Между нами иллюзия

Глава 3

Жду автобус на остановке, который опаздывает уже на пять минут, и скучаю по временам, когда у меня была своя машина и я могла позволить себе ездить куда нужно без всяких проблем. Я скучаю по путешествиям, по своей старой работе, по тому разнообразию, которое она открывала передо мной. Общение с интересными и успешными людьми. Посещение различных мероприятий, на которых я ощущала себя центром этого мира. Я была живой. Жизнерадостной. Веселой. А сейчас от той Наоми не осталось и следа.

Наконец-то из-за поворота появляется автобус, и я уже предвкушаю долгожданную встречу. Из-за загруженности дорог в это время года, когда город наводняют толпы туристов складывается ощущение, что автобус просто плетется как черепаха. Провожаю проплывающие пейзажи за окном, наблюдая за расслабленно гуляющими людьми. Новый Орлеан всегда притягивал людей своей особенной энергетикой. Здесь витает дух свободы и развлечений. А фестиваль Марди Гра известен всему миру за свою красочность и развязность. Сюда приезжают, чтобы послушать джаз, как на родину этого стиля музыки. Но есть те, кто едет, чтобы больше узнать об оккультной культуре древнего африканского вуду, который до сих пор практикуется в некоторых районах города. Но мало кто знает об обратной стороне моего родного города. В Новом Орлеане до сих пор повышенный уровень преступности и есть районы, в которых лучше не появляться. Раньше я не сталкивалась с этим лично, но убийство Билла показало мне всю печальную правду о городе, которым многие так восхищаются.

Через утомительный час оказываюсь в нужном районе и спешу покинуть душный салон автобуса. Подходя к дому, ощущаю разрастающийся трепет в груди. От волнения даже начинает потряхивать, хотя после последнего моего приезда прошла ровно неделя. Замечаю за низким, бывшим когда-то ярко-голубым забором маму, поливающую цветы. За деревьями, с годами, разросшимися на участке, виднеется одноэтажный деревянный дом с обшарпанной белой краской на фасаде и старой черепицей на плоской крыше, в котором я выросла и провела счастливое детство. Становится немного грустно оттого, что я так и не успела помочь родителям с ремонтом. К сожалению, время не щадит вещи, которые нам так дороги.

Мама поднимает взгляд и, увидев меня, машет рукой. Сразу ускоряю шаг, начиная улыбаться.

– Привет, мам, – подхожу к ней и обнимаю.

– Привет, моя дорогая, – обнимает в ответ, погладив по волосам такого же цвета, как и у нее.

– Где она? – отстраняюсь, взглянув в ясные голубые глаза.

– Элизабет, иди посмотри, кто приехал! – кричит в сторону дома.

Не проходит и минуты, как из дома слышится быстрое топанье. Через мгновенье на крыльцо выбегает самое красивое создание на земле с немного вьющимися светлыми волосиками, заплетенными в два милых хвостика.

– Мама! Мамочка приехала! – бежит ко мне, и я подхватываю дочку на руки, крепко прижимая к своей груди.

– Приехала, девочка моя, – закрываю глаза, вдыхая родной запах со смесью молока и ванили.

От переполняющих эмоций всхлипываю, и с уголка глаза скатывается слезинка.

– Я так по тебе скучала, малышка, – глажу ее по шелковистым волосикам.

– И я тоже скучала, мамочка.

Опускаю дочку вниз и присаживаюсь перед ней на корточки. Не могу сдержать улыбки, рассматривая милое, раскрасневшееся личико с пухлыми щечками и пронзительными синими глазками. Так уж вышло, что моя Бэтти взяла от меня лишь цвет волос, в остальном же она точная копия своего отца. И даже сейчас видно, что из этого ангелочка вырастет настоящая красавица.

