Между нами иллюзия
– Мама! Мамочка! – внезапно раздается звонкий голосок, и все резко обрывается.
Распахиваю глаза и сквозь сонную пелену, вижу нависающую надо мной Бэтти, широко улыбающуюся маленькими зубками.
– Просыпайся, мамочка! Пора вставать! – начинает прыгать на кровати рядом со мной.
– Д-да, доченька. Сейчас встаю, – шевелюсь, все еще тяжело дыша.
Понимаю, что ночная сорочка промокла, как и белье между ног.
Быстро поднимаюсь с кровати, ощущая дрожь в ногах. До сих пор не могу отойти от странного сновидения. Давно мне не снилось ничего подобного. К тому же с тем, чье лицо я даже не видела. Видимо, длительное отсутствие секса дает о себе знать. Но в последнее время я даже не думала ни о чем подобном. Мне совершенно не до мыслей о сексе. Еще немного и можно подаваться в монашки.
– Ты уже умылась, Бэтти? – судорожно хватаю со стула халат и надеваю, завязывая пояс на талии.
– Неа-а-а-а, – дочка никак не может успокоиться, прыгая на месте. Я вижу, как она рада, что я осталась и спала с ней. Я и сама счастлива быть рядом со своей дочерью.
– Тогда быстро умываться, – подхватываю смеющуюся дочку на руки, чмокнув в щечку.
Помогаю маленькой непоседе умыться и пока она бегает вокруг меня, цепляясь за ноги, кое-как умываюсь сама. Переодеваю Бэтти в домашний костюм и заплетаю ей красивую косичку, завязав резинкой в виде бантика.
– Ты готова, малышка.
– Спасибо, мамочка, – целует меня в щеку.
– Пойдем на кухню. Приготовлю нам завтрак.
– Ура! Мамочка, будет готовить нам завтрак!
– Тшш…не шуми, дочка. Может дедушка с бабушкой еще спят.
– Ой… – закрывает ротик маленькой ручкой, начиная хихикать в ладошку.
Входим с Бэтти, держащей под мышкой игрушку розового единорога на кухню, убеждаясь, что никто кроме нас не проснулся. По крайней мере, мама точно еще спит. Пусть хоть сегодня выспится. Знаю, что Бэтти рано ее будит.
Пока дочка смотрит в гостиной мультики, из кухни украдкой наблюдаю за ней, готовя завтрак. Решаю, что до самой встречи с Беатрис пробуду с Бэтти. Сегодня работа подождет. На крайний случай поработаю поздно вечером.
Когда мама входит на кухню, я смотрю на Бэтти, которая уже без проблем ест кашу самостоятельно и не спеша завтракаю сама.
– Доброе утро, мои хорошие, – мамин голос все еще сонный.
– Доброе утро, мам, – поправляю дочке защитный воротничок на груди.
– Что-то я сегодня долго проспала. А дедушка снова с утра в гараже, – мама подходит к кофемашине, где я уже заварила для нее свежий кофе.
– Наверно. Мам, я творожные вафли сделала, – указываю взглядом на большую тарелку.
– Спасибо, дочка. У меня где-то был ягодный джем.
– Я нашла только немного кленового сиропа.
– Он где-то здесь, – мама открывает нижний ящик и достает банку с вишневым джемом.
– Мамочка, я уже наелась, – измученно мычит Бэтти.
– Ну, допей только сок.
– Лааадно… – берет в ручки кружку со специальной крышкой против проливания.
Вернувшись с Бэтти в спальню, читаю пришедшее от Беатрис сообщение о месте встречи и откладываю телефон, собираясь насладиться последними часами с дочкой. Мы много рисуем. Потом играем в развивающую игру на угадывание животных по картинкам. Смотрим мультики и просто разговариваем о чем-нибудь.
Когда приходит время уезжать, Бэтти впадает в настоящую истерику, и мне никак не удается ее успокоить.
– Я приеду ровно через неделю, маленькая моя. Я обещаю, доченька, – глажу по светлым волосикам, сидя перед ней на корточках, пока она в голос рыдает и трет мокрые глазки.
– Неееет! Я не хочуууу! – мотает головкой, сжимая мой джемпер в маленьких кулачках.
Сердце разрывается в груди каждый раз, когда это происходит. Я горю изнутри, видя, как моя девочка страдает и плачет. Меня выворачивает наизнанку, и удушающая боль распространяется по всему телу.
– Бэтти, доченька, – беру мокрое от слез личико в ладони, находясь на грани того, чтобы самой не разрыдаться. – Я тоже не хочу с тобой расставаться. Мне очень тебя не хватает. Но так нужно сейчас. Я заберу тебя к себе, как только появится такая возможность. Ты должна мне верить. Я никогда тебя не брошу.
– О-о-обещаешь? – заикается, шмыгая покрасневшим носиком. Синие глазки, полные слез, смотрят на меня с такой невероятной печалью, от которой я умираю снова и снова.
– Обещаю, родная моя. Обещаю. Я привезу тебе в следующий раз новую игрушку. Хорошо? Какую ты хочешь?
– Я х-хочу куклу Эльзу…к-как у-у Лили с детской п-площадки.
– Та, что из мультика «Холодное сердце»?
– Д-да.
– Хорошо, милая. Я привезу, – отвечаю уверенным тоном, зная, что эта кукла стоит как три единорога, купленные мной в этот раз.
– Правда? – синие глазки сразу загораются.
– Правда, Бэтти.
Маленькое тельце расслабляется, и на опухших от плача губах появляется улыбка.
– Ну что, давай провожать маму? А то она опоздает на автобус, – бабушка поднимает внучку на руки.
Поднимаюсь и касаюсь нежной щечки заметно успокоившейся дочки.
– Я буду безумно скучать, малышка. Я тебя очень сильно люблю, доченька.
– И я тебя люблю, мамочка.
– Пока, – машу им рукой и направляюсь к дороге с обливающимся кровью сердцем.
Пока иду до остановки, предательские слезы скатываются из глаз нескончаемым потоком, и я молча смахиваю их со щек. А как только сажусь в автобус, плотину прорывает, и я горько рыдаю, отвернувшись к окну, чувствуя на себе любопытные взгляды случайных попутчиков.
***
Перехожу дорогу и издалека замечаю Беатрис, ожидающую меня в условленном месте. Она что-то быстро печатает в телефоне, опустив голову, отчего прядь длинных темных блестящих волос падает на щеку. Красивое лицо с аккуратными мелкими чертами выглядит серьезным и сосредоточенным. Нижняя губа закушена белыми ровными зубами в свойственной ей манере, когда она решает какой-то важный вопрос.
– Привет, – останавливаюсь в полуметре от нее и на меня сразу устремляются большие зеленые глаза с длинными распахнутыми ресницами.
– Ох. Привет, – расплывается в широкой улыбке, крепко обняв.
Обнимаю в ответ, вдохнув знакомый ненавязчивый запах женского парфюма с цитрусовыми и древесными нотками.
– Пойдем, я заказала нам столик в Мэйсе, – берет меня под руку, ведя по известному променаду.
– В Мейсе? Там же очень дорого.
– Я угощаю. Не переживай.
– Мы будем что-то отмечать?
– Мою провальную книгу.
– Это не смешно, Беатрис.
– Не вижу ничего смешного в самоиронии.
– Я переживаю за тебя, подруга. Ты, правда, в порядке? – внимательно смотрю на ее профиль с высокими скулами и маленьким прямым носом.
– Ты за меня не переживай. У меня все схвачено. Нам нужно решить что-то с тобой. И вообще, меня всегда в тебе это поражало. У тебя самой проблем по горло, а ты еще умудряешься волноваться за меня.
– Как же я могу не переживать за единственную близкую подругу?
– За это я тебя и люблю, – сжимает мою руку, прижавшись щекой к плечу.
Входим в просторное помещение ресторана с эклектичным оформлением в интерьере. В нем прослеживается стиль сафари с обилием необычных африканских масок, украшающих светло-бежевые стены. Тяжелыми овальными люстрами, свисающими с потолка. Стена за длинной барной стойкой окрашена в насыщенно-зеленый цвет с природными мотивами в виде пальмовых листьев. А обилие мебели из массивного дерева и элементов из камня уже относится к типичному стилю загородных домов.
Почти все столики, как и стулья у барной стойки заняты. Зал наполнен негромким гулом голосов, разбавляемый играющей из колонок джазовой музыкой. Встречающий администратор подводит нас к свободному зарезервированному столику у дальней стены и вручают меню, оставляя одних.
Долго и мучительно смотрю в меню, не зная, что выбрать. После очередного прощания с дочкой желудок свело в болезненном спазме и аппетита совсем нет.
– И долго ты будешь гипнотизировать буквы? – Беатрис не выдерживает.
– Я не знаю что хочу. Наверно…может быть…пфф…у меня нет аппетита, Беатрис, – вымученно выдыхаю, переведя на нее взгляд.
– Снова болезненное прощание с Элизабет? – от ее сочувствующего взгляда ком подступает к горлу.
– Снова… – обреченно киваю головой, вспомнив синие глазки, наполненные слезами.
– Мне очень жаль, подруга, – протягивает руку, сжав мою теплой ладонью. – Я заеду к ним на днях. Привезу подарков любимой крестнице. Развеселю ее.
– Спасибо, дорогая, – проглатываю ком, натянув улыбку. – Она будет тебе очень рада, и мама тоже.
Мы дружим с Беатрис еще со школы и жили в одном районе, пока ее родители с младшей сестрой не погибли в автокатастрофе, когда ей было двенадцать. Наши мамы тоже были подругами, и их гибель отразилась на всех нас. Мама всегда очень радушно встречала Беатрис в нашем доме и относится к ней как к дочери.
После гибели родителей подругу воспитывала единственная оставшаяся бабушка, но и та умерла, когда Беатрис исполнилось семнадцать. Ей многое пришлось пережить, но она всегда держалась достойно, не опуская плеч. Мне многому стоило бы поучиться у нее.
Официант принимает заказ, и Беатрис берет на себя инициативу, делая выбор за меня.
– Как у тебя дела? Что с твоими выплатами? – пронзительные зеленые глаза смотрят на меня.
– Родители мне очень помогли. Отдали все свои сбережения к пенсии, и теперь удастся внести сумму просрочки.
– Я всегда знала, что они у тебя замечательные.
– Они моя опора и поддержка. Не знаю, чтобы я без них делала. Но мне еще предстоит внести семь взносов. Придется как-то выкручиваться дальше.
– Работая на износ на нескольких работах?
– Мне больше ничего не остается, Беатрис.
– Есть другой вариант.
– Какой?
– Моя хорошая знакомая работает менеджером по подбору персонала в «МаджестикКомпани». При последнем разговоре она обмолвилась, что их руководство ищет грамотного адвоката, имеющего опыт в сфере международного права. А также свободно владеющего несколькими иностранными языками.
– «МаджестикКомпани» это ведь крупный международный консалтинговый холдинг. Туда не берут обычных людей с улицы.
– Ну да. Сама понимаешь, что жалованье там приличное. Гораздо больше того, что ты сейчас получаешь, работая на две смены. Плюс премиальные, различные бонусы и поощрения. А также бесплатная медицинская страховка.
– Вряд ли меня возьмут туда, да еще и с маленьким ребенком. Это должность подразумевает командировки.
– Скажи, что она живет с твоими родителями и это не составит проблем. По сути ведь так и есть.
– Я даже не знаю, Беатрис.
– Зато я знаю. Я завтра позвоню ей, и она назначит тебе дату собеседования. Пообщаешься с генеральным директором.
– Ладно. Хорошо. Не уверена, что я пройду, но попробовать можно.
– Пройдешь. У тебя отличный послужной список.
– В последнее время я растеряла всю свою уверенность.
– В последнее время ты забыла, как жить, подруга.
– Не без этого, – обреченно вздыхаю.
– Когда ты в последний раз позволяла себя отвлечься и сходить куда-нибудь вечером?
– Не помню, Беатрис, – мотаю головой, взяв салфетку из салфетницы.
Начинаю нервно теребить ее, понимая, что жизнь действительно проходит мимо меня. Многое могло быть по-другому, если бы я не оказалась однажды так наивна и доверчива.
– Как насчет того, чтобы вспомнить молодость и продолжить вечер в баре?
– Мне завтра рано вставать.
– Тебе всегда рано вставать. Ты уже небось забыла, как сексом с мужчиной заниматься.
– Беатрис… – ворочаю головой, боясь, чтобы нас никто не услышал. Чувствую, как лицо начинает гореть.
– Ты даже краснеешь как девчонка при этом слове.
– Ты же знаешь, я не такая раскрепощенная как ты.
Беатрис всегда была свободных нравов. Для нее секс без отношений или даже не первом свидании был чем-то обычным. По ее мнению, чем меньше обязательств, тем меньше проблем. Она не воспринимает мужчин всерьез. Может спокойно дать отворот поворот, если ей что-то не нравится. Но я никогда так не умела.
Мой первый и последний секс после смерти Билла случился больше года назад, когда я была далеко в нетрезвом состоянии. Беатрис удалось затащить меня в какой-то ночной клуб, куда пришел ее бывший любовник с лучшим другом. В итоге Беатрис захотела повторить их жаркие ночи и заодно пристроить меня. Я оказалась в гостях того друга, и общение быстро перешло в спальню. Он был настойчив, а я слишком пьяна, чтобы остановить его. Единственное, что я успела сделать это сказать, чтобы он надел презерватив. Наутро я чувствовала себя отвратительней не куда, не только из-за ужасного похмелья, а оттого, что едва знала мужчину, с которым провела ночь. Именно тогда я и поняла, что такая жизнь не для меня. Секс без отношений, это то же самое, что торт без крема. Ты жуешь его на автомате, но почти не чувствуешь вкуса.
– Ты красивая и сексуальная женщина, Наоми. Мужчины провожают тебя жадными взглядами. Тебе пора уже начать пользоваться этим.
– А как же эмоции? Как же любовь, Беатрис?
– Ну и к чему тебя привела эта пресловутая любовь? А эмоции можно и без любви получить.
– Я так не умею.
– Неужели тебе совсем не хочется секса?
– Хочется, – отвожу взгляд, вспомнив свое сегодняшнее жаркое сновидение.
– Я бы за такое время отсутствия близости с мужчиной, что у тебя, сошла бы с ума.
Вспоминая нашу сексуальную жизнь с Биллом и то как часто мы этим занимались особенно в начале брака, я и сама удивляюсь, что еще держусь.
– Давай поступим так. Сегодня идем в бар, только чтобы просто познакомиться и пообщаться. Как только захочешь домой, скажешь мне и сразу уедем. Хорошо?
– Хорошо, – мне действительно не помешает немного отвлечься.
Глава 5
После ресторана Беатрис вызывает такси, и мы едем к ней, чтобы немного преобразиться к соответствующей обстановке. Как в нашем юношестве, когда мы одалживали друг другу одежду, подруга дает мне свою блузку из темно-зеленого шелка с треугольным вырезом и маленькими золотистыми пуговицами. На ноги обтягивающие темные джинсы с высокой посадкой и замшевые лодочки на высоком каблуке. Всегда было удобно иметь с подругой одинаковые размеры.
Беатрис немного колдует над моим лицом, замазав темные круги под глазами. Подкрашивает тушью ресницы и наносит румяна на скулы, чтобы оттенить бледность кожи. А на пухлые губы нежно-розовый блеск. Расчесывает мои длинные волосы, доходящие уже до поясницы, оставляя их распущенными.
– Отлично выглядишь. Я довольна. Хотя ты и без всего этого красотка, – заключает подруга, разглядывая свою «работу».
– Спасибо.
– Вызываю такси и поедем, – берет телефон с тумбочки, набирая номер.
Машина подвозит нас прямо к зданию бара с яркой красно-желтой неоновой вывеской, где в основном встречается местная публика и нет толп туристов. Входим в помещение, оформленное в стиле ирландского паба с приглушенным мягким светом и обилием мебели из темных пород дерева. Красивые девушки официантки в коротких клетчатых юбках и белых гольфах с улыбками обслуживают столики. А за длинной барной стойкой два молодых бармена филигранно жонглируют бутылками дорогого спиртного и быстро смешивают коктейли в шейкере. На небольшой сцене, расположенной у дальней стены, на высоком стуле, сидит музыкант. Мужчина искусно играет на гитаре и поет кавер известной песни группы Coldplay приятным хрипловатым тембром.
Садимся с Беатрис на свободные стулья за барной стойкой и сразу заказываем по бокалу белого сухого вина.
– Вечер обещает быть интересным, – вдруг произносит Беатрис с довольной ухмылкой на лице.
– Почему ты так думаешь?
– Не успели мы зайти, как один из мужчин, сидящих со своим собеседником на той стороне барной стойки, увидев тебя не смог оторвать глаз, а второй подмигнул мне.
– Что за они? – хочу повернуться, но подруга не дает мне этого сделать.
– Не спеши. Не будем показывать, что мы их заметили.
– Ладно.
Перед нами ставят два бокала, покрывшихся конденсатом от налитого охлажденного фруктового напитка.
– За приятный вечер, – Беатрис протягивает свой бокал, чокнувшись с моим, и я отпеваю немного, почувствовав приятный освежающий вкус с нотками цитрусов.
– Как часто ты ходишь в такие места? – интересуюсь, крутя ножку бокала.
– Не так часто, как ты думаешь. Может быть, два или три раза в месяц.
– И каждый раз ты уходишь с новым мужчиной?
– Не всегда. Если меня никто не цепляет, я не стану тратить на него свое время. Мне есть кому позвонить, если уж мне так сильно захочется секса.
– Неужели тебе никогда не хотелось настоящих отношений, Беатрис?
– Открываться кому-то – непозволительная роскошь, Наоми. Как только я покажу мужчине свою уязвимость, он разрушит меня. Отдав ему свое сердце, я автоматически потеряю саму себя. А я не хочу этого делать, – в зеленых глазах мелькает что-то, чего я не могу разобрать. – Я абсолютно комфортно ощущаю себя в своем маленьком писательском мирке. Я сама пишу истории и проживаю их вместе с героями, получая от этого удовольствие. Мне больше ничего не нужно. Тратить свои эмоции на что-то или кого-то еще я не собираюсь, – голос полон уверенности, но почему-то я не могу до конца поверить. Как бы мы ни были близки с подругой, есть вещи, о которых она по определенным причинам мне не рассказывала, и я не лезу к ней в душу. Если когда-нибудь она захочет со мной поделиться, я буду рада ее выслушать.
– Знаешь, после рождения Бэтти я совсем по-другому смотрю на многие вещи. Даже не знаю, смогу ли еще когда-нибудь вступить в отношения.
– Я тебя очень понимаю, Наоми. И мне жаль, что тебе все это пришлось пережить с Биллом. Я до сих пор ужасно злюсь на него.
– Иногда я думаю, что бы сделала, если бы он признался мне во всем? Смогла бы я принять его таким? Простила бы? Поддержала бы его или ушла, выбрав себя?
– Я слышала истории о таких зависимых людях. Это то же самое, что жить на пороховой бочке. Ты никогда не знаешь, когда он снова сорвется. А представь, каково жить с таким мужчиной, имея ребенка?
– Даже представлять не хочу. Но как бы трудно мне ни было сейчас, я не могу не благодарить его за Бэтти.
– Согласна. Она твое маленькое счастье и моя любимая крестница.
– Я так сильно ее люблю, Беатрис. Не знаю, как я раньше жила без нее. Поскорей бы я смогла вернуть ее домой.
– Скоро все наладится, подруга. Обязательно. И ты воссоединишься со своей маленькой непоседой.
– Я очень жду этого момента. Кстати, я ведь так и не спросила тебя, что же твой агент? Вы так и не помирились?
– Зак? – смеется, отпив из бокала. – Ты не поверишь, что он заявил мне при последнем разговоре.
– И что же?
– Что любит меня, и я полная дура, раз не замечаю этого.
– Чтооо? – рука с бокалом замирает в воздухе.
– Представляешь? – закатывает глаза.
– А у вас с ним что-то было?
– Нууу…не так давно мы переспали с ним. Не буду врать. Но я сразу сказала ему, что это ничего не значит.
– Черт, Беатрис… – прыскаю со смеха, чуть не подавившись вином. – Ты в своем репертуаре.
– Это вышло случайно и незапланированно. Я здесь ни при чем, – поднимает руки.
– Мужчина конкретно подсел на тебя. И уверена, секс сыграл немалую роль.
– Пару раз со мной такое уже случалось.
– Похоже, у тебя есть чему поучиться. Может пора писать руководство по сексу для женщин «Как подсадить на себя мужчину»?
– Я подумаю над твоим предложением, – вместе заливаемся смехом.
– Добрый вечер, дамы. Позвольте разбавить вашу веселую компанию, – за нашими спинами раздается низкий глубокий мужской голос с едва уловимым британским акцентом и вместе с Беатрис оборачиваемся.
Встречаюсь с изучающим взглядом серо-голубых глаз на симпатичном лице с легкой щетиной на мужественном подбородке. Рядом с мужчиной стоит не менее симпатичный друг с карими глазами, устремленными на мою подругу.
– Позволим, если расскажите нам смешной анекдот, – Беатрис решает испытать наших возможных знакомых.
– Хм…смешной или пошлый? – уточняет тот, что серо-голубыми глазами, продолжая сверлить меня взглядом.
– Лучше смешной, – отвечаю, не отводя глаз.
– Тогда слушайте, – откашливается в кулак. – Мужчина подъезжает на машине и спрашивает полицейского: «Могу ли я припарковаться здесь?»
– Нет – отвечает полицейский.
– Тогда как насчет всех этих машин?
– Они не спрашивали.
Секунду молчим, переглянувшись с Беатрис, а после начинаем заливисто хохотать.
– Меня зовут Нил, – протягивает мне руку.
– Приятно познакомиться, Нил. Я Наоми, – жму его руку, ощутив крепкое, но не сильное рукопожатие.
– А я ее подруга Беатрис, – жмет руку Нилу.
– Я Скот, – кареглазый протягивает руку Беатрис.
– Рада знакомству, Скот. Отличные часы, – будто между прочим, подруга делает комплимент дорогим брендовым часам на запястье мужчины.
– Спасибо, – губ касается сексуальная ухмылка.
– Может, мы пересядем за столик? – предлагает Нил, и мне все больше начинает нравиться его акцент.
Кидаю взгляд на Беатрис, и та быстро отвечает:
– Конечно.
Садимся за свободный столик, стоящий у стены, и мужчины заказывают нам еще по бокалу вина, а себе виски со льдом.
– Я вас раньше здесь не видел, Наоми, – обращается ко мне Нил, пока подруга о чем-то мило воркует с его другом, сидя по ту сторону столика.
– Я здесь впервые. И, честно говоря, я очень редко посещаю такие места.
– Почему же?
– Слишком много работы, – отпиваю из бокала.
– Могу я узнать, с чем связана ваша работа?
– Не вижу в этом особой секретности. Я судебный клерк, – о том, что по совместительству я еще и уборщица, ему знать не обязательно.
– Хм…значит, вы завсегдатая скучных судебных заседаний?
– Да. А вы чем занимаетесь?
– У меня свое небольшое рекламное агентство.
– Уверена, ваша работа не так скучна, как моя.
– Скука мне только снится, – крутит в руке стакан с янтарной жидкостью и переливающимися кубиками льда. За время общения могу предположить, что он ненамного старше меня. Думаю, ему нет и тридцати пяти.
– Вы говорите, как не самый ярый фанат своей работы.
– Вы так думаете? – кидает на меня вопросительный взгляд.
– По крайней мере, мне так показалось. Но я могу ошибаться.
– Вы не ошиблись. Последние полгода я подумываю сменить род деятельности.
– Почему?
– Всегда хотел заниматься чем-то более глобальным.
– Например?
– Инвестиции и финансы, – сейчас его акцент стал звучать еще более отчетливо, и я успела обратить внимание на его манеру сидеть с прямой осанкой в отличие от других мужчин, находящихся здесь.
– Вы ведь не американец? – хочется унять свое любопытство.
– Это так заметно?
– Ваш акцент.
– Хм…я думал, что когда выпиваю, он напрочь стирается.
– Не для меня, – секунду Нил смотрит на меня каким-то странным взглядом, но я стараюсь не отводить глаз.
– Я родом из северного Уэльса. Моя семья принадлежит старому британскому роду.
– Значит, вы британский аристократ?
– Только по происхождению. Это не имеет ничего общего со мной. Я давно уехал от своей семьи.
– Почему?
– Сложные отношения с отцом.
– И давно вы живете в штатах?
– Почти семь лет.
– И как вам? Нравится?
– Да. Америка с ее менталитетом мне больше по душе. Но она не дает поблажек британским подданным в осуществлении своей мечты.
– Вы про свой бизнес?
– Именно.
– Уверена, у вас все получится, Нил.
– Наоми, что если мы перейдем на «ты»?
– Я не против, – улыбаюсь ему.
– Прости, но я просто не могу не сказать, как невероятно ты красива. Я заметил тебя, как только ты вошла, – резкая смена темы немного сбивает.
– Спасибо, Нил, – делаю очередной глоток, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. Я совсем разучилась принимать мужские комплименты.
– Я сказал что-то не то?
– Нет, – смеюсь. – Мне непривычна такая откровенная похвала.
– Не верю. Не может быть, что тебе не говорят комплименты.
– Это случается крайне редко, Нил, – он даже не представляет, как давно я вот так непринужденно общалась с мужчиной.
– Какое ужасное упущение.
Еще примерно полчаса проходит за милой беседой, пока музыканта не сменяет какая-то местная группа с саксофонистом и молодой девушкой солисткой. Музыка сменяется на более насыщенную и глубокую с приятными слуху звуками саксофона и мелодичного голоса певицы.
Послушав несколько песен из репертуара группы и извинившись перед мужчинами, идем с Беатрис в уборную.
– Ну как тебе Нил? – интересуется подруга, стоя перед зеркалом в туалете.
– Очень даже интересный мужчина. Он британец и вышел из семьи аристократов.
– Я сразу поняла по его необычным манерам. Эта его прямая осанка и взгляд слишком серьезный.