настоящая королева, достойна драгоценных подарков.

Марина заглянула в коробку и достала открытку с изображением орхидей. Она развернула открытку, коснулась кулоном и прочла:

«Почти такие же синие, как море, и станут идеальными компаньонами к диадеме».

Марина сразу поняла, о какой диадеме написала Лорида. Она подошла к изваянию в виде пирамиды, располагавшемуся на подставке в углу комнаты, и коснулась вершины. Пирамида засветилась, одна из граней исчезла, и внутри стали видны разноцветные огоньки. Марина один раз нажала белый огонек, два раза красный, один раз желтый и три раза синий.

Огоньки исчезли, вместо них появились три ракушки – рапана, сердцевидка и гребешок. Королева провела пальцем по стене. Рельефная отделка в этом месте зашевелилась, и наружу выдвинулся сейф, передняя стенка которого имела три выемки. Марина прислонила рапану к первой выемке, и ракушка приклеилась будто намагниченная. Гребешком она коснулась второй выемки, и он тоже прилип. После того, как сердцевидка приклеилась к третьей выемке, сейф озарило бирюзовое сияние, щелкнул замок, и Марина открыла дверцу.

Диадема хранилась на верхней полке отдельно от остальных драгоценностей. Марина вынула ее, подошла к зеркалу, сняла корону и надела диадему. Сапфиры величественно засверкали, королева рассматривала свое отражение в зеркале так же завороженно, как и в тот день, когда Лорида презентовала диадему. Она надела серьги, и снова возникло ощущение, что она рядится в павлиньи перья. Внутренний голос насмехался: «Куда тебе!» В то же время она догадывалась, что если ее накрасить и сделать прическу, драгоценности будут смотреться на ней более гармонично. Тогда ощущение, что она стащила их у кого-то и надела на себя, исчезнет.

Марина поймала себя на мысли, что никого из королев, с которыми она успела познакомиться, она ни разу не видела без полной экипировки. Все представали ее взору в платьях, коронах, обвешанные драгоценностями, с идеальным макияжем, укладкой и на каблуках. Лориду, когда она оставалась с ночевкой в Мартике, сопровождали визажист и парикмахер. Практически никто из гостивших во дворце монарших особ не отправлялся в поездку без стилистов и визажистов.

Глядя на собственное отражение, Марина попробовала представить, как будут выглядеть знакомые королевы, если смыть с них грим, снять украшения, завязать волосы в хвост и нарядить их в джинсы и майку. Воображение отозвалось смехом в адрес нарисованной картины. Чувство неполноценности притупилось, Марина сняла диадему и надела корону. Она поднесла лицо ближе к зеркалу и покрутила головой, рассматривая серьги. Синие камни поблескивали. Марина вспомнила, что в передаче о моде, которую недавно показывали по телевизору, ведущая рассказывала о сочетании в одежде синего с другими цветами. Из передачи она узнала, что один из оттенков синего называется «королевский синий». Несложно понять, почему это легко отложилось в ее памяти, а теперь, когда Лорида преподнесла второй подарок с синими камнями, она подумала о возможном скрытом смысле. Может, Лорида специально остановила выбор на сапфирах, чтобы подчеркнуть «королевскость» подарка?

Марина отправила диадему в сейф и вернулась к перебиранию коробок. Одна за другой попадались коробки с печатью Рутиса, а желания открыть их не было. Она понимала, что в каждой наверняка какой-нибудь романтический сюрприз и любовное послание, а этого ей хотелось меньше всего, когда где-то далеко Саша Невадов развлекает детишек на вечеринке и считает, что Марина пудрит ему мозги туманными обещаниями.

Она подошла к холсту с белой лилией и крикнула:

– Кристиан!

Никто не ответил.

– Кристиан, ты там?

Взглянув на часы, Марина подумала, что рабочий день закончился, и сотрудники комитета разошлись по домам. Она решила еще немного порыться в подарках – авось попадется не от Петфальда. И тут ее окликнул знакомый голос:

– Ваше Величество, как хорошо, что вы вернулись!

Марина обернулась и увидела бумагу в руках эльфа.

– Привет, Кристиан, ты еще на работе?

– Да, Ваше Величество, последние дни выдались напряженными.

«Букет лилий все-таки был знаком от комитета?» – подумала она.

– Что-то случилось? – спросила Марина, в глубине души надеясь, что ее предположения ошибочны.

– Совет Всех Морей на вашей стороне, поэтому ничего не случилось.

Слова Кристиана усилили предчувствие чего-то нехорошего.

– А что-то могло случиться?

– Ох, Ваше Величество, от антипосейдонцев всего можно ожидать, – эльф устало помотал головой.

– От кого?

– Ну… антипосейдонцы. Это неверующие в Посейдона. Разве вы не знали, Ваше Величество?

– Не знала, что они так называются. И что они замыслили?

Борто немного помялся, будто боялся или стеснялся того, что собирался озвучить. Наконец он сказал:

– Хотят судить вас.

Марина изменилась в лице. Теперь на нем читался ступор. Она начала вспоминать, какие правонарушения совершала в последнее время. Не вычислили случайно антипосейдонцы, что Светка завалила геометрию по ее вине? Можно ли ей пользоваться сверхъестественными силами в надводном мире?

– Судить? Меня?

Борто с сожалением кивнул:

– Да, Ваше Величество.

– За что? – смущенно спросила королева.

Кристиан также смущенно глядел на королеву и теребил в руках лист бумаги. Потом он отвел глаза и произнес:

– За убийство Нептунии.

Прошло несколько секунд, прежде чем Марина поняла, что не дышит. Она вдохнула, но слова для ответа нашлись не сразу. Она корила себя не зря. Она совершила убийство. Сколько бы Эмильда ни убеждала, что она поступила правильно, освободив от гнета население подводного мира, это было преступлением. И теперь одному богу известно, чем это обернется.

«Богу подводному или надводному?» – невольно промелькнуло в голове.

– Значит, говоришь, Совет Всех Морей на моей стороне?

– Конечно, Ваше Величество, – эльф приободрился. – Об этом не волнуйтесь. Совет Всех Морей давно ликвидировал бы Нептунию, если бы знал как. Она много лихого натворила. Вы даже не представляете, насколько много. Наказать ее Совет Всех Морей не мог – она всех держала в страхе. Никто не знал способа побороть ее. Лишь вы смогли, Ваше Величество! – Кристиан не скрывал восхищения.

– Ты уверен, что меня не будут судить? – голос королевы дрожал.

– Чтобы судить короля или королеву, суд должен получить разрешение Совета Всех Морей. А Совет Всех Морей уже два раза заблокировал петицию.

– Два раза?

– Антипосейдонцы два раза подавали на вас в суд, но Совет Всех Морей отклонил обе петиции.

Марина почувствовала себя еще хуже:

– Они могут обжаловать решение Совета?

– Как раз этим они сейчас занимаются. Но вы не переживайте, Ваше Величество. Верховный Суд всегда был придатком Совета Всех Морей, а Совет, хоть и позиционирует себя как независимый орган, испытывает огромное влияние Посейдона. Судить вас хотят антипосейдонцы, поэтому Совет и дальше будет блокировать затею противников Посейдона.

Сарказм просился наружу, но Марина пересилила себя и улыбнулась уголком губ:

– Наверно, ты сказал то, чего нельзя говорить.

Эльф прокашлялся, поправил галстук, отвел взгляд и произнес:

– В общем-то, да.

– Совет блокирует петиции, потому что инициаторы судебного процесса – антипосейдонцы. А если в суд подадут сторонники Посейдона, петицию могут одобрить?

– Сторонники Посейдона точно не подадут на вас в суд из-за убийства Нептунии, Ваше Величество.

– Почему?

– Элементарно, Ваше Величество. Кто за Посейдона – тот против Нептуна и его дочери. Приверженцы Посейдона, как и все нормальные люди, понимают, что вы совершили подвиг, а не преступление.

– Ах, да, я не сообразила, что неверующие в Посейдона веруют в Нептуна, а Нептун был заклятым врагом Посейдона. И сторонники Посейдона не заинтересованы в том, чтобы покарали убийцу дочери Нептуна.

– Ваше Величество, слово «убийца» имеет яркий негативный оттенок. Не называйте себя так. Нептуния на протяжении многих веков терроризировала подводный мир. На ее счету сотни тяжких преступлений. Убийств, Ваше Величество, настоящих убийств ни в чем невиновных людей! Единственная причина, по которой ее не судили и не отправили в тюрьму – ее все боялись. Она была очень сильной ведьмой. Колдовская сила досталась ей от отца, а ее отец был без пяти минут Богом всех морей. Никто не мог найти на нее управу. Поверьте, Ваше Величество, вы совершили поступок, который войдет в историю подводного мира как великая победа, а не коварное убийство.

– Если когда-нибудь Богом всех морей станет кто-то из числа антипосейдонцев, историю перепишут, Кристиан. Радует, что я – креятка, я не проживу тысячи лет, как рагоны, и могу надеяться, что Посейдон продержится на должности ближайшие несколько десятилетий.

– Ваше Величество, не беспокойтесь. Посейдон занимает должность Бога всех морей четыре тысячи лет и покидать ее не собирается.

– Эмильда говорила, что антипосейдонцы пытаются свергнуть его с момента назначения.

– Это еще больше должно вас успокоить. Если за четыре тысячи лет скинуть Посейдона не удалось, можете не волноваться.

– Как знать, Кристиан. Нептунию тоже долго не могли устранить.

– Ваше Величество, вы будто ищете причины понервничать и специально думаете о самом плохом. Власть Посейдона если не безгранична, то близка к этому. Доколе вам покровительствует Бог всех морей, никто не приговорит вас к наказанию за убийство Нептунии. А чтобы лишили полномочий Посейдона, он должен совершить что-то совсем из ряда вон выходящее.

– Если власть Посейдона безгранична, разве он не мог ликвидировать Нептунию?

– Ее побаивался даже Посейдон. Она плевала на все попытки отдать ее под суд и просто уничтожала тех, кто осмеливался предъявить ей что-то. Это лишний раз доказывает, что вы положили конец тираническому режиму, ведь Нептуния планировала завоевать весь подводный мир. К тому же подумайте, как сложилась бы судьба принцессы Криланы, если бы Нептунии удалось осуществить задуманное. Вы избавили наш мир от серьезной угрозы, Ваше Величество, – эльф восхищенно хлопал длинными ресницами.

Марина была согласна с Кристианом, но его усталые глаза и немного впавшие щеки указывали на то, что он также волновался о судьбе королевы Маринии. По всей видимости, петиции заставили потревожиться Комитет по охране королевы, несмотря на заверения эльфа в том, что Марине ничего не грозит.

– Кто возглавляет антипосейдонское движение? – спросила она.

– Есть несколько лидеров, – Борто взглянул на листок, который держал в руках. – Больше всего стоит опасаться его, – он протянул бумагу королеве, ткнув пальцем в нужную строку.

Марина коснулась листа кулоном и увидела список фамилий. Напротив всех стояли минусы, лишь рядом с одной фамилией был плюс.

– Фархан Турон? Что это за список? – сказала Марина, после чего подняла глаза чуть выше и прочитала:

Результаты голосования относительно петиции о судебном процессе по делу Ее Величества королевы Маринии Марины 100, обвиняемой в убийстве Ее Величества королевы Нептида Нептунии

– Все голосовали против, Ваше Величество, только господин Турон поддержал петицию.

Хоть Кристиан и назвал человека по фамилии Турон господином, скрыть презрение ему не удалось.

– Фархан Турон – антипосейдонец? В Совете Всех Морей членствуют противники Посейдона? Как Посейдон допустил такое?

Эльф нерешительно поджал губы, издал короткий мычащий звук и сказал:

– Это на самом деле странно. Тем не менее господин Турон много лет занимает в Совете высокую должность. Он возглавляет отдел, контролирующий выполнение профессиональных обязанностей королевскими особами.

– Вероятно, ему не нравится, как я выполняю профессиональные обязанности.

– Он просто антипосейдонец, Ваше Величество. И он… он… – Кристиан обернулся, убедился, что сзади никого нет и наклонился поближе к Марине, высунув голову из картины: – …он – страшный человек, полная противоположность брату. Господин Пристольц оставил работу в Совете и полностью посвятил себя искусству, а Турон никак не успокоится.

– Генрих Пристольц? Художник?

– Да, раньше он был начальником Департамента Культуры в Совете Всех Морей. Когда Посейдон стал Богом всех морей, они оказались по разные стороны баррикад и разорвали отношения.

– Генрих за Посейдона, а Фархан – против? Они родные братья? У них разные фамилии.

– Когда господин Пристольц поддержал Посейдона, его брат сменил фамилию.

– Ого. Что произошло между братьями, если один из них решил взять другую фамилию?

– Фархан не пожелал иметь фамилию, которую носит сторонник Посейдона.

– Ничего себе, – произнесла обескураженная королева Маринии.

Кристиан снова обернулся, чтобы удостовериться, что его никто не слышит, потом повернулся к Марине и сказал:

– Есть еще кое-что.

Марина обернулась с той же целью, а потом скопировала многозначительный тон эльфа:

– Что?

Кристиан слегка понизил голос:

– Турон завидует господину Пристольцу.

Марина с непонимающим видом спросила:

– Завидует тому, что Генрих на стороне Посейдона?

– Нет, Ваше Величество. Господин Пристольц стал богатым и знаменитым художником, его талант признан во всем мире. А его брат не добился успеха на этом поприще, хотя делал шаги в этом направлении.

– Турон – художник?

– Пытался им стать.

– Он бросил рисовать, потому что его талант не признавали?

– Творчество – это длинный и сложный путь, Ваше Величество, – со знанием дела произнес Кристиан. – Не каждому под силу пройти его в одиночку. Еще сложнее не свернуть с пути, когда ваш родной брат достиг огромного успеха в этой сфере, его имя всем известно, его картины стоят целое состояние, его художественные школы открыты в каждом подводном королевстве, его выставки всегда вызывают необычайный ажиотаж, а вы находитесь в тени.

– Понятно. Не вынес пребывания в тени славы брата. И стал страшным человеком.

– Все антипосейдонцы – немного того, – эльф покрутил пальцем у виска.

– Вера в Посейдона – признак нормальности?

– Нет, Ваше Величество. Однако неверующие – все поголовно повернуты на мести Посейдону и убеждении, что настоящий Бог всех морей – Нептун. Самую большую опасность для вас представляет Фархан Турон. Он в составе Совета Всех Морей и он – лютый антипосейдонец. После смерти Нептунии у всех неверующих зуб на вас, но другие хотя бы не имеют влияния в Совете.

– Я думала, художники не бывают страшными людьми, – сказала Марина и тут же спохватилась: – Забыла! Гитлер тоже был художником.

– Не знаю, о ком вы, Ваше Величество, но Турон поистине совсем не такой, как его брат.

Марина взглянула на фамилию рядом с плюсом, сложила документ вдвое и собиралась прощаться с эльфом, когда он сказал:

– Ваше Величество…

– Что, Кристиан?

– У вас красивые серьги.

Королева усмехнулась и опять спохватилась:

– Кристиан, я забыла, зачем звала тебя! Я хотела спросить о букете. Это ваш комитет передал букет?

Эльф с недоумением глядел на королеву:

– Какой букет, Ваше Величество?

Поняв, что цветы не от комитета, Марина потухшим голосом произнесла:

– Букет белых лилий. От кого же тогда?

Кристиан приподнял шляпу и почесал за ухом:

– Белых лилий?

– Я нашла букет белых лилий в своей комнате. Там, в надводном, – Марина показала вверх.

– В надводный комитет точно ничего не передавал.

– Записки не было, но я думала, может, комитет «Белая лилия» таким образом подал знак, что мне нужно вернуться в Маринию или предупредил об опасности.

– Ваше Величество, уверяю, в случае опасности мы известим вас прямым текстом.