Я узнала, что беременна через неделю после смерти Билла. Я была шокирована, ведь еще не планировала заводить детей и даже принимала противозачаточные. Я хотела сначала построить карьеру. Но судьба распорядилась по-своему, не дав мне права выбора. Вернее, я не смогла бы принять иного решения, кроме как оставить ребенка, даже несмотря на весь ворох проблем, свалившихся на мою голову. Чтобы как-то суметь платить по кредиту, мне пришлось продать свою машину, почти все драгоценности и снять квартиру гораздо меньше и скромнее той, в которой мы жили с Биллом. Вот только моим тогдашним боссам совсем не понравилось мое новое положение. Ведь это значило, что теперь я не смогу, как раньше свободно летать в командировки и решать какие-то срочные вопросы с ключевыми заграничными клиентами. А потом мне сообщили, что братья планируют перевести свой офис в Женеву и в дальнейшем работать из Европы. Конечно, я не могла позволить себе ехать с ними. Тогда-то скрепя сердцем, я написала заявление и ушла по собственному желанию, не зная, что буду делать дальше. Надо сказать, бывшие боссы выплатили мне неплохие отступные, но они все равно быстро закончились.

Но самое «веселое» началось потом, когда в пять месяцев у меня возникла серьезная угроза выкидыша. Я попала в больницу и должна была пролежать до самых родов. Вот только у Бэтти были свои планы, и она решила появиться на свет поздней ночью на двадцать восьмой неделе беременности. Как же я была напугана, что с моей малышкой может что-то произойти. Она родилась совсем крошечной, и мне даже не дали ее подержать. Бэтти сразу увезли и поместили в инкубатор для выхаживания недоношенных новорожденных. К счастью, из больницы я вышла на руках со своей малышкой. Но на этом наши проблемы не закончились. Почти до года Бэтти часто болела, и мне приходилось всегда быть рядом с ней. Я даже не могла устроиться на работу, боясь оставлять свою малышку. Родители очень помогали мне с ней. Я буквально переехала назад к ним, чтобы не чувствовать себя беспомощной. Одна я просто уже не справлялась. Как только кризис миновал, с горем пополам, я смогла устроиться в районный суд, где и работаю по сей день. Но поскольку сейчас я работаю в две смены, как бы я этого ни хотела, я была вынуждена отвести Бэтти к маме. Я не могу позволить себе няню, а они с отцом уже вышли на пенсию и сами предложили свою помощь. Но это никак не утешает меня. Каждый день я виню себя за то, что не могу быть рядом со своей дочерью. Мне ужасно не хватает ее. Моя душа болит, когда ее нет рядом. Я мечтаю о том дне, когда смогу забрать ее домой и иметь возможность обнимать по утрам. Укладывать спать, рассказывая сказки на ночь, которые она так любит слушать. Проводить с ней вечера, играя в развивающие игры, и просто видеть ее улыбку. Больше всего на свете я боюсь упустить что-нибудь важное. Я не хочу, чтобы когда-нибудь моя дочь сказала мне, что я плохая мать.

– Мамочка, не плачь, – нежные пальчики касаются моего лица и стирают со щек пролившиеся слезы.

– Не буду, родная, – шмыгаю носом, взяв маленькие ручки в свои и поцеловав каждый пальчик.

– А что ты мне сегодня привезла? – смотрит глазками, полными ожидания.

– То, что обещала, – достаю из сумки плюшевую игрушку желтого единорога с разноцветным рогом, за которую отдала почти все оставшиеся деньги, ожидая на днях жалование за прошлую неделю. Но и тех хватит только на еду и небольшую часть аренды.

– Ого! – Бэтти берет игрушку из моих рук, запрыгав на месте. – Спасибо, мамочка, – обнимает меня за шею.

– Не за что, доченька.

– Ну, что пойдем пить чай с зефиром, девочки мои? – обращается к нам мама. – Вчера я специально приготовила, и он уже достаточно настоялся в холодильнике.

– Да-да-да! – Бэтти быстро кивает головкой. – Я люблю зефир.

– А я тебя люблю, – подхватываю дочку на руки, звонко чмокнув в пухлую щечку, отчего та начинает хихикать.

Входим на кухню, и я усаживаю дочку рядом с собой на стул, с умилением наблюдая, как она играет со своим новым единорогом, которых у нее уже целая коллекция разных цветов.

– А где папа? – перевожу взгляд на маму, достающую домашний зефир из холодильника.

– Да с самого утра возится в гараже со своей развалюхой.

– Развалюха… – Бэтти повторяет за бабушкой, и мама хмурит брови, виновато посмотрев на меня.

– Не надо повторять это слово, Элизабет, – специально произношу ее полное имя. – Хорошо? – заправляю за маленькое ушко, торчащую прядь волос.

– Я больше не буду, мамочка, – дочка всегда знает, что если я так к ней обращаюсь, то значит нужно слушаться.

– Я напомнила ему, что ты приезжаешь сегодня. Но ты же знаешь, он как вышел на пенсию всегда путает будни с выходными.

– Ничего страшного, мам. Я потом зайду к нему.

– Мама, а дедушка вчера рассказал мне сказку на ночь, – Бэтти ковыряет пальчиком в глазу игрушки.

– Правда? И какую?

– Про принцессу, которую спас темный принц от ведьмы.

– Темный?

– Да. Его ведьма когда-то заколдовала. А потом он влюбился в принцессу и стал светлым.

– Хм…какая интересная сказка.

– А я тоже хочу, чтобы меня спас принц.

– А тебя есть от кого спасать, моя принцесса? – переглядываюсь с мамой, стараясь сдержать смех.

– Неа, – мотает светлой головкой, и маленькие хвостики смешно колышутся от движения.

– Ну вот видишь? С мамой, бабушкой и дедушкой, ты в полной безопасности.

– Значит, у меня никогда не будет принца? – поднимает на меня грустные глазки.

– Обязательно будет. Он будет самый красивый, добрый и сильный.

– Прям как был мой папа? – вдруг задает вопрос и все в груди сжимается.

Мама ловит мой взгляд, ставя чашки, наполненные дымящимся чаем.

– Да, милая. Именно таким, – глажу дочку по макушке.

С самого детства я показывала Бэтти фото ее отца. Единственное оставленное мной фото, которое сейчас хранится в ее комнате. Оно предназначено только для нее. Я сказала ей, что ее папа улетел на небеса и теперь наблюдает за ней сверху. Я всегда рассказывала ей только хорошее о нем, считая, что несмотря на то, что произошло между нами, я просто не имею права вычеркнуть его из жизни нашей дочери.

– Ты слышала, бабушка? Мой папа был принцем.

– Слышала, солнышко, – мама придвигает нам тарелку с дольками зефира. – Приятного аппетита, – передает мне ложки.

– Спасибо.

Принимаемся за вкусный почти несладкий яблочный зефир, и я помогаю есть дочке, пока она играет с единорогом.

– Я совсем не подумала спросить обедала ли ты, – мама окидывает меня каким-то мрачным взглядом, сидя напротив.

– Ничего страшного. Я немного перекусила утром, – вытираю губы дочки, испачканные в белой посыпке салфеткой.

– Тогда ты пока без зефира. Сейчас покормлю тебя нормальной едой, – поднимается со своего места. – Я вчера как раз готовила мясное рагу.

– Мама, не нужно, – не хочется утруждать ее, несмотря на то, что от одного слова «мясо» рот наполняется слюной. Я и забыла, когда в последний раз сытно ела. Постоянное чувство голода – мое привычное состояние.

– Нужно. Ты на себя давно в зеркало смотрела?

– Нууу…немного похудела. Что такого? – пожимаю плечами.

– Немного? Да тебя легким порывом ветра сдует и улетишь как воздушный шар.

– Мама – воздушный шарик, – смеется Бэтти, мотая ножками под столом и дергая единорога за рог.

Смотрю на рог и боюсь, как бы он прямо сейчас не оторвался. На еще одну игрушку денег у меня точно не хватит.

– Будешь еще зефир, малышка? – протягиваю ложку с кусочком.

– Ага, – широко открывает ротик.

– Похоже, я как раз вовремя? Все мои принцессы в сборе? – на кухне раздается низкий голос отца.

– Привет, пап.

– Привет, милая, – подходит ко мне и целует в лоб.

– Как дела?

– Хорошо. У тебя как, детка?

– Нормально.

– А как тут моя маленькая проказница? – треплет Бэтти за хвостики.

– Дедушка, смотри что мама мне подарила, – показывает новую игрушку.

– Ооо…опять рогатая лошадь?

– Это не лошадь. Это единорог. Он волшебный, – обиженно надувает губки.

– Хм…волшебный? И в чем же его волшебство?

– В волшебстве, – хмурит светлые бровки.

– Ух ты! А если я, например, до него дотронусь, у меня перестанет болеть нога?

– Не знаю.

– А давай попробуем… – дотрагивается до рога игрушки. – Ого! И правда перестала, – начинает улыбаться. – Ну точно волшебный, – начинает щекотать Бэтти, и та заливисто хохочет, извиваясь на стуле.

Не могу сдержать улыбки, видя свою малышку здоровой и счастливой. Это высшее, чего можно только желать для своего ребенка. Только из-за нее я не сдалась и не впала в отчаяние. Я боролась и буду бороться изо всех сил, чтобы создать для своей дочери лучшее будущее. Я хочу, чтобы у нее было все самое хорошее и она жила лучшей жизнью, чем я. Я очень надеюсь, что она не повторит моих ошибок, и постараюсь предостеречь ее от этого.

Весь день провожу с Бэтти. После перекуса веду ее на детскую площадку недалеко от родительского дома, которую не так давно построили в нашем районе. Там она играет с другими детьми, периодически подбегая ко мне. Вечером мы вместе рисуем, а перед сном я купаю ее в ванне.

– Мамочка, ты сегодня останешься? – задает вопрос, когда я помогаю ей переодеться в розовую пижаму с белыми котятами.

– Ты хочешь, чтобы я осталась? – поправляю рукава и поднимаю глаза, встретив внимательный взгляд синих глазок. Даже становится немного не по себе от того, как она смотрит на меня. Так осознанно и с толикой тоски.

– Очень хочу, – ее голос стал непривычно серьезным для неполной трехлетки.

– Я останусь, Бэтти. Конечно, я останусь сегодня с тобой, доченька, – целую ее в лобик.

– Я люблю тебя, мамочка, – внезапно прижимается ко мне своим маленьким тельцем, обняв за шею.

– И я тебя люблю, родная моя девочка, – глажу ее по спине.

Откидываю одеяло и накрываю дочку, когда она забирается под него.

– Мамочка, а ты расскажешь мне сказку перед сном? – зевает, медленно моргая глазками с длинными подкрученными светлыми ресницами.

– Хорошо, милая, – забираюсь на кровать с ней рядом, повернувшись набок поверх одеяла. – Однажды в одной далекой волшебной стране жила одинокая и очень красивая принцесса. Она была совсем одна. У нее не было родителей и даже родных. Ей приходилось самой управлять целым огромным замком и множеством слуг. Каждый день она просыпалась с рассветом и ложилась совершенно без сил уже далеко за полночь. Но замок все равно со временем еще больше приходил в запустение. Однажды мимо ее замка проходил одинокий бедный путник на старой лошади, облаченный в рваные, грязные лохмотья. Он попросил попить и немного еды у ее слуг, но они стали прогонять его, даже не впустив за ворота. Принцесса увидела это и сказала им впустить путника, приказав отвести его помыться, накормить и дать чистую одежду. Когда принцесса вечером обходила свои владения, она встретила путника в своем засохшем саду, который некогда благоухал от многочисленных кустов роз и жасмина. Но перед ней стоял уже не грязный бедняк. А красивый и благородный молодой мужчина. Когда он заговорил то признался ей, что на самом деле он не путник, а богатый принц из соседнего королевства. Однажды он слышал ее историю и захотел жениться на ней, но решил проверить достойна ли она. И она прошла его испытание.

– И они…ааа… – снова зевает, потерев глазки. – Они поже…нились?

– Да. Они поженились и прожили долгую и счастливую жизнь. А теперь спи, моя девочка, – целую в щеку, нежно погладив по головке.

Какое-то время сижу, наблюдая за спящей дочкой, и не могу оторвать от нее глаз. Во сне она похожа на маленького ангелочка. Моя душа наполняется таким невероятным теплом, когда я нахожусь рядом с ней. Меня переполняет трепетом и любовью. И это ни с чем не сравнимое чувство, за которое я многое готова отдать.

Когда малышка крепко засыпает, тихо посапывая, оставляю включенным ночник и выхожу из комнаты, направляясь в гостиную. Мама с папой сидят на диване и смотрят телевизор.

Сажусь на кресло рядом и подгибаю ноги под себя.

– Уснула? – мама поворачивается ко мне.

– Да. Очень быстро. Набегалась за день.

– Ну так любимая мама приехала, как тут не набегаться.

– Дамы, я уже пойду прилягу. Что-то я тоже устал за день, – папа поднимается со своего места.

– Спокойной ночи, пап.

– Спокойной ночи, дочка.

Папа уходит, и мы остаемся с мамой одни.

– Как у тебя дела, Наоми? – мама внимательно смотрит на меня.

– Как-то справляюсь, мам, – пожимаю плечами.

– Как с выплатами по кредиту?

– Там все не очень хорошо. Сегодня ко мне приходил представитель банка. Они больше не могут делать мне поблажки.

– Что собираешься делать?

– Не знаю. Может попробую попасть на прием к руководству и попрошу дать мне еще отсрочку.

– Дочка, мы тут с отцом поговорили… – мама поднимается с дивана и подходит к стеклянному шкафу, доставая какой-то толстый конверт. – Вот, – протягивает конверт мне. – Здесь двадцать пять тысяч, мы хотим отдать их тебе.

– Мама, вы что с ума сошли? Это ведь все ваши сбережения к пенсии. Я не могу взять их. Вам нужно делать ремонт дома. Папе ремонтировать машину.

– Тебе они нужней, Наоми. Мы как-нибудь справимся.

– Я не возьму у вас деньги. Нет! – судорожно мотаю головой.

– Возьмешь.

– Вы и так помогаете мне с Бэтти. Я не могу еще и последние деньги у вас забрать.

– Мы отлично проживем и на пенсию.

– Какая чушь, мама. Я что не знаю размер ваших пенсий?

– Мы не такие уж и притягательные. На крайний случай папа устроится охранником на местный склад, будет пару дней в неделю дежурить по суткам.

– Я не могу, мама.

– Можешь и возьмешь. Или обидишь нас отцом этим. Ты наша единственная дочь, и пока мы живы, мы будем помогать тебе.

– Ох…мама, – всхлипываю и горькие слезы скатываются по щекам. – Чтобы я без вас делала, – шмыгаю носом.

– Ну, не плач, милая, – подходит и обнимает меня за плечи. – У тебя все будет хорошо. Обязательно.

– Мам, этих денег хватит, чтобы погасить просроченный долг. Мне как раз дали срок до конца этого месяца или пришел бы судебный исполнитель, чтобы описать имущество.

– Ну вот видишь. А я теперь хоть немного буду спать спокойно. Я ведь так переживаю за тебя, доченька. На тебя столько всего свалилось.

– Я даже сама иногда не понимаю откуда беру силы, чтобы со всем этим справиться.

– Потому что ты всегда была у нас настоящим бойцом.

– Я так хочу, чтобы все это поскорей закончилось, и я могла вечера проводить с Бэтти. Мама, я ведь ужасно боюсь, что однажды она скажет, что в детстве я мало уделяла ей внимания. У нее нет отца и сейчас по сути толком нет и мамы, – губы начинают дрожать от всей накопившейся боли и новый поток слез скатывается по щекам.

– Ты самая замечательная мама и она очень к тебе привязана. Она все понимает, дорогая. Тебе не за что переживать. Мы каждый день с папой говорим ей, как сильно ты ее любишь и что очень скучаешь по ней, когда вы не рядом.

– Она так быстро взрослеет, мам. Сегодня она посмотрела на меня таким взрослым взглядом, от которого я даже растерялась.

– Ты тоже у нас быстро взрослела. Мы не всегда успевали за тобой с папой. Тебе все новое давалось легко.

– Думаешь, Бэтти будет такой?

– Она очень мне напоминает тебя, – губы расплываются в теплой улыбке.

– Главное, чтобы она не повторяла моих ошибок, когда вырастет.

– Над этим мы не всегда властны, Наоми. Чаще всего именно на своих ошибках человек и учится.

– Я не хочу, чтобы она испытывала то, что испытала я. Особенно в отношении мужчины.

– Кто знает, дочка. Может скоро ты встретишь того, кто сделает тебя по-настоящему счастливой. Кто будет любить тебя и Элизабет самой трепетной любовью и убережет вас от всех бед. Решит все твои проблемы и даст тебе возможность дышать полной грудью. Я искренне верю в это, родная.

– К сожалению, я не так мечтательна, как ты, мама. Мало кому нужны чужие дети. Чаще всего они воспринимаются как лишний балласт.

– Зря ты так думаешь, Наоми. Я знаю несколько хороших примеров.

– А я не знаю ни одного, мам. К тому же мне самой безумно страшно довериться мужчине. И даже если на секунду представить, что я смогу это сделать, я все равно не могу забывать о Бэтти. Если она привяжется к этому человеку, а он потом исчезнет из нашей жизни, ее маленькое сердечко будет разбито. А я готова любой ценой оберегать ее покой.

– Я тебя понимаю, Наоми. Бояться – это нормально. Но иногда стоит рискнуть и дать себе шанс.

– Я тебя услышала, мам, – вдруг накатила смертельная усталость. – Я уже тоже пойду спать.

– Хорошо. Я еще немного посижу. Посмотрю ночное шоу. Спокойной ночи, детка.

– Спокойной ночи, мама.

Глава 4

Вздрагиваю, когда моего предплечья касается кто-то стоящий за спиной. От этого прикосновения по коже сразу распространяются мириады мурашек. В нос бьет едва уловимый терпкий аромат парфюма с нотками чего-то пряного. Он обволакивает меня, принося с собой необычные гипнотические ощущения. От него немного кружится голова и тело будто покачивает на волнах. Сглатываю вязкую слюну и медленно оборачиваюсь. Я вижу перед собой высокую широкоплечую мужскую фигуру, стоящую в темноте. Мне приходится приподнять голову, чтобы посмотреть на лицо, которого не видно. Но всеми клеточками я чувствую на себе пронзительный взгляд темно-синих глаз. Он обжигает кожу. Будоражит все внутри меня. От него учащается дыхание. 

– Я вас знаю… – судорожно шепчу со странной уверенностью.

Мой голос едва слышен, словно я нахожусь в каком-то вакууме.

Мужчина не отвечает, но продолжает стоять неподвижно. Его взгляд все также сбивает с ног. Но я не хочу отворачиваться или уходить. Странным образом я чувствую себя в полной безопасности. 

В какой-то момент мужчина подходит ко мне так близко, что моя грудь упирается в его мощную грудную клетку. Ставшие мгновенно твердыми соски трутся о ткань платья, принося дискомфорт. Сильная теплая ладонь ложится на мою талию и плотней притягивает к рельефному мускулистому телу. Втягиваю ртом воздух от распространяющихся по телу ощущений. Другая рука касается моего подбородка и поднимает его. На мгновенье тело парализует, когда мои губы накрывают в настойчивом поцелуе. Чувственные мужские губы сразу подчиняют себе. Не в силах бороться с реакцией тела, отвечаю на поцелуй. Кожу немного щекочет короткая борода, еще больше распаляя все рецепторы. Теплый, влажный язык проталкивается в рот и находит мой, приглашая в свой жаркий танец. Из груди вырывается то ли всхлип, то ли стон, когда поцелуй углубляется. Смесь из растерянности и невероятного желания разливается по венам целым потоком, сметающим все на своем пути. Сильнее льну к мужчине, зарываясь в чуть жестковатые, но тактильно приятные волосы на затылке. Его язык вторгается в мой рот все требовательнее, будто хочет исследовать каждый его уголок. Уже вся дрожу в мужских руках, которые жадно проходятся по изгибам тела. Жар наполняет каждую клеточку. Я чувствую, как книзу живота прижимается твердая внушительная эрекция и дыхание окончательно сбивается